В последние годы байопик как жанр, давно исчерпав традиционные нарративные ходы, становится все более изощренным. Прежде всего, теперь главный герой чаще всего появляется в сопоставлении с кем-то, кто так или иначе пытается осветить его жизнь. "Конец тура" Джеймса Понсольдта нанизан на интервью репортера Rolling Stone с писателем Дэвидом Фостером Уоллесом; в фильме Майкла Грандаджа "Гений" личность Томаса Вулфа раскрывается через его дружбу с издателем Максом Перкинсом, первым распознавшем в нем великого писателя. В картине Антона Корбейна "Лайф" легенда 50-х Джеймс Дин "увиден" благодаря фотографу Деннису Стоку. Именно он сделал иконический снимок Дина на Таймс-сквер под моросящем дождем, где без всякой постановочной аранжировки проявилась суть актера и человека. "Просто иди на меня", – негромко сказал Деннис. Эта и другие фотографии, сделанные Стоком в Голливуде, Нью-Йорке, на ферме в Индиане, поразительно точно оживают на экране. После гибели Джеймса Дина Сток не раз высказывался о нем, и его слова свидетельствуют, что, фиксируя картинки обыденной жизни (но никогда – жизни под вспышками фотокамер), он проникся болью этого человека, которого язык не поворачивается назвать объектом репортера. Чувствительность пленки оказалась восприимчивей воли и месседжей снимавших Дина в кино кинорежиссеров и создавших его имидж. Сток обеспечил глубину и живость в "чистом серебре" черно-белого изображения, в спонтанно выхваченном из житейской рутины моменте.
Фильм в нашем прокате, как и в оригинале, называется "Лайф", и это не только означает "жизнь", но и отсылает к журналу, для которого Сток предложил сделать фотосессию с Джеймсом Дином, пока еще не сильно знаменитым, причем в соответствии с форматом издания как раз не гламурную, а обыденно-житейскую.
Подобно тому, как в случае с "Гением" в тандеме главного героя и второго по значимости лица главный оказывается менее интересным, потому что застывает в своем основном качестве, а на первый план выходит, условно говоря, подыгрывающий, так и здесь Джеймс Дин предстает в сумме устоявшихся о нем представлений, а интригу составляет трансформация Денниса Стока.
У них была небольшая разница в возрасте – три года, но ко времени их знакомства Деннис успел послужить в армии, жениться, родить сына, развестись. Если Джеймс на тот момент был в шаге от огромной славы, то Деннис чувствовал себя потерянным: он не мог найти общий язык с ребенком, которого редко видел, и найти свой путь в качестве фотохудожника. Его состояние в фильме передается образами пустнынного Нью-Йорка, сосредоточившего в себе тайную тоску Америки, отзывающуюся здесь звуком шагов по железу выносных лестниц краснокирпичных домов. Эта тоска резонирует с мальчишеской строптивостью Джеймса. И он, как ни странно, такой мнительный, некоммуникабельный, дикий, строптивый (по слову режиссера Элиа Казана – "обиженный, мстительный и подозрительный") помог Деннису обрести свой язык в мире фотографии и начать разговаривать с сыном. Двух мужчин сроднило одиночество, lingua franca мятущихся душ.
Дэйн ДеХаан как родной вписался в образ Джеймса Дина (может он слегка полноватей, но это неважно, конечно), однако ему нечего добавить к тому, что мы уже знаем о трагически погибшем в 24 года, через несколько месяцев после экранных событий, актере. Здесь все на месте: факты биографии и черты характера – холодный и колючий взгляд волчонка, меланхоличное безразличие, а вместе с тем глубоко спрятанная боль раннего сиротства, уязвимость и неуправляемая агрессивность; все то, что можно суммировать названием его второго фильма, вышедшего на экраны через две недели после смерти: "Бунтарь без причины". А вот Роберт Паттинсон в роли Стока постепенно открывает нам человека, доселе неизвестного, но не менее интересного, потому что тоже поцелованного богом.
Сценарист Люк Дэвис избежал тривиальной сентиментальности, вовремя остановив сюжет, но трагический исход ощущается в общей атмосфере фильма, в особой ауре послевоенных лет на заре рождения поп-арта; в мелькании на периферии икон тех лет – Натали Вуд и Джуди Гарленд, в подробностях отношений с Пьер Анджели и удостоившейся отдельного эпизода Эрты Китт (несравненной, по отзыву Орсона Уэллса, Женщины-Кошки). Тема предчувствуемой смерти проскальзывает в как будто бы случайных репликах. На переговорах в студии продюсер Джек Уорнер (Бен Кингсли) бросает между делом: "Ничего не происходит случайно". Он как будто предсказывает фатальный несчастный случай и попадает пандан настроению Джеймса, словно заточенного на смерть и своей гибелью породившего культ сродни некрофилии. (Достаточно вспомнить "Автокатастрофу / Столкновение" Дэвида Кроненберга, где группа эротоманов-фетишистов подогревает вялую чувственность, воспроизводя автокатастрофы с участием звезд, причем звездами тут выступают автомобили, в том числе Porsche 550 Spyder Джеймса Дина). Посмертная слава переместила не терпевшего показушности Дина в общество спектакля, угрожая убить уже навсегда. "Лайф" – попытка охранить его от этих попыток.
|
