На Берлинском фестивале показали единственный российский фильм из основного конкурса — «Довлатов» Алексея Германа, портрет культового литератора в самый сложный период его жизни. Кроме того: братья Зеллнер меняют гендерный баланс целого жанра в конкурсном вестерне «Девица».
Показательно нарушает каноны и другой конкурсный фильм Берлинале — не столько вестерн, сколько антивестерн Дэвида и Нэйтана Зеллнеров «Девица». Формально начинается он с классических для историй о Диком Западе позиций: поразительно чистенький, даже невинный на фоне грязных, вонючих, пропитых вестерн-типажей герой по имени Сэмюэл Ал (Роберт Паттинсон) стремится поскорее обручиться с ждущей его где-то далеко красоткой (Миа Васиковска), для чего выписывает из Англии белоснежную пони по кличке Ириска и ангажирует с собой в дорогу пастыря-пропойцу, которому предстоит оформить брак. Вот только, как он уже по ходу путешествия сообщит спутнику, есть небольшое препятствие: в его отсутствие девушку похитил какой-то местный головорез. На месте, впрочем, обнаружится, что все здесь не совсем то, чем кажется: плен — не плен, жених — не жених, любовь — не любовь.
«Девица» неспроста носит именно такое название, при том что дорогая сердцу персонажа Паттинсона героиня появляется в лучшем случае в середине фильма. Немало классических вестернов строилось на предпосылке об оказавшейся в беде девице, нуждающейся в спасательной операции, осуществляемой непременно руками положительных, ратующих за честь и справедливость героев. Братья Зеллнер пользуются этим классическим клише, чтобы затем на его основе последовательно этих бравых молодцев вывести на чистую воду. Все персонажи мужского пола — самопровозглашенные спасители или проповедники, следопыты или индейцы — здесь рано или поздно разоблачаются, демонстрируют или лицемерие, или алчность, или трусость, а то и вовсе преступную, фатальную склонность к витанию в облаках собственных иллюзий и заблуждений. Посреди всего этого вывернутого наизнанку богопротивного пространства, что на протяжении всей киноистории смотрелось территорией геройства, остается лишь один сколько-то симпатичный, заслуживающий доверия персонаж — причем в юбке. Что ж, может быть, мужчины Дикого Запада и не были поголовно самозванцами, лжецами и слабаками, но тот факт, что давно пора было показать, чьей силой и чьим отсутствием на самом деле были оплачены их экранные подвиги, бесспорен.
Денис Рузаев
|