В: Роб, твой персонаж в «Космополисе» очень мрачный и несколько встревоженный. Было ли это сознательным решением – взяться за роль, настолько отличающуюся от всех твоих предыдущих?
Роб: Нет, не совсем. Я никогда не пытался убежать от прошлых ролей. Я прочитал «Милого друга» после первых «Сумерек», и он мне понравился, вызвал мой интерес. На тот момент это была единственная моя работа, когда я был обеспокоен реакцией зрителей в том смысле, что это был такой резкий переход – ты длительное время играл идеального парня, а потом вдруг становишься мерзким типом, человеком, причиняющим боль людям, которые любят тебя. Но у меня все получилось, и я ощущал себя по-другому после этого. Что касается «Космополиса»…я понял…это было чем-то новым для меня, не просто хорошим проектом, а чем-то другим, чего я не видел прежде. И дело не только в сценарии, а в смысловом наполнении. Да, и я не думаю, что в ближайшее время вы увидите в каком-то другом фильме 6-минутную сцену с обследованием простаты.
В: Дэвид Кроненберг – режиссер с уникальным талантом. С таким режиссером ты всегда мечтал работать?
Роб: У Дэвида свой стиль. Я никогда не думал о работе с такой точки зрения. Для меня это предложение было как гром среди ясного неба, и мне потребовалось некоторое время, чтобы все осмыслить. Все же, когда я посмотрел конечный вариант фильма, мне понравилось, что в нем есть что-то совсем другое. А потом мы поехали в Канны, и это так странно! Мой персонаж такой вызывающе-надоедливый, он постоянно говорит, и даже на съемках, Дэвид все время держал камеру на расстоянии 8 дюймов от моего лица. Я не думал, что когда-то снимусь в подобном фильме, но это было то предложение, от которого невозможно отказаться.
В: Как ты сближался со своим персонажем, ведь он кажется, полон отвращения к самому себе и к миру, в котором живет? Он кажется несчастным и склонным к саморазрушению.
Роб: Я неуверен в том, что он несчастен. Знаете, когда я даю интервью один, мне обычно очень комфортно рассуждать о смысле фильма, но когда я сижу вот так рядом с Дэвидом, то это как *начинает испуганно оглядываться на Дэвида*.
Фильм об абсурдности мира. Когда я впервые прочитал сценарий, я воспринял его, как комедию об абсурде. Но после показа фильма в Каннах вряд ли кому-то было смешно, и я такой… «эй, я думал, это будет забавно». Он не столько о попытке саморазрушения, сколько… мне кажется, он думает, что если смотришь вокруг, и понимаешь, что мир больше не имеет для тебя смысла, тогда нужно все начать сначала. Это происходит снова и снова. Как по мне, не нужно быть предсказателем, чтобы быть в состоянии увидеть, что все разваливается на части. Он просто вдруг начинает видеть все это, видеть, как на его глазах начинает рушиться мир.
"...Я получил множество отрицательных рецензий. Конечно, меня это ранит и заставляет сомневаться. Когда кто-то говорит мне, что я плохой актер, я не возражаю, я знаю, что мне есть над, чем поработать. Но когда кто-то говорит, что я урод, я не знаю, что сказать. Это, как… знаете, что? Это, правда меня ранит."