- Вы не дадите себе поблажки, Эдвард? - Марта тихонько вошла в гостиную, поставила на столик чашку кофе и тарелку, будучи, однако, абсолютно уверенной, что ее подопечный снова не прикоснется к еде.
- Что? Нет, Марта... нет... все в порядке. Просто есть то, что мне нужно прояснить. Раз и навсегда.
Марта присела на стул, повернулась лицом к Эдварду, зная, что он почувствует это.
- Я никогда в жизни не вмешивалась в дела своих пациентов так интенсивно. - Она улыбнулась и легко коснулась его руки. - Простите меня.
- Марта... Вмешивайтесь, я прошу вас. Я чувствую разницу между праздным интересом и участием. Последнего слишком мало. - Эдвард был вежлив и уравновешен, но в голосе сквозила горечь и... не злоба, нет. Марта знала, была уверена в том, что в душе Эдварда не было и нет зла, чтобы ни происходило. Но перед визитом матери, о котором он отстранённо сообщил Марте, в нем появилось что-то, чему сложно было дать название. Словно он заранее надевал броню, готовясь к войне.
Марта вспомнила собственную мать, умершую десять лет тому назад. Она до сих пор разговаривала с ней, когда сильно уставала, была расстроена или не могла принять важное решение. С покойным мужем Марта не была особо близка; единственный сын жил в Канаде и мать не знала бы о нем ничего, если не звонила бы ему сама, вытягивая информацию буквально клещами.
Поэтому Марта втайне восхищалась той почти сверхъестественной связью между Эдвардом и Беллой. Они были в ее глазах настоящей семьей: чувствовали боль и радость друг друга, жили в присутствии друг друга, а порознь лишь существовали, как половины одного целого.
А вот мать Эдварда... Марта не знала, да и не могла знать подробностей. И они не нужны были ей. Неважно, что происходило в прошлом... Если бы ее сын попал в такую беду... Ей было бы наплевать на все: что он делал, что говорил. Главное - быть рядом и поддержать, сделать все возможное, чтобы облегчить его участь.
Звонок от консьержа заставил притихшего Эдварда вздрогнуть.
- Я проведу миссис Каллен сюда и оставлю вас. Эдвард... будьте сильным... вам есть, ради кого.
Он улыбнулся и пожал руку Марты, но она видела, что мыслями Эдвард уже далеко.
Эсме непроизвольно дёрнула плечами, ёжась от какого-то непонятного холода, пронизавшего ее, когда она переступила порог квартиры сына. С огромным удовольствием она сбежала бы отсюда, предварительно уволив эту высохшую стерву, которая открыла ей дверь и осмелилась смотреть на неё так. Но сейчас не время.
- Проходите сюда, прошу, миссис Каллен.
Эсме молча вошла в гостиную, бросила сумку в кресло. Дверь за ее спиной закрылась; дискомфорт усилился. Эсме казалось, что ее загнали в угол, а это чувство она не переносила совершенно.
- Мама? - Эдвард поднялся ей навстречу. Эсме рассматривала сына, которого в последний раз видела в госпитале, через несколько часов после трагедии.
Он сильно похудел; на лице резко выделялись скулы, подчеркнутые отросшими волосами.
Эсме поразило выражение его лица: миллион эмоций сменялось на нем, так похожем на ее собственное, не достигая пустых, стеклянных, словно витражи, глаз. Ей казалось, что перед ней - незнакомец. Если раньше Эсме мало интересовалась жизнью сына, совершенно не говоря уже о его внутреннем мире, то теперь, после этого происшествия, сделавшего из него другого человека, она полностью потеряла ощущение принадлежности между собой и Эдвардом.
- Здравствуй, мама, - сказал Эдвард так мягко, что Эсме на секунду растерялась. Что случилось, что понадобилось ему так срочно? Откуда ей знать, на что он способен теперь?
- Эдвард... Я рада видеть тебя. - Эсме уже справилась с собой и заговорила в тон Эдварду. - Как ты себя чувствуешь?
- Лучше, спасибо. - Он замолчал. Пауза давила все сильнее, Эсме казалось, что Эдвард смотрит прямо на неё, видит ее насквозь. Она не видела сына слепым, не видела его первых дней после этой ужасающей новости. Не видела, как он ходит, держась за стены или опираясь на белую трость. Последний раз Эсме видела его совершенно здоровым и в его привычном омерзительном настроении на вечеринке в честь повышения Джаспера. Затем - ночь в госпитале, когда он был без сознания.
- Что-то случилось, Эдвард? - Эсме прервала эту совершенно непонятную паузу, стараясь сохранять уже взятый мягкий тон. Странное чувство заставляло ее вздрагивать, как от холода. Здесь просто холодно, ничего более. Надо будет, уходя, напомнить этой особе, которая торчит здесь, чтобы не забывала о своих обязанностях и протопила дом. Эдвард может простудиться.
После этого краткого всплеска материнской заботы Эсме почувствовала себя лучше.
- Эдвард? - Ну в конце концов, зачем он позвал ее... Чтобы молчать?!
- Что произошло между тобой и отцом?
Эсме замерла. Какого черта... Что?! Откуда он знает?...
- Эдвард, я не совсем понимаю, дорогой... - Она заговорила ещё мягче, ещё тише. - О чем ты?
- В какой момент и почему он возненавидел... Он же так любил тебя... И меня... Я же помню... Я прошу, расскажи мне...
Эсме на секунду расслабилась. Ничего ему не известно. Эдвард вдруг решил совершить экскурс в прошлое и для этого вызвал ее сюда так срочно. Ну хорошо...
Эсме подошла ближе к сыну, коснулась его руки. Усадила в кресло, сама села напротив.
- Карлайл - слабый человек, Эдвард. Меня удивляет, что ты заинтересовался тем, чем живет твоя семья, лишь сейчас. - Голос матери лился ровно. Эдварда охватило чувство дежа-вю. Сейчас он зазвучит со сдержанным, нежным упреком. - Но то, что произошло с тобой, позволяет взглянуть на многое в новом свете, мой дорогой.
Эдвард замер, слушая мать. Она полностью владела собой.
- Он всегда умел воспользоваться ситуацией. Я была ранена и растеряна, когда познакомилась с ним. А он взялся нести груз, который был ему не по плечу. Одно время ему казалось, что он справится. Но впоследствии он выместил свою несостоятельность на мне. И на тебе. К сожалению, между нами нет чувств, но мы научились жить с этим, Эдвард. Надеюсь, я ответила на твой вопрос.
Эдвард вздохнул, высвободил свою руку из руки матери. - Поэтому он навестил меня лишь раз в госпитале?
- Мне так жаль... - Эсме с жаром подхватила брошенный Эдвардом наводящий вопрос. - Он всегда ставил работу выше живых людей. Я не знаю... - Нежный голос дрогнул, в нужном месте, в нужной тональности. - Если бы я оказалась на твоём месте, он бы... никогда...
Эдвард боролся с желанием снова задать матери тот же вопрос, который задал ей во время ее единственного визита тогда, на квартиру Эммета. Но сдержался. Здесь все понятно. Не об этом речь.
- Он всегда ставил работу выше живых людей... - эхом повторил Эдвард. Разговор становился все менее понятным для Эсме; она начинала раздражаться. Встав, она повернулась спиной к Эдварду, чтобы достать из сумки телефон.
- Поэтому он ударил тебя, проиграв процесс Картера?
Эсме едва не упала. Едва слышный вопрос сына, казалось, настиг ее сзади.
Ровные шаги матери замерли, дыхание сбилось, затем участилось.
- Что?! О чем ты?! - Резко, пронзительно. Ни следа былой убаюкивающей мягкости. Неужели все это правда...
- Карлайл ударил тебя? - Эдвард поднялся.
- Да! - крикнула Эсме. - Он был невменяем, Эдвард! Он избил меня только из-за чёртова процесса!
- Только из-за чертова процесса... - Снова это эхо... Эсме стало страшно, по-настоящему. Что ещё было известно Эдварду?
- Что было потом? - ровно спросил он.
- Это допрос, Эдвард?! Что все это означает?!
Голос матери утратил нежность, мелодичность. Ей было страшно. Этот страх, смешанный ещё с чем-то, исходил от неё волнами.
- Я просто хочу знать, что происходит в нашей семье.
- Тебя никогда не интересовало это! Ты - эгоист, Эдвард Каллен, чертов эгоист, и не смей обвинять меня во всех грехах! Ты жил в своём мире, знал только собственные цели! Один тот факт, что ты должен был появиться на свет, заставил меня связаться с Калленом!
Эдвард поклялся себе, ещё до этого разговора, что будет хранить спокойствие, что бы не произошло, что бы он ни услышал. Но того, что будет так больно, он все же не ожидал. А Эсме кричала, словно торопясь сказать сыну все, что так старательно замалчивалось все это время, в том числе и ею самой.
- Ты, твоё противостояние ему, твои идиотские увлечения отвернули его от меня! Если бы ты не противостоял ему, если бы занялся тем, чего он ожидал от тебя, всем бы стало проще, но нет! Эдвард Каллен не такой, как все! Всю жизнь я окружена слабыми идиотами... Все, с меня хватит. Я ещё смогу...
Эдвард почувствовал, как с утроенной силой застучало в висках. Но он не имеет права снова сунуть голову в песок.
- Я ухожу, Эдвард.
Эсме схватила сумку; Эдвард не мог даже пошевелиться. Чего он добился... чего...
Стук в дверь, сначала тихий, потом более настойчивый, заставил его застыть, замереть.
- Эдвард... Эдвард, я могу войти?
- Да, Марта.
Марта вошла; она не одна. Ещё двое человек с ней.
- Эдвард, простите. - Это Дженкс.
- Джей, что происходит? Мы договаривались о встрече? Я прошу прощения, но я не помню...
- Нет, Эдвард... - Джессика?!
- Джесс, в чем дело? Что здесь творится?!
Эдвард уже кричал; Марта положила ладонь на его плечо, успокаивая.
- Миссис Каллен, как хорошо, что вы тоже здесь. - Дженкс обратился к Эсме; в его голосе было что-то, что заставило Эдварда понять, что его личный кошмар ещё не закончен.
- Я уже ухожу, мне нечего делать здесь.
- Разумеется. - Дженкс, сама любезность. - Но, если у вас все же найдётся секунда...
- Что вам нужно? Кто вы, черт возьми?
- Прошу прощения. Джей Дженкс, поверенный вашего сына.
- Мне все равно.
- Я так не думаю.
- Что... Что вам всем здесь нужно? Джессика, я все понимаю, но ты оставила моего сына... Что тебе...
Эдварду казалось, что он тонет. Медленно падает на дно какого-то мутного водоёма, наполненного какофонией искаженных голосов, ничем не напоминавших голоса знакомых ему людей. Мать, наконец выплеснувшая на него все, что так долго было похоронено под гнетом лицемерия. Дженкс, внезапно появившийся в его доме. Джессика.
- Эдвард... - Джесс плакала, причём, судя по ее хриплому голосу, не в первый раз. - Эдвард, я умоляю, прости меня... Это чудовищно... Мы все - чудовища... Я прошу тебя...
Она вдруг бросилась ему на шею, обняла, стиснула тонкими руками его плечи. - Я не знала... Клянусь, не знала... Я любила... Я люблю тебя...
- О чем ты? - в очередной раз спросил Эдвард, едва в состоянии выговаривать простейшие слова.
- Эдвард... Мисс Стэнли нашла ваши часы.
Тошнота подкатила к горлу ещё раньше, чем сознание смогло обработать полученную информацию. Часы... Белла, легкими движениями перебинтовывающая его горевшую, словно в огне, руку... «Больно не будет...»
- Что?! - Эдвард сбросил с себя объятия Джесс, нащупал поверхность стола. Оперся о неё руками, низко опустил голову. Вдох... выдох... Вдох...
- Это он... Джаспер... Твои часы были в его сейфе.
- Этого не может быть! - Голос Эсме сорвался на почти непристойный визг.
- Почему вы так в этом уверены, миссис Каллен? - Джей сохранял спокойствие в этом аду; он совсем близко, но Эдвард едва мог переносить близость кого бы то ни было. «Слава богу... слава богу... ее здесь нет... Беллы здесь нет...» Нельзя, чтобы эти пауки даже подозревали о ее существовании...
- Мистер Дженкс, подождите... Эдвард, дайте мне руку... - Это Марта. Она умирала от беспокойства, но сейчас нельзя ослабеть. Нужно идти до конца. Ради Беллы. Ради призрачного шанса...
- Все в порядке, Марта. Я в порядке.
Марта с ужасом смотрела в побелевшее, покрытое испариной лицо.
- Эдвард, это необходимо прекратить. Вам плохо, я же вижу.
- Нет! Нет, не сейчас. Я не могу сейчас, Марта. Помогите мне, умоляю. Дайте мне просто стакан воды и мои таблетки, вот и все. Дженкс, все сначала и по порядку.
- Мисс Стэнли, расскажите мистеру Каллену о своей... находке. Миссис Каллен, задержитесь. Марта, закройте двери.
- Какое вы имеете право?! - Эсме захлебнулась воплем и замолчала.
- Зачем ты обыскивала сейф Джаспера? - спросил Эдвард.
- Я... я искала что-то... Доказательства...
- Доказательства чего, Джесс? Джесс, не молчи!
- Джаспер... Я уверена, он замышляет что-то... против твоего отца...
- Почему?!
- Потому что они любовники... Я теперь уверена, Эдвард... Но я не знала... Это он пытался убить тебя... Возможно, не собственноручно... Но твои часы в его сейфе... На них - твоя кровь, Эдвард... Мне так жаль...
- Что ты несёшь?! Бездушная дрянь, что ты несёшь?! Джаспер хотел убить моего сына?! - Вопль Эсме прокатился по гостиной.
- Миссис Каллен, успокойтесь. Меня не интересуют ваши личные отношения. Мне нужно знать: может ли кто-то быть в опасности? Угрожает ли что-то Карлайлу?
- Если вы немедленно не выпустите меня отсюда...
- Мама, хватит. - Эсме вздрогнула. Эдвард был совсем близко; лицо, иссиня-бледное, искажено яростью. - Я хочу знать, что вы задумали. Джей, я не могу допустить постороннего вмешательства в дела моей семьи. Нам придётся решить эту проблему самостоятельно. Прошу вас, попытайтесь найти моего отца. Джесс, помоги ему.
Эсме молчала, не в силах пошевелиться.
- Все средства хороши, не так ли? Мама... почему... Во имя чего все это, скажи мне... Ты хочешь отомстить отцу? Руками Джаспера? Ты ведь подозревала, на что он способен... Мне все равно, кто сделал это со мной... Я ничего не собираюсь предпринимать...
- Чего ты хочешь? - сквозь зубы произнесла Эсме.
- Останови его. Позвони ему и потребуй остановиться. И я клянусь, что сам уничтожу эти чёртовы часы. Только не дай ему совершить непоправимое. Я умоляю тебя...
Внезапно Эсме заплакала. - Я... я сделаю... все сделаю... Я позвоню ему... Надо успеть...
- Когда? - Эдвард чувствовал себя все хуже, но сейчас нужно было перетерпеть.
- Завтра...
Дьявол...
- Джей, вы смогли дозвониться Карлайлу?
- Телефон отключён. Миссис Каллен, вы можете предположить, куда ваш муж мог уехать тогда?
- У него... у него постоянный номер в Club Quarters... Он иногда ночевал там, это прямо у здания суда...
- Мистер Уитлок знает об этом?
- Я... я не знаю... Думаю, да... Вы считаете, что...
- Я ничего не считаю. Я пытаюсь предотвратить непоправимое. Я звоню туда, Эдвард. Будем надеяться, что он ещё там.
Вернувшись домой, Джаспер не застал Эсме. Она спала, как ангел, когда он уехал. Куда она могла сорваться... Джаспер с раннего утра боролся с какой-то необъяснимой паникой. Возможно, это просто объяснялось беспокойством за удачный исход завтрашнего дела. Эсме должна быть довольна. Она будет довольна результатом, Джаспер был уверен в этом. Поэтому так важно, чтобы все прошло хорошо.
Он принял душ, чтобы успокоиться и убить время. Скоро приедет Эсме и он сможет потеряться в ней... Совсем скоро...
Джаспер только сейчас сообразил, что Джессики нет. Он улыбнулся. Девочка понятлива. Она знала, когда была нужна, а затем вовремя поняла, что необходимо отойти в сторону. Вот и прекрасно.
Джаспер снова набрал номер Эсме и уже, наверное, с минуту прижимал телефон к уху.
- Где же ты... Где...
Ещё через час телефон зазвонил сам.
- Эсме... Господи... Ну где же ты... Когда ты приедешь? Ты плачешь?! Где ты?!
- Джаспер... Зачем... Что ты наделал...
Джаспер не мог понять, что происходило. Эсме плакала, повторяя что-то бессвязное.
- Я умоляю тебя, успокойся и объясни, в чем дело... Эсме...
- Зачем, Джаспер... Послушай... Я умоляю тебя... Останови все. Ради меня... останови... Иначе ты тоже можешь пострадать... Остановись, Джаспер... Эдвард обещал... Все будет хорошо... Только остановись... Забудь все, о чем я просила...
Трубка выпала из ослабевших пальцев. Не помня себя, не соображая, Джаспер ворвался в свой кабинет. Сбиваясь и рыча от ярости, набрал код сейфа, вытащил коробку, чересчур легкую, чтобы скрывать в себе содержимое. Как... как она узнала... Она отвернётся от него... Карлайл, но не Эдвард... Эдвард обещал... Он все знает... Эсме все знает... Нужно остановить...
Джаспер закричал. Бессвязный, животный вопль отразился от стен пустой квартиры.
Они все знают. Что дальше... что будет дальше...
Джаспер схватил ключи от машины. Через минуту он уже выгонял из гаража Corvette.
Дождь хлестал по лобовому стеклу, но езда немного успокоила; Джаспер смог хотя бы вздохнуть. Но с этой крупицей спокойствия пришла и боль. Невыносимая, ломающая боль. Эсме все знала. Знала о том, что он сделал. О том, кто пытался убить ее сына. Все зря... Джаспер горько усмехнулся, прибавляя скорость. Сколько времени пришлось потратить на поиски этого бездомного, подобравшего часы. И этот идиот, полусумасшедший индеец... Он выполнил все, как надо, но позарился на эти чёртовы часы... Столько усилий... Джасперу казалось, что он получил больше, чем надеялся. То, что произошло с Эдвардом, сильнее подействовало на Карлайла, чем тот готов был признать. Джаспер получил Эсме. Эсме... А теперь и она предала его... Наседка... Чертова наседка... Ей же было наплевать на сына, она даже не навестила его в госпитале, а теперь...
Джаспер сморгнул, пытаясь понять, почему стало ещё хуже видно дорогу. По лицу текла влага... Ничего... Он снова справится с ситуацией... Всегда справлялся... Все будет хорошо... Можно ещё немного быстрее...
В боковом зеркале мелькнула тень, слишком близко. Джаспер рванул руль вправо, слыша душераздирающий визг мокрых тормозов. Визг оборвался, уступив место блаженной тишине.
Эсме уронила руку, державшую телефон. - Я не знаю, что Джаспер предпримет. Действительно не знаю. Мне показалось, что он едет куда-то.
Она говорила еле слышно, не поднимая глаз, не глядя в сторону Эдварда.
- Миссис Каллен, попробуйте ещё раз дозвониться до мистера Уитлока, - подчёркнуто вежливо произнёс Дженкс, с тревогой глядя на Эдварда.
- Звоните отцу, - отрывисто сказал Эдвард; его лицо все сильнее покрывалось ледяным потом, руки мелко дрожали. - Джесс, что там?
- Пока ничего. Эдвард... - Его окутало волной духов, совершенно чужой запах. Голова кружилась уже так, что, казалось, пол под ногами раскачивался. Эдвард не мог видеть окружающих, не мог читать их лиц. Они казались ему бесплотными духами, витающими над ним. Все ускользало, уступая место выматывающей, уничтожающей беспомощности.
Чья-то рука взяла его холодную ладонь. - Все будет хорошо... Прости меня... прости... Ты сможешь когда-нибудь простить меня?
- Мне нечего прощать, Джесс. - Эдвард отвечал сквозь зубы, усилием воли пытаясь сдержать спазмы, сжимавшие горло. - Единственное, что меня интересует сейчас - это мой отец. Все остальное - в прошлом. Ты поступила так, как сочла нужным.
Она всхлипывала, не выпуская его руки. Эдвард встал, мягко высвободился. - Спасибо тебе, Джесс. Ты все сделала правильно; может, удастся остановить этот кошмар.
- Каллен! - Дженкс утратил своё обычное хладнокровие, практически крича в трубку. - Карлайл, послушайте! Да послушайте, черт бы вас побрал! Где вы?!
Дженкс сумел дозвониться до отца. Эдвард слышал, как его поверенный пытается заставить непримиримого Карлайла хотя бы не бросить трубку.
- Дженкс... Дайте мне... - Осталось немного. Совсем немного. Потом он сможет отдохнуть... Увидеть Беллу... Скоро... Вот только узнать, что отец в безопасности... Ещё немного...
Карлайл собрал тот минимум вещей, который был при нем. Хватит отсиживаться здесь. Нужно вернуться домой, попытаться договориться с Эсме. Он совсем забросил бюро; пора восстанавливать реноме. Джаспер, наверное, не успевает ничего совершенно.
И нужно ещё раз встретиться с сыном. Это не означало мгновенного сближения. Ни в коем случае. Но Карлайл понял, был вынужден понять, что дал манипулировать собой.
Проводя время здесь и постоянно прокручивая в памяти разговор с Эдвардом, сказанное им, он все чаще ловил себя на мысли, что был столь же незрел в своих поступках тогда, как и его сын-подросток. И Эсме... Брошенными невзначай фразами, туманными намеками, она, казалось, до конца принимала сторону сына, шедшего наперекор всем, но незаметно вбивала клин между ним и Карлайлом, умело подогревая непонимание, не давая ожесточившимся фронтам и мысли допустить о перемирии. Почему? Эсме ничего не делала просто так. Какова была ее выгода в том, чтобы держать отца и сына на расстоянии? Жила ли она, подпитываясь, как вампир, вспыхивавшей между Эдвардом и Карлайлом враждой? Ревновала ли их друг к другу? Болезненно стремилась к интригам? Ответов на эти вопросы у Карлайла не было. Но был призрачный шанс, слабая возможность вернуть хоть что-то, что придало бы смысл его жизни.
В нем шла какая-то глубокая реакция, вызванная событиями последнего времени. Карлайл все чаще вспоминал детство Эдварда, их совместные игры, нежность ребёнка. Его любовь к этому ласковому, подвижному мальчику, изо всех сил тянувшегося к нему. Мальчик стал мужчиной, прошедшим в одиночку через ад и все же нашедшим мужество признать и свои ошибки. Теперь очередь Карлайла.
Он выглянул в окно. Отель, где он обычно останавливался, не был фешенебельным, его достоинство заключалось в том, что он находился близко к зданию суда. Подземного гаража при отеле не было, лишь открытая парковка. Карлайл видел свою машину, стоявшую с краю, там, где он бросил ее. Серая бетонная стена какого-то подсобного помещения... Сгорбленная фигура бездомного, копошившаяся слишком близко к припаркованным автомобилям. Начался дождь; Карлайл взял сумку, набросил пальто. В кармане зазвонил телефон, который он включил впервые за последние дни; многое нужно было обдумать. Номер был Каллену незнаком.
- Слушаю.
- Каллен? Вы слышите меня? - Голос был смутно знаком Карлайлу. Твою мать...
- Дженкс, что вам нужно? - Карлайл совершенно не понимал, что могло понадобиться от него этому человеку. Он не переносил Дженкса на дух; однажды их интересы крепко столкнулись. Тот факт, что Эдвард назначил этого человека своим поверенным, заставил Карлайла задохнуться от злобы.
- Что вам нужно, Дженкс? Какого черта, я не понимаю... У меня нет времени на...
- Каллен, послушайте же... Где вы?
- Да какое вам дело?! Что это все значит?!
Дженкс, понизив голос, заговорил. Когда он закончил, Карлайл судорожно сжимал телефон, не в состоянии понять, что нужно сделать, чтобы вернуть время хотя бы на полчаса назад. Чтобы никогда не слышать того, что рассказал ему Джей Дженкс. Не слышать приглушённый голос Эсме, находившейся рядом с Дженксом. Этот голос исключал призрачную надежду на то, что это - интрига, очередная попытка дискредитировать его. Эсме с ее снобизмом демонстративно игнорировала таких, как Дженкс. А теперь...
- Что... что я должен делать... - прохрипел Карлайл.
- Будьте осторожны, Каллен. Мы не знаем, где Уитлок и что он... планирует.
Карлайл рванул ворот рубашки, душивший его.
- Дженкс... - Он судорожно подыскивал слова. - Будьте рядом с ним... с моим сыном. Я сейчас приеду.
- Карлайл, я не уверен, что... Было бы лучше, если бы вы оставались в отеле, пока мы не выясним, где Уитлок.
- Я приеду. - Карлайлу казалось, что он горит. В адском огне, за все свои грехи.
- Возьмите такси, Каллен. Ждите его в лобби отеля. Сразу садитесь в машину. Будьте осторожны.
Снова приглушённые голоса, перебивавшие Дженкса. Незнакомая женщина звала по имени его сына, громко, отчаянно. Дженкс отсоединился, не сказав больше ни слова.
- Эдвард... Эдвард... Господи...
- Что с ним?
- Его нужно везти в госпиталь... Я не справлюсь сама... Мистер Дженкс, помогите... Эдвард...
Марта слышала, как Дженкс говорил с Карлайлом Калленом. Ему удалось дозвониться, удостовериться, что с отцом Эдварда все в порядке. Адвокату пришлось рассказать Каллену-старшему о том, что произошло. Марта старалась не вдумываться в происходящее; слишком страшно, слишком... Она беззвучно просила лишь о том, чтобы у Эдварда хватило сил.
Она не помнила, когда отвлеклась, буквально на секунду. А в следующее мгновение увидела Эдварда, оседающего на пол.
Марта прокляла впоследствии тот момент, когда впустила сюда Эсме Каллен, адвоката и эту девицу, поминутно цеплявшуюся за руку Эдварда и просившую прощения. Сколько грязи скрывала блестящая семья Калленов... А Эдвард не выдержал; срыв был лишь вопросом времени.
Марта бросилась к нему; он был без сознания. Ей потребовались мучительные пять минут, чтобы принести необходимое и сделать ему инъекцию. Эдвард задышал чуть глубже, но полностью не приходил в себя.
- Мистер Дженкс, мне нужно отвезти его в госпиталь, так будет быстрее.
- Я дождусь Каллена здесь.
- Хорошо. Джессика, помогите мне, умоляю.
- Конечно... Да, конечно.
- Не бойтесь, он сейчас придёт в себя, - сказала Марта.
Эдвард застонал, открыл глаза. Дженкс и Марта помогли ему сесть.
- Я подгоню машину, - опомнилась Джессика.
- Мистер Дженкс... - начала Марта, но тот отмахнулся.
- Езжайте, я перехвачу Карлайла здесь и поговорю с ним.
Марта помогла Эдварду подняться, набросила на него пальто. Он не произносил ни звука, и это настораживало ее. В лифте он прислонился к стене, снова закрыл глаза.
- Эдвард...
Он все так же молча покачал головой.
Джессика вышла из машины, подхватила Эдварда с другой стороны.
- Спасибо. Нужно в госпиталь, мисс Стэнли. Я позвоню, его будут ждать.
По дороге Джесс то и дело смотрела в зеркало заднего вида. Оно отражало бледное, измученное лицо, закрытые глаза. Марта иногда тихо заговаривала с Эдвардом, но он лишь качал головой, словно впав в какое-то пограничное состояние.
Миссис Доэрти созвонилась с госпиталем; доктор Кроуфорд был на смене и ждал своего пациента.
- Все будет хорошо, Эдвард, - тихо говорила Марта, сжимая его руку. - Ваш отец в безопасности, он объяснится с мистером Дженксом. Вы все сделали правильно.
Было слышно лишь тяжелое дыхание Эдварда.
Серая мгла перед глазами стала гуще, почти почернев. Он слышал, как Марта зовёт его, но не был в силах даже пошевелиться. Резкая боль пронзила руку; через несколько мгновений чугунная плита, придавившая грудь, стала легче, он смог прерывисто вздохнуть и открыть глаза. Темнота окружала его, настоящая темнота. Эдвард слышал голоса, чувствовал руки, помогающие подняться. Он смог даже встать, но не был в силах произнести ни слова. Ужас лишил его речи. Темнота сгустилась и уже не отпускала.
Марта помогла одеться, усадила в машину; ее голос, ласковый, встревоженный, пробивался через пелену страха. Эдвард давал ей понять, что слышит, что чувствует все, но панический спазм лишил его речи.
Все, что он пережил за этот день, вся эта грязь и боль в конце концов стоили ему последних сил.
- Что случилось, Марта? - Доктор Кроуфорд шёл навстречу в сопровождении медсестры. Она везла кресло; Марта сняла с совершенно безучастного Эдварда пальто, помогла сесть. - Везите наверх, Дженни.
- Он словно не до конца в сознании, Джеральд. Я сделала все, что надо, но мне не нравится все это...
- Мы справимся, не волнуйтесь.
Марта едва сдерживала слезы. Все это было настолько несправедливо, что ей хотелось плакать, как ребёнок.
- Я подожду внизу. Сообщи мне сразу, слышишь?
- Обязательно.
Джеральд ушёл, а Марта села в кресло в зоне отдыха. Она обводила взглядом полупустое помещение, едва заметно шевеля губами. Марта молилась. Как умела. За всех: за Эдварда, за его отца. За их будущее. За Беллу.
Рядом кто-то осторожно присел. Мисс Стэнли.
- Я подожду с вами, можно? - спросила она Марту тихо.
Марта кивнула. Не ей судить о том, что происходило между этими двумя.
Джессика тихонько всхлипывала, скорчившись в неудобном кресле. Марта молча подала ей пачку бумажных носовых платков.
- Спасибо. Миссис...
- Доэрти. Марта.
- Марта... Во всем виновата я... Это из-за меня...
- Что из-за вас? - Марта не собиралась и словом помогать Джессике Стэнли. Если она собирается каяться - пусть...
Джесс сама не понимала, почему вдруг решила остаться здесь, заговорить с этой суровой на вид женщиной, так болевшей за Эдварда. События последнего времени напоминали сон, события которого настолько страшны и нереальны, что хочется рывком проснуться, отдышаться, но не получается. Осознание случившегося приходило толчками, от которых хотелось кричать во все горло.
С тех пор, как Джаспер избил ее, она пребывала в каком-то анабиозе, лишь действуя, встречая одну катастрофу за другой.
А сегодня в доме Эдварда Джессике стало ясно ещё кое-что.
Можно было сколько угодно оправдывать себя, говорить о том, что именно Каллены впустили в семью Джаспера Уитлока, но Джессика была уверена - ее действия, ее тщеславие, нежелание быть честной с самой собой и привели к трагедии. Она играла с Уитлоком, теша себя и своё раненое самолюбие, не отдавая себе отчета в том, с кем ведёт эти игры. И что может пострадать ещё кто-то. Эдвард... Ее Эдвард, который никогда не был ее.
И вот сейчас ей казалось, что, несмотря на то, что ничего уже не вернуть, она должна была быть здесь. Хотела быть здесь, спрятав от всего мира и от себя в самый дальний уголок сознания то щемящее чувство, которое захлестнуло ее, когда она смогла снова прикоснуться к Эдварду. Он даже не узнает об этом. Но это неважно.
Джессике почему-то было важно и то, чтобы эта женщина, не смотревшая даже в ее сторону, выслушала ее. Даже не поняла, нет. А просто дала ей выговориться. Джесс знала, что Марта слушает.
- Я не знаю, что сказать вам, Джессика, - произнесла Марта после тягостной паузы, повисшей после рассказа. - Действительно не знаю. Я никогда не была да и не могла быть на вашем месте. Я знаю Эдварда не так давно... то, что вы рассказали, похоже на него. Я могу себе представить, что он с одержимостью и страстью отдавался тому делу, которым жил. Но я не могу вдаваться в подробности его и вашей личной жизни. Послушайте... Все это уже неважно. Важно, чтобы все это закончилось. Чтобы все смогли жить дальше. И вы... И он... Мне кажется, что вы не повторите старых ошибок и найдёте свой путь. А Эдвард уже идет своей дорогой. Только бы сил хватило... Извините меня...
Марта встала; ей было жаль эту запутавшуюся женщину, недооценившую ту темную энергию, с которой пыталась играть по своим правилам. Но ждать здесь больше не было сил. Ей нужно было знать, что с Эдвардом.
- Марта?! - По холлу больницы прокатился горестный вскрик. - Что происходит, Марта?!
Белла бросилась к ней, уже дрожа от страшного предчувствия. Она собиралась домой после тяжёлой смены; миссис Салливан ещё оставалась в ее доме, и Белла хотела использовать это время, чтобы побыть с Эдвардом. Она знала, что он будет подавлен после разговора с матерью, и хотела просто быть рядом. Вернуть ему немного того тепла, которое он так щедро дарил ей.
- Ох, детка... - Марта сжала Беллу в объятиях, пытаясь успокоить ее, хотя сама была как нельзя далеко от этого состояния. Как объяснить ей, что случилось? Что именно отобрало у Эдварда едва обретённые силы?
- Эдвард здесь?
- Да... Да, дорогая... Мне так жаль... Пойдём... пойдем к нему. Я тоже не могу больше сидеть здесь...
- Но почему? Что случилось? Это она, Марта? Это... его мать?
- Он объяснит тебе все, я уверена. Сам объяснит, иначе... иначе это неправильно, Белла.
Джессика слышала их удаляющиеся голоса. Видела, как молодая девушка, худенькая, маленького роста, с длинными темными волосами, очень просто одетая, бросилась к Марте. На ее лице был написан первобытный, панический ужас. Это она. Та, о которой говорил Эдвард тогда. Женщина, которую он любил.
Джессика поднялась, вышла на улицу. Подставила лицо под капли непрекращающегося дождя. Все не зря...
- Он спит под капельницей. Организм совершенно истощён. Такое впечатление, что он не ест и не смыкает глаз. Такой финал был неизбежен. Марта, что там происходит?
- Я не могу, Джеральд. Я случайно была посвящена в детали, которых не имела права знать. Это моя вина...
- Вы не могли кормить его насильно... Я все понимаю, Марта... Это его семья? Они не оставляют его в покое...
- Прости. Эдвард говорил с тобой?
Джеральд взглянул на Беллу. - Немного. Белла... Иди к нему. Он спит, но ты можешь побыть с ним. Вам обоим это необходимо, мне кажется. Марта, я хочу оставить Эдварда здесь минимум на три дня. Ему пришлось бы приехать на очередные обследования, так что мы воспользуемся этой возможностью. Ему нужен отдых. Я запрещу пускать кого бы то ни было, кроме вас и Беллы. Вы можете поехать домой и отдохнуть. Я буду держать вас в курсе. Все будет хорошо.
Снова темно. Эдвард не чувствовал ни рук, ни ног, ни тяжести собственного тела. Только медленное падение в бесконечную, темную глубину. Он пытался сжать пальцы, найти опору, чтобы удержаться на краю этой бездны, но двигаться удавалось лишь медленно, словно под слоем льда в тягучей, глухой воде.
- Эдвард... - Он улыбнулся во сне. Ее голос. Всегда рядом. Можно не бояться ни холода, ни темноты. Их просто не существует, если есть ее голос и ее тёплая рука, скользящая по его коже. - Эдвард... Ты слышишь меня?
Эдвард глубоко вздохнул и открыл глаза. Белла... Так близко... Он с трудом поднял руку, коснулся ее.
- Ты... детка... ты здесь?
Она поцеловала его ладонь, не переставая плакать. Эдвард был так страшно бледен. Белла чувствовала себя отброшенной назад, в те дни, когда она едва знала его, но все же умирала от страха.
- Я должна была остаться с тобой. Должна была... - твердила она как заведённая. - Мы повторяем снова и снова те же ошибки... Так не может продолжаться... не может...
Эдвард слышал ее шёпот, Белла словно говорила сама с собой. Она права. Он нащупал поручни кровати, с трудом приподнялся.
- Что... что ты делаешь, не надо! Тебе нужен покой.
- Нет. Иди ко мне, ближе. Ты нужна мне. Не будет больше никаких тайн, Белла.
Белла скользнула на край кровати, легла рядом, затихла в кольце рук Эдварда.
Он рассказал ей все. Прерываясь, чтобы перевести сбивавшееся дыхание, иногда сильнее сжимая Беллу в объятиях, чтобы снова не сломаться, не дать страху овладеть собой.
Когда Эдвард замолчал, Белла не могла даже плакать. Слез не было; они не помогли бы ни облегчить, ни постигнуть его боль. Нужно было другое.
Она жила для других. Со дня смерти матери она жила чужими жизнями. Жизнью отца, для которого сделала все мыслимое и немыслимое, но не смогла уберечь. Жизнью брата, убившего на корню всю жившую в сестре любовь и привязанность. А теперь Белле необходимо было принять решение для себя. Что нужно было ей самой. Что составляло ее собственную жизнь. Ответ был прост. Она встала, вынула из сумки телефон.
Эдвард замер. Когда Белла молча выскользнула из его рук по окончании рассказа, у него мелькнула мысль, что, возможно, так лучше. Ей нечего делать посреди этой грязи и хаоса, эгоизма и пороков. Чем дальше от Калленов и от него самого, тем лучше.
- Миссис Салливан? - Белла говорила по телефону. - Добрый вечер. Нет, к сожалению, не все в порядке. Эдвард снова в госпитале. Да, спасибо, ему уже лучше. Я передам, благодарю. - Она помолчала, затем продолжила. - Миссис Салливан, мне крайне неудобно просить вас, но обстоятельства складываются так...
О чем она...
- Я не вернусь домой. Не могу. Я остаюсь с Эдвардом. Я хочу попросить вас... Я все оплачу... Если у вас нет других обязательств в данный момент... Останьтесь с Сетом, пока он не уедет. Это составит около трёх недель. Я приеду за вещами и мы обсудим... Да, конечно... Я скажу Сету сама, но я приняла решение. Огромное вам спасибо. Да... Я сообщу вам.
Раздался шорох, лёгкий стук. Белла снова легла рядом. - Не говори ничего. Я люблю тебя, Эдвард. Я говорила тебе это? - Ее губы дрогнули в улыбке у его плеча.
- Не помню, детка, - сказал Эдвард, закрыв глаза и пытаясь справиться с ураганом, захлестнувшим его. Желанием привязать ее к себе навсегда или отпустить. Умереть за неё или наслаждаться жизнью. - Повторишь?
- Я люблю тебя, Эдвард. Больше жизни. Я не оставлю тебя. Мы достаточно откладывали все это, неизвестно, во имя чего. Хватит. Надо начинать жить.
Эсме непроизвольно сделала шаг назад. Марта бросилась к упавшему Эдварду, Дженкс отшвырнул телефон; был слышен тихий вскрик Джессики.
Ей казалось, что она - убийца, наблюдающая за своей жертвой. А убийцу ждёт наказание. Рано или поздно.
Она отступила к двери, воспользовавшись тем, что все сгрудились около Эдварда. Наткнувшись на дверь спиной, она нажала на ручку. Открыто.
Эсме вылетела на улицу, рванула дверь своей машины. Через двадцать минут она была дома. Она знала, что делать.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-571-1
