Творчество

Новолунье не придёт никогда
Глава 29

Больше всего меня удивило спокойствие, с которым Эдвард воспринял новость о том, что вечер я проведу не с ним. Он слушал меня, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно: этот его приём, неизменно вызывающий во мне жгучее желание поцеловать его, я уже запомнила.
- Ох уж эта Розали... – он усмехнулся, медленно притягивая меня ближе. – Она всегда придумывает что-то эдакое. И что же на этот раз?
- Ммм... Пижамная вечеринка. Только для девочек. Девичник.
- Ясно. Значит, мы с Эмметом и Джаспером опять остались за бортом жизни.
- Неправда... У вас ведь есть какие-то свои занятия.
У него были тёплые глаза. Яркого оттенка июльского мёда, который сладко плавится на солнце, превращаясь в смертельную для любопытных насекомых глазурь. Нежный, обволакивающий взгляд, от которого по моей коже бежали мурашки. Догадывался ли он, что происходит со мной? Умел ли он так же легко, как мысли, считывать мои ощущения? Такие сильные и острые чувства, от которых перехватывало дыхание... иногда я бывала так взволнована, что едва не теряла сознание. В такие моменты я радовалась, что мы с Эдвардом крайне редко сидим за одной партой, иначе...
«Придёт день, и все эти проявления человеческого замрут в ней» - эта фраза, сказанная отцом Эдварду, была залогом того, что однажды я смогу воспринимать присутствие самого дорогого для меня человека, как должное. Эти отголоски человеческой природы сводили меня с ума не потому, что хранили печать страха перед вампирами. Нет. Я сама была одной из них – мои повадки медленно менялись, превращая меня в самого привлекательного хищника на этой планете. Мне было всё сложнее оставаться в обществе людей: школьницы с их открытыми шейками и синими венками смущали меня отнюдь не в силу чопорности моих взглядов. Просто каждый толчок их сердца, о котором они даже не задумывались, отдавался у меня в ушах. Мои братья и сёстры, мой Эдвард уже как-то к этому притерпелись. А я... У меня было стойкое чувство, что с каждым днём моя персональная тёмная половина даёт о себе знать глубинным пульсом, каждый удар которого напоминает мучительный прилив, то и дело скрывающий под тёмной волной моё сознание.
Несколько раз Элис хватала меня за руку в школе, возвращая в чувство.
- Белла... Возьми себя в руки.
Сказать: «Белла, чёрт возьми, подбери слюни!», было бы правильнее, но мягкая тактика Элис была не менее эффективна. Я будто просыпалась, балансируя на самом краю, за мгновение до преображения моего лица в маску чьей-то смерти. Не хватало ещё, чтобы я накинулась на кого-то прямо в столовой или школьном коридоре. Поэтому кто-то из сестёр всегда был рядом. То, что я оказалась в машине, набитой школьниками как банка кильками, и не впилась никому в шею, не было счастливой случайностью. Сдержаться мне помог гнев. И только теперь я понимала, как опасно было ехать с компанией одноклассников туда, где никто не мог бы остановить меня одним прикосновением руки и тихим: «Белла...». У меня была выдержка благородного вампира. Что это? Я и сама не знала. Мне казалось, что стать вампиром так, как стал Эдвард – это прыгнуть в кровавое море с разбегу, с высокой скалы наподобие той, что я видела в Ла Пуш. Я же привыкала к его водам постепенно, с течением времени, которое не капало звонкой клепсидрой лет, как для всех моих сверстников-людей, а величественно уплывало, стремясь к бесконечности. Однако у Эдварда и других Калленов был опыт. Опыт аскетического существования, которого не могло быть у меня. Поэтому даже моя выдержка могла дать сбой - тем вероятнее, чем ближе я подходила к порогу окончательного и бесповоротного превращения в вампира.
Прямо сейчас, глядя в глаза Эдварда, я думала о невыносимо приятной метели, которая кружит меня. Мне казалось, что я упаду, если он меня отпустит.
Мне казалось, что я создана для него, а он для меня, а всё, что кроме этого уравнения с двумя неизвестными – противоестественный бред.
Мне казалось, что я умру, если он оставит меня.
- Я не слышу тебя... – произнёс он одним дыханием на краешках губ. – Когда ты чувствуешь, ты совсем не думаешь...
Нет сил, Эдвард. Я слишком сильно люблю тебя. И чем дольше мы рядом, тем сильнее это чувство и слабее я сама.
- Эдвард... Говорят, что от частых прикосновений любовь становится меньше, - такие нелогичности миссис Принстон называла: «глаза боятся, а руки делают». Только здесь и сейчас я могла говорить о своих страхах. О тех, о которых даже думать боялась.
Не отпускай меня.
Не давай мне и глотка воздуха, не освященного твоим дыханием.
Не давай мне и думать о том, что придёт день, когда я смогу наскучить тебе...
- Ты говоришь так только потому, что ты не можешь понять, а я не могу объяснить...
- Что такое настоящая мужская любовь? – ляпнула я, и тут же прикусила язык, увидев, как дрогнула и изогнулась тёмная бровь моего суженого.
- Нет. Я не могу... Не умею тебе объяснить, что именно я чувствую к тебе. Как я это чувствую... Это слишком сильное чувство для тебя, Белла.
- Намекаешь на то, что я люблю тебя недостаточно сильно? – я напрасно пыталась обратить в шутку то, что он сказал. В словах Эдварда был такой ударный заряд правды, что мой слабенький пульс взорвался аритмичными тахикардийными скачками. Меня на мгновение оглушила мудрость, сквозившая в его взгляде.
Я всегда забывала, что семнадцать ему уже очень давно...
- Белла... Я намекаю на то, что слишком сильная любовь и убить может.
Пауза была заполнена каким-то звенящим вакуумом.
- Эд...
- Это звучит грубо, но это правда. Ты хрупкая, как стеклянный цветок. Если я потеряю голову, то... Этот цветок окажется в лапах безумного желтоглазого льва. Упс...- он улыбнулся, но в этой улыбки было мало радости. – Ну, давай, назови меня занудой. А лучше - Отелло. Потому что с появлением на линии твоей жизни параллели по имени Джейкоб, я вдвое меньше контролирую свои эмоции.
- Ты не зануда, Эдвард...
- Если ты собираешься обозвать меня педантом – это одно и тоже.
- Нет.
- Кто же я тогда?!
- Парень, без которого мне и дня не прожить.
Отвернувшись, он фыркнул.
- Я серьёзно, Беллз...
- Я тоже, Эдвард.
Обхватив его за шею, я прижалась лбом к его холодному лбу. Говорить – так тихо, чтобы слышали только мы двое и так близко, что наши губы слегка соприкасались – было настоящей пыткой, но выбора не было.
- Я смертельно люблю тебя, Эдвард Каллен. И другой судьбы не желаю. Будет день, когда я в полной мере пойму тебя. Обязательно будет. А пока... Даже моё слабое ещё тело умирает от одной моей мысли о том, что рядом не будет тебя. Понимаешь ты или нет, что заменить тебя кем-то, а уж тем более Джейком, я просто не смогу?!
- На самом деле... да, - эта короткая фраза, разорванная говорящей паузой, далась ему нелегко. – Но я эгоистично об этом забываю.
- Тебе нравится испытывать боль? – увлекаясь всё больше, я касалась губами его закрытых глаз.
- Это лучше, чем причинять её тебе.
- Не поверишь, я думаю с точностью до наоборот... Лев-мазохист.
- Брось... Не надо так говорить... и вообще, сколько можно заговаривать мне зубы? – он рывком притянул меня к себе, заставляя упереться ладонями в его сильную грудь под белоснежной футболкой. – Собралась сбежать от меня на весь вечер, и вместо того, чтобы меня утешать...
Его поцелуй, оборвавший эту шутливо-возмущённую тираду, был красноречив, хотя и сдержан.
Всё моё существо дрожало от бесконечной нежности к нему.

***
Когда на двери комнаты Эммета и Розали появилась кокетливая табличка, где каллиграфическим почерком Элис (вот умеет же писать, когда хочет, а в конспектах у неё всегда какие-то муравьиные следы, а не буквы) было написано «Пижамная вечеринка: ТОЛЬКО девушки», солнце ещё не село. Оно зависло над горизонтом, цепляя чернеющую кромку леса вдали золотисто-розовым краем, заливая всё расплавленным червонным золотом последних на сегодня лучей.
За пару часов до вечеринки, Роуз поинтересовалась, в какой пижаме я приду. Удовлетворить её любопытство мне было решительно нечем: смущаясь, я поведала старшей сестре, что привыкла спать абсолютно раздетой. Розали, которая вообще не спала уже не первые десять лет, удостоила меня одобрительного взгляда, после чего спросила:
- Это не мешает Эдварду ночевать у тебя в комнате?
- Естественно, когда он рядом, я...
- Застёгнута на все пуговички и крючочки... – грустно вздохнула Роуз. – Поняла. Окей, приходи как есть, а я потом найду тебе что-нибудь из своих вещичек. У меня их всё равно столько, что все и надеть не успеваю.
В общем, когда я закрыла за собой дверь, Розали как раз суетилась у заваленной ворохом вещей кровати. На подушках гордо восседала Элис в тёмно-синей пижаме с медведями. Каждый забавный медвежонок обнимал полумесяц, а длинные штанины собирались в крупные складки у её белых миниатюрных ступней. Маленькая Элис терялась в уютной фланели, отчего её саму хотелось тискать и целовать в щеки с лукавыми ямочками. Тёмные пёрышки её растрёпанной задорной причёски переливались сочными оттенками каштанового на густо-синем фоне. Роуз была в ультра розовом и ультра коротком: атласные шорты, больше похожие на короткую юбочку, красивый розовый лиф, открывающий плоский живот. Светлые волосы не завиты в тугие налаченные локоны, а наоборот, растрёпаны в волнистую гриву. Глаза горят, губы липко сияют блеском. Секси-шмекси...
Поняв, что всё разнообразие тряпок и тряпочек на кровати предназначается для меня, я напряглась. Наверное, я впервые почувствовала себя гадким утёнком в присутствии таких грациозных и уверенных в себе сестёр. Будто поняв мои метания, Роуз обернулась с улыбкой.
- Давай, выбери что-нибудь. Я хочу увидеть, какого цвета и фасона заказывать платья для подружек невесты. Элис я уже знаю, как облупленную, теперь очередь за тобой, Кристабелла.
Упс... Какая честь. Покраснев, я вызвала у сестёр приступ хохота.
- Белла, ты просто прелесть! – Элис откинулась, сотрясаясь от смеха.
- Нет, просто я ещё немного человек... Наверное.
Оценив масштабы тряпочной горы, я поняла, что выбор у меня есть. Роуз совершенно самостоятельно решила мне помочь.
- Так... Оливковый – не твой цвет. Розовый - мой цвет. Может, белый?
- Нет, ты же невеста.
- Точно. Синий – Элис. Как насчёт голубого?
Я вспомнила, с каким рвением меня одевала в голубое миссис Принстон. «Он хорошо оттеняет твои глаза, Криста»... В голубых платьях с голубыми лентами в волосах я была похожа на приютскую сиротку с пасхальной открытки.
- Голубой – цвет жертвы...
- Тебе не угодишь. Чёрный?
- Только не чёрный, Рози... – Элис махнула рукой. – Чёрный не праздничный.
- Тогда я не знаю...
- Роуз, мне бы что-то попроще. В чём мне было бы уютно.
Покопавшись, она протянула мне свёрток из глянцевого атласа.
- Ладно... Держи. Только не возникай насчёт цвета.
Тёмное бордо, прохладное на ощупь. Почти красный... Юркнув за ширму, я быстро переоделась. Действительно, удобный спальный комплект из коротких шорт и достаточно свободной майки на широких бретелях. Размер груди у меня поменьше, чем у Роуз, поэтому бретели периодически приходилось ловить. А вот бёдра...
Выйдя, я повертелась перед девушками.
- Ну, как?
Элис захлопала в ладоши.
- По-моему в тему. У тебя потрясная фигура, Беллз. Например, у меня широкие плечи и узкий таз – поэтому со спины я смахиваю на мальчика-подростка, - она скорчила смешную рожицу. - А у тебя... У тебя всё так, как должно быть у девушки.
Роуз прищурилась, окидывая взглядом мои туго обтянутые ягодицы.
- Плотно сели. Но... Тебе идёт, чёрт возьми... - в два счёта она закрутила болтающийся низ майки затейливым узлом, а шорты немного потянула вниз, оставив на виду узкую полоску живота. – Нельзя прятать такое. Жаль... прямо таки жаль, что у нас девичник.
Мне казалось, что стоит мне только сесть - вся эта конструкция треснет.
- Если бы меня увидел Эдвард... Я бы стала в цвет пижамы. И тогда Элис точно угорела бы со смеху.
Элис погрозила мне пальцем, улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Если бы тебя увидел Эд, он свихнулся бы, - злорадно заметила Роуз. – Окончательно и бесповоротно.
Я прекрасно понимала, что именно сейчас Эдвард, Джаспер и Эммет тихо и мирно играли в покер внизу. Он даже мысли закрыл, чтобы не мешать мне. Хотя... Меня с недавних пор пугало его отсутствие.
Рассевшись на огромной кровати и обложившись подушками, мы слушали Рианну, Шакиру и прочих попсовых певичек. Розали щедро разбавила арнбишный плейлист своего музыкального центра ретро-песнями Джонни Кеша и грустной мелодикой Шаде. Золотистое шампанское...
Заводные ритмы...
Разговоры ни о чём и бесконечный смех...
- ... и тогда Джаспер делает вот такое лошадиное лицо, - Элис скопировала своего парня так уморительно, что мы с Роуз просто со смеху покатились, - а потом говорит: «Я безумно люблю тебя, Элис, но это... это уже слишком». Пафосно так говорит, а потом отворачивается к стене. Нормально, да? Это только потому, что я попросила его дать мне мой альбом! Вместо того чтобы и дальше делать разные глупости...
Розали фыркнула.
- Вечно тебе приспичит в самый неподходящий момент нарисовать какую-то белиберду, Элис. У нас просто дом неудовлетворённых парней.
- Ой, ну это ты у нас королева приспичит, Рози, - подмигнула Элис. – Только ты можешь утащить беднягу Эммета в пустой класс прямо с танцплощадки, а Эдварда поставить на стрёме.
- Ну было один раз, и что? Это лучше, чем доводить Джаспера до того, что он вечно ходит с голодным видом.
- Просто он хочет есть.
- Просто у него девушка-садистка.
Обменявшись любезностями, они снова хохотали. Наверное, от нашего смеха у парней дрожали лежавшие на столе карты. Несмотря ни на что, шампанское действовало, притом, самым причудливым образом, на всех троих. Блеск в глазах, громкие голоса, откровенные темы...
- Белла... Я давно хочу спросить, что вы с Эдвардом делали в ванной, да ещё и вдвоём? – я не ожидала подобного любопытства от Элис, потому уставилась на неё в полнейшем недоумении. – Ну... Там, в лесу, вы разговаривали с Рози достаточно громко. Да и... Нечего было в нас с Джаспером шишками кидаться!
- Злопамятная, да? Ничего. Мылись.
- Голые? – в этом возгласе было столько наивного удивления, что даже Розали рассмеялась.
- Нет, одетые! Если ты издалека хочешь спросить что-то про Эдварда, то голым я его не видела...
Элис отчаянно замотала головой.
- Нет! Ты что! Он же мой брат! А как он целуется?
Розали треснула сестру подушкой, за что тут же получила сдачи. Моё тихое: «Как бог...» затерялось в шуме сражения, в которое я тоже была втянута.
- С тех пор, как Карлайл вдохнул в меня новую жизнь, я не намерена позволять себя бить безнаказанно! – Розали, яростно отбивавшаяся от наших с Элис подушечных атак, была похожа на валькирию – такая же прекрасная в золотистом сиянии своих растрепавшихся волос. Услышав её слова, я остановилась.
- Ты хочешь сказать, что в твоей человеческой жизни тебя били?
- Да, - она расхохоталась, откинув красивую голову. – Один-единственный ублюдок, который имел наглость считать себя мужчиной. Он был редкостным подонком и моим женихом по-совместительству.
Розали... Так вот, почему у тебя не может быть детей... Я нырнула в мысли Элис, которая услужливо сложила паззл своих воспоминаний о сестре.
Избита до полусмерти...
Карлайл, который хотел сделать Роуз парой для Эдварда...
Я не думала, что даже теперь, когда Эдвард со мной, а Розали совершенно без ума от Эммета, я почувствую невероятно болезненный укол ревности.
- Не зевай, Белла! – от её удара я едва удержалась на ногах, вспомнив малоприятные обстоятельства нашего знакомства. – Прости, малыш. Я не рассчитала, почти, как тогда... Эдвард был очень зол, я знаю.
- Тебе было приятно – вот и отлично! – удар моей подушки пришёлся аккурат в лицо Розали.
- Он мог бы оттаскать тебя за волосы, - услужливо пискнула Элис, едва успевая увернуться.
- Я бы ему глаза выцарапала, - парировала Розали, смеясь.
Мне стало не по себе. Мне захотелось тихо сбежать отсюда в комнату Эсми, уткнуться в её колени...
- Тсс... – отбросив «оружие», я сделала шаг назад. – Девчонки, у меня голова закружилась...
- Надо меньше пить, - резюмировала Элис, протягивая мне очередной бокал. Я уселась на подоконнике, чувствуя, как свежий вечерний ветер приятно холодит моё тело. От шампанского, прыжков и смеха мне впервые за долгое время стало жарко. Мельком глянув на своё отражение, я заметила нежный румянец на своих щеках.
Растрёпанные тёмные волосы, пахнущие шампанским губы, шипучий привкус на языке и вызывающая одежда, точнее, почти её отсутствие...
Даже мои пальцы были тёплыми... Я с детства ненавижу это ощущение. Мои руки становились тёплыми только тогда, когда у меня был сильный жар, а это означало горькие порошки и многодневное ворчание мистера Принстона. Он всегда считал, что я слишком дорого им обхожусь...
Элис и Розали сидели в обнимку на кровати и шептались о чём-то.
В моей крови билось желание танцевать румбу – игристое вино заставляло её кипеть и пениться.
Мне нельзя пить шампанское...
Как хорошо, что меня не видит Эдвард...
Как в плохом анекдоте, дверь широко распахнулась, и в комнате оказался Эммет, а следом и Джаспер с Эдвардом. Все трое были одеты в стиле вечеринки – исключительно в пижамные штаны.
- Где тут моя невеста?! – прорычал Эммет.
- Ой... – Розали сделала круглые блондинские глаза, плохо изображая эффект неожиданности.
- Не ждали, девочки? А вот и мы! – стройный и высокий, Джаспер юркнул мимо шкафообразного брата, подсаживаясь к Элис.
Я не могла поднять глаз...
Я была не в силах сдержать дрожь губ.
Я знала, что Эдвард стоит в дверях и смотрит на меня.

«Ну привет, детка...»
«Привет. Не смотри на меня... Я немного не одета»
«Ты прекрасно выглядишь. Я, собственно, тоже не во фраке»

Отставив бокал, я силилась улыбнуться, видя, как ко мне подходит самый красивый парень в мире. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня так, будто впервые видел. Завораживающий взгляд удава...
Золотистые глаза, от которых мне уже не хотелось прятаться, смотрели на меня так, будто видели меня насквозь: моё сердце, едва трепыхавшееся под нагретым атласом, мои мысли, вертящиеся вокруг его обнажённого торса...
Бретелька предательски ползла вниз, сколько я не ловила её дрожащими пальцами. Горячими, будто у взволнованной первоклашки...
Склонившись, Эдвард молча коснулся губами моего плеча. Моя горячая кожа обжигала его так же, как меня – его холодные губы.
Обняв его за плечи, я почувствовала, как он вздрогнул.

«Ты горячая...»
«Знаю... прости»
«Я люблю тебя, Белла...»
«Я тоже тебя люблю...»

Прижимаясь всем телом к груди Эдварда, я скрестила лодыжки у него за спиной. Совершенно теряя голову...

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/35-530-1

---