Инт: Всем привет! Добро пожаловать снова на интервью с участниками TIFF 2019.
Здесь у нас режиссер фильма «Маяк», Роберт Эггерс.
Вау! Мои поздравления!
Р. Эггерс: Спасибо!
Инт: Я посмотрела фильм вчера вечером. Ощущение, что мой мозг встряхнули и взболтали, но в хорошем смысле, и я едва ли знаю с чего начать.
Р. Эггерс:Начните с чего… хотите (Смеется)
Инт: Итак, пару лет назад мы разговаривали как раз тогда, когда «Ведьма» выходила в прокат, и в тот момент Вы сказали, что следующим фильмом, которым вы надеялись заняться, будет «Носферату». Поэтому мне любопытно, как произошел этот переход от планов по поводу следующего фильма именно к «Маяку», к Вашему уже состоявшемуся второму игровому фильму.
Р. Эггерс: Я работал над парой более крупных вещей, но, когда ты ведешь переговоры в этом сумасшедшем бизнесе, выясняется, что не всегда все складывается так, как ты думал. На самом деле, я хотел заняться «Носферату» чуть позже, но потом у меня появилась возможность сделать его раньше, а затем оказалось, что на самом деле не получится. Так что, как-то так вышло, что «Маяк» стал тем фильмом, которому все хотели дать «зеленый свет» и поэтому он стал фильмом, который я хотел снять, потому что мог.
Инт: Что из себя представляло блиц-резюме для «Маяка»?
Р. Эггерс: У меня не было хорошего блиц-резюме. К счастью, RT Features, которые работали со мной над «Ведьмой», и А24, которые работали со мной над «Ведьмой», именно потому, что у нас уже был опыт совместной работы, были рады прочитать сценарий и без него. И затем New Regency решили тоже присоединиться и окунуться во все это, так что все они были очень смелыми.
Инт: И каково это было, передать им для прочтения подобный сценарий? Возможно, Вам пришлось передать им какие-то дополнительные визуальные материалы, потому что, мне кажется, что то, что я испытала в кино вчера вечером, только текстом не передать.
Р. Эггерс: Я делаю много альбомов. Был общий альбом, который передавал настроение и атмосферу всего фильма, и помимо этого был подробный альбом с эскизами костюмов, такой же альбом по сооружениям, которые мы построили, по штормам и прочим вещам.
Инт: Вы все там построили сами?
Р. Эггерс: Каждое здание, которое Вы видите в фильме, мы построили полностью.
Инт: А было ли что-то, что было устроено специально таким образом, чтобы это было удобно для съемочной группы? И мне интересно на что вообще влияет черно-белый стиль съемки, не знаю, возможно, многие не ожидали каких-то моментов, связанных, например, с освещением на площадке?
Р. Эггерс: Ну, в «Ведьме» мы снимали практически все при естественном освещении или при свете свечей. Черно-белая кинопленка DOUBLE-X не менялась с 50-х годов прошлого века и для съемки на такую пленку требуется невероятное количество света. Поэтому внутри всех керосиновых фонарей и на столе, и на стенах были встроены очень яркие лампочки, которые работали в режиме мерцания и нам пришлось придумывать как спрятать провода. И еще из-за того, что внутренний диаметр башни маяка был всего лишь 8 футов (2,5 метра), нам было нужно, чтобы при необходимости мы могли двигать стены, чтобы разместить внутри камеру…
Инт: Звучит неплохо, но сложно.
Р. Эггерс: Да.
Инт: А еще это звучит очень круто, когда Вы говорите «мы сняли наш фильм при естественном освещении и свечах», уже одно это - нечто само по себе.
Р. Эггерс: Да
Инт: Когда Вы думали о подборе актеров, это всегда были Уиллем Дефо и Роберт Паттинсон? Потому что их исполнения теперь просто выжжены в моей памяти, я не могу представить себе, что вместо них мог быть кто-то другой.
Р. Эггерс: Да, безусловно. Я имею в виду, что, к счастью, Роб и я искали что-нибудь для совместной работы, Уиллем и я искали что-нибудь; поэтому, когда стало похоже на то, что это будет следующий проект – это было просто «Бум!», знаете…
Инт: Какой самый животрепещущий вопрос они вам задали, после того как прочитали сценарий?
Р. Эггерс: Ну, каждый из них хотел знать, кто будет играть второго персонажа.
Инт: Логично.
Р. Эггерс: Это был самый важный вопрос, и они оба были в восторге от идеи, что они будут работать друг с другом.
Инт: Когда я вышла после фильма, у меня было ощущение, что я только что побывала где-то в другом мире; но это очень сложный фильм, Вы не даете каких-то простых ответов. Когда Вы работали с актерами, приходилось ли вам разъяснять им все свои замыслы до мельчайших деталей или Вы дали им абсолютную свободу в интерпретации?
Р. Эггерс: Иногда, были какие-то особенные моменты, которые надо было объяснять, иногда-нет. Роб часто задавал вопросы по поводу прошлого своего персонажа: «Он такой? Или такой? Или вот такой? Или какой?»… И я обычно ему отвечал: «Меня устроит любой из этих вариантов при условии, что ты будешь произносить свои реплики на 10% быстрее». И это не передергивание. Любой вариант предыстории может сработать для того, что происходит с его героем, потому что зритель никогда не узнает об этих тонкостях. Так что, Роб мог вкладывать в этот персонаж все, что хотел, главное, чтобы я мог уловить на экране ту самую двойственность, которую я искал, и почувствовать, что она подлинная. Понимаете, о чем я?
Инт: Безусловно. На что это похоже, когда Вы наконец оказываетесь в монтажной с таким фильмом, повторюсь, со всей его двойственностью и сложностью. Где тот момент, когда Вы может быть думаете: «Вот это - интересный кусок, он вызовет дискуссию, но нужно еще, чтобы фильм понравился всем зрителям»?…
Р. Эггерс: Я думаю, мы просто пытались сделать его настолько коротким, насколько могли. Частично из-за того, что я и Джарин, главный оператор, очень медленно работаем, но, еще и потому, что мы очень избирательно относимся к тому, что именно мы снимаем и мы не снимаем сам процесс съемки, на полу в монтажной оказывается не так уж и много лишнего. Все очень конкретно, и это все, что у нас есть. Так что, вариантов выбора не так уж и много, это скорее вопрос того, какой из дублей оставить в фильме.
Инт: ОК.
Р. Эггерс: Иногда, из-за того, что мы принимали такие своеобразные решения и из-за длинных сцен, Луиз Форд, монтажер, и я, казалось, были загнаны в угол. Но, знаете, я очень доволен фильмом. Думаю, что он мог бы быть минут на десять короче, но не с тем, что мы сняли. С тем материалом, что мы сняли, он получился именно таким, каким должен быть. Понимаете, о чем я?
Инт: , Оу, вау!
Р. Эггерс: Или нам пришлось бы выкидывать какие-то страницы из сценария…
Инт: Я не хочу спойлерить, но было ли что-то, по поводу чего в процессе финального монтажа Вы сомневались: «включать или не включать»?
Р. Эггерс: Нет, нет! В этом-то все и дело. Все, что там есть, и должно быть там.
Инт: ОК, потому что я не могу себе представить, чтобы оттуда можно было что-то убрать.
Р. Эггерс: Нет, нет. Я имею в виду, я согласен с Вами.
Инт: Хочется узнать немного о Вашей работе с Уиллемом и Робом на площадке, особенно когда дело касается супер эмоциональных сцен. На самом деле, я имею в виду даже не только эти эмоциональные куски, но и те моменты, где Роб, например, толкает что-то, и видно, насколько реально тяжело толкать это вверх по лестнице. Сколько раз Вы снимали определенные сцены? Были ли какие-то особенные сцены, которые надо было снять с одного дубля ради самих актеров?
Р. Эггерс: Единственная сцена, которая была снята одним дублем, это сцена, где гигантские волны крушат все вокруг, это была единственная такая сцена…И.. тут будет спойлер, но сцена, где хоронят Уиллема, мы тоже не могли делать много дублей этой сцены, потому что это было очень тяжело. Я имею в виду, что вам как бы видна выступившая в могиле вода, но на самом деле её там было очень много и холод пробирал до костей, не говоря уже обо всем остальном.
Инт: О, боже! Мне кажется, что в этом фильме одна сложнейшая производственная задача следует за другой. Итак, какая сцена была все-таки самой сложной для съемки?
Р. Эггерс: Честно, там так много сложных сцен. Мы снимали этот фильм под проливным дождем, в шторм, при сильном ветре, при помощи камеры, которая была собрана из нескольких частей из трех разных эпох, и при помощи операторской тележки и крана. Камера постоянно ломалась и починить её было нелегко, потому что её составные части так просто вместе не соединялись. Поэтому подчас, когда мы снимали снаружи маяка и погода была именно такой как нужно было нам по сценарию, мы продвигались невероятно медленно, именно потому, что камера все время выходила из строя.
Инт: Какую камеру Вы использовали? Это была очень старая камера, да?
Р. Эггерс: Ну, корпус камеры Panavision не такой уж и старый, но мы использовали объективы, которые нам предоставили Panavision, самый старый из них 1918 года и вплоть до 1938 года выпуска.
Инт: О, Боже! Я надеюсь, что страховка и все такое…
Р. Эггерс: О, нет, нет, нет. Ничего с ними не случилось, все нормально.
Инт: Я просто представила себе как на такой старинный объектив обрушиваются волны…
Р. Эггерс: Да, это было что-то сумасшедшее.
Инт: Еще хотела спросить Вас о некоторых мелких деталях, за которые зацепился глаз. Татуировка на груди Уиллема, она что-то значит? Как она там появилась?
Р. Эггерс: Просто интересная тату, которую он нашел, просматривая фото старых моряков. На самом деле у него были еще несколько мелких тату на руках, они как-то не читаются, но они там есть.
Инт: Я немного одержима татуировками, так что мой взгляд автоматически притягивается к таким вещам... Я хочу сейчас быстро отмотать назад, потому что любопытно узнать, что за идея стала вдохновением для всего проекта?
Р. Эггерс: У моего брата, с которым мы написали сценарий, была задумка совершенно другого фильма о призраке на маяке, и я ему сказал: «Это действительно классная идея, я очень зол, что это придумал ты». Но потом, когда пару месяцев спустя я спросил его как там продвигается фильм о маяке и он такой: «Как-то не очень», я решил попробовать свои силы. Я сразу же подумал, что это должен быть исторический фильм и, в конце концов, мы стали работать над фильмом вместе.
Инт: Еще я хотела спросить о стиле их работы, Уиллема и Роба. У них схожий подход к их ремеслу? И что происходит, когда Вы работаете с двумя актерами, которым нравится работать с режиссером по-разному?
Р. Эггерс: Ну, каждому нужно что-то свое, и как актеру, и как человеку, и это моя задача как режиссера понять, что именно нужно Уиллему и что именно нужно Робу.
Эмм… но, определенно, они работают по-разному. Уиллем любит репетировать, и он, знаете, часто приглашал меня в свой коттедж, чтобы поработать над его монологами и «отбить» их так, как будто мы работали над театральной постановкой. Роб… у нас была совершенно необходимая репетиция с расстановкой актеров и даже это Робу было не нужно, он этого не хотел, потому что он хотел удивить Уиллема и меня тем, что он что собирался сделать, и удивить себя тем, что он собирался сделать. Так что, знаете, ему не особенно нравились репетиции. И Роб обычно великолепен в первом или втором дубле, но потом ему нужно какое-то время, прежде чем он сделает еще один блестящий дубль; Уиллем же постоянно пробует какие-то разные оттенки в разных вещах. Так что, когда нужно снять какую-то длинную сцену, это не всегда простая задача.
Инт: Когда Вы работаете с такими двумя великолепными актерами, я думаю, у вас есть все основания полагать, что они будут феноменальны, и они действительно феноменальны; но есть ли какой-то конкретный момент в фильме, когда они настолько превзошли ваши ожидания, что это взорвало даже ваш мозг?
Р. Эггерс: Я имею в виду, большую часть времени.
Уиллем, когда он разносит Роба и кричит «Лжец!» с такой свирепостью и силой, и, конечно, его длинный монолог-проклятие в стиле Шекспира и Мильтона;
и я знаю, что Роб делает гораздо более интересные тонкие вещи, но его крик в конце фильма – просто нечеловеческий!
Инт: Да, нечеловеческий…
Р. Эггерс: То, как он… Я не думаю, что люди понимают, какой отдачи это требует…
Инт: Я тоже об этом подумала, когда я смотрела фильм и услышала это… Я не знала, что человек способен издать подобный звук и меня это действительно поразило…Да…
На этом я собираюсь завершить эту часть нашего интервью и сказать «спасибо» за то, что вы присоединились к нам для этого разговора. Спасибо нашим замечательным спонсорам - Nordstrom Canada. Если вы хотите узнать больше о «Маяке», вам просто нужно подождать, и оно того стоит. Вам обязательно захочется посмотреть его, когда он выйдет в кинотеатрах, а потом захочется вернуться на Collider video, потому что позже мы поговорим о нескольких спойлерах. Но прямо сейчас мы скажем «до свидания»; ставьте лайки и делитесь этим видео, а мы скоро вернемся с новостями TIFF.
"...Мой отец отправил меня в театральный кружок. Я немного помогал за сценой. Однажды исполнитель главной роли не пришел и поэтому мне дали его роль, по стечению обстоятельств, в этот вечер туда же пришел агент."
