Вилли Гейст: Всем привет! С Вами Вилли Гейст с очередным эпизодом подкаста «Sunday sitdown».
Как всегда, спасибо за то, что выбираете нас и слушаете. Мой гость на этой неделе - Роберт Паттинсон.
Когда-то он был «сумеречным» красавчиком, теперь он - звезда нового фильма, который часто обсуждают в преддверии Оскара, «Маяк». Очень интересный фильм и я объясню почему буквально через минуту.
Как всегда, ко мне присоединяется продюсер этого прекрасного подкаста, Мэгги Лоу. Привет, Мэгги.
Мэгги: Привет, Вилли!
Вилли: И продюсер этого интервью Роберта Паттинсона для «Sunday sitdown», Сильви Хаулер. Привет, Сильви, как дела?
Сильви: Хорошо, спасибо, что пригласили!
Вилли: Итак, Сильви, мы должны попытаться объяснить этот фильм. Роберт Паттинсон и Уиллем Дэфо. В основном только они вдвоем на экране в течение почти двух часов; есть еще один персонаж, который там появляется, но в основном только они. Действие фильма происходит в 1890 - х годах в Галифаксе, эти двое - на маяке на острове, но что важно, фильм черно-белый, и еще у него... проще всего будет сказать, что формат изображения в этом фильме сжат почти до квадрата.
Сильви: В таком винтажном стиле. Как старые фильмы.
Вилли: Да. Как бы вы объяснили выбор подобного формата для этого фильма?
Сильви: Он напоминает вам старые фильмы, и, из-за того, что перед вами черно-белое и урезанное по бокам изображение, вы как бы больше фокусируетесь на лицах людей и их эмоциях. Из-за этого все на экране выглядит совсем иначе, если сравнивать с чем-то, к чему мы привыкли: цветное кино, широкий экран с соотношением сторон 16 на 9, и прочие способы передачи информации. Здесь меньше информации, но она передается очень интенсивно.
Вилли: Да, нужно сосредоточить свое внимание, и сначала это немного дезориентирует.
Сильви: Да.
Мэгги: Точно.
Вилли: Сначала думаешь: «Это наверное какой-то флэшбэк», но потом понимаешь, что так оно и будет на протяжение всего фильма.
Сильви: Да, что так будет весь фильм.
Мэгги: Это интересно.
Вилли: Это почти спектакль.
Мэгги: Да.
Вилли: Этот фильм в духе тех фильмов, в которых он снимался после «Сумерек» - а к 2012 году он снялся в пяти фильмах франшизы - после чего он ушел из мира блокбастеров и начал сниматься в артхаусных фильмах; так что в этом смысле с этим фильмом он как бы следует своему обычаю. Но он был настолько популярен, настолько знаменит и настолько молод в тех Сумеречных фильмах, что я думаю, что для него это был очень разумный выбор...
Мэгги: Нужно было немного отстраниться.
Вилли: Да.
Сильви: Да, какое-то время он говорил, что не может выйти за дома, что люди копаются в его мусоре, что люди просто следят за ним, и это действительно изменило его образ жизни. Поэтому я думаю, как вы и сказали, он стал выбирать совершенно другие фильмы, сознательно оставаясь в тени, но при этом он мог заниматься тем кино, которым он хотел заниматься.
Вилли: Да, он говорил в других интервью о том, что ему приходилось прятаться в багажниках машин, когда его повсюду преследовали папарацци, и я думаю, что это было сознательное решение уйти от такой жизни. Но, знаете, что…
Он был отличным собеседником, но я чувствую, что там все еще есть... в нем все еще есть эта опаска, ну знаете: «Кому я могу доверять?», «будь внимателен с тем, что именно ты говоришь людям»… Я думаю, что он много раз обжигался в своей жизни будучи звездой, и он все еще об этом помнит.
Сильви: Согласна, но я думаю, что Вы умеете «пробиваться» через это в общении с людьми. Это одна из сильных сторон этих интервью, потому что у вас есть время, для того, чтобы... И мне кажется, что он был... Он открылся вам, он был честен, он говорил с Вами о своем волнении во время прослушиваний, о своем беспокойстве каждый раз по поводу того, будет ли у него следующая роль. Я имею в виду, люди думают, что, если у парня такая успешная карьера и он так знаменит, то он больше не волнуется об этом. Но он действительно рассказал вам много интимных вещей о том, что он думает о своей карьере, и я подумала, что все это было очень интересно.
Вилли: Думаю, Вы правы. Наше преимущество в том, что у нас есть время, когда мы записываем эти интервью, потому что, если вы делаете быстрый пятиминутный сюжет о каком-то фильме, у вас не получается пробиться через этот первоначальный барьер. Так что, да, он на самом деле...
Я всегда удивляюсь... Я помню, как недавно приходил Эд Нортон, мы записывали интервью для этого подкаста, и он говорил то же самое, что каждый раз, когда он идет на прослушивание для нового фильма или даже попадает на съемочную площадку в первый день съемок, он чувствует себя мошенником, что-то вроде: «Меня тут не должно быть» ...
Мэгги: Это удивительно! Удивительно!
Вилли: …«Я не настолько хорош, чтобы быть здесь» и Роберт Паттинсон говорит о том же. И это, в том числе, усиливает его волнение. Кстати, Мэгги, мы говорили и о том, что, покинув однажды территорию суперпопулярных фильмов, после работы в независимом кино, он …
Мэгги: …снова возвращается к блокбастерам в роли Бэтмена.
Вилли: Да, Бэтмена.
Мэгги: Да, я взволнована этим, я видела все версии Бэтмена, и мне очень понравилось, что, когда ты спросил его о том, как он относится к тому, что будет супергероем, он тут же: «Он не супергерой».
Вилли: Я знаю!
Мэгги: Он как будто… Для него было очень важно уточнить это.
Вилли: Он прямо «набросился» на меня по этому поводу.
Мэгги: И ты тогда: «Но у него же есть его плащ»! Справедливо подмечено!
Вилли: Да, я говорю: «Но, у него же есть плащ. Разве этот плащ не превращает тебя в супергероя?» А он: «У него же нет никакой суперсилы, он просто парень, который облачается в свой костюм и расследует преступления». Еще мы поговорили о том, что... ОК, он вроде как бы исчез из-под прицела всеобщего внимания на несколько лет, но он осознает, и я думаю, что он на самом деле готов окунуться во все это снова сейчас, когда он наденет этот костюм, потому что этого просто невозможно избежать, если ты играешь Бэтмена.
Сильви:При этом он на полном серьезе считает, что никто не обратит на это особенного внимания, он думает, что он старый и никому до него нет дела... Это действительно забавно!
Мэгги: Я думаю, что он не до конца понимает, к какому вниманию ему надо быть готовым, если он будет Бэтменом.
Вилли: И ему сколько? 33?
Мэгги: Да, правильно, 33. Но, я подумала, что это очень забавно, когда он сказал, что он вступает в средний возраст. Я тут же загуглила, сколько же лет Роберту Паттинсону. 33! ОК!
Вилли: Полагаю, это ощущается именно так, когда такой большой успех приходит, когда ты еще так молод.
Мэгги: И я это полностью понимаю.
Вилли: Когда кажется, что ты занимаешься этим уже сто лет…
Мэгги: Да, именно.
Вилли: Повидавший многое к 33 годам… Да, фильм действительно классный, и очень интересно слышать, как он сам его объясняет. И, хотя, конечно же, вам надо самим увидеть его, но фильм настолько уникален, настолько не похож на другие фильмы, что, как я уже сказал, многие будут говорить о нем в контексте сезона наград.
Итак, Роберт Паттинсон присоединяется к нам прямо сейчас в подкасте «Sunday sitdown».
Вилли: Роберт, спасибо, что участвуешь в нашем подкасте!
Роб: Спасибо, что пригласили!
Вилли: Крайне признателен. Как я уже сказал, я только что посмотрел твой фильм, и он на самом деле уникален, как все и говорят.
Роб: Круто.
Вилли: Я вот тут думал как бы я описал этот фильм другому человеку, и так и не смог найти достойный ответ…. Как бы ты…
Роб: О, Боже! А я-то уже подумал, что ты мне наконец-то скажешь, как! Я уже было решил: «Слава тебе, Господи!» Потому что это тот самый вопрос, на который я не могу ответить! (Смеется)
Вилли: Нет, эта задачка достанется тебе! Я имею в виду, просто в двух словах, как бы ты описал, о чем этот фильм?
Роб: Эмм…Он… Он о двух парнях… (Смеется)
Вилли: Можешь не торопиться.
Роб: Я дал уже тысячу интервью об этом фильме, и я все еще не… (Вилли смеется) В общем и целом, этот фильм о двух парнях на маяке… и… они тоже не знают, что вообще там происходит! (Смеются)
Возможно, он о том, что изоляция постепенно сводит их с ума, а может быть это с ними делает свет маяка, который обладает какой-то сверхъестественной силой, или даже сам этот остров-скала, на котором находится маяк, может быть там вообще происходит нечто, что нельзя назвать нормальным, или эти двое просто напиваются до беспамятства, а может быть это и то, и другое… И много чего еще… и, может быть, (Смеется) Уиллем Дефо – Прометей…
Вилли: И вот просто так, в качестве дополнения, возможно, он - Прометей. (Смеются)
Итак, ты получаешь такой сценарий, читаешь его, при этом ты с уважением относишься к режиссеру, поэтому понимаешь, что он, вероятно, знает, что собирается делать. Какой была твоя реакция после прочтения этой истории? Она в тебе сразу отозвалась? Ты её прочувствовал?
Роб: Да, мне кажется в ней было что-то такое, что сразу же... Меня поразила её оригинальность, например то, настолько особенным был её язык, потому что такие вещи вы обычно видите в... Можно было почувствовать, что за всем этим стояли очень серьезные исследования. Такую тщательную работу с разговорными диалектами можно встретить в какой-нибудь очень-очень серьезной исторической драме, но затем внезапно в этой истории появляются элементы эксцентрической комедии, а затем также внезапно, что-то абсурдистско-сюрреалистически-фантастическое; что-то, что напоминает вам Бунюэля или что-то наподобие, и все эти, как бы действительно разрозненные элементы, они... Все это каким-то образом сочетается между собой... Я не знаю, но было такое чувство, что ты как канатоходец балансируешь на грани настроений и.....
Да, это было настолько поразительно, я помню, что читал сценарий и думал: «Что вообще получится в результате?» И вдобавок ко всему, ты видишь, что это будет классическое соотношение сторон экрана, почти квадратное, как в старых телевизорах, а сам фильм черно-белый: «Ну, такое точно никто не увидит!» (Смеются)
А потом, почему-то... Я уже успел посмотреть этот фильм не с одной аудиторией, и зрители просто ... все смеются, много смеются, и я: «Вау!» Я и понятия не имел, что у людей есть такая потребность увидеть историю о скучных буднях моряков.
Вилли:О скучных буднях моряков конца девятнадцатого века. Я имею в виду, да, я уж точно не ожидал, что буду смеяться в первые пару минут, я готовился к чему-то другому. В нем есть смешные моменты, но, как ты сказал, в первую очередь, совершенно очевидно, тебя поражает, само изображение, соотношение сторон кадра, то, что картинка черно-белая, и сначала ты думаешь: «ОК, видимо, это какой-то флэшбэк в начале фильма или что-то вроде»...
Роб: Да.
Вилли: И потом ты понимаешь, что весь фильм будет выглядеть именно так. Что ты подумал об этом, когда впервые узнал, что фильм будут снимать именно так?
Роб: Я просто думаю, что это так интересно, как люди... это настолько поражает людей, что это почти... Это забавно, потому что вы видите, как люди, работающие с широкоэкранными фильмами, двигаются все дальше и дальше в другом направлении, разрабатывая все больше и больше компьютерной графики, тратя на это бюджеты в сотни миллионов долларов… (Смеется) А вы просто делаете экран меньше, и люди такие: «Вау!»
Вилли: Точно.
Роб: Ощущение спецэффекта. Но он оказывает влияние на зрителей на каком-то подсознательном уровне, и еще... Мне кажется, он создает впечатление, будто это фильм 20-х годов, как если бы он был вдруг найден…
Вилли: Да.
Роб: А затем, когда он начинает раскрывать тайну событий, больше всего напоминающих ночной кошмар… Знаете, если бы это действительно был какой-то найденный фильм из 20-х годов, с подобной историей, это был бы просто самый сумасшедший фильм, который только можно найти…
Вилли: Да.
Роб: Он действительно производит сильное впечатление на людей.
Вилли: Для людей, которые не видели фильм, скажу, что он похож на старые фотографии, ну, или на то, как вы обычно представляете себе старые фотографии того времени. Эта идея была с самого начала, или это было решение, к которому режиссер пришел на каком-то этапе и сказал: «Думаю, будет лучше, если рассказать эту историю таким образом»?
Роб: Нет, это было там с самого начала, на первой странице сценария. Там было сказано, что (фильм должен быть снят) с классическим соотношением сторон кадра и у него будет монофонический саундтрек. Это было: «Вау!» И это еще до того, как мы сняли хотя бы один кадр, но да...
Мне кажется, что это выглядит невероятно красиво, и по-моему, я снимался уже около трех недель к тому моменту, когда я увидел, как выглядит твое тело на экране в результате такой съемки, когда ты как будто... Там есть сцена, в которой я толкаю тачку с углем и она опрокидывается под дождем, а надо сказать, что я провел немало времени, толкая эту тачку... (Смеются)
Такое соотношение сторон кадра как будто бы вытягивает твое тело, оно... В конечном итоге, получается что-то очень похожее на фильмы с Бастером Китоном... Все становится немного длиннее и тоньше. Как только я это увидел, мне захотелось усилить этот комедийный эффект, и участие Уиллема тоже очень помогало в этом, потому что, как мне кажется, что независимо от того, насколько он мрачен в своей роли, кажется, что он… Не знаю, он всегда кажется немного озорным…
Вилли: Итак, вас там только двое, пару раз появляется еще одна актриса, но фактически только вы вдвоем в этом классическом квадрате экрана вместе на протяжении всего фильма. Как ты готовился к подобной роли? К тому, что касается создания персонажа, но еще и, сознавая, что тебе придется выдержать эту двухчасовую битву с Уильямом?
Роб: Думаю, это немного пугало, потому что я... Я видел так много удивительных работ Уиллема, я знаю, что он может достичь такого уровня накала, который вряд ли доступен какому-то другому актеру, и сценарий был настолько хорош, что... просто мне показалось, что если кто-то и мог все немного испортить, то это был я. Поэтому я просто избегал всех во время подготовительного периода, мне настолько не хотелось произносить свои реплики, что... это одна из тех ролей, в которых ты чувствуешь, что... такая роль - это своего рода «прыжок веры»... Мне казалось, что уровень адреналина должен был зашкаливать, и я подумал, что мой единственный шанс - зарядить себя, аккумулировать его в себе и дать ему «взорваться» только в диалоге на площадке. Но да, с ним было очень интересно работать.
Вилли: Я слышал в одном из ваших с Уиллемом интервью, как он сказал, что во время репетиций он заметил, что ты играл немного сдержано, и он не знал, как именно реагировать на это, но похоже, что ты просто не хотел понапрасну растрачиваться до выступления.
Роб: Да, я не очень... Я не очень хотел делиться... (Смеются) Просто потому, что Уиллем, кажется, знал, как сыграть эту сцену бесчисленным множеством способов, тогда как у меня, ну, может быть, было идеи три. (Смеются) И я думал, что, если я выдам их заранее, Уильям сможет перестроить свое исполнение, и просто «задавит» меня. (Смеется)
Потому что есть такой момент, не знаю ... Я ненавижу, когда другой актер, участвующий в сцене... Когда он, похоже, уже настроен на то, что и как я собираюсь сделать в следующий момент. И ты видишь, что он симулирует свою реакцию, а я хочу, чтобы это была настоящая реакция удивления, ну, или какая-то другая реакция. Не так уж часто можно кого-то удивить, поэтому... Думаю, я просто пытался, насколько это было возможно, сохранить все в тайне до последней минуты.
Вилли: Это так интересно, потому что, похоже, ты считаешь актерскую игру сотрудничеством и одновременно почти соревнованием…
Роб: О, да.
Вилли: Как в этом случае, когда тебе нужно было что-то скрыть от него, чтобы ты потом мог «преподнести» ему это на съемках.
Роб: Да, только я совсем не «командный игрок». (Смеются) Я хочу выиграть!
Вилли: Это, кстати, твоя обычная стратегия на репетициях или на прослушивании, немного сдерживать себя? Или только с этим фильмом была такая особенная история?
Роб: Я всегда был ужасен на прослушиваниях, не знаю, никогда не мог понять «правила игры» на площадке… просто… слишком велико было волнение.
Вилли: Мне кажется, что до сих пор ты неплохо справлялся с прослушиваниями.
Роб: Да я не то, чтобы… Всего-то и надо, чтобы хотя бы одно из них… (Смеется) Достаточно одного удачного, чтобы работать.
Вилли: Да, да.
Роб: Но, я имею в виду, мне нравится, мне понравилась эта ситуация с Уиллемом, и это своего рода... Я сам люблю, когда люди удивляют меня, и... На самом деле так намного интереснее, когда ты реагируешь сиюминутно, чем, когда ты, не знаю… когда у тебя есть некий план, и ты его придерживаешься, знаешь...
Я ненавижу работать с людьми, когда я точно могу сказать, что они заранее отрепетировали все перед зеркалом, и после этого, чтобы ты не делал, ты не можешь ничего изменить, ты не можешь сдвинуть их с этих «рельсов»... Мне нравится, когда ни один из актеров не понимает, что происходит или что будет дальше. Они просто чувствуют, это их ощущения здесь и сейчас.
Вилли: А ты мог бы сказать, что такой подход скорее более распространен, чем нет, когда человек отрепетировал свои реплики перед зеркалом и приходит с уже готовым исполнением? Или ты считаешь, что хороший актер так не делает?
Роб: Я думаю, что можно добиться отличного результата при любом подходе. Я имею в виду, это уже скорее вопрос того, от чего ты сам получаешь больше удовольствия... (Смеется) Я лично так не могу… (Смеется) готовить какой-то план и... Так что, если кто-то умеет это делать, мне приходится туго.
Вилли: Мне кажется, и я говорю это в позитивном ключе, потому что это помогало вашим исполнениям, что просто жить там, похоже, было ужасно. Я имею в виду, похоже, что там было холодно и дождливо, и, насколько я знаю, вы пробыли на этой скале в течение 3 или 4 недель или сколько вы там были. Каково это было – сниматься там?
Роб: Было и очень холодно, и дождливо, но в Новой Шотландии очень красиво, и это одно из таких мест, где... Мы жили в месте под названием Кейп Форчу, в маленьком городке Ярмут, и это просто одно из тех мест, где есть свой микроклимат, где прекрасный солнечный день через минуту может сменить крупный град, а потом снег через пять секунд, и это просто... там можно увидеть больше времен года, чем ты можешь себе представить, но все они могут поочередно сменить друг друга примерно за три часа.
Вилли: Это правда, что ты поехал туда немного раньше, чем начались съемки, чтобы как-то акклиматизироваться и почувствовать, каково это - жить там в реальной жизни?
Роб: Да, я имею в виду, я люблю приезжать на место съемки как можно раньше.
Эмм… но вот Виллем на самом деле отдался этому на все сто: жил в крошечном рыбацком домике один и питался одной фасолью. (Смеется)
Вилли: Правда?
Роб: (Смеется) В течение примерно месяца…
Вилли: Но ты не хотел заходить так далеко?
Роб: Я не знал, что была такая возможность. (Вилли смеется)
Но, без преувеличения, пускание газов в фильме сложно не заметить.
Вилли: Там на самом деле этого хватает, я заметил.
Роб: И, кто бы что ни заявлял, большинство из них - «импровизации»… (Вилли смеется)
Вилли: Это был один из первых моментов, которые заставили меня засмеяться: «О, после этой сцены на мансарде, похоже, что все будет нетривиально».
Роб: Определенно. «Мощная фасолевая диета». (Смеются)
Вилли: Ты, несомненно, слышал - не знаю, интересует тебя это или нет - что люди говорят о том, что и ты, и Уиллем, оба достойны признания и наград. Тебя интересуют эти разговоры, ты прислушиваешься к ним? Для тебя это важно - быть номинированным на известную актерскую премию?
Роб: Я имею в виду... Это определенно важно для любого актера, но, скажем так, я стопроцентно не ожидал такого именно от этого фильма,(Смеется) если учесть все фильмы, в которых я участвовал. Я хочу сказать, я поражен, и это своего рода... В этой индустрии, где все задаются вопросом, как будут меняться фильмы, каково будущее кино, бла-бла-бла… и потом неожиданно появляется нечто вроде этого фильма и это просто действительно...
Я имею в виду, что во многих смыслах абстрактное кино довольно требовательно к зрителю и тот факт, что этот фильм идет больше, чем в паре кинотеатров, специализирующихся на артхаусных фильмах, и что в нем есть что-то, что привлекает людей... Это, на самом деле, вселило в меня надежду по поводу будущего. Чего еще, возможно, хочет публика? Я имею в виду, это своего рода... Если ты можешь и дальше двигаться в… у меня это что-то вроде одержимости в некотором роде... (Смеется) Я хочу и дальше играть все более и более странные и необычные роли... (Смеется)
Вилли: Да, этот фильм мог быть снят сто лет назад, и все же он привлекает внимание сегодня. Как ты думаешь, почему? В кино чего-то не хватает, и он каким-то образом заполняет этот «пробел»? Чем, как ты думаешь, он цепляет людей?
Роб: Я думаю, что это имело бы тот же самый эффект 100 лет назад.(Смеется) Мне кажется, что для людей, которые смотрят этот фильм, это своего рода чувственный, нерациональный опыт, он (фильм) ощущается очень целостным, знаешь... Есть что-то такое во всем этом: в соотношении сторон экрана, в черно-белом цвете, в витиеватом языке... что даже люди, которые на самом деле не понимают, что именно происходит… а это значит - все поголовно... (Смеются)
Вилли: Точно. Каюсь.
Роб: Это как... Такое ощущение, что на тебя накатывает волна. Я имею в виду, на показах, которые мы проводили в последнее время, зрители после фильма выглядели так, как будто им надо будет отдохнуть после просмотра. (Смеются) Я думаю, что это как, да, это своего рода... Это приключение, и я думаю, что люди в восторге от этого.
Вилли: Мне кажется, что формат, в котором снят фильм, как бы заставляет тебя наклониться немного вперед, когда ты его смотришь…
Роб: Да, да.
Вилли: Не знаю, почему, ведь обычно ты сидишь в кино, откинувшись назад и просто смотришь, а не наклоняешься вперед…
Роб: И кроме этого, он... В нем нет этого... Он не потворствует зрителю, он очень агрессивно говорит вам: «Это - мир, в который ты либо проникнешь, либо нет».
Вилли: Точно.
Роб: И, это определенно то, что, так или иначе, нравится мне самому, когда я смотрю кино. Я не хочу, чтобы… Я не хочу чувствовать, что фильм пытается сделать все, чтобы мне понравиться, я сразу: «Нееет» (Изображает) «Избавьте меня от этого!»
Вилли: «Хочешь - бери, хочешь - нет».
Вилли: Спасибо, что слушаете «Sunday sitdown» подкаст. Оставайтесь с нами, чтобы услышать Роберта Паттинсона снова после перерыва.
Перевод: Lovely, специально для only-r.com
|
