Форум Only Rob

«Спутник Юпитера» с Мерабом Нинидзе пока что самый любопытный фильм в конкурсе.

Понятно, что выводы делать пока рано, но мы бы дали «Спутнику Юпитера» звание «фильм, который однажды станет культовым». Подтверждают это усиленные крики «бу», которыми сопровождались финальные титры. Причем, что ценно: вопли неприятия смешивались с громкими аплодисментами.

Каннская пресса упорно не принимает любой намек на жанровое кино — достаточно вспомнить прошлогоднее фиаско с фильмом «Персональный покупатель», которому «букали» и рукоплескали одновременно. Венгр Корнел Мундруцо постояный гость Канн, и после того как его «Белый Бог» победил в 2014-м программе «Особый взгляд», здесь от него ждали чего угодно, только не историю про летающего беженца, приправленную бьющими в лоб религиозными аллюзиями.

«Спутник Юпитера» начинается со слов, что у планеты Юпитер 67 спутника, и на одном из них, четвертом и самом крупном, под названием Европа, гипотетически может существовать разумная жизнь. Открыл его в 1610 году Галилей.

При попытке пересечь границу Венгрии группа сирийцев, плывущих под покровом ночи по реке, натыкается на пограничный контроль. Все они нелегалы, дорого заплатившие за попытку добраться до Европы. Красиво снятая неразбериха (люди тонут, за ними идут на дно документы, деньги и семейные фотографии) переходит в неистовый бег спасшихся людей по лесной местности. Быстрее всех бежит Арьян Дашни, юноша из Хомса. Получив пулю от раздраженного копа Ласло, Арьян падает и... взлетает. Ласло этого не видит, и юноша остается в живых.

Арьян попадает в лагерь для беженцев, где осматривать его ранение приходит циничный доктор Габор Штерн (Мераб Нинидзе, который жестоко дублирован на венгерский и от этого смотрится слегка странновато). Когда-то Штерн был блестящим хирургом, но его погубила страсть к алкоголю — под Рождество оперировал пациента пьяным, и парень скончался на столе. Теперь Штерн работает на стороне и собирает деньги, чтобы семья покойного отозвала иск.

Увидев, что Арьян умеет левитировать, Габор смекает, что сможет извлечь из этого выгоду. Сам он ни в Бога не верит («В вашей Библии убивают младенцев и занимаются внебрачным сексом, так что я верб в возрождение Венгрии»), но у него есть ряд богатых и религиозных клиентов, к которым он приезжает делать уколы. Штерн начинает эксплуатировать летающего сирийца, но постепенно понимает, что был неправ и раскаивается.

«Спутник Юпитера» мог бы получить рецензии получше, будь в нем лучше раскрыт Арьян. А так он просто беженец, мученик и мутант. И отец у него, конечно, плотник. Но надо сказать, что появление в Каннском конкурсе фильма, где есть спецэффекты а-ля «Начало» (в одной из сцен Арьян полностью меняет гравитацию комнаты) дорогого стоит.

Одна из самых любимых книг Корнела Мундруцо — «Ариэль» Александра Беляева. Его герой тоже умел летать и тоже становился игрушкой в руках недобросовестных людей. Режиссер признается, что со временем начал рассматривать роман с точки зрения веры. «Мне всегда казалось, что есть какая-то универсальная вера, находящаяся гораздо выше той веры, что продиктована нам культурой и временем. И что эта вера может влиять на всех людей. Особенно сейчас, когда мы все меньше оглядываемся на традиционную религию. Вместо нее нас определяют деньги, успех и назойливые божества популизма. Конечно, когда сделать главным героем летающего человека, то сразу встает вопрос: во что верите вы?»

Мы верим, что «Спутник Юпитера» останется без наград, но он определенно запомнится. Его главный спецэффект — артист Нинидзе, этот спивающийся доктор с благородным лицом. Доктор Штерн проходит настоящий путь героя, прямо по сценарному учебнику. Изменяясь под влиянием обстоятельств, он становится по-настоящему интересным персонажем. Он такой профессор Ксавье из «Людей Икс», которому оставили только отрицательные качества. Но он изменится. Вот увидите. Или не увидите — зависит от наших прокатчиков.

Автор Татьяна Шорохова

В Каннах показали сказки про детей в окружении звезд: «Окча» Пон Чжун Хо и «Мир, полный чудес» Тодда Хейнса. Первая скоро выйдет на Netflix, а вторая — явный претендент на «Оскар». Станислав Зельвенский ведет каннский дневник на «Афише Daily» вместе с Mastercard, официальным партнером кинофестиваля.

Если в «Нелюбви» Звягинцева родители остались без ребенка, то в следующих двух фильмах каннского конкурса, «Окче» корейца Пон Чжун Хо и «Мире, полном чудес» Тодда Хейнса, ситуация обратная. Впрочем, поскольку обе картины до некоторой степени сказки, в обоих случаях сиротки находят папе с мамой какую-никакую замену.

В «Окче» это, как мы знаем по трейлеру, гигантская свинья; собственно, Окча (по-английски это звучит Окджа, по-корейски скорее Окта) — ее имя. Суперсвиньи — амбициозный проект американской корпорации «Мирандо», психованная глава которой (Тильда Суинтон) сместила с этой должности собственную сестру. В 2007 году «Мирандо» рассылает 26 суперпоросят лучшим фермерам мира: десять лет спустя взрослые особи будут торжественно презентованы в Нью-Йорке. После чего, разумеется, начнется производство суперсвинины.

Мы переносимся в 2017 год: в корейских горах девочка Миджа, сирота, живущая с дедушкой-фермером, резвится на лужайке в компании Окчи, которая внешне больше похожа на огромного бегемота, а по поведению — на собаку. Животное весело поедает хурму, плещется в речке, позволяет Мидже спать у себя на животе и даже спасает ей жизнь невероятным акробатическим трюком. Когда выясняется, что свинью заберут в Нью-Йорк, девочка пытается этому помешать, в чем ей помогает Фронт освобождения животных, подчеркнуто дружелюбные экотеррористы во главе с Полом Дано. Еще один яркий, хотя и второстепенный, персонаж — ветеринар-телезвезда в крайне эксцентричном исполнении Джейка Джилленхола: что-то среднее между Хантером С.Томпсоном из «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» и ведущими «Голодных игр».

Второй англоязычный (лишь где-то наполовину, впрочем) фильм Пона, как и «Сквозь снег», размашистая антикапиталистическая сатира, на этот раз еще и с вегетарианским месседжем. В благородной борьбе все средства хороши, и Пон пишет широкими мазками — что, с другой стороны, всегда было ему свойственно. Свинья дьявольски привлекательна, и камера Дариуса Хонджи подолгу влюбленно рассматривает все ее складочки. Боевая девочка умиляет. Джилленхол в шортиках потеет и визжит. Тильда Суинтон (хочется по такому случаю транскрибировать ее через «в») тоже преуспевает, не впервые, в высоком искусстве карикатуры — и не была бы самой собой, если бы ограничилась только одной ролью.

Пон — прирожденный постановщик блокбастеров, и тут много экшена, много комедии (иногда грубой, иногда довольно смешной), много всего. Может быть, слишком много: скромные по корейским меркам два часа кажутся бесконечными, тем более что под конец фильм уже несколько сдувается. С другой стороны, критиковать глобальный капитализм на деньги «Нетфликса» — что может быть приятнее. Призы «Окче», конечно, не светят — тем более что Канны неохотно свыкаются с новой реальностью кинодистрибуции, — но зрительский успех, особенно в Корее, вполне возможен.

«Мир, полный чудес», заметим, спродюсировал Amazon, но в его стратегии кинопрокат занимает важное место, так что это несколько другая история. Тоже, впрочем, нетривиальная: имя Тодда Хейнса привыкли видеть на более, скажем так, рискованных проектах («Кэрол», «Бархатная золотая жила»).

«Мир» — экранизация книги Брайана Селзника для среднего, например, школьного возраста. Тут две истории, идущие параллельно, но, вопреки правилам геометрии, обреченные пересечься. В 1977 году двенадцатилетний мальчик (Оукс Фегли) из Миннесоты, недавно потерявший маму (Мишель Уилльямс) и никогда не знавший отца, отправляется искать его в Нью-Йорк. Туда же из соседнего Хобокена в 1927 году бежит девочка (Миллисент Симмондс), растущая без матери, в поисках своего идола (Джулианна Мур), дивы умирающего немого кино.

Ко всему прочему, оба ребенка — глухие: девочка с рождения (и ее играет слабослышащая актриса), мальчик — в считаные дни, после фантастического удара молнии. В книге вся линия девчушки не написана, а нарисована. Хейнс тоже использует формальный прием: события 1927 года сняты в стилистике (до известных, впрочем, пределов) немого кино и, соответственно, тоже без слов.

Ретро — родная стихия Хейнса, с ним та же волшебная съемочная группа, что сделала «Кэрол» (оператор Лахман, композитор — у него тут особенная роль — Беруэлл, главный на свете художник по костюмам Сэнди Пауэлл и другие), и нет нужды говорить, что фильм — изумительной красоты. Нью-Йорк двадцатых превращен в контрастную графическую абстракцию, Нью-Йорк эпохи диско с его граффити, округлыми автомобилями и прическами афро плывет в летнем мареве.

Люди, далекие от американской детской литературы, знают Селзника по «Хьюго», экранизированному Мартином Скорсезе как «Хранитель времени». Здесь примерно те же ключевые слова. Сказочный — хотя формально все в рамках реализма — тон. Уютный детский фетишизм: зачарованность всякими древностями, редкостями, коллекционированием, половина действия происходит в музее естественной истории, другая важная точка — букинистический магазин. Отчаянно сентиментальный, местами приторный сюжет про семью, дружбу, взросление. В анамнезе, разумеется, Диккенс; он даже честно упомянут.

И Хейнс, пожалуй, тут более к месту, чем Скорсезе: его сдержанный темперамент, чуткость и искренняя, кажется, симпатия к подросткам позволяют фильму не превратиться ни в каталог разных красивых штук, ни тем более в эксплуатацию несчастных детишек. Отдельные недостатки — несколько лишних ложек сахара, неудачный возрастной грим Джулианны Мур — легко можно простить. Другой вопрос, что в каком-то смысле это все равно разочарование: Хейнс все-таки специалист по менее очевидным травмам и неврозам. И материал это, конечно, скорее оскаровский, чем каннский.