Дата: Вторник, 16.09.2014, 16:59 | Сообщение # 221
Группа: Проверенные
Сообщений: 12742
Статус: Offline
ЦитатаLub@va ()
Он не убил бы врачиху в любом случае, просто он бы ни за что не обрек собак на голодную смерть
где я сказала, что он ее убил? я сказала, что она для него не женщина, а существо , полезное в данный момент - ему Рей живым нужен Не доверяй своему сердцу - оно жаждет твоей крови
Сообщение отредактировал БелаяТигрица - Вторник, 16.09.2014, 17:00
Дата: Вторник, 16.09.2014, 17:28 | Сообщение # 224
Группа: Проверенные
Сообщений: 12742
Статус: Offline
ЦитатаGASA ()
Собак то ему жалко,а людей нет.
а почему он людей должен любить больше, чем собак? собаки как минимум не предают Гейне по этому поводу высказался очень четко Не доверяй своему сердцу - оно жаждет твоей крови
Дата: Вторник, 16.09.2014, 18:08 | Сообщение # 225
Опора сайта
Группа: Актив сайта
Сообщений: 28505
Статус: Offline
ЦитатаБелаяТигрица ()
а почему он людей должен любить больше, чем собак? собаки как минимум не предают
Вот и получилось,что мягкий набожный Рей,привязался как собачка к Эрику, решил стать убийцей брата.А бездушный Эрик потерял существо,которое его полюбило и испытал жалость к нему от потери, как к другу
Кстати, девочки, а как вы объясняете то, что Эрика не убили? Зачем они вообще разговоры с ним говорили? Почему не пристрелили потом, когда оглушили прикладом? Они бандиты, убийцы, они скрываются после ограбления. Эрик может их выдать, описать машину, которую они у него украли. Почему не забрали ключи от машины с собой, а просто выкинули, да еще и недалеко, чтобы он их нашел? Почему не угнали ОБЕ машины? Народа хватало, ключи были. Даже если бы они не хотели брать с собой машину, могли ее отогнать подальше и бросить. И Эрик их и не догнал бы, и не нашел.
На счет машин не знаю,не подумали наверно или разделяться не хотели(при деньгах же были),а на счет пристрелили,может патроны кончились?
Дата: Вторник, 16.09.2014, 20:07 | Сообщение # 228
Опора сайта
Группа: Редколлегия
Сообщений: 13136
Статус: Offline
devochki, vot kotor@i den chitayu vas. Ochen interesno sledit za rassujdeniyami. Nekotor@e detali, xot i smotrela neskolkjo raz, ya sebe podrugomu obyasnyayu, v@ podrugomu.
Mne kajetsya u band@ net lidera, vot poetomu vse oni i gr@zutsya mejdu soboi, b@l b@ vojak nikjto ne osporil b@ reshenie vojaka. Mne kajetsya daje zdes Misho xotel pokazat kakoi xaos proisxodit v strane, kajd@i prinimayet to reshenie kotoroe emu udobno. Prosto v etoi situacii Genri b@l ranen, slab i ne smog otstoyat brata, a brat b@l drugim chlenam band@ v tyagost. Na moi vzglyad Genri b@l posvoemu privyazan k Reyu, eto smes rodstvenn@x chuvstv i on ego kontroliroval, mojet inogda i bil (ochen uj zatravlenn@i vid u Reya). On dostig togo chto Rey emu besprekoslovno podchinyalsya i nezadum@valsya prav li brat voobshe. Poetomu n i udivlyayetsya v konce i vsyo vremya povtoryayet "Cho t@ sdelal s moim bratom?". Ved ostavsish v jiv@x Rei bolshe b@ ne b@l tem, kotor@i chut li ne d@shit po komande brata.
Scenu s karlikom, kak uje govorila, ya rascenila kak ocherednuyu jestokost ozloblennogo cheloveka. No posle togo kak pochitala vas mne kajetsya deistvitelno vozmojno Erik pristrelil ego iz soobrajeniya spravedlivosti: "s toboi obrashayutsya tak je kak t@ s drugimi". Ved srazu posle ubiistva karlika on ne pristrelil staruxu. Ona daje zadela kakie to chustva svoimi slovami, on ushol ochen rasstroyenn@m, no vsyo je ne ubil eyo.
Vrachixu toje ostavil v jiv@x, pravda ochen grubo s nei obosholsya. no vsyo ravno ona zaslujila jizn v ego glazax odnim lish tem, chto uxajivala za sobakami, pryatala ix ot lyudei. Vobshe Erik deistvitelno jestok, no po ego soobrajeniyam on tvorit spravedlivost. Priexavshie mstit za karlika b@li v bezopastnosti poka oni ne ubili, a potom poplatilis za ubiistvo. Na menya proizveli vpechatleniye slova Erika kotor@e on govorit v uchastke, chto sovershiv 2-oe ubiistvo nikto za nim ne prishol. On chustvuyet chto v strane tvoritsya besporyadok, i posvoyemu staraetsya b@t zakonom kotor@i privedyot etot mir v poryadok. No on tak je govorit Reyu, chto nikogda ne nujno zab@vat te jizni kotor@e t@ vzyal. Toest on chustvuyet nepravilnost ubiistv, no ne naxodit drugogo v@xoda.
Gay naidya mashinu gotov b@l uje uexat, on dobilsya svoei celi, no.... Rei pozval ego i mne kajetsya on vdrug osoznal chto v jkakoi to mere otvetstvennen za nego i poshol s nim, chtob ubeditsya chto Rei naidyot brata, chto kak nadeyalsya Rei (nesotrya na slova o tom chto on ubyot Genri) brat jdyot ego. Vobshem xotel ostavit pod opyokoi brata. Ved vxodya v dom on govorit Reyu nikakoi strelb@. Drugoe delo chto on mog b@ naiti luchshee resheniye, naprier vzyat Reya sebe v poputchiki, no on navernoe ne xotel etogo, tak kak b@l odinochkoi i obuza daje vot v vide takogo predannogo, bezobidnogo Reya emu nenujna.
Na odin vopros nesmogla sama sebe otvetit. Deistvitelno, pochemu bandit@ ego tolko oglushili i brosili gdeto, a ne ubili, da eshyo ostavili mashinu ryadom s nim, a klyuchi brosili pochti ryadom. I tak i etak dumala nesmogla nichego nadumat...
On vsyo je kak to otdelyayet Reya ot vsi ostalnoi band@, tem kak ego tashit na kostyor ne za ruki, a za podm@shki, zakr@vayet glaza. No mne b@lo obidno chto chelovecheskie chuvstva ne prosnulis nastolko chtob on poxoronil ego, a sjog. A sobaka udostoilas etoi chesti. Navernoe chelovecheskoe sushestvo nastolko obescenenno v ego glazax chto ne schitaet dostoin@m pogrebeniya.
A teper o Reye. Rey eto smes naivnosti, jestokosti, straxa i reshimost, uma i nerazumnostii. Naiven, dumaya chto brat nizachto ego ne brosil b@ umirat. Scena gde on osoznayot chto eto ne tak(Erik postaralsya).... mne aj bolno b@lo smotret na Reya sgorblennogo, glaza v@dayushiye bol predatelstva, a do etogo on p@jilsya chto brat lyubit ego, jdyot ego i vdrug osoznanie obratnogo.
Rei toje jestok. Pravda jestokost proshat nelzya, no eto tot sluchai kogda vidish chto on tolko jestokost v svoei jizni videl i bolshe nichego, no xoroshee emu toje ne chujdo, prosto "s volkami b@t po volchyi v@t". Kak on legko ubil troix i odnovremenno scena gde on sluchaino pristrelil devochku. Pered glazami vsyo vremya stoit kadr gde on otkr@v dver vidit eyo...
Scena gde on ispugalsya perestrelki ii gde ego Erik chut li ne dushit, zastavlyaya govorit s nim, ved tam on daje ne isp@t@vayet straxa, a skoree obidu chto s nim vot tak obrashayutsya.
Doverchiv@i rebyonok tam gde vrach govorit chto nujno ego perevyazat, umn@i tam gde nujno naiti v@xod kak spasti Erika. I poslednyaya scena s bratom. On tochno ne xotel ubivat brata, on prosto treboval u nego otvet na svoi vopros "pochemu?" i sluchaino v@strelil. On zdes nervnichayet, zaikayetsya, vsyo vremya oglyad@vayetsay na Erika slovno ishet podderjki i ... nesovladev s nervami najimayet na kurok, neosoznano. I brat chisto avtomaticheski v@strelivayet.
Nu vot kak to tak....
Сообщение отредактировал nbrp - Вторник, 16.09.2014, 20:16
Дата: Вторник, 16.09.2014, 23:18 | Сообщение # 230
Опора сайта
Группа: Модератор форума
Сообщений: 2914
Статус: Offline
Наира, спасибо за отзыв, за рассуждения! Чтобы поговорить обо всем, надо еще раз пересмотреть фильм, ты так подробно пишешь... Мало детали помню.
ЦитатаNatali-Rosinka ()
В этом вообще никакого труда нет - одно удовольствие. И как раз именно потому что любимая кошка и тем более собачка тебя не предаст
Это неосознанно, вот и все, но не всегда одно удовольствие. Потому что от боли уберечься нельзя в любом случае, по крайней мере от боли потери, а это как раз больнее, когда любишь. Возлюбить ближнего - да, это трудно, и не всем удается. Не важно, в каком мире, любить бескорыстно люди отвыкают.
ЦитатаNatali-Rosinka ()
А человек - существо высшего порядка, потому и поступать ему полагается соответственно. кстати, много ли из тех, кто согласен с этим утверждением будут любить бродячую собаку, которая тебя покусала, а ты еще уколы в живот получаешь?
Соответственно - как? Всех любить? Это невозможно, а если возможно - людям святым. Такая любовь - это всепрощение... А многие будут любить человека, который, допустим, избил? Бродячую собаку я бы пожалела, допустим, не хотела бы, чтобы ее усыпили из-за меня, еще б и мучилась этими мыслями. Но если б меня избил человек, я бы хотела, чтобы его арестовали. даже хотела б, чтоб его тоже кто-то избил. Может, мстительно. Но мысли такие именно потому - человек существо высшего порядка. Ему свойственно или должно быть свойственно думать, но он бывает изощренно жесток без всяких причин. собака не может быть моральным уродом, человек - легко. И на подвиг любить такого я не способна...
Дата: Вторник, 16.09.2014, 23:44 | Сообщение # 231
Опора сайта
Группа: Редколлегия
Сообщений: 13136
Статус: Offline
Цитатаgulmarina ()
Чтобы поговорить обо всем, надо еще раз пересмотреть фильм
znaesh komu to film pokazalsya ne do konca produmann@m, kogo to vsyo ustroilo, 3-ie do six por kopayut ishyt sm@sl, no glavnoe odno...film nikogo ne ostavil ravnodushn@m. A znachit cel dostignuta, znachit rabota vsei koand@ neproshla zrya. A eto glavnoe. Nu i konechno nash Rob v ocherednoi raz dokazal chto on molodec!!!
Я написала рецензию, может быть, кому-то будет интересно. Просто мнение, оно тут со многими не совпадает, ну вот такое.
ПЛАНЕТА ДЕТЕЙ
«- Да вы же были тогда совсем детьми!, - сказала она. - Что?- переспросил я. - Вы были на войне просто детьми... Я кивнул головой - ее правда. Мы были на войне девами неразумными, едва расставшимися с детством. - Но вы же так не напишете, верно?- сказала она. Это был не вопрос - это было обвинение. - Я... я сам не знаю,- сказал я. - Зато я знаю - сказала она.- Вы притворитесь, что вы были вовсе не детьми, а настоящими мужчинами, и вас в кино будут играть всякие Фрэнки Синатры и Джоны Уэйны или еще какие-нибудь знаменитости, скверные старики, которые обожают войну. И война будет показана красиво, и пойдут войны одна за другой. А драться будут дети, вон как те наши дети наверху. И тут я все понял. Вот отчего она так рассердилась. Она не хотела, чтобы на войне убивали ее детей, чьих угодно детей. И она думала, что книжки и кино тоже подстрекают к войнам». Курт Воннегут. «Крестовый поход детей».
С появлением попкорна в кинотеатрах кино изменилось. Образ жующего зрителя, как фантом, гоняется за кинематографистами всего мира, и с ним приходится считаться. Режиссеры, а следовательно, и кино разделилось на три категории: первая - «приятного аппетита», вторая - «ой-ой, не жуй, не жуй, вон, гля, сейчас вылетит пятикрылая трехлапая птичка» и третья - «счас же вынь каку изо рта».
Можно ли под «Ровер» чавкать попкорном? Ну попробуйте.. Зрители, привыкшие смотреть кино, но не видеть его, наверняка мирно вздремнут, пока в самый неожиданный момент их не разбудят выстрелы.
Ах, кинематографическая жестокость, кино управляется с ней в легкую, одной левой. Сколько в ней видов, подвидов, полутонов, есть на все вкусы: трагическая, поэтическая, сатирическая, эротическая, патетическая, с вкраплением черного юмора… Вам какой отвесить?
Может быть, отличие жестокости «Ровера» в том, что автору не нравится убивать персонажей… И не нравится, что зрителю нравится смотреть на это… И он делает все, чтобы ему тоже не нравилось... *************************************************** Такое ощущение, что фильм снят практически без надежды быть понятым… Как космическая капсула выбрасывается, не оглядываясь, через плечо, зарывается в грунт до лучших времен. Не сейчас, но может быть когда-то… Я посмотрела его множество раз, заглянула под каждый кадр, обшарила вдоль и поперек, но могу ли я сказать, что полностью понимаю его? Нет. «Ровер» похож на хлопок одной ладони… апокалиптический гребаный дзэн…
«Ровер» не дается нахрапом, наскоком. От первых кадров такое ощущение, что фильм, прищурясь, разглядывает тебя – точно не сбежишь?
В его мир нужно войти как в воду. Как в лес. Как в тишину. Ветер, шуршит трава… Музыка похожа на звяканье гаек, подвешенных на нитки… Грубое, обветренное, заскорузлое лицо - как засохшая земля, которая устала ждать, уже не ждет воду... Страдание для этого человека что-то обычное, неинтересное, спрессованное постоянным давлением сдержанности, как земная кора. Но сейчас ему хочется заплакать, он даже надеется, что наконец заплачет. Но он не может. Садятся и снова взлетают мухи, садятся и снова взлетают… Это мое дыхание или его? Надо идти. Не хочется. Переступает через свою усталость, бредет к двери. Перекосившаяся походка а-ля Иван Карамазов, словно центр тяжести переехал в плечо со всеми вещами (походка Эрика №1 «Некуда жить. Не хочу жить. Но живу»). За дверью что-то среднее между баром, столовой и простреленной во многих местах гигантской консервной банкой. Встреча Эрика со своим хмурым отражением в пластиковом тазу – здравствуй, вот и я. Замедленный, плавающий, сонный ритм, словно в невесомости. Голос сладкоголосой сирены фальшиво и навязчиво поет о чем-то, что не имеет отношения к этому жестяному сараю. В расплющенном, как блин, мире, который выстроили для себя люди, нет ни капли красоты, люди как бы и не нуждаются в ней. Мир цивилизации «Ровера» существует на фоне прекрасной и грозной природы, однако забыл, что такое красота, у этого мира нет никаких сил, чтобы тянуться к ней или хотя бы лгать самому себе, себя приукрашивая, но каким-то образом он все равно не лишен фриковатого очарования: все эти приплюснутые лица, простота самообслуживания, пыль веков на стеклянном стакане.
Перебивка. Бешеная, отчаянная, самоубийственная ссора в машине. Автокатастрофа. Все кувырком. Эрика как подменили… Походка №2. Бойцовый пес на ринге дико рванулся, не тратя времени на лай, сразу к горлу. Подобрался, лицо заострилось как форштевень. Глядя на его ярость, испытываешь странное ощущение, что он воспринял случившуюся катастрофу не без облегчения: его жизнь приобрела смысл, хотя бы на время.
«Погоня – это восхитительно. Когда уходишь от погони, ни о чем другом уже не думаешь». Когда догоняешь – тоже. Самая нелепая погоня всех времен и народов. Зритель, ну-тка, что тебе там напели в программке? Постапокалиптический вестерн, ага, ага. Плюнь тому в глаз, зритель. Я думаю, именно этим начхательством к любого рода киношным ограничениям Тарантино и пленил этот фильм. Потому что «Ровер» снят вопреки. Режиссер старательно обходит все пружины, на которых обычно держится действие, избегает всяческих завлекалочек и эффектных перестрелок. Фильм будто говорит: "Я все знаю о том, как делается кино. Сами жуйте это дерьмо". Люди в «Ровере» не по-киношному доверчиво подставляют себя под пули, не проверяют карманов ближнего своего и никогда не спят, держа руку на спусковом крючке, как это положено героям вестернов. Такое ощущение, что они устали. Устали бояться, устали прятаться, устали пытаться выжить… не то что бы они готовы прям так взять и умереть, но и опасаться за жизнь надоело… будь что будет…
Боже, какие нелепые, неправильные эти бандиты… Как им не хочется, не нравится, как они устали убивать, как беспечно они оставляют машину тому, кого только что нежно тюкнули пистолетом по голове… Сцена, когда под мощнейшим силовым полем, исходящим от Эрика, эти трое горбятся, высыхают, словно мелкие хулиганы из подворотни, до того некиношная… Но в то же время Эрик своей дуболомной пуленепрошибаемой энергией мне до того напомнил терминатора, так что я аж хихикнула…
Можно подумать, что эта банда и оружия в руках не держала, но тут – опа! – перед моим лицом растерзанное булькающее горло умирающего человека.
Дальше очень интересно дублируются сцены: сперва Рэй поднимается с земли, потом практически один в один поднимается с земли Эрик. Оба переживают этот шок близости смерти и возвращения к жизни: один глядя в глаза грифу, другой – умирающему человеку, которого, может быть, сам и убил.
Дорога навстречу друг другу, надпись «еда» на стене и клетка для собак. Господи, что за музыка, словно скрипка Шерлока Холмса - «я решил, что это кошка застряла в дымоходе или кому-то плохо». Эту деталь «еда» и собаки» в фильме замечаешь сразу. Китайская проекция будущего, понятно. Но ведь не только это. Как случилось, что люди перестали выращивать домашних животных, а стали питаться собаками? В мире нет ни одного животного, даже птицы, даже курицы. Только собаки и грифы. И лучшей возможностью показать миру, что он о нем думает, является тот факт, что в мире, где все едят собак, человек собаку хоронит. Не то что бы Эрик это делает нарочно…
И в чем, собственно, экономический коллапс? Почему люди в таком жалком состоянии? Ведь земля уцелела, на ней растет трава, деревья, почему они не выращивают хлеб и скот, как делали это всегда? Почему гоняются друг за другом? ГДЕ произошел коллапс? Не в сознании ли людей? Не изменилась ли сама человеческая природа? Или, вернее, дошла до своего логического завершения? Или цивилизация сделала круг, вернулась к древнему миру и начинает все заново? Эрик, чья профессия фермер так же устарела, как австралийские деньги, долго смотрит на изнасилованную, искореженную шахтами землю... Мы не видим его лица, только плечи... как в сцене костра...
Этот мир бесплоден. Он ничего не рождает. Ни в прямом, ни в переносном смысле этого слова. В этом мире нет женщин. Мужчины не нуждаются в женщинах совершенно. Притоны мужских тел, старые любовники на не менее старом одеяле внутри продуктового склада, молодой полуголый парень, спящий на коленях у другого… Не то что бы я была ханжой, но при виде затравленного мальчика для утех начало подташнивать… А увидев практически единственную представительницу слабого пола в этом мире, затошнило не только меня, но и Эрика. И, не справившись с тошнотой, Эрик пошел за пистолетом. И убил. Убивает он быстро, но не легко, а возвращаясь назад, демонстрирует походку №3 (улепетывая от чувства вины во все лопатки).
У меня вопрос – где у этих людей матери, жены, дочери? Где же женщины? Где они их бросили? Ни одной фотографии, ни одного воспоминания, ни одной грудастой леди на дверце холодильника. «Я буду звать тебя: «мой малыш». Пародия на мать, жабий морок...
Надпись «Люди»… Что ж, из тех, кто встретится героям на пути, эта женщина-врач единственная, кто подходит под это определение. И у единственной (кроме одного исключения) есть рисунок на стене, желание как-то украсить свой дом… Статуэтка Будды…
В комнате докторши со мной, как зрителем, происходит странная метаморфоза… Как только стриженый, угловатый, и в то же время по-нелепому красивый заморыш, словно водоросль, начинает раскачиваться посреди комнаты, я перестаю смотреть со стороны, перестаю считать походки и перебирать детали, я ухаю в картинку с головой.
Для Рэя женщина это женщина… Только одно женское изображение в фильме – на его плече… Не знаю, кого он видит в докторше, но с удовольствием слушает, доверчиво позволяет себя осматривать…
От встречи Рэя с Эриком очень странное ощущение: Рэй словно боится, не испытывая страха. Мне кажется, главный его страх – не то, что Эрик его убьет, а то, что Эрик его оставит: Эрик Рэя ужасно заинтересовал, он еще такого человека не видел, смотрит на него, как на новую увлекательную и опасную игру, а уж после совершенно мастерской перестрелки Рэй и вовсе очарован. Настолько сильные и решительные люди ему вряд ли попадались.
Аппиева дорога?… Распятия? Зачем? Что за сценарий, создатель, три жердины, три хворостины… Как это все держится, мать его? И в то же время невесомая, словно бабочкино крылышко, игра актеров с такими мельчайшими психологическими прожилками, до легчайшего дуновения, до дрожания ресниц… Сукин сын Мишо, как ты это прописал и как ты это снимал? Игра актеров настолько тонкая и залезающая под кожу, словно въевшийся порох… При первом просмотре фильм мне напоминает какой-то прутиками-веревочками-изолентой-проводочками-проволочками скрепленный ржавый колосс, который держится и не разваливается, словно летающий замок Миядзаки, потому что внутри у него горячее сердце - Кальцифер. Практически никогда не видела более актероцентричного фильма. Вернее, гай-робо-центричного. Убери эту парочку из фильма, и его просто не будет. Может быть, кто-то другой тоже мог бы держать фильм на себе, но, я думаю, "Ровер", который мы видим, создали именно они, с другими актерами он был бы другим. Невиданная, изысканная свобода, редкое лакомство. Причем, совершенно завораживает, как по-разному выстраиваются эти роли, насколько непохожи образы: как виноградная лоза и чугунная решетка. Роберт лепит, мнет, месит образ Рэя, как податливую глину, использует все тело, богатство мимики, жестов. Рисунок роли Эрика похож на... ну, есть такое направление в живописи, не помню, как называется, где картина возникает из мириады снайперски поставленных точек, когда полотно буквально пронзают краской, как мишень в тире: образ в глазах, походке, все скупо, по-военному, но между тем сшибающая с ног энергетика... Как же может прописанный до цветового пятна в кадре, до татуировки, до шнурков кроссовок мир одновременно быть выписан и небрежно, и тщательно? Смотрим дальше, ищем ответ.
«Где мы? Ты знаешь, куда мы едем? Как ты можешь попасть, куда направляешься, если ты не знаешь, где находишься?» Что за дурацкий разговор, ведь это же Эрик ведет машину, почему он Рэя спрашивает? Я случайно не в «Алисе» Кэрролла с той фразочкой чеширского кота: «Куда-нибудь ты обязательно попадешь», нет?… Опять хихикаю: ну и сценарий… И тут меня прошибает холодный пот, потому что я кое-что вспоминаю…
«Камо грядеши»… Слова, сказанные Петром Христу на тайной вечере: «Куда Ты идёшь, Господи?» "Куда мы едем? Куда мы едем? Куда мы едем?» «Камо грядеши…» Интересная цепочка, правда? Вроде бы и притянуто за уши к этому странному разговору, но распятия-то стоят… И появились они в фильме сразу после того, как Эрик и Рэй сели в машину вместе, до этого их не было… А еще я вспоминаю, что распятия возникли чуть ли не на первом постере. И практически первое, что мы услышали из фильма, был разговор о боге. Зачем с нами об этом говорят, что хотят нам сказать?
Начинаю разматывать эту мысль, додумывать… Может быть, не так и ржав этот колосс? Филигранная работа с актерами, восхитительная работа оператора и проколы в самом главном – сценарии? Может ли это быть? Может быть, я просто пока не понимаю каких-то деталей и надо вглядеться? А потом я разгребаю завалы этих ржавых судеб, и постепенно начинаю понимать, находить смысл, и мне становится понятно практически все, кроме одного… Непонятное свертывается в одну маленькую точку и словно назойливая муха, зудит внутри. Я не понимаю их отношений.
Рваные нити ассоциаций в руках… распятие… сын божий… Голгофа… бритый затылок, юродивый, блаженный, чудик… «Я думал, ты мне брат»… Сторож ли я брату своему… Каин, Авель… «Ты отцу обещал…» Обещал… ОТЦУ… Ведь в этом мире ни одного родителя, разве нет? Лишь пародией на родственные связи – словечко «бабуля». Этот мир одичавших бестолковых мальчишек с острова Питера Пэна, мальчишек, вывалившихся из колясочек. С религией все очень зыбко, но мозг все равно наматывает круги в этом направлении. Интересен еще один факт: практически все области жизни мы видим в фильме: магазины, бордели, врач, полиция-армия или что там у них… даже меню… А религии – нет. Ни священников, ни церкви, ни даже пародии на нее. Случайность ли это?
Рэй похож на небесную птицу, которая не особо задумывается, где переночует и что поест. Он не ждет от мира никакой подлости, никакого подвоха. Радостно и открыто кидается он навстречу машине брата, даже не задумываясь, видя там незнакомого мужика. Наконец-то закончилось его одиночество, наконец-то его сейчас заберут. Я согласна с Любой, Никой и Мариной, которые считают, что по навыкам выживания Рэй гораааздо превосходит Эрика, он и умнее, и сообразительнее, он вырос в этом мире, ему нравится жить, смотреть на людей, учиться. Чисто теоретически он может жить один, и фактически – тоже, но недолго. Единственная вещь, без которой Рэй никак не может обойтись, это люди. Его картина мира похожа на картину мира святого, блаженного, даже не потому что он не от мира сего, а потому что не может жить без ощущения важности, нужности кому-то, чувства справедливости, он становится сильным и даже безжалостным, когда защищает кого-то, но не себя… Думаю, отсюда этот парадокс с убийствами: выстрелы в гостинице даются с гигантским трудом, убийства ради Эрика – легко.
Сказать, что Эрик молчаливый, значит ничего не сказать: каждая его фраза как тесаком рубленая. Он открывает рот только по необходимости. «Да, нет, пошли» - это практически 90% его лексикона. И только два раза за все время он разливается соловьем. Когда заходится в жестоком, полном ядовитого сарказма, заразном, словно туберкулезный кашель, разговоре с Рэем о его брате и в разговоре с федералом. Это значит, что Эрика в жизни мучают, тревожат, бесят две вещи – попранное доверие (к людям и богу) и безнаказанность (неискупленная вина). Слишком выверены, искренни его фразы, отточены формулировки. Сколько лет он над ними думал…
Наверное, Эрика взбесило, что Рэй шагнул ему навстречу, не испугался, не отшатнулся – его ведь точно также предали, так почему Рэй весел? Зачем Эрик говорит эти жестокие слава Рэю? И Рэю ли? У меня такое ощущение, что в душу Рэя он смотрит, как в свое зеркало и говорит это больше не ему, а себе, испытывая какую-то злобную радость от предательства Генри, потому что оказался прав – людям верить нельзя. Богу тоже. Так что у Эрика есть доказательство, что он все делает правильно. Но с другой стороны, он ведь сказал правду о брате, не стал жалеть, обошелся с ним, как с равным себе… А чем же ответит Рэй? И ответит ли?
В сущности, мне кажется, вся следующая часть фильма – его ответ. Теологический спор, на одной стороне – Рэй, на другой – Эрик. Оба не догадываются, что ведут этот спор, но мы, глядящие со стороны, можем это увидеть. Рэй ответил. На каждый довод Эрика Рэй ответил поступком.
Эрик оставил без присмотра пистолет (ты не угроза для меня). Рэй подобрал, вставил патроны (я тебе не мальчик). «Ты хоть понял, что я сказал, придурок?» (Придурок находит себе еду и шпарит по-китайски, выспрашивая дорогу). «Брат тебя не ждет». То есть: никто никого не ждет. И Эрика тоже никто не ждет. (Рэй проявляет преданность, спасая). «Бог послал тебе брата, которому ты не нужен и рану в живот». – (Эрик, а тебе бог послал Рэя. А Рэю дал тебя, и ты заботишься о нем). «Не научишься биться, подохнешь». – (А ты-то умеешь? Военные тебя арестовали, а Рэй спас. Даже бензин купить не можешь). «Вот сдохнешь ты, а мне плевать». – (Рэй внимательно следит за Эриком, когда тот промывает ему рану, и когда видит сочувствие, лицо его сияет).
Вряд ли сознавая это, Рэй ведет борьбу за душу Эрика, и его совершенно не смущает, что Эрику это нафиг не надо. Эрик даже сам не замечает, как продвигается Рэй к его душе, медленно, шаг за шагом. «Твоему брату верить нельзя» - а Рэю, значит, верит? Начинает Эрик с брезгливого гнева, не стесняясь применять руки, но постепенно голос его с Рэем становится все тише… После убитой девочки он больше никогда не повысит на него голос… наверное, в этом мире чувство вины редкость… опять Рэй совпал с Эриком… Он так давно ни с кем не был, их поездки в машине для него мучительны, но, наверное, быть наедине с собой еще хуже… Его тоска по собаке, не является ли она проявлением того, что он скучает по людям, хоть он черта с два себе в этом признается? Наверное, Эрик чувствует себя странно с Рэем: он беспокоит, дергает в нем что-то, словно больную мозоль, и прогнать, да и пристрелить бы можно, но будто бы что-то мешает, да и вроде вреда с него никакого… К тому же Эрик сам похож на собаку, в том плане, что не умеет предавать доверие... Если бы Эрик был братом Рэя, он бы никогда не оставил его, как Генри. Но когда проснувшись утром решил, что Рэй ушел: ушел, ну и фиг с ним…
Почему, почему, почему такой финал? Зачем им нужен был этот дом, зачем? Какое красивое, какое печальное, какое запрокинутое в себя лицо Рэя в машине наедине с собой… И я вспомнила этот эпизод из "Пролетая над гнездом кукушки": «Обогнавшая нас машина задними фарами осветила лицо Макмерфи, и я увидел такое выражение, какого он никогда бы не допустил, если бы знал, что его увидят… Смертельно уставшее, напряженное и отчаянное, как будто он хотел что-то сделать, но у него уже не оставалось времени…» Почему у меня ощущение, что напевая эту грустную песенку и смотря невидящими глазами в пустоту, Рэй каким-то образом чувствовал, что погибнет? Такое лицо у него только у мертвого… Почему он все равно туда пошел? Я думаю, что Рэй, словно ребенок, у железнодорожной стрелки ступивший одной ногой на два рельса одновременно: каким быть, с кем идти, кто прав – Эрик или Генри, ждет его брат или нет, ему нужно было обязательно выяснить это, и он решил устроить двум разным картинам мира очную ставку. Ему нужно жить с ощущением внутренней правоты, он не может без этого. И, наверное, даже специально сделал так, чтобы Эрик его отправил в комнату к брату: «Я убью Генри». Хотя, может быть, действительно искренне верил, что убьет. Но когда зашел в комнату… воспоминания, старая роль послушного младшего брата, его рисунки на стене (рисунки недавно нарисованы, а рисовать там больше некому – желание рисовать, жажда красоты в этом мире словно надпись «Люди»), все нахлынуло, навалилось… Попытался взяться за дело как Эрик – брат не поверил, не вышло… Увидел пистолет в руке Генри, опять оглянулся на дверь, вспомнил самое больное – слова Эрика о том, что его бросили, и начал их долдонить в Эриковой манере, вспомнил, что обещал убить, но ведь не может, не может, и рука лежит на курке, а не стреляется ни в какую… Наконец, зажмурившись, пальнул и….
В Рэе нет страха. Он не боялся ни жизни, ни смерти… Он из породы юродивых, святых и Архимедов всех мастей, которые перевернут землю, если найдут точку опоры. Из тех, кто тычет в лицо Борису Годунову правду: "Мальчишки отняли копеечку", кто шагнул бы, не моргнув, в раскаленное пекло Колизея под пасти львов, кто способен сотворить чудо простой верой в него.
Главное - это точка опоры. Пока он ее чувствует, сковырнуть его невозможно. Но шатко его основание столпа… Вместо точек опоры попадаются кочки, уходящие из-под ног, гнилушки. Болото вокруг, и помочь некому. И тонет, гибнет безгласая, безглазая душа, не осознавая себя, словно кутенок в ведре. Вместилище ада и рая душа человеческая.
Что мы сделали с ним, с этой чистой, светлой душой? Осквернили, превратили в убийцу, лишили жизни... Каждое человечество имеет такого мессию, которого заслуживает…
ЭПИЛОГ 1. "Воздуха вам, воздуха, воздуха..."
Искусство может затрагивать любую тему, абсолютно. Оно может делать любые выводы, вернее, оно само по себе вывод и в других выводах не нуждается. Если жизнь человека невыносима, если какая-то ситуация невыносима, то его право показывать жизнь такой, как оно это видит.
Но… в нем должно присутствовать какое-то пространство, то, что я называю воздухом. И тогда изображение приобретет не только глубину, но и перспективу, расширится, натянется на тугой подрамник и зазвенит, как струна. Выводы останутся теми же, но взгляд словно увидит еще какие-то горизонты. Все равно что у Брейгеля. Его картины чудовищно-печальны, до невыносимости, наполнены и гневом, и болью. Но… в то же время там есть внутренний свет, тот самый воздух. Взять, например, самую страшную его картину – «Избиение младенцев». Она настолько филигранно и беспощадно нарисована, что изображение не просто видишь, но и слышишь. Слышишь, как смачно хрустит под ногами мартовский снег, слышишь визг и крики, детский плач, радостный лай собак, для которых это игра, строгий окрик солдат, птицы поют на деревьях, радуются весне. Но кроме всего этого омерзения, кроме окровавленных кулечков на снегу, есть небо, чистое, как простыня, незапятнанный кровью снег в лесу, есть горы, вот там, справа. Все это – есть. И все это прекрасно, невзирая, несмотря на кровавые сгустки. И зритель, с которым автор ведет незримый диалог, не хочет, но все равно это видит, так ему больнее, так труднее жить и глядеть. И несмотря на то, что вроде бы надежды нет, но автор все равно говорит этому зрителю молча: «Если ты, человек, можешь увидеть внутреннюю гармонию природы, то значит остается надежда воплотить ее и в твою жизнь тоже». Вот это – то, что я называю «воздухом».
Без него произведение искусства пришлепнуто к земле, как коровья лепешка. А если есть воздух, пусть какой бы ни был Бухенвальд и как бы плохо ни кончилось, произведение всегда растет ввысь, как дерево, и зеленеет ветвями.
Такой фильм «Кес». Он обрывается, как ударом гильотины, финал срезан, как тесаком. Мальчик хоронит ястреба. Мальчик хоронит себя, свою душу? Но ведь в его жизни было, один раз было, это ощущение воздуха, полета, ликования. И никто не даст гарантию, что он не сможет испытать его снова. Никто, несмотря на все социально-детерменированные выводы, которые очень логичны и все такое – да, его дорога в шахтеры, в отупевшую и озлобленную человечью руду, он будет жить, как живет его мерзавец-брат и его семья. Но жизнь неожиданна, она выкидывает коленца и кренделя. И если человек видит красоту, переживает ее, то он ее видит. И стало быть, уже не падеж скота, а человек. Даже если он в качестве головастика.
Почему я пишу о фильме «Кес»? Да потому что «Ровер» заканчивается также, точь-в-точь, тем же самым кадром: только тут не ястреб, а собака. Эрик втыкает лопату в землю – идут титры. И от него у меня такое же ощущение воздуха, несмотря на тяжесть на сердце. Рэй раздарил себя всего этому миру, и дар его жадно съели, не разбирая вкуса, но он после себя и оставил… Люди чавкающие, пожирающие друг друга двуногие, но они не только это… Нравственный закон существует, вопреки всему, и его также нельзя изменить, как закон Ньютона… Да, можно ему не следовать, но он управляет тобой, хочешь ты этого или нет… Словно сила гравитации он будет давить, давить, давить на тебя, пока не прихлопнет… Он испортит вкус твоей воды и пищи, искрошит в труху твой мозг, высушит твое сердце, превратит тебя в призрак, в живой труп: "Что ты чувствуешь, когда опускаешь ноги на пол..."
Этому нравственному закону не нужна полиция, не нужна поддержка ни государства, ни общественного мнения… Он сам знает, что правда, а что нет… Он в сердце человека… Именно поэтому Эрик совершенно раздавлен, напуган словами Генри: «Что ты сделал с моим братом?» Они как будто поменялись ролями с той погони: там Эрик был сильнее, здесь Генри вырос и пошел на Эрика, даже забыв про оружие, не защищаясь. Состояние аффекта, в котором довольно слабый человек Генри пребывает после смерти Рэя, даже забыв об угрозе в соседней комнате, забыв обо всем, кроме своего горя и чувства вины, показывает, что и для него, несмотря на предательство, нравственный закон существует, и что он все-таки по-своему, но очень любил брата. Эрик первый раз за весь фильм чувствует страх перед кем-то, чем-то… И, словно защищаясь, выстрелил… Я смотрю на слезы Эрика, на прыгающий в его руках пистолет и знаю, что для него нет надежды… Но для человека она остается… И вспоминаю вот это, Рэй и Эрик в каждой букве, в каждом слове:
«Главное, пусть они поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна. Когда человек рождается, он слаб и гибок, а когда умирает — он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко — оно умирает. Черствость и сила — спутники смерти. Слабость и гибкость — выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит».
ЭПИЛОГ 2. Какое странное ощущение от этого фильма… Про него писали, что он тяжелый, жестокий. Я не чувствую. Тяжелый, но не жестокий. Напротив, в моем сердце нет ничего, кроме жалости - ко всем, ко всему, к земле, к людям, животным... Жалости во мне так много, меня от нее даже затошнило, я не могу больше это выносить, не могу больше жалеть, меня недостаточно на весь этот мир, не хватает... Пожалуйста, хотя бы этого старика оставьте, хватит уже...
Женщины, сладкоголосые сирены, чьи бесплотные голоса летают по этой выжженной земле, неужели вы покинули эту планету, где вы? Этот мир задыхается без вас… Да, там есть женщины, но я имею в виду что-то иное, что мне трудно объяснить словами: сострадание, жалость, любовь, может быть? Я не вижу жестоких убийц, я вижу взрослых бестолковых мальчишек… Мальчишек, которым до смерти нужна мама, которая обнимет, выстирает и заштопает рубашку, зальет ссадины зеленкой, даст подзатыльник, походя объясняя, где добро и где зло, и скажет, что всё будет хорошо. Но ужас в том, что они так заигрались, что забыли о матерях... Ну что ж, мальчики, закапывайте ваших мертвых.
**** А теперь по поводу Роберта... Каждая его роль - это как "Познакомься, вот моя будущая жена". Меня не спрашивают, хочу я на это смотреть, хочу ли развиваться в эту сторону, но мне приходится, приходится привыкать к каждому проекту, жить с ним, ждать его... Да, конечно, я могу этого не делать: не смотреть фильмы Кроненберга, к примеру, не читать статей, - и в то же время не могу. И поэтому "нравится" в фильмах Роберта – это не обычное мое "нравится" при просмотре фильма, в нем всегда присутствует подтекст подневольности – "нравится, не нравится, спи, моя красавица". Я смотрю, не выбирая.
Немного сослагательного наклонения. Роберт Паттинсон пришел ко мне с Эдвардом, это была первая и до этой поры была последняя роль, с которой он мог ко мне прийти. Остальные роли - да, я их люблю, но если бы не было Эдварда и я бы ничего не знала о Роберте как о человеке, в лучшем случае они позволили бы мне составить мнение о нем как об актере: "А, ну да, он играл там-то и там-то..." Думаю, лучшие его роли наверняка прошли бы мимо меня - я тоже из тех зрителей, кому проще, комфортнее смотреть, но не видеть. И первый раз за все эти годы ощущение, что если бы мне попался на глаза "Ровер", то Рэй сделал то, что сделал Эдвард когда-то - протянул дорожку к Роберту Паттинсону. Как зритель со стороны я могла фильм не досмотреть до конца, это честно, но те эмоции, которые я испытываю к Рэю, похожи на нежность к Эдварду... Совсем не так, но похоже... Тоска по нему... скучаю... **** А вот теперь по гамбургскому. Есть такое понятие "мастерство"... Это не талант, не дар, не способности, это может быть даже отдельно одно от другого, так бывает... Мастерству актера надо тренироваться, тело разминать, лицо, душу, голос... Роберт всегда был талантливым от природы, но мастерство.... как бы не давалось, словно жеребенок неприрученный, то выйдет, то нет... Для меня до этой роли Паттинсон был актером, теперь он стал мастером... Потому что я вижу, что каждая жилка, каждый мускул, каждая мимическая морщинка, каждая голосовая связка собрана в единый центр, словно армия. Великолепная вышколенная армия из одного человека. Римские паттинсоновские легионы. И для них нет преград. И может быть, даже в какой-то степени хорошо, что была эта "Сумеречная" темница, этот искус славой, эта боль. Потому что сейчас его ни остановить, ни приручить, ни подкупить. Он придет и возьмет. Рыцарь подтверждает свое достоинство делами.
Сообщение отредактировал astrid_l - Среда, 17.09.2014, 17:58
Вот это рецензия!!!Впечатляет!!! Очень понравилась теория Голгофы.Людмила Вы поражаете меня как всегда!!! Такая глубина осмысления фильма,у меня нет слов!!!
astrid_l, Люда! Спасибо! Потрясающе! Любой актёр по обе стороны океана многое бы отдал за такого зрителя.
у меня предложение - перевести Людину (сухим словом "рецензия" это сложно назвать) сонату впечатлений на инглиш и разместить всюду, где только получится. Это должны прочесть многие. L'art de vivre
Наташа, спасибо... Многие мысли у меня дозрели после разговора с Никой и Любой в субботу, так что тут не только мое. Рыцарь подтверждает свое достоинство делами.
у меня предложение - перевести Людину (сухим словом "рецензия" это сложно назвать) сонату впечатлений на инглиш и разместить всюду, где только получится. Это должны прочесть многие.
Я только за!!! Всегда говорю:ее должен читать весь мир.Очень интересные мысли,а стиль подачи вообще шедевр
Люди в «Ровере» не по-киношному доверчиво подставляют себя под пули, не проверяют карманов ближнего своего и никогда не спят, держа руку на спусковом крючке, как это положено героям вестернов. вот это и сбивает с толку, и напрягает, ты же смотришь кино, а там всё не правильно не по киношному, забываешь про попкорн и начинаешь думать, забытое качество для зрителя Боже, какие нелепые, неправильные эти бандиты… да согласна, были такие мысли) Дальше очень интересно дублируются сцены: сперва Рэй поднимается с земли, потом практически один в один поднимается с земли Эрик. Оба переживают этот шок близости смерти и возвращения к жизни: один глядя в глаза грифу, другой – умирающему человеку, которого, может быть, сам и убил.после этой фразы пошла смотреть фильм.. теперь отмечая подёргивание, втягивание головы, походки , то что создаёт образ, на которые не обращаешь внимание, которые воспринимаются как само собой присущее образу, но как же по разному можно всё это трактовать, я согласна с вашими доводами. В Рэе нет страха. Он не боялся ни жизни, ни смерти… На каждый довод Эрика Рэй ответил поступком... и самое главное вы говорите что Рэй блаженный, наверное именно эту силу я и почувствовала в нём, но неправильно выразила свою мысль словами, благодарю вас. Рэй раздарил себя всего этому миру, согласна, он как Данко вырвавший из груди сердце, он как яркие цветные пятна на грязном холсте, а что же Эрик, ведь сильный мужик, покрытый панцирем своего пофигизма к жизни Эрик совершенно раздавлен, напуган словами Генри: «Что ты сделал с моим братом?» очень сильная сцена первый раз за весь фильм чувствует страх перед кем-то, чем-то… И, словно защищаясь, выстрелил… слабость велика, а сила ничтожна. эти слова проходят красной чертой под этим фильмом Огромное вам спасибо за вашу рецензию, за ваше понимание, за вашу чуткую душу, за ваше умение облечь в слова невысказанные мысли, всё благодаря вам встало на место
