Тактичная заокеанская пресса устроила последним «Сумеркам» сдержанную, но все же овацию — мол, режиссер Кондон снял лучший фильм саги, так что, если вы каким-то чудом вытерпели предыдущие серии, то на этой просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Американские критики, безусловно, немножечко лукавят и слегка недоговаривают. Повод для радости тут все же несколько иной. Провожая в последний путь самую чудовищную франшизу современности, сложно не почувствовать себя приглашенным на похороны врага. Прощание — это всегда довольно печально, но не в случае «Рассвета». Каждую минуту фильма ты действительно радуешься как ребенок и ничего не можешь с этим поделать. Должно быть, на финальных титрах кто-то смахнет слезу. Кто-то, наоборот, облегченно выдохнет. Покойный был не так плох, наверное. Болел только. Малокровием и прочими попутными пакостями. К пятой серии отмучился. Не будем поминать лихом. Авторы финала, в общем-то, и впрямь сделали все возможное, чтобы во время процессии никто не заснул, не напился и не оплевался.
Хорошенькая девушка Стюарт впервые за сериал стала невозможно красивой. Обратившись в вампиршу, актриса наконец-то перестала сутулиться, ходить с открытым ртом и рефлексивно приглаживать свои сальные волосы. Сожрав в лесу рысь (в перерывах девушка будет похотливо облизываться на альпиниста), статная, причесанная, стремительная, облаченная в темно-синее облегающее мини барышня первым делом заявит мальчику-оборотню, что от него воняет, после чего примется яростно тягать экс-возлюбленного за холку и тащить того за дверь. Смешного тут вообще много. Понимая, что хмуриться — не выход, Кондон выкручивает некогда свинцово серьезные «Сумерки» практически до уровня «Вампирского засоса». «Мне нужно тебе кое-что показать», — заявляет мальчик-оборотень папе Беллы, начиная медленно-медленно стаскивать майку со своего молодого рельефного тела. «Ой, нет-нет, Джейкоб, ну что ты, это не ко мне, оденься», — шепчет искренне изумленный папа, пятясь от порочной страсти в сторону темного леса — через секунду, впрочем, мужчина осознает, что в современном мире друг твоей дочки может быть не только геем, но и страшным лохматым волком — и черт его знает, что здесь хуже. В мире, в котором последние пять лет мечтала оказаться каждая вторая школьница, действительно возможно всё. Обидно только, что фэнтезийная часть, так или иначе, оказалась самым последним, чем прельщались на деле фрустрированные девы. Если сумеречный феномен что-то и доказал, так это то, что всякая девочка (даже та, что искренне верит в свою тонкую душевную организацию) мечтает, в сущности, об очень простых вещах. О том, чтобы мальчики устраивали за нее войны. О том, чтобы родители будущего мужа подарили домик. Еще очень хорошо: не стареть, не полнеть, не ходить в колледж и красивое коктейльное платьице для полноты картины. Фильм про любовь, говорите? Ну-ну…
