Творчество

Если в Аризоне осень можно было назвать продолжением лета, то в Форксе у природы будто срабатывал переключатель. Резко и безапелляционно. Никакого продолжения. Никакого индейского лета. Дождь. Хмарь. Мрак, словом. 

Но Белла всё равно приехала к отцу, чтобы собрать остатки вещей перед отъездом в колледж и решить кое-какие вопросы. 

- Оставь, ты ведь всё равно вернёшься на каникулы, - притормозил её Чарли, заглядывая в комнату дочери. 

- Лучше уберу. – Белла всё быстро распихивала по коробкам, предполагая часть утащить на чердак или в кладовку под лестницей. – Заодно посмотрю, может, что на выброс будет. 

- Откуда эта страсть всё выкидывать? – Чарли забрал из рук Беллы свёрнутые в рулон старые плакаты. 

- Откуда эта страсть всё складировать? – Белла выдернула их у Чарли обратно. 

В дверь аккуратно позвонили. Звонок вышел каким-то нерешительным и оборвался будто на середине. Белла вздохнула, догадываясь, кто пожаловал. 

- Белла, Джейкоб пришёл! – окликнул её Чарли, спустившийся открыть дверь. 

- Иду! 

Отложив вещи в сторону, она нерешительно вытерла вмиг вспотевшие ладони о джинсы. Белла не избегала встреч с любимым другом, Джейк по-прежнему был ей ближе многих, наравне с Анжелой, и уступал разве что Эдварду, но оно и понятно. Разговор будет не из простых. Он ведь наверняка пришёл попрощаться. 

Белле было неловко, что она не оправдала его надежд. Да, у неё своя дорога, она сама её выбрала, но отчего-то всё равно испытывала необъяснимую вину. Будто она его подвела, будто бросила… что ли. 

- Привет! – Пришлось улыбнуться ему немного вымученно. Они обнялись, Белла прикрыла глаза, утопая в теплоте его объятий и вдыхая свежесть холодного воздуха, исходившего от лёгкой куртки. Запах осени. Запах залива. Запах Ла-Пуш. – Выпендриваешься? – усмехнулась она. 

- Что? – возмутился Джейк. 

- Опять на байке разъезжаешь? – Последнее время, по словам отца, он вообще с него не слезал. 

- Байк круче тачки. – Джейк пожал плечами и улыбнулся, но Белла заметила в его взгляде напряжение. Парень явно нервничал. Только бы не принялся её снова уговаривать. Оба знали, что это путь в никуда. 

- Погоди, вот пересядешь на лимузин… - всё же ответила Белла. Ну, а куда было деваться? Так или иначе, им надо научиться общаться без сожаления о том, что их пути расходятся. 

Поговорить они ушли на задний двор. Белла села в плетёное кресло, а Джейк устроился на ступеньке крыльца. 

- Может, приедешь на фестиваль? – в десятый раз спросил он. 

- У меня уже лекции будут. Навряд ли я смогу. 

- Да не петь… В качестве гостьи. На выходной. Одним днём, если… 

- Джейкоб… - Она долгим взглядом посмотрела на него. 

- Ладно… ладно… - Он поднял руки вверх, сдаваясь. 

- Значит, Чикаго… - сказала она просто так, чтобы заполнить пустоту. 

- Угу. 

- А учиться ты планируешь? 

- Потом… сначала музыка. Раскрутимся, там и запишусь на какой-нибудь курс в какой-нибудь колледж. 

- В какой-нибудь… - вяло повторила Белла. 

- Да, ой… до этого ещё далеко, - отмахнулся Джейкоб. – А у тебя, значит, искусство? 

- Угу. 

- По стопам матери решила пойти? 

Белла тяжело вздохнула, думая о другом. 

- Нет, вряд ли я буду держать галерею. 

- Как у них с Чарли? Поговаривают, они сходиться собираются. 

Белла подавила желание закатить глаза. Видимо, старинная история брака шефа Свона и взбалмошной, сбежавшей из городка Рене в своё время порядком побудоражила местное болотце, вот сейчас оно и всколыхнулось свежей рябью. 

- Не знаю. Это им решать. 

Если честно, Белла переживала за отца. Уезжая из Финикса, она заметила у Рене неприятный «симптом»: та пару раз заводила разговоры о некоем Филе, «крайне обаятельном бейсбольном игроке второй лиги», с которым её познакомила подруга. Если взвесить перспективы, Белла Чарли не завидовала и боялась, что Рене повторно разобьёт ему сердце. 

- Не переживаешь? – вклинился в её мысли голос Джейка. 

- О чём? 

- О переезде. Нью-Йорк – большой город. 

- Финикс тоже немаленький, - возразила она. 

- Это другое. Ритм жизни другой. 

- Да, другое. Но и Чикаго огромный. Ты ведь не боишься, что он тебя подомнёт под себя? 

- Нет, - запрокинув голову, Джейк улыбнулся. – Это мы с ребятами планируем его подмять. 

- У вас всё получится, - прошептала Белла и чуть громче добавила: – Я в вас верю. 

Чуть позже они долго обнимались на крыльце. Белла внезапно почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, а потом взяла и разрыдалась. 

- Тише-тише, - успокаивал Джейк, то заглядывая ей в лицо, то обнимая крепче, - что случилось-то? 

Белла потёрла глаза ладонями, а потом сильнее уткнулась ему в плечо, понимая, что бесполезно сдерживать слёзы, они просто лились и всё. 

- У меня чувство, что мы больше не увидимся. 

- Глупости! – отрезал он. 

Так они и простояли. До того времени, пока к дому не подъехал серебристый Вольво Эдварда. 

Джейк уехал. Белла ничего не могла поделать: стояла и смотрела, как байк скрывается за поворотом. Хмурый Эдвард ждал, прислонившись к периллам крыльца. Наконец, она развернулась и подошла к нему. 

- Злишься на меня? – спросила она. 

- Нет, расстроен. 

- Почему? 

- Ты плачешь. Мне это не нравится. 

- Это из-за Джейкоба, - пояснила Белла. 

- Тем более не нравится. 

- Кажется, наши пути расходятся навсегда. 

Эдвард не стал говорить, что он совсем не возражал против подобного исхода дел, а просто обнял и попытался утешить свою девушку. 

Чуть позже все собрались в доме Калленов на ужин. Белла помогала Эсме на кухне с последними приготовлениями. Пару дней назад из колледжа приехал Джаспер. Белла впервые увидела старшего брата Эдварда: внешнее сходство между ними было еле уловимым, зато характерами они не особо разнились. Вообще, у Джаспера и Эдварда было больше общего между собой, чем с тем же Эмметом. Эсме ворковала над старшим сыном без устали, а Джаспер, не выказывая ни толики раздражения материнским вниманием, с благодарностью и некой снисходительностью его принимал. 

На Беллу накатила непонятная тоска – перед ней был образец семейных отношений, которых ей самой всю жизнь недоставало. Хотя, с другой стороны, она постепенно начинала чувствовать себя частью этой большой семьи. 

- На следующий год и Эммет уедет, так что дом совсем опустеет. – Эсме смахнула невидимую слезинку и с некоторой печалью улыбнулась Белле. 

- Все будут приезжать на каникулы, - попыталась успокоить её та. 

- О, да, - усмехнулась Эсме. – Джаспер тоже так поначалу говорил, а теперь всё чаще проводит их вне дома. Но это и правильно, не могу же я их привязывать к своей юбке. 

- Когда все доучатся и начнут устраиваться в жизни, то с радостью по праздникам будут возвращаться к вам под крыло. 

- Уже жду этого. Большие семейные вечера с детьми… и внуками. 

Эсме мягко улыбнулась и, подхватив плетёные корзинки со свежеиспечённым хлебом, отправилась в гостиную. 

Белла вздохнула, посмотрев на пустой дверной проём. Расскажет ли она когда-нибудь Эсме про их настоящее знакомство с Эдвардом? С чего всё началось и к каким последствиям привело? Или эта тайна так и останется тайной? 

- О чём задумалась? – Эдвард незаметно нарисовался на кухне и, подойдя ближе, чмокнул её в макушку. 

- О внуках, - тяжело выдохнула Белла. 

- Ооо… что-то ты рано о них задумалась. Погоди, сначала дети. 

Эдвард так легко это произнёс, что Белла невольно улыбнулась. С каждым днём становилось легче, кажется, прошлое отступало и отпускало их. Они говорили о будущем, но в такое далёкое ни разу не заглядывали. 

Белле через неделю предстояло отправиться в Школу изобразительных искусств Манхэттана, где её уже ждали. Она стала счастливой обладательницей гранта на обучение, впереди маячили четыре года интересной, насыщенной программы, после прохождения которой она получит звание бакалавра изящных искусств. 

Они то и дело это обсуждали, вот и сейчас Белла, не удержавшись, что-то ляпнула о своём отъезде и скорой разлуке. 

- Ммм… я буду ближе, чем ты думаешь, - загадочно пробормотал ей в волосы Эдвард. 

Вчера всё окончательно решилось, но он почему-то тормознул и не помчался рассказывать радостные вести своей девушке. Ждал подходящего момента, и вот, вероятно, он наступил. 

- То есть? – Белла замерла, затем отстранилась взглянуть на Эдварда. – Насколько ближе? 

- Очень… очень близко. – Он погладил её по щеке и улыбнулся. – Я долго думал, Белла, и вот решился. Буду изучать медицину в университете Нью-Йорка. 

- Мед… медицину? – заикалась Белла, ещё не веря собственным ушам. – В Нью-Йорке? 

- Да, - шепнул он, получая удовольствие от её счастливого удивления. – Ну, точнее, естественные науки. Долго думал. И вот. Знаешь, я часто видел, как отец отдавал себя работе. И понимаю, что это непросто. Но мне хочется сделать что-то стоящее в жизни. Искусство – оно никуда не денется, но я не стану возводить его в статус своего призвания. Возможно, я призван для другого. – Он усмехнулся с самоиронией, но слегка передёрнул плечами, когда в голове промелькнули картинки недавнего прошлого. – Всё никак не могу забыть тебя в больничной палате. Такую хрупкую… бледную… измученную… Мне тогда хотелось вдохнуть в тебя жизнь не только силой собственного чувства. Думал: «Вот если б я что-то понимал…» Белла, я хочу понимать, хочу помогать людям, хочу делать то, что не каждый человек может делать. 

Она остановила его затянувшийся монолог коротким поцелуем и с нежностью заглянула в глаза. 

- И будешь делать, - просто прошептала Белла, затем радостно и немного смущённо улыбнулась. – Ох, Эдвард, я, наверно, ужасная эгоистка, но такая счастливая. Ты будешь рядом, то есть… мы будем рядом. Это же просто… чудесно! 

Ноябрь. Шесть лет спустя 

Белла долго смотрела с глупой улыбкой на тест в своей руке, думая, не двоится ли у неё в глазах от навернувшихся слёз. Почти полтора года попыток. Полтора года нервов, подавленных истерик, бесконечных разговоров, попыток расслабиться и просто не зацикливаться на этом. 

Удивительно, прошлый раз им хватило одной короткой ночи. Теперь же судьба будто решила отыграться на них по полной. Но… 

- Господи, - прошептала она и тут же выудила из косметички новый нераскрытый тест. Надо повторить, а то мало ли. 

Но и этот, и последующие два показали один и тот же результат. Полоски, плюсики, какие-то приблизительные недели. 

Первым импульсом было броситься названивать Эдварду, но Белла быстро справилась с собой и решила перво-наперво сходить к гинекологу. 

Это она и сделала. Врач назначил ей анализ крови на ХЧГ в динамике, хотя уже на осмотре подтвердил шесть недель беременности. 

Белла не знала, как она выдержала эти десять дней до возвращения Эдварда, но, когда он приехал, на неё снизошли спокойствие и… молчаливость. 

- Ты какая-то странная. Что-то случилось? – спросил он, когда вечером они решили устроить себе небольшой отдых и отправились на тридцатый этаж отеля «Кимберли». 

- Ах, от тебя ничего не утаишь, - прошептала Белла, занимая место за столиком в панорамном баре «Апстейрс». Она задумчиво уставилась на живущий своей жизнью город сквозь стеклянную стену заведения. День выдался не по-ноябрьски тёплым, а вечером резко похолодало, и теперь Большое Яблоко медленно окутывал туман. 

Продолжения не последовало, Эдвард внимательно посмотрел на неё и только лишь хмыкнул в ответ. 

- Готова сделать заказ? 

- Угу. – Белла всё так же не собрано пробежалась по строчкам меню. 

Они оба хорошо устроились в этом шумном мегаполисе. Эдвард, получив бакалавра естественных наук, продолжил обучение в медицинской школе и после начала стажировки в Институте реабилитационной медицины Раска готовился к многоуровневому экзамену. Он уже работал с пациентами, естественно под патронажем старших сотрудников. Впереди его ждали ещё несколько лет учёбы, но он сам осознанно выбрал этот долгий путь. Белла попала в одну из графических компаний на должность художника-оформителя и параллельно писала собственные картины, выставляясь время от времени в тематических арт-галереях города, а раз в неделю преподавала основы художественной композиции детям. 

- Давай выйдем на террасу? – предложила Белла чуть погодя. 

На улице было пусто и свежо. Она прошла мимо кожаных диванчиков и остановилась у перилл под паутиной световых гирлянд, перекинутых над головами. Эдвард поставил на верх ограждения прихваченные из зала бокалы с шампанским. 

- Не замёрзла? – Не дожидаясь ответа, Эдвард накинул ей на плечи пиджак. Белла была в тёмно-вишнёвом платье из мягкого джерси, красиво подчёркивающем все её изгибы. 

Беременность ещё не была заметна, но Белле казалось, что талия уже поплыла. Впрочем, это были лишь надуманные ощущения. Эдвард опустил ладонь на её узкую спину и привлёк к себе. Уткнувшись носом ей в волосы, нежно поцеловал в висок. Каждый раз после даже недолгой разлуки было так приятно вернуться домой, к Белле. 

Они арендовали небольшую уютную квартирку в Бруклине. Для него - монументальная крепость, для неё - тихая гавань. Неподалёку была студия Беллы. Бывало, она дни напролёт скрывалась в ней под влиянием вдохновения. Иногда он к ней присоединялся, и тогда они творили вместе, но каждый своё. Он всё реже брался за кисть и в глубине души осознавал, что работа постепенно оттесняет это его увлечение куда-то на периферию. 

Его младший брат практически обошёл его, сделав предложение Розали прошлой весной, сейчас они активно готовились к свадьбе и переезду в Лос-Анджелес, поближе к родному отцу Роуз. К тому же Эммету предложили перспективное место младшего архитектора в одной из крупных фирм города. Брат надеялся недолго переправлять чертежи за старшими работниками, отсутствием амбиций, впрочем, как и способностей, Эммет не страдал. 

Как считал Эдвард, дело у него самого оставалось за малым – повести Беллу под венец. Этого ждали и его, и её родители. 

Чарли и Рене сначала никак не могли найти общего языка. Рене даже съехалась со своим бейсболистом и какое-то время поколесила по стране на командных выездах Фила. Чарли начал «дружить» с женщиной из Ла-Пуш. Но каким-то образом впоследствии эти двое договорились. Теперь Рене основную часть времени жила в ненавистном ей когда-то Форксе, периодически возвращаясь в Финикс для работы. Она снова начала писать и в скором времени готовилась к открытию собственной выставки. 

Белла надеялась, что у них всё сложится. Ей хотелось счастья для отца. Они с Эдвардом по возможности приезжали в Форкс, но не так часто, как хотелось бы их родным. 

Так что невеста капризничала, полагая, что они и так прекрасно живут. Вероятно, её тяготила необходимость грандиозного празднества. Расписаться по-тихому у них бы в любом случае не получилось. 

Поэтому, когда разговор как-то зашёл о детях, он совсем не возражал, ведь будущий ребёнок мог стать логичной причиной для заключения брака. Только в этом направлении что-то не заладилось. 

Белла отстранилась и долгим взглядом посмотрела на Эдварда, затем потянулась и кончиками пальцев провела по его лицу. 

- Казалось, что начнётся дождь, - тихо пропела Белла, и Эдвард улыбнулся, - в туманный вечер ноября. А мне хотелось одного – увидеть и обнять тебя… Я в мыслях в прошлое вернусь, в ту ночь под звёздный небосклон, и ты навстречу вмиг придёшь на крышу, в наш счастливый сон… 

- И мы допили наш Моэт, - передавая ей бокал, проговорил он; просто потому, что петь Эдвард особо не умел, - и стало легче вдруг дышать. Когда сдалась ты в темноте, я смог сильней тебя обнять… 

Но Белла не подхватила, лишь отрицательно покачала головой и вернула ему бокал. Она когда-то сочинила эту песню про них двоих: про их знакомство, про воспоминания, про крышу, ставшую для них чуть ли не сакральным местом, про мечты, про привкус грусти в поцелуе, а ещё про надежды… 

Белла, безусловно, была талантлива во многом. Время от времени его так и подмывало спросить, не жалеет ли она о своём решении, сейчас, гляди, пела бы вместе с «Волчатами», набравшими популярность за прошедшие годы. Но Эдвард понимал, что никогда не задаст подобный вопрос, тем более Беллу искренне огорчала потеря контакта с Джейкобом. Вопреки её ощущениям, они ещё пару раз виделись, какое-то время поддерживали связь, но та становилась всё слабее и слабее, пока не истончилась вконец. Сердце Беллы иногда, конечно же, ёкало, если по радио или музыкальному каналу крутили одну из написанных ею песен, оставшихся в репертуаре группы, да и Джейкоб второй альбом неспроста назвал «Девушка из Солнечной долины». 

- Нет? – Эдвард поставил бокал обратно на столбик между перилл. 

- Нет. – В уголках её глаз заблестели слёзы, подсказавшие Эдварду, что что-то тут не чисто. 

- Белла, я… 

- Я люблю тебя, - перебила его Белла, порывисто хватая за руку. 

- И я люблю тебя, милая. 

- Не меня, - отрицательно замотала она головой. – Нас. 

- Нас? 

- Нас. 

Она прижала его раскрытую ладонь к своему плоскому животу и улыбнулась, уже сквозь вырвавшиеся на свободу слёзы. Пальцы Эдварда разошлись шире, охватывая большую площадь. Уже совсем скоро всё станет заметно. В центре ладони образовался плотный горячий комок, пылающая точка, будто в их судьбы начинала вплетаться ещё одна, только зародившаяся душа. 

Бывало, он представлял себе, как Белла сообщает ему эту радостную новость, но никогда не думал, что от счастья и нахлынувших чувств так сильно перехватит дыхание. 

- О, милая моя, единственная моя Белла. 

Почти восемь месяцев спустя Эдвард впервые взял на руки свою новорождённую дочь. 
 

КОНЕЦ