Дата: Четверг, 19.05.2016, 09:48 | Сообщение # 1283
Зараза
Группа: Проверенные
Сообщений: 3302
Статус: Offline
Цитатабарон ()
И Навка
Навка к "Незнакомке" пристроилась? Вот люди... У Роба два фильма, агент, плакаты, поклонницы, а на дорожках какие-то люди в платьях позируют... Где Роб? Роб где?
Великий испанец возвращается к жанру сентиментальной драмы — и срывает овации.
В Каннах Педро Альмодовар подарил зрителям свое сердце. Нет, буквально: в каждый из персональных почтовых ящиков аккредитованных на фестивале журналистов положили по увесистому красному сердечку из резины. Внутри спрятана флешка с пресс-досье и фотографиями. Снаружи с одной стороны — название фильма, «Хульета», и фамилия автора. С другой — рыбацкое суденышко и две буквы, J и A. Первая определенно означает имя главной героини, а вот вторая — вовсе не «Альмодовар», а «Антия»: так зовут дочку Хульеты. Похожее сердечко вытатуировал на своем предплечье моряк Шоан, муж Хульеты и отец Антии, — один из немногочисленных мужчин, допущенных режиссером на экран.
Мы снова приглашены в женский мир, воскрешающий в памяти цветастый китч «Женщин на грани нервного срыва» (оттуда в «Хульету» пришла изрядно поседевшая, но такая же колоритная Росси де Пальма), театральность «Все о моей матери» и мифологию «Возвращения», принесшего целый ворох актерских призов в Каннах всем исполнительницам сразу. Мужчины появляются здесь на краткий срок: вначале респектабельный искусствовед — бойфренд уже стареющей героини — пытается увезти ее за собой в Португалию, но та в последний момент отказывается, и он уезжает без нее. Потом Хульета вспоминает о том, как в юности отказалась заговорить со странным попутчиком в купе поезда, и он покончил с собой. Тогда ей встретился и Шоан, с которым все тоже оказалось непросто (но не будем рисковать спойлерами). Зато женщины по праву царят в этой вселенной преувеличенных страстей, будто позаимствованной у древнегреческих драматургов, — заметим, что по профессии героиня — преподаватель античной литературы.
Сама Хульета, в начале надломленная временем и судьбой и почти тут же, в воспоминаниях, перевоплощающаяся в нервную юную блондинку с короткой стрижкой, будто из ранних альмодоваровских комедий: ее играют две актрисы, Эмма Суарес и Адриана Угарте. Мать Хульеты, прикованная к кровати болезнью, и симпатичная сиделка — любовница отца. Другая лежачая больная — жена Шоана, которой вскоре не станет. Еще одна соперница, красавица-скульптор Ава. Бесхитростная и строгая домработница Мариан (де Пальма). Ключевая, хотя почти не присутствующая на экране героиня — дочь Хульеты Антия. Ее лучшая подруга Беатрис, мать Беатрис… К списку необходимо добавить еще одно имя. Элис Манро, канадская наследница Чехова и лауреатка Нобелевской премии по литературе. Из ее книги «Беглянка» Альмодовар позаимствовал материал для сценария, действие которого перенес в Испанию. Между прочим, героиню и в книге звали так же. А ее дочь носила говорящее для Альмодовара имя Пенелопа. Его он изменил, но ввел в картину лейтмотив Одиссея и его возвращения на Итаку.
В последние годы критики язвительно писали о закате карьеры испанского режиссера — и в самом деле, «Кожа, в которой я живу» была больше похожа на искренний бульварный триллер, а не ироническую его имитацию, а комедия «Я очень возбужден» все-таки не могла, при всех усилиях автора, вернуть моветонный шик его первых картин. Сейчас Альмодовар предпринял единственный правильный шаг: оставаясь выдающимся рассказчиком — пусть и в кризисе, — нашел идеального соавтора. Или источник вдохновения, называйте как знаете. Деликатность и фрагментарность прозы Манро обрели в своем кинематографическом воплощении плоть и кровь. Ирония Альмодовара и его чувственность взывают к сопереживанию — и триумфально добиваются его от зрителя. На премьере «Хульету» встречали овациями.
Это не говоря о техническом совершенстве. Декорации, костюмы, живопись, скульптура и даже кулинария, из которых, как из божественного конструктора, Альмодовар собирает свой фильм, достойны своего отдельного музея. Плавная камера относительно молодого и малоизвестного французского оператора Жана-Клода Ларрьё незаметно ведет нас по лабиринтам этого тщательно выстроенного мира. За кадром — один из самых выразительных саундтреков Альберто Иглесиаса, где хичкоковский симфонический экшен соседствует с рвущим душу ностальгическим джазом. И конечно, актерский ансамбль по обыкновению безупречен.
Незаметно для многих поклонников, а возможно, и для самого себя Альмодовар перестал быть актуальным режиссером, перейдя в ранг «живых классиков». Его зрелый стиль настолько же восхитителен, насколько несовременен — и режиссер уже бравирует этим. Канны позволяют без труда поставить «Хульету» в нынешний контекст и сравнить с фильмами-конкурентами. Скажем, в один день с ней показали бразильскую драму «Водолей». Ее режиссер Клебер Мендонса Филью — многообещающий молодой автор, бывший кинокритик, да и в целом Латинская Америка сейчас в моде. Сюжет — вполне альмодоваровский по духу: история немолодой целеустремленной дамы, которая вырастила детей и похоронила мужа, перенесла рак и выжила, а теперь сражается с алчной строительной компанией за свое право не выезжать из родного дома, остальные квартиры которого давно пусты. Снят фильм энергично, на живую, почти репортажную камеру, многие диалоги звучат как импровизации, автор не стесняется откровенной эротики в кадре…
Вадим Рутковский считает Каннский фестиваль отличным поводом перестать делить фильмы на хорошие и плохие и предлагает другие системы классификации. Во втором репортаже: American Honey ("Американский милашка") Андреа Арнольд, "Хульета" Педро Альмодовара, "Каменная болезнь" Николь Гарсия, "Неизвестная девушка" братьев Дарденн, La Forêt de Quinconces ("Полная луна") Грегуара Лепринса-Ринге, "Водолей" Клебера Мендонсы Фильо, "Хиссер Хабре, трагедия Чада" Махамата-Салеха Харуна и "Патерсон" Джима Джармуша.
Что такое хорошо и что такое плохо, знал только Маяковский (ну и Бог, наверное, разбирается). Вот American Honey Андреа Арнольд, почти трехчасовой роуд-трип техасской девчонки по имени Стар, нищей из трущоб, оставившей младших сестру и брата на непутевую мать и сбежавшей в бескрайнюю американскую неизвестность с бандой столь же юных ветрогонов. Компания, именующая себя Tornado Tour, колесит по Америке, устраивая привалы в мотелях, чтобы продавать (как это ни смешно звучит) журналы под заказ, по 35-40 долларов за штуку, соблазняя покупателей на истории – и журнальные, и свои, реальные и вымышленные, но непременно жалостливые. На издателе, Кристал, – оплата молодежи еды и проживания, на ее ручном бойфренде, дикаре в брюках а ля Дональд Трамп (Шайя ЛаБеф) – тренинг начинающих коммивояжеров.
Так вот, возвращаясь к нелепости деления кино на хорошее и плохое: прежде чем посмотреть фильм, я наслушался всякого. Indiewire причислил Арнольд к выдаюшимся режиссерам; один знакомый критик чуть не топал ногой от негодования – мол, ничего кроме хипстерских картинок (формат кадра и правда как в инстаграм); другой деликатно сказал, что "интересно" (в фильме "Особого взгляда" "Капитан Фантастик" отец – герой Вигго Мортенсена – растит шестерых леткй в лесу, вне капиталистического общества с его системой образования, не возбраняет читать "Лолиту", но запрещает использовать слово "интересно" – как слишком общее, как лишенную настоящего смысла увертку). Я шел на American Honey через силу, будучи совсем не поклонником предыдущих фильмов британки Арнольд. "Красная дорога", "Аквариум" – оба были в каннском конкурсе, "Грозовой перевал" – конкурс Венеции – и в итоге в это кино влюбился. Анархокоммуна колесит по Америке, лучшей стране на свете, и только и делает, что пьет, поет, танцует и веселится! Это фильм-ди-джей-сет, в который хочется физически попасть, – в отличие от семейной коммуны только что помянутого "Капитана Фантастика", в котором дети празднуют украденным шоколадным тортом День Ноама Чомского, цитируют Билль о правах и думают о здоровой пище. Герои Арнольд, напротив, существуют вне идеологий, они – часть природы, оттого (а не только по причине девичьего умиления) в кадре много жучков-паучков и всякой поэтически красивой живности. Да, пара коллег в ответ на мое завистливое восхищение героями Арнольд призналась, что им хотелось физического истребления этой шумной малышни.
Ну, у каждого свое отношение к молодости. Некоторым кажется приемлемым даже старческое шамканье "Хульеты" Альмодовара. American Honey is sexy, и вовсе не из-за секс-сцен (они, конечно, есть, но их не больше, чем у того же Альмодовара): животный драйв, энергия, движение, потрясающе безмятежный миг до наступления "дней после детства", последний миг невинности – фильм Арнольд рифмуется с недавним фильмом Ричарда Линклейтера "Каждому свое". С культурным бэкграундом тоже порядок: фургон юных кочевников напоминает и о детской преступной группировке под руководством коварного Фейджина из "Оливера Твиста", и о "Веселых проказниках" из "Электропрохладительного кислотного теста".
Короче, предлагаю другую возможную классификацию: на кино очевидное и непредсказуемое (слово "невероятное" было бы перебором). Куда тебя ведет Арнольд, непонятно. Мы еще не были на этих дорогах, путь героини (отличный дебют Саши Лейн) не запрограммирован. В отличие от персонажей большинства других картин.
Иногда авторы придумывают искусственные навороты, пытаясь хирургически устранить банальность. Так Николь Гарсиа, участвующая в каннском конкурсе в третий раз, за пять минут до финала "Каменной болезни", вялотекущей истории санаторного адьюльтера (между пейзанкой, вышедшей замуж без любви, и тяжело раненым офицером – в исполнении Марион Котийар и Луи Гарреля), вдруг разрешается лихим драматургическим твистом, меняющим ретро-реализм на шизофреническую мистику. Ок, и в генеральную линию фильма, посвященного женской сексуальности, вписывается, но намного интереснее фильм от таких выходок не становится.
Или Дарденны. С одной стороны, они будто бы уловили витавшую в ноосфере претензию "а не попробовать бы вам что-то новое?". В "Неизвестной девушке" они облекают свое обычное упражнение по этике и психологии в почти детективную форму: героиня Адель Энель, доктор из Льежа, четко следуя правилам, не открывает дверь поликлиники на ночной звонок, а утром узнает, что тело искавшей убежища африканской девушки найдено на набережной – без документов, мобильника или чего-то, что могло бы помочь в идентификации жертвы. Адель терзается муками совести и начинает собственное расследование по установлению личности погибшей. Конструкт высосан из пальца – причем, из пальца старческого, анемично бледного, безжизненного. И в качестве детективщиков бельгийские братья тоже не преуспевают: вся интрига сводится все к тем же угрызениям совести, что естественно в дарденновском мире, но недостаточно для мало-мальски увлекательного зрелища.
По мне, в миллион раз оригинальней не самый удачный и бесконечно нарциссичный внеконкурсный дебют актера Грегуара Лепринса-Ринге (бледнолицый юнец играл, в частности, в "Бедных родственниках" Лунгина и нескольких фильмах Кристофа Оноре). Труднопереводимый La Forêt de Quinconces (имеется в виду система искусственного насаждения лесов – по принципу, который графически отражает пятерка на игральных костях; в англоязычном варианте он называется Fool Moon, то есть "Полная Луна") спродюсирован португальцем Паулу Бранку, всегда тяготевшим к такому претенциозному кино, заигрывающему с театральной эстетикой. Герой, которого сыграл сам Лепринс-Ринге, разбирается в отношениях с двумя девушками, изъясняясь, по большей части, стихами. В какой-то момент это изрядно утомляет, но всё искупает один потрясающий спонтанный танец героев на сцене, у опущенного пожарного занавеса, под пятую симфонию Чайковского (кроме того, Грегуар трогательно играет с размерами кадра, используя три – все тот же инстаграммный квадратик, традиционный 1,85:1 и эпический wide screen.)
Игры с хронологией предпочитает дебютант основного конкурса, бразилец Клебер Мендонса Фильо. Его "Водолей" – по названию старого кондоминиума на пляже – среди лучших. Безусловно, в этом трехчастном романе о сильной и красивой женщине (главы называются "Волосы Клары", "Любовь Клары" и "Рак Клары") есть прочная драматургическая конструкция, но заданность событий не ощутима: Мендонса Фильо заставляет проживать экранное время вместе с героиней (в "Водолее" на экран с триумфом возвращается легендарная Соня Брага) и по-человечески переживать за ее борьбу со строительной фирмой, покушающейся на старый дом, родовое гнездо, хранилище виниловых пластинок и воспоминаний.
Еще одна универсальная классификация – на фильмы взрослые и детские (независимо от возрастных ограничений). American Honey, конечно, детский сад, торжество божественного инфантилизма, "Водолей" и "Неизвестная девушка" – зрелое, взрослое кино. Взрослый и самый пока впечатляющий внеконкурсный фильм, док Махамата-Салеха Харуна "Хиссер Хабре, трагедия Чада". Если второе имя режиссера Гарсиа – Посредственность, режиссера Лепринса-Ринге – АктерАктерыч, то второе имя режиссера Харуна – Достоинство. Он всегда держит спину вертикально, и в новой картине тоже, давая слово жертвам политических репрессий 1980-х годов.
Этот фильм продолжается за границами кинозала. Процесс над его антигероем – в заглавии имя президента-диктатора, при котором тайная полиция демонстрировала немыслимые высоты в пытках – завершен (Хабре был арестован в 2013-м в Сенагале), но приговор будет вынесен только в конце мая. Харун сводит в одном кадре палачей, толком не понимающих, за что от них требуют извинений (ведь они "всего лишь выполняли приказы") и изувеченных, но чудом выживших жертв – тех, кто спал на трупах как на подушках, в чьи глаза распыляли инсектициды, кому вырывали ногти и отбивали половые органы. Пытки изображены на картинках, напоминающих комиксы – так страшнее. Но и кинематографичнее: такое присвоение немыслимых зверств искусством становится родом терапии.
А самый инфантильный фильм программы – поэтическая элегия Джима Джармуша, сделавшего героем "Патерсона" своего почти что альтер эго: влюбленного водителя автобуса, не пользующегося мобильным телефоном и записывающего стихи от руки в общую тетрадь.
Сегодня в Каннах — премьера нового фильма Ксавье Долана «Это всего лишь конец света». Для такого кино, как и для American Honey Андреа Арнольд, Андрей Карташов предлагает учредить специальный приз.
Да, он это сделал: в новом фильме Ксавье Долана звучит песня Dragostea din tei группы O-zone. Помнится, в «Ещё одном годе» Оксаны Бычковой были отмечены три стадии вечеринки — Joy Division, Валерий Меладзе и «Руки вверх», и вот Долан дошёл до последней; как теперь может дальше развиваться поэтика постановщика, решительно непонятно. Тем более, Ксавье скоро тридцать, и его очаровательные юношеские закидоны уже перестают очаровывать.
«Это всего лишь конец света» — опять экранизация пьесы (как и «Том на ферме»), опять история о семейных отношениях (как и почти все предыдущие работы Долана). Борис Нелепо справедливо заметил, что в Каннах-2016 это вообще основная тема; особенно же много фильмов с семейными застольями. Вот и у Долана действие происходит за обедом в одном французском доме, куда после долгого отсутствия возвращается блудный сын-эмигрант, чтобы сообщить родственникам что-то важное. По всей вероятности, Луи живёт в Канаде, как и сам Долан, для которого «Конец света» стал первой работой с этой стороны Атлантики. Францию мы увидим только из окна автомобиля — зато режиссёр, переместившись в Европу, занял в главных ролях исключительно крупнейших французских звёзд (Ульель, Сейду, Котийяр, Кассель, Натали Бай) и наделил их типичной для французов привычкой кричать вместо того, чтобы разговаривать.
Молчит один Луи, трагично улыбаясь: картина, в принципе, является экранизацией подростковой фантазии «я умру, и все они пожалеют», и у героя соответственно трагический вид. Остальные вопить начинают сразу же, причём поначалу это вовсе не мотивировано сюжетом: очевидно, режиссёру просто нравится, когда люди кричат. Кроме того, принято считать, что театральный первоисточник, да и просто театральная драматургия автоматически оправдывает повышенные тона; но даже если принять этот довод, «Конец света» всё равно невыносим, как невыносима была «Мамочка», и можно только сказать спасибо постановщику за то, что на сей раз это длится всего лишь полтора часа. Что же касается работы с театральным текстом, то с визуальной точки зрения фильм Долана нарочито антитеатрален — он почти весь снят крупными планами. Избавившись от всего лишнего, Долан оставляет только чистую эмоцию. Вторая и главная удивительная подробность того, как сделана эта картина, — она снята на плёнку и показана в Каннах с плёнки (при том, что верный «Кодаку» «Личный покупатель» здесь демонстрировался с DCP), и вот это уже как-то сложно объяснить. Это ради мягких цветов? Ради того, чтобы залить последнюю сцену оранжевым, которого не даст холодная цифра? Может быть, но цветокоррекция сейчас умеет всё, и больше похоже на то, что для Долана 35 мм — это просто винтаж, такой же, как цветастое платье героини Натали Бай. Ведь надо было что-то придумать после квадратного фильма «Мамочка»? Нет, всё-таки и правда непонятно, что Долану делать дальше; до свиданья, дети.
*** На звание главного фейка фестиваля и соответствующий ему приз «Золотое пальмовое масло» есть и другой кандидат. Не имеющий внятного перевода на русский язык American Honey британки Андреа Арнольд был показан в один из первых дней фестиваля, тоже в основном конкурсе, и у него есть кое-что общее с картиной Долана, а именно — та же эстетическая максима «сделайте мне красиво», которая достигается примерно теми же средствами: саундтреком из топа iTunes и — не хотелось произносить слово «инстаграм», но тут оно уместнее других.
По сюжету восемнадцатилетняя девушка из Оклахомы по имени Стар, чьё классовое положение определяется в Америке специальным выражением white trash, знакомится на парковке с Джейком — симпатичным молодым человеком немного постарше. В тот же вечер она, бросив всё то немногое, что у неё было, отправляется в путешествие: Джейк даёт Стар работу в команде таких же юных бездельников, которые перемещаются на микроавтобусе по Среднему Западу и ходят по домам, продавая журнальные подписки. Само собой, поездка сопряжена с большим количеством алкоголя, наркотиков и секса, и по замыслу фильм Арнольд, где сюжет не всегда видно за бесконечными сценами угара, напоминает другую картину с непереводимым названием — Spring Breakers Хармони Корина, которая наверняка и была источником вдохновения для режиссёра.
«Личный покупатель» Оливье Ассаяса освистан каннской прессой. Андрей Карташов выступает в защиту призрачной истории с Кристен Стюарт.
Через двадцать лет после вампирской «Ирмы Веп» Оливье Ассаяс наконец снял настоящий хоррор. «Личный покупатель», в котором героиня Кристен Стюарт пытается пообщаться с духом умершего брата, — ghost story, вплоть до того, что в нём есть (не очень хороший) CGI. Однако подлинным предметом картины становится, скорее, не само ужасное, а те движения души, которые заставляют нас бояться ужасного.
Кажется, что ненависть французских (да и не только) подлинных синефилов Ассаяс вызывает в том числе и отсутствием критического задора, которое, быть может, не так удивительно для человека, опоздавшего к 1968 году (о 1968-м режиссёр снял отдельный фильм, и это самая неудачная его работа). Для Ассаяса постмодернизм — не только метод, но и предмет, и он не критикует его, а наблюдает за ним: постановщика очевидно завораживает глобальный капитализм, как он завораживает, скажем, Делилло или Балларда. Своё прохладное, будто кондиционированное кино Ассаяс то и дело снимает на английском языке, что во Франции считается возмутительным и даже позорным делом, приглашает актёров из-за рубежа и любит транснациональные сюжеты. Возможно, самая характерная в этом смысле его работа называлась «Выход на посадку», и ключевую роль в ней действительно играл аэропорт, эта самая простая метафора глобального мира. В «Личном покупателе» вместо аэропорта есть вокзал, главная героиня Морин — американка в Париже, она работает на местную селебрити ассистентом по шоппингу — есть и такая профессия в нашем постиндустриальном мире. Эта работа — обслуживание гламурной звезды — примерно та же, что выполняла героиня Стюарт в «Зильс-Марии», но если там актриса делила экранное время с Жюльет Бинош, то «Личный покупатель» — её бенефис, в большей части сцен она вообще играет одна (и, к слову, делает это замечательно: при минимальных внешних проявлениях в ней всё время ощущается истерика). Работодательницу Морин чаще видит на светских фотографиях в гугл-картинках, чем во плоти, но почти каждый день покупает ей одежду и драгоценности — с условием, что не будет надевать их даже для примерки.
«Личный покупатель» — кино об идентичности: «Я хочу быть кем-то другим», — говорит главная героиня, которая, несмотря на запрет, испытывает странное желание одеваться в платья и туфли Киры, будто превращаясь в неё. Льюис, с духом которого Морин пытается выйти на связь, был её близнецом, так что она всегда видела рядом своё отражение, а теперь потеряла его. Как будто собственная тень отделилась от неё, переселившись в загробный мир (похожий сюжет был у Ноэ во «Входе в пустоту»: погибший брат присматривал за сестрой-близнецом, преследуя её по ночному Токио). Героиня Стюарт постоянно находится в зоне неопределённости, блуждая по анонимным пространствам улиц, гостиниц, бутиков и вокзалов; она избегает тех мест, которые знают её и в которых поэтому её преследует призрак. Впрочем, духи тоже действуют анонимно, используя бесплотные медиа: в середине «Личного покупателя» есть продолжительная сцена, в которой Стюарт переписывается с потусторонним собеседником смсками. Режиссёрское решение двадцать минут показывать зрителям экран смартфона, снятый на 35-миллиметровую плёнку (таков парадокс фильма: Ассаяс использует физический носитель для призрачной истории), по-своему восхитительно само по себе. Есть, впрочем, неуместная подробность — сообщения приходят Морин в iMessage, из чего можно заключить, что призраки тоже предпочитают Apple.
Дата: Четверг, 19.05.2016, 17:47 | Сообщение # 1294
Гиена
Группа: Проверенные
Сообщений: 12847
Статус: Offline
ЦитатаIvetta ()
Да, он это сделал: в новом фильме Ксавье Долана звучит песня Dragostea din tei группы O-zone. Помнится, в «Ещё одном годе» Оксаны Бычковой были отмечены три стадии вечеринки — Joy Division, Валерий Меладзе и «Руки вверх», и вот Долан дошёл до последней;
Смотрела "Еще один год" Немного необычный для моей ТДО, но понравился. Про стадии вечеринки - зачет! "There are more things in heaven and earth, Horatio, than are dreamt of in your philosophy."
Дата: Четверг, 19.05.2016, 21:56 | Сообщение # 1298
Зараза
Группа: Проверенные
Сообщений: 3302
Статус: Offline
ЦитатаIvetta ()
Сурово с ним кинокритики. Что ж там Долан такого наснимал?
Судя по трейлеру, могу предположить, что сценарий мог быть слабый. Плюс тема такая, легко уйти в "сопли".... может, что не сложилось. Но точно можно будет только после просмотра сказать. Ждем
заинтриговал! 
Смотрела "Еще один год" Немного необычный для моей ТДО, но понравился. Про стадии вечеринки - зачет!
И актёрский состав и вундеркинд фильм не спасли?
