Форум Only Rob

В российский прокат 22 марта выходит один из самых оригинальных фильмов года — психоделический экспериментальный триллер «Тебя никогда здесь не было». Хоакин Феникс, сыгравший роль аутичного наемного убийцу, спасающего девочку от педофилов, получил приз в Каннах, режиссер из Шотландии Линн Рэмси («Крысолов», «Что-то не так с Кевином») — там же взяла приз за сценарий. Перед российской премьерой фильма Антон Долин поговорил с Рэмси о том, как создавался главный персонаж, какие были сложности на съемках в Нью-Йорке и для чего в сюжет фильма вплетены интимные истории из жизни режиссера.

— Забавно, что «Тебя никогда здесь не было» получил награду именно за сценарий. Там же диалогов почти нет, сюжет далеко не разветвленный. Сколько страниц было в сценарии, скажите честно?

— Не помню точно. Немного! Но около двадцати страниц я выбросила. Я просто еще не успела его дописать, когда нам дали зеленый свет на съемки в Нью-Йорке, и мы сорвались туда.

— И что выпало из сценария?

— Ничего важного, уверяю вас.

— Герой Хоакина Феникса в этом фильме формально — непобедимый и невозмутимый силач, настоящий убийца-профессионал, и при этом он совсем не похож на супермена.

— Он сам на этом настаивал. И все время просил, чтобы я снимала его со спины: он тут играет с такой специфической осанкой, далеко не идеальной. Хоакин много тренировался, качался для роли ежедневно. Но нам было важно показать не силу, а интенсивность эмоций.

— Вы сразу знали, что он будет играть у вас главную роль?

— Да, я писала сценарий для него. Как только он согласился, мне вдруг стало страшно: «О господи, работать с самим Хоакином, справлюсь ли я?» Я так много о нем слышала, так давно хотела его снимать. Мы сблизились, когда часами обсуждали персонажа.

В романе Джонатана Эймса, по которому снята картина, главный герой почти Джеймс Бонд — элегантный, работает только в перчатках. Мы изобрели абсолютно другого Джо, ничем на него не похожего: ни обликом, ни поведением. Мы начисто избавили его от всех супергеройских клише. Дали ему несколько шрамов, двусмысленных намеков на прошлое, немного в духе Дэвида Линча, чьи фильмы я очень люблю. А пока изобретали героя, подружились. Хоакин такой умный, наблюдательный и в своем роде гениальный. Представляете, мы снимали на многолюдных улицах, и Хоакин так преобразился, что его ни разу не узнали.

— Могли бы вы представить этот фильм без Феникса?

— Нет. Он и есть фильм.

— По вашим рассказам складывается ощущение, что работа шла ненавязчиво и легко. Меж тем, это жанровая картина, триллер, да еще и снятый в Нью-Йорке. Вы же раньше ничего подобного не делали.

— Это правда, Нью-Йорк — страшно неудобное место для режиссера: там ничего невозможно снять, не получив на это разрешения. Это колоссальная проблема. Но у меня была замечательная молодая команда, включая оператора Томаса Тауненда, они работали на чистом энтузиазме — и с ними я как будто сама помолодела. Мне просто море было по колено.

— Как в фильме появилась актриса российского происхождения — 15-летняя Екатерина Самсонова, которой на момент съемок было 13 лет?

— Русская тема для меня личная. Мой муж русский, а дочь, таким образом, русская наполовину. Мой директор по кастингу приводил ко мне огромное количество девочек с актерским опытом, и все они мне не нравились. А потом появилась Екатерина, и она была такой естественной! Хоакин с ней немного поиграл, поимпровизировал, и мне сразу понравилось, как они смотрятся рядом друг с другом: она такая светлая, он такой темный и мрачный.

— Как возникла сцена, в которой мать и ее взрослый сын смотрят по телевизору «Психоз» Хичкока?

— О, это родилось под влиянием момента. Многие хорошие вещи появляются в фильме именно так, спонтанно. Дело в том, что моя мать засыпает поздно и обожает перед сном смотреть телеканалы со старыми фильмами. Я подумала, что и матери Джо это должно нравиться, и спросила актрису Джудит Робертс: «Ты к Хичкоку вообще как относишься? „Психоз“ любишь?» Оказалось, любит. Так все и сложилось.

— Странно, что даже в такой своеобразный фильм вы принесли интимные истории из своей жизни.

— Тут и след моего отца есть! Музыку к картине создавал [британский музыкант, гитарист группы Radiohead] Джонни Гринвуд, но в ней много и популярных песен, позаимствованных мной. Большинство из них — любимые мотивы моего отца. Некоторые мы любили с ним петь вместе. Они появились в картине более или менее случайно, в процессе звукового монтажа, и как-то моментально встали на свои места, как будто так и задумывалось.

— Однако все самое важное в звукоряде картины — от Джонни Гринвуда?

— Безусловно. Без него «Тебя никогда здесь не было» тоже не мог бы получиться. Он очень своеобразно работает с материалом. И он такой замечательный — умный, скромный. Я рассказывала ему о герое, и это как бы давало ему вдохновение, он уходил и возвращался с готовым треком или мотивом. Иногда треки длились по 20-30 минут — они были прекрасны, но я не могла придумать, как их использовать. К счастью, он работает не один, а со своим звукоинженером. Вместе с ним мы потом монтировали фильм, и он помогал мне вставить в картину написанную Джонни музыку и совместить ее с песнями, которые отобрала я. У меня в компьютере осталось сотни полторы треков, которые я так и не использовала.

— Визуальный ряд картины как минимум необычен. Взять хотя бы крупные планы зеленых леденцов.

— Я обожаю крупные планы! Это моя слабость. А с леденцами связана еще одна персональная история. Я люблю именно зеленые, всегда выбираю их из банки разноцветных сластей. Не знаю почему. Безумие какое-то. Может быть, мне кажется, что они чуть кислее остальных?

— «Тебя никогда здесь не было» часто сравнивают с «Таксистом». Вам эта параллель льстит? Или, может быть, раздражает?

— Я знакома со сценаристом «Таксиста» Полом Шредером — потрясающий человек, преклоняюсь перед ним, но параллелей между этими двумя фильмами я не вижу, честно говоря. Думаю, все дело в Нью-Йорке. Возможно, были и еще какие-то подсознательные цитаты.

Сюжет с мужчиной и девочкой — из новеллы Эймса, не я его изобрела. Название [фильма] — тоже оттуда, я понимаю его так: герой отчасти нереален, его как бы и не существует. Из книги и оружие Джо, его молоток. Но мне самой ужасно нравится эта деталь, я с ней поиграла. Мне показалось, что это идеальное орудие убийства для киллера со склонностью к суициду.

— При этом нет ощущения, что вы наслаждаетесь сценами насилия.

— Потому что я ими и не наслаждаюсь. Насилие в моем фильме достаточно экстремально, просто его почти никогда не видно. Иногда мы только слышим, как оно происходит, иногда видим в кадре его последствия. Вопрос ведь в том, как снять и как смонтировать.

— Предыдущий фильм, «Пловец», вы сняли шесть лет назад. А когда собираетесь приступить к следующему?

— Надеюсь, столько же ждать до следующего проекта не придется. Обсуждаем сейчас одну историю с Кейси Аффлеком. Решающий вопрос, как всегда, в финансировании — с ним ситуация неясная.

— Вы упомянули фильмы о Бонде. А если бы вам предложили снять серию франшизы для большой студии, согласились бы?

— Почему нет? Но на условии сохранения полного художественного контроля над процессом.

— А если бы это был сериал?

— Пока не очень себе это представляю. Иногда можно посмотреть что-то хорошее на своем компьютере или по телевизору — особенно я люблю документальные фильмы. Но когда мы с моим оператором увидели «Тебя никогда здесь не было» на премьере в Каннах, то оба были так потрясены, что сказали в один голос: «Как же это круто — видеть кино на огромном экране!»

Я знаю, сериалы наступают [кинематографу] на пятки, но хочу верить, что у большого экрана есть будущее. Даже несмотря на то, какие классные картины в последнее время снимают для телевидения, — взять хотя бы «Вершину озера» Джейн Кэмпион или новый «Твин Пикс» Дэвида Линча.

Антон Долин

Российское коммерческое кино последний год ставит рекорды. В 2017-м был побит рекорд «Сталинграда» — неожиданно для многих кассовым чемпионом стала сказка «Последний богатырь». Не прошло и полугода, как ее рекорд был превзойден спортивным блокбастером «Движение вверх». Романтический мюзикл о фигурном катании «Лед» окупил свой бюджет уже в десять раз. Только что вышедшая на экраны комедия «Я худею» — в три раза, причем за первые четыре дня проката. Оба фильма сняты не знаменитыми режиссерами, а дебютантами, правда, создатель «Льда» Олег Трофим известен как клипмейкер, а автор «Я худею» Алексей Нужный — сериалом «Ольга». Кинокритик «Медузы» Антон Долин посмотрел «Я худею» и попробовал понять, что происходит с отечественным киномейнстримом.

Внимание: в тексте есть спойлеры!

Те, кто не смотрели и не собираются смотреть фильм с развеселым постером и слегка вызывающим названием «Я худею», наверняка, нахмурятся. «Неужели это правда хорошее кино?» На это хочется ответить: нет, «Я худею» — нечто большее. Это нормальное кино.

Слово «нормальный» в России обладает немыслимым богатством коннотаций (см. роман Владимира Сорокина «Норма»). Обычно определяя фильм как нормальный, мы имеем в виду, что речь о чем-то сносном, терпимом — потому что нормы в России не существует. Наша киноиндустрия кое-как ковыляет на костылях господдержки и пропаганды, прибыль чаще всего не приносят даже немудрящие жанровые фильмы. Разве ж это нормально? Годами снимаются поделки и подделки под негласным лозунгом «как у американцев, только наше» — и годами публика, сходив в кино, на выходе плюется и бежит к компьютерам утешаться за просмотром язвительных разборов блогера Bad Comedian. Часто его обзоры набирают больше просмотров, чем ставшие поводом для них кинокартины. Это ли не приговор?

Bad Comedian — не профессиональный критик, он виртуозный стервятник. Однако в главном он прав.

Ненормально, когда провинциальная по мировым меркам индустрия пытается всерьез меряться с Голливудом. И для победы в этом заведомо неравном бою ломает об колено хрупкий, только-только образовавшийся кинопрокатный рынок, по каждому поводу бегая в Минкульт («Защити нас от злых «Трансформеров» и «Мстителей»!). Нормально, когда зритель по собственной воле выбирает российское кино. И не всегда, а в тех случаях, когда оно этого заслуживает. И не потому, что наше («наше» не равно «хорошее»), а потому, что говорит о близком и важном, Голливуду незнакомом.

Ненормально, когда кинематограф панически боится современной ему реальности, не знает ее, не умеет о ней говорить, не владеет ее языком и не желает учиться. А вместо этого упивается мечтами о мифическом прошлом — война, космос, балет! — и имитирует мир американского кино, покрывая толстым слоем глянца немногочисленные приметы узнаваемого российского быта. Зритель не идиот, он легко отличит фальшь от художественной условности. Нормально, когда россияне в 2018 году смотрят фильм о России 2018 года — той самой, в которой они живут, а не той, которую придумали под чутким продюсерским руководством сценаристы.

Ненормально, когда в любом жанре кино снимается ради того, чтобы публика чем-то непременно гордилась. Гордость вообще — чувство редкое, его невозможно испытывать постоянно. Нормально, когда вместо этого кино (вспомнив о том, что оно не только бизнес, но и искусство тоже) вскрывает и взламывает стыдное, пытаясь вылечить его посредством самой простой и прямолинейной психотерапии: через смех.

«Я худею» — именно о стыдном. Главная героиня, жительница Нижнего Новгорода Аня, в начальных сценах фильма расстается со своим бойфрендом Женей. Точнее, он ее бросает, прямо на свадьбе их друзей: она за время романа растолстела и разонравилась Жене, и теперь он ее стесняется. Наверное, не случайно Женя — тренер в бассейне, а Аня работает на кондитерском производстве и неравнодушна к сладкому.

Весь остальной фильм Аня пытается справиться с собой. Обращается за помощью (в основном, безуспешно) к умной подруге, которая собирается переезжать в Москву, потом к живущей в деревне матери, у которой наклевывается роман с пьющим комбайнером, чудом разыскивает давно их бросившего отца, который завел новый роман и переехал в Казань. Записывается в клуб анонимных обжор и знакомится с Колей по прозвищу «Рыхлый». Тот и правда рыхловат, зато умен и целеустремлен, а также способен уговорить Аню перестать жалеть себя и начать заниматься спортом.

Очевидно, вы догадываетесь, чем дело кончится: я догадался минуте на десятой. Иным хватит и трейлера. Возможно, вы уже посмотрели фильм (учитывая его кассовые сборы, вероятность высока). Если же нет и боитесь спойлеров, то пропускайте этот абзац. Разумеется, Аня похудеет и вернет былую привлекательность, а также уверует в себя. Женя пожалеет о своем решении и попробует к ней вернуться. Но она уже поймет, что пухлый Коля ей дороже. Поймет не сразу, пройдя тяжкий путь фэтшейминга (и как его объект, и как субъект) и научившись эмпатии. Это же лирическая комедия, как иначе.

Как уже было сказано, «Я худею» — нормальное, а не выдающееся кино. Ему можно предъявить массу претензий помимо предсказуемого сюжета. Абсолютно лишние перебивки с красивыми видами Нижнего, по которому под навязчивый саундтрек русской поп-музыки гуляют герои (будто режиссеру, пришедшему с телевидения, обязательны эти «рекламные паузы»). Торчащая, как вставной золотой зуб, роль «звездного» Сергея Шнурова — куда уместнее было бы пригласить его на роль Сергея Шнурова, как в свое время поступил с Сергеем Светлаковым в «Горько» Жора Крыжовников. Масса других мелочей: фильму будто не хватило грамотного редактора или волевого продюсера. Но недостатки сполна окупаются достоинствами.

«Я худею» — едкая и доказательная критика культа красоты, в России (особенно провинциальной) принимающего гротескные масштабы. Это картина не столько о принятии себя, сколько о преодолении эгоизма, о способности видеть и слышать ближнего. Она показывает, что стесняться надо не собственной или чужой слабости, а кичливой демонстрации силы — будь то сила богатства, власти, красоты или молодости. Ни в один момент не издевается над теми, кто не соответствует воображаемым стандартам, но постоянно подвергает сомнению сами эти стандарты. Этот нормальный фильм — о том, что не существует никакой обязательной нормы: все разные, и каждый по-своему несовершенен. А несовершенство не помеха ни дружбе, ни любви, ни даже успеху.

Для Америки такого рода комедии — норма. Хотя появились они сравнительно недавно, с легкой руки революционера жанра Джадда Апатоу («Сорокалетний девственник», «Немножко беременна» и т. д.). Тем не менее, «Я худею» — ни в коем случае не эпигонская имитация. Стиль Апатоу невозможно имитировать: можно лишь попробовать его взрастить на нашей почве, тщательно эту почву изучив. У режиссера Алексея Нужного получилось.

В «Я худею» представлена галерея ярких персонажей, более или менее удачно воплощенных разнородным составом артистов. Отлично играет роль здравой подруги Ирина Горбачева, забавно смотрится дуэт / дуэль двух кавалеров Ани, суперменистого Романа Курцына (из недавнего «Крыма») и характерного Евгения Кулика. Но, конечно, в первую очередь надо говорить об Александре Бортич, исполнительнице главной роли.

Ее знаменательный дебют состоялся несколько лет назад в отличной картине Нигины Сайфуллаевой «Как меня зовут», в паре с другой молодой артисткой Мариной Васильевой. Та пропала на некоторое время с радаров, а потом появилась в замечательной роли у Звягинцева в «Нелюбви». Бортич же снималась безостановочно, будто претендуя на роль нового секс-символа — не стеснялась откровенных сцен, не пренебрегала фильмами среднего качества и скоро стала частой экранной партнершей самого Данилы Козловского («Духлесс-2», «Викинг»). Разумеется, актрису ее внешности и использовали соответствующим образом — скажем так, сугубо функционально.

«Я худею» — та главная роль, которой Бортич достойна. Здесь ей понадобились не только органика или привлекательность, но и подлинное актерское мастерство. Это глубокая и сложная работа, при всем мнимо-легкомысленном драматургическом рисунке: начиная с чистой комедии, к финалу героиня практически выводит нас на территорию драмы. Или, во всяком случае, подходит к ней вплотную. Тема этой роли и всего фильма — не стремление к красоте или проблема ожирения, а чувство собственного достоинства. Дефицитная штука.

Не говоря о том, что для роли Бортич набрала 20 килограммов, а потом за время съемок их сбросила, в соответствии со сценарием. Раньше такие подвиги водились только за американскими артистами, причем за лучшими. Но за ними — персональные врачи, тренеры, специалисты по питанию. У нас в России это, кажется, первый подобный опыт.

Осталось привыкнуть к мысли, что и это — нормально. По меньшей мере, должно быть нормальным. И, может быть, станет. У зрителя тоже есть чувство собственного достоинства. Он видит, когда его обманывают, и ценит, когда для него честно работают. Ему не нужны бесконечная сладость и официозная казенщина, он мечтает об искренности и умеет ей дорожить.

Антон Долин