Творчество

Она думала, что это как последнее желание заключенного перед казнью — никакого удовольствия, а только отсрочка неизбежного. А оказалось…
Оказалось, крайне интересно гулять по романтическим местам с не менее романтическим кавалером. А что может быть романтичнее мятежного духа?
Честно, Лика думала, что по Италии она тоже будет путешествовать во сне. Ну прям из того каминного зала и окажется в приемной папы Римского. Но… проговорив тогда свое предупреждение о хорошем поведении, мужчина провел ладонью по ее лицу, она прикрыла глаза, а когда опять открыла, то обнаружила себя на любимом диване с бубнящим телевизором и недопитым шампанским. А под рукой вибрировал мобильник — Лине не терпелось узнать, чем закончилось романтическое свидание. Новость о внезапном недомогании Лешика ее не столько растрогала, сколько развеселила. А ядовитые комментарии насчет аллергии девственника на секс подняли настроение и Лике, и на какое-то мгновение она опять поверила, что слишком реалистичный сон — это просто взрыв ее воображения. Как будущий психолог, она сама могла много рассказать о буйных фантазиях, которые заменяют пресную действительность.
А наутро ее вызвали в деканат. И сказали, что она включена в состав группы, которая поедет на международный студенческий симпозиум с каким-то там мудреным названием типа: «Толерантность — наше будущее» и ни куда-нибудь, а в Италию. Резкую бледность студентки декан принял за особое проявление радости и посоветовал быстрее принести загранпаспорт, чтобы место не заняли.
Паспорт она принесла, прекрасно понимая, что ее место никто не займет: любой, этого пожелавший, сломает ногу, попадет в аварию по дороге, просто умрет скоропостижно. Внезапно в ее голове мелькнула мысль, что в таком случае стоит намекнуть о свободном месте одной крайне неприятной особе, пусть с ней что-нибудь ужасное случится — в этот момент Лике стало страшно. Так же страшно, как накануне поздней ночью, когда она поняла, что не хочет секса с Лешиком и ни с кем из тех, кто периодически клеился к ней. Она хочет оказаться в объятиях того, кто посчитал ее не готовой к этому.
Девушка шла по улице, постепенно доводя себя до точки кипения: ёпрст! Он говорит, что у нее нет обратной дороги и спокойно отпускает в обыкновенную жизнь! Вырывает из рук насильников, отпихивает Лешика, а сам не делает ничего более греховного, чем поцелуй! Как она показать свою готовность? Лечь и раздвинуть ноги? И как она вообще попадет к нему? В таком взвинченном состоянии она даже заснуть не сможет! Снотворного что ли выпить. Смертельную дозу. Или яду?
Распахнула дверь, не раздеваясь, как была в блузке, юбке и на шпильках, влетела в комнату… и оказалась у горящего камина. Впервые, не заморачиваясь мыслью как это сделать, просто сделала. Мужчина, сидевший в кресле с неизменным бокал в руке, сказал со смешком:
— Я рад, что ты научилась входить без стука. И рад тебя видеть.
— А я нет! — Лика встала у огня в позе обвиняющей добродетели. — Ты просто сводишь меня с ума, я сегодня впервые захотела сделать зло, используя тебя!
— Я не считаю это грехом. Тем более ты, к сожалению, смогла сдержаться, — мужчина теперь насмехался в открытую. — Что еще тебя так разозлило?
— Может я передумала ехать в Италию! А ты уже все устроил!
— Ты нелогична, как и все женщины, — он наконец соизволил встать и подошел очень близко, она даже почувствовала его неповторимый запах — запах чистого, сильного мужского тела с отзвуками какого-то парфюма, типа лосьона для бритья или туалетной воды. — Так что же на самом деле тебя привело сюда по доброй воле?
— Почему ты сказал, что я еще не хочу эротики? — выпалила она на одном дыхании.
— А ты к ней готова? — сильные пальцы привычно приподняли ее лицо за подбородок. — Готова заниматься сексом со мной?
— Не знаю, — Лика опустила глаза. Ее дыхание против воли чуть участилось, потому что она почувствовала, как его вторая рука спокойно и властно начинает расстегивать пуговицы на легкой блузке. — Я, конечно, не такая нимфоманка, как моя тезка, мама погорячилась, но…
— Тезка? — он удивился, даже приостановился, чем не преминула воспользоваться Лика и, вывернувшись из его рук, села в кресло:
— Да, мама назвала меня Анжеликой. Надеюсь, ты не Жоффрей?
— Упаси бог! Мое имя Филипп. Хотя., — опять тихий смешок. — В некотором смысле мы с ним похожи.
— Ты его знал? — крайне удивилась девушка и тихо ойкнула, потому что мужчина, сев на подлокотник кресла, быстро расстегнул блузку до конца и спустил ее с плеч вместе с бюстгальтером, освобождая небольшую упругую грудь.
— Как можно знать литературного персонажа? Просто у меня была знакомая, слишком начитанная особа, — он продолжал раздевать девушку, и через несколько минут она уже сидела в кресле в одних трусиках.
— Знакомая? — какое-то непонятное чувство, знающие люди назвали бы это ревностью, кольнуло сердце. — А она была готова к сексу с тобой?
— Нет, мы с ней быстро расстались, — мужчина соскользнул с подлокотника и оказался на коленях перед креслом, где сидела девушка. Положил руки ей на бедра:
— У тебя есть последняя возможность сказать свои «нет…», или «но…». Итак?
Лика замотала головой. Она всегда была крайне сдержанна в чувствах, эмоциях и парень у нее был до Лешика один. Эротические книжки были смелее, чем самые ее бурные ночи. А сейчас, чувствуя себя грешницей на костре, она решилась:
— Я хочу быть твоей.
— Смелая и красивая девочка! — ладони Филиппа скользнули на внутреннюю часть бедер, развели ее ноги. Лика откинула голову назад в прерывистом вздохе, пальцами вцепилась в обивку кресла. Она еще была в трусиках, но сейчас, когда его жадный взгляд ласкал ее промежность, шелковая ткань стала быстро намокать от желания, непристойного и неприкрытого.
Он пальцами отвел материю в сторону, любуясь влажно поблескивающей плотью. Лика пыталась сжать ноги, чувствуя, как горячая волна стыда обжигает лицо, но мужские руки не дали этого сделать. Наоборот, не слишком нежно сорвав последнюю деталь одежды, Филипп положил ей руку между ног, сжал пальцы, заставляя девушку выгнуться:
— Ты сказала «да», не забывай об этом, — шепнул он.
Почти всхлипнув, она опять кивнула головой, не в силах сказать ни слова. Ей было страшно, она горела в огне стыда и смущения, а первобытное желание сворачивалось узлом где-то внизу живота, где сейчас хозяйничали чужие мужские руки.
Он поднялся с колен, но не убрал ладони с ее промежности, сев опять на подлокотник кресла. Склонился к девичьему лицу, начал целовать закушенные губы, заставляя их раскрыться, а в этот момент пальцы проникали все глубже внутрь, заставляя девушку стонать и извиваться.
Лика не знала, что умеет вести себя так непристойно. Она раскинула ноги как можно шире, чуть спустившись по сидению кресла, позволяя его пальцам беспрепятственно входить в нее, и даже приподняла бедра, чтобы почувствовать их глубже. Она подставляла под его ладонь напрягшуюся грудь и только стонала, когда он слишком сильно сжимал ее.
Он заставил ее кончить только лишь от прикосновения его пальцев. От его шепота — горячего и влажного, который то обжигал губы, то щекотал шею и мочку уха. От его слов, что он хочет сделать с ней на кровати в ближайшее время.
Лика громко вскрикнула, выгибаясь, волна наслаждения прошлась по телу, на какое-то мгновение она почти потеряла сознание. Но уловила, что Филипп поднял ее на руки и понес в другую комнату, где было меньше свечей и стояла огромная кровать под балдахином.
Девушка боялась, что у нее не хватит сил на то, чтобы продолжит эту любовную игру дальше, но она ошибалась. Его обнаженное тело оказалось с ней рядом сразу, как только он затушил свечи, и полная темнота окружила их ложе. Вцепившись в крепкие мужские плечи, она чувствовала под пальцами горячую кожу, местами шероховатую или бугристую, как будто под ее рукой были шрамы, но это заводило еще больше.
Теперь в нее проникали не пальцы, а член. Сначала девушка лежала на спине, а потом Филипп перевернул ее, поставив на колени, и заставил выгнуться. Лика уже не чувствовала своего тела и была уверена, что больше не сможет кончить. Но… палец мужчины скользнул ей между ног, а потом, влажный от ее соков, проник между ягодиц. Коктейль из болезненно-возбуждающих незнакомых ощущений, стыда и страстного желания продолжения был крышесносным. Кажется, она впервые кричала, бурно кончая в объятиях мужчины.
А проснулась она у себя, в целомудренной девичьей спальне. Взглянула на себя после утреннего душа в зеркале и решила одеть что-нибудь очень закрытое — виртуальный любовник умудрялся оставлять вполне реальные следы.