Элли Крэйг.
Париж.
-Элли, смотри! - ткнула пальцем в окно Кэрри. - Отсюда Эйфелеву башню видно! Вот здорово! А мы сходим туда? Говорят, там есть кафе, на самом верху. А еще я хочу в Лувр. И в Нотр-Дам. И в Люксембургский сад.
Прыгая по всему номеру, Кэролайн радовалась, как пятилетний ребенок. Наконец, то ли успокоившись, то ли устав, она устроилась на подоконнике одного из окон, не переставая тем не менее сыпать восхищенными эпитетами Парижу и безостановочно делиться грандиозными планами.
Я поставила сумки на диван и вздохнула.
-Знаешь, что, Кэролайн, - прервала я нескончаемый словесный поток, - давай мы сначала примем душ, отдохнем и закажем что-нибудь поесть. Или сходим в кафе. Кстати, через два часа ты должна быть отмечена в списке прибывших, ты помнишь?
-Да, помню, - ее личико на секунду стало вдруг грустным, - как скажешь, Элли. Я обещала папе, что буду слушаться.
-Вот именно, - улыбнулась я. - Раз обещала - надо выполнять. Но не переживай, мы еще успеем побывать и на Эйфелевой башне, и в Лувре и вообще, везде, где захочешь.
-Правда? - лукаво посмотрела она на меня. - Обещаешь?
-Обещаю, - уверенно кивнула я, и Кэролайн, спрыгнув с подоконника, повисла у меня на шее. - Ты самая лучшая, - заявила она и вдруг добавила. - Наверное, Тайлер был бы счастлив с тобой…
Я замерла.
В горле застыл комок из несказанных слов. Глаза защипало.
-Ой, прости, Элли, - тут же попыталась исправиться Кэрри. - Я не хотела тебя расстроить… Прости, пожалуйста.
-Да ничего... - махнула я, наконец, рукой. - Это я, как дурочка, реагирую на каждое слово о нем. Пора бы уже привыкнуть, да не получается. Не могу его забыть…
Мы еще постояли посередь номера, держась за руки. Потом я вздохнула и выдавила из себя улыбку. Кэролайн молча подошла к дивану и достала из сумки папку со своими набросками.
Это были совсем другие работы, не те, что она послала на выставку. В этой папке как бы находилась другая, скрытая от чужих глаз часть души Кэролайн. Люди и природа не украшались академическим лоском, зато были естественны. Она не любила показывать эти рисунки. Я бы не удивилась, если б оказалось, что кроме нас двоих их никто не видел.
Кэрри села на диван и открыла папку.
-Элли, - сказала она, - я ты уверена, что Тайлера больше нет?
Она посмотрела на меня так, что мне стало не по себе.
Я подошла к дивану и опустилась на ковер, чтобы видеть ее глаза.
-Почему ты об этом спрашиваешь? - спросила я.
-Тайлер снился мне. Недавно, - ответила Кэролайн. - Вот, - она протянула мне листок из своей папки.
Взглянув на рисунок, я ощутила легкое головокружение.
Кэрри нарисовала мой сон.
Ее комната. Кровать.
Тайлер.
Он сидел на постели и смотрел прямо в мою душу.
Грустно-улыбающийся взгляд был полон тоски, любви и нежности.
Слегка удлиненные глаза, в которые я так любила смотреть.
Немного приподнятые брови, по которым хотелось провести кончиками пальцев.
Легкая улыбка на губах, о которых я столько мечтала.
-Хороший рисунок, Кэролайн, - прошептала я, сдерживаясь, чтобы не заплакать, - ты настоящий талант.
Как могло случиться, что мы с Кэролайн видели практически одинаковый сон?
-Скажи, Кэр, - я взяла ее за руку, - он что-нибудь сказал тебе?
-Да, - она серьезно посмотрела на меня. - Он сказал: «Помоги мне».
Я уже не скрывала слез. Соленые капли заскользили по моим щекам.
-Элли, не плачь, пожалуйста, - снова бросилась мне на шею Кэрри. - Я виновата. Я расстроила тебя.
-Нет, Кэрри, нет… Просто... я недавно видела похожий сон. Ты думаешь, Тайлер и правда мог выжить? Ты серьезно думаешь об этом?
Она с минуту сидела, не говоря ни слова. Потом достала из сумки свой ноутбук, встала и быстро подошла к столу.
-Вот, - сказала она, - смотри, Элли.
Я подошла ближе, поверх ее плеча глядя, как она просматривает материалы сайта со сведениями о выживших 11 сентября.
-Кэролайн, - произнесла я наконец, - теоретически - только теоретически! - Тайлер мог выжить. Но... даже если предположить это, почему он не объявился? Почему не позвонил?
Она повернулась ко мне.
- Ну может...
Мы обе замолчали, глядя друг на друга.
-Давай вернемся к этому позже, - предложила я, закрывая ноутбук. - У нас с тобой есть важные дела, да и я обещала позвонить твоему отцу, чтобы рассказать о нашем пребывании здесь.
Кэролайн кивнула и вернулась к дивану.
-Заказать обед в номер? - спросила я, поднимая трубку телефона. - Или прогуляемся?
Кэрри задумалась, открывая папку, чтобы убрать свой рисунок, как вдруг порыв ветра из распахнутой балконной двери подхватил несколько листов и рассыпал их по полу. Девочка громко взвизгнула и начала ловить их, выпустив портрет Тайлера, из рук.
Как назло, ветер решил поиграть именно с ним.
Белый листок плавно вылетел из балконной двери на улицу.
Мы обе кинулись к ажурным перилам и наклонились, чтобы видеть, куда он упал.
-Элли, я его вижу, - крикнула я. - Вон он, на балконе под нами.
Мы обе выбежали из номера и спустились на этаж ниже.
-Так, - сказала Кэрри, выходя из лифта, - если наш номер 268, то нам нужен 168. Так?
Мы подошли к двери и осторожно постучались. Ответа не было.
-Стучи еще, - почти приказала Кэролайн.
Я повторила попытку. Никто не открывал.
-Может, он не занят? - предположила она.
-Может. Давай я узнаю на ресепшне, а ты пока поднимись к нам и возьми мою сумку. Сходим пообедаем, а потом отметим тебя в списках.
Кэрри кивнула и пошла к лестнице. Я на лифте спустилась на первый этаж и подошла к стойке администратора.
-Месье, простите, могу я узнать, кто проживает в номере 168? Видите ли, моя сестра случайно уронила рисунок на балкон этого номера…
Я постаралась как можно более ясно объяснить ситуацию.
-Конечно, мадемуазель, - кивнул мне мужчина, - сейчас посмотрю. Так. Этот номер занимает месье Сэвенс. К сожалению, он ушел, и я не могу сказать, когда месье вернется. Но вы можете оставить номер вашего телефона, и я передам ему. Это довольно приятный молодой человек, я думаю, что он отдаст вам ваш рисунок, если конечно, тот дождется его и не улетит.
От этой мысли мне стало горько.
-Спасибо, - кивнула я, стараясь не думать о плохом. - Мы будем очень признательны. Вам и ему.
Дожидаясь Кэролайн в холле отеля, я думала о незнакомом постояльце.
Сэвенс…
Портье сказал, что молодого человека зовут Сэвенс…
Странно, вроде бы я раньше слышала эту фамилию.
Ладно, в любом случае, сейчас нам необходимо позавтракать и зарегистрировать Кэролайн как участника выставки, а уж потом разбираться со всем остальным.
Раймунд (Тайлер).
Париж.
Сентябрьское утро встретило меня в аэропорту Орли серой прохладой и запахом кондиционеров.
Я сверился с указаниями, что оставил мне Жак.
Отель Павийон Курсель Парк Монсо. Номер 168.
Сев в свободное такси, я назвал адрес.
-Месье из Лангедока? - водитель, улыбаясь, посмотрел на меня в зеркало заднего вида, когда услышал мою речь.
Я улыбнулся в ответ.
Да, за время моей второй жизни в Каркассоне я приобрел акцент, по которому безошибочно узнают жителей Южной Франции. Легкое растягивание гласных, своеобразное подчеркивание окончаний, как бы слегка незавершенная интонация…
Романская латынь - как называл этот акцент Жак.
Рассеянно кивая и отвечая на расспросы водителя, я смотрел сквозь стекло на проплывающие мимо меня парижские улицы, неповторимой красоты здания, великолепие площадей.
А перед моим внутренним взглядом все еще стоял вид из окна офиса на утренний Нью-Йорк.
Офиса, где я кого-то ждал.
Расположившись в номере 168, я сразу позвонил Жаку.
-Раймунд, - ответил он на мое приветствие, - рад слышать, что ты на месте. Сейчас продиктую тебе адрес. Ты должен приехать туда, зарегистрироваться, как участник Первого уровня. Это частное владение, конюшни принадлежат моему хорошему другу, но все равно не удивляйся, если что, некоторым просьбам охраны. Меры безопасности. После регистрации посмотри, все ли приготовлено к нашему прибытию. И не забудь позвонить мне.
Я не удивился такой конфиденциальности. Традицией Высокой Школы всегда была секретность, скрытность. Это касалось как методик воспитания лошади, особенностей обучения, диетологии, ветеринарии, так и реальной иерархии (внутренней и внешней) Школьных титулов мастеров.
Если мы с Майклом успешно пройдем Первый уровень, я получу возможность обучения в Высокой Школе официально, со званием Мастера Первого уровня.
В конюшне все прошло, как нельзя лучше.
Я зарегистрировался, осмотрел будущее стойло Майкла, познакомился с участниками, приехавшими вместе со мной. Почти все были одного со мной возраста.
Хозяин имения кратко напомнил нам правила соревнования Первого уровня. Жак в свое время уже научил меня этому. Одним из самых важных правил был постулат о недопустимости наказаний.
Лошадь нельзя наказывать ни в коем случае.
Даже если она не слушается.
Жак постоянно повторял:
-Запомни, Раймунд, если лошадь не подчиняется, это твоя вина. Ты не смог найти с ней общего языка. Важен внутренний диалог. Если его нет, то в Школе тебе делать нечего.
Нас провели по внутренним помещениям, где мы могли осмотреть стойла со специальным грунтом и манеж, где нам предстояло выступать. Я убедился, что все было на высшем уровне. К большому комплексу конюшни был пристроен еще дополнительный манеж, для тренировки. Бриан де Нис, хозяин конюшни, предупредил, что все участники должны выступать в одинаковой одежде, на лошадях могут быть легкие седла, но никаких уздечек, недоуздков даже в легкой форме не допускалось.
В конце экскурсии Бриан показал нам несколько собственных лошадей. Все они были элитных пород, но мое внимание привлекла одна, изящно сложенная, серой с разводами масти, со светлой гривой и большими выразительными глазами.
Когда я приблизился, она потянулась ко мне, обнюхивая мою раскрытую ладонь.
-Это Мэделайн, - сказал Бриан. - Очень талантлива, будет выступать с одним из моих учеников. Вы ей понравились. Это хорошо. Она чувствует добрых людей.
-Аппалуза? - спросил я, поглаживая необыкновенно шелковистую гриву.
-Верно, - восхитился Бриан, - я вижу, вы неплохо разбираетесь. Обычно ее путают с американской миниатюрной.
-У аппалузийцев голова крупнее, - ответил я, - и уши маленькие и острые. Считается, что они необычайно выносливы и послушны.
Мужчина удовлетворенно кивнул.
-Смотрите, - заметил он, - она прямо оторваться то вас не может. Я даже ревновать начинаю.
-Я просто люблю лошадей, - сказал я. - Это мне очень помогло. В жизни.
Все еще мысленно улыбаясь, вспоминая мягкость лошадиной гривы, я вернулся в отель, когда день уже клонился ко второй своей половине.
Толкая двери отеля, я поморщился. От долгой ходьбы спина слегка побаливала. Нужно опять проделать тот комплекс упражнений, которому Жак научил меня.
«Вот черт, - вспомнил я, - кажется, забыл принять таблетки, как обещал. А впрочем, я забыл почти обо всем, пока общался с лошадьми Бриана».
Интересно, какой ученик будет выступать с Мэделайн? С такой красавицей одно удовольствие работать. Регистрируясь, я посмотрел в список участников и увидел, что эта лошадка зарегистрирована под номером один. Мы с Майклом шли вторыми. Ну что же, у нее есть шанс выиграть.
А нам нужно постараться.
Вернувшись в отель, я, не поднимаясь в номер, прошел в ресторан и заказал обед в лучших традициях французской кухни: луковый суп с сыром «Грюэр», мясо по-бургундски с шампиньонами и шоколадный мусс. Николь однажды сказала мне, что по данным моих анализов я раньше курил. Может быть и так. Во всяком случае, чего-то мне иногда явно не хватало.
Проходя мимо стойки администратора, я услышал свое имя. Портье дал мне карточку с номером и коротко объяснил ситуацию: с соседнего номера на мой балкон упал какой-то детский рисунок, хозяйка расстроена и очень просит вернуть его.
Я согласно кивнул на его заверения в случайности произошедшего и извинения за доставленные неудобства и поднялся к себе.
Войдя в номер, я сразу подошел к балконной двери и открыл ее. Прохладный ветер, пахнущий дождем, обнял лицо, принеся с собой неповторимый аромат Парижа.
Выйдя на балкон, я заметил лист бумаги, поднял его и так и застыл.
На меня смотрел я.
Собственной персоной.
Ошибиться было невозможно.
На рисунке, сделанном довольно профессионально, я сидел на постели в комнате, и обстановка в ней была странно знакомой.
Несколько минут я просто пялился в рисунок, потом вернулся в номер и поднял телефонную трубку.
На третьем гудке мне ответили.
-Мадам? Я звоню вам из номера 168, по просьбе портье. Кажется, на мой...
-Да-да, - женский голос был довольно приятным, хоть его хозяйка и была взволнована. - Простите нас за беспокойство, месье, не могли бы Вы вернуть нам этот рисунок, что упал к Вам? Мы были бы очень Вам признательны.
«Интересно, кто это «мы», - подумал я.
-Конечно. Мне не сложно. Не возражаете, если я поднимусь к вам?
Через две минуты я уже стучал в белую деревянную поверхность с золотистыми цифрами 268. От моего прикосновения дверь открылась.
-Мадам? - крикнул я, заходя внутрь. - Это месье Сэвенс. Мы говорили по телефону только что.
-Прошу вас, проходите, - крикнул молодой голос из гостиной, и кто-то быстро затопал мне навстречу. - Вы принесли мой...?
Я едва успел сделать пару шагов, как столкнулся на пороге комнаты с девочкой лет двенадцати. При виде меня она замерла с широко открытыми глазами, в которых читалось изумление.
Я непонимающе смотрел на нее.
Потом поднял глаза и увидел девушку, видимо, сидящую до этого на диване и вставшую мне навстречу. Невысокого роста, приятные черты лица, светлые волосы обрамляют хорошенькое личико.
Все эти детали почему-то были важны для меня.
Неужели я видел ее раньше?
Подумать об этом я не успел.
Девочка передо мной вдруг бросилась ко мне, обхватила двумя руками и крепко прижалась, повторяя:
-Тайлер… Тайлер... наконец-то ты вернулся…
Элли Крэйг.
Париж.
Как я и обещала Кэролайн, мы побывали на верхней площадке Эйфелевой башни, наблюдая Париж с высоты птичьего полета. Прогулялись по Елисейским Полям, заглядывая в разные бутики, салоны и кафе. Покормили голубей на Площади Конкорд. Спустились в метро, доехав до станции Маделен, и оттуда дошли до берега Сены.
Кэролайн, конечно, была в восторге. Казалось, она забыла о недавнем разговоре. Но все же иногда я замечала, как минутная тень набегает на ее лицо.
Когда мы вернулись в отель, портье приветливо сказал, что передал постояльцу под нами нашу просьбу. Мы едва успели войти в номер, как гостиничный телефон зазвонил. Молодой человек сообщил, что собирается вернуть потерянный рисунок и сейчас поднимется к нам.
Но когда он вошел в комнату, и я встала ему навстречу, дар речи покинул меня.
Тайлер Хоукинс стоял на пороге моего номера.
Это было невозможно.
Невероятно.
Нереально.
И тем не менее, это был он.
Нельзя было не узнать этот взгляд слегка удлиненных глаз, которые казались больше и строже. Этот жест, когда он пригладил свои чуть отросшие волосы.
Эту улыбку.
Я жадно оглядывала его с ног до головы.
Фигура казалась более подтянутой, осанка более гордой, а глаза более яркими на фоне загорелой кожи. И еще это шрам на левой щеке…
Я хотела подойти ближе, но Кэролайн опередила меня. Она кинулась к нему, обнимая и называя по имени.
Тайлер, казалось, опешил от такого приема.
-Эм… я… Мадемуазель наверно ошибается, - сказал он, отстраняясь от Кэрри, - вы, видимо, принимаете меня за кого-то другого.
Он осторожно взял Кэролайн за плечи и подвел ее к дивану.
Девочка молча позволила ему это, явно не понимая, что происходит.
-Вот, возьмите ваш рисунок, маэстро, - он, улыбаясь, протянул ей листок. - Должен заметить, что у вас талант. Так похоже изобразить незнакомого человека.
-Ты не незнакомый, - возмутилась я. - Ты ее родной брат, Тайлер! Что с тобой?
Молодой человек удивленно посмотрел на меня.
-Мадмуазель, вы меня с кем-то путаете…
-Ты – Тайлер Хоукинс, - упрямо сказала я, - твоего отца зовут Чарльз. Он владелец крупной юридической фирмы. Твою мать зовут Дайен. Ты студент и у тебя есть друг Айдан!
Видя недоверие в его глазах, я замолчала. Слезы душили меня. Что толку рассказывать? Он весь такой холодно-вежливый, словно Кай с кусочком сердца вместо льда.
Видимо, он специально это сделал. Исчез. Растворился в новой жизни, покончив с прошлым.
Покончив со мной.
-А вы…? - он вдруг подошел и прикоснулся к моим ладоням, слегка поглаживая их.
От этих простых прикосновений у меня сбилось дыхание.
Нет.
Не может быть. Никто не сможет касаться так нежно, если хочет вырвать тебя из своего сердца.
-Тайлер, - прошептала я, - что случилось? Расскажи. Пожалуйста.
-Я… - молодой человек поглаживал мои руки, словно не доверяя собственным ощущениям. – У меня амнезия. Два года назад я потерял память, но… Мадмуазель, я уверен, что сейчас меня с кем-то путаете…
Я не могла поверить.
Я смотрела в его почти виноватые глаза и не понимала, что происходит.
Неужели он ничего не помнит?
Не помнит ночь, когда мы впервые были вместе? Когда жар его тела, затуманенный страстью взгляд, руки, ласкающие меня, заставили меня поверить его чувствам. Не помнит дни, когда он, после очередной ссоры с отцом, впивался в меня поцелуями, вымещая на мне свою боль и обиду?
Не помнит наши объятия? Наш смех, бисером рассыпающийся по уголкам его квартиры? Наши прогулки в парке?
Не помнит то утро, когда он сказал, что любит меня?
-Тайлер, пожалуйста, - я прикоснулась к его лицу. - Меня зовут Элли. Я люблю тебя. Я всегда любила.
-Элли? - прошептал он.
На секунду мы замерли.
Потом он накрыл ладонью мою руку и резко отвел ее от своего лица.
-Простите, мадмуазель. Но мое имя Раймунд Сэвенс.
-Сэвенс? – переспросила я. -Но Николь Сэвенс -не твоя мать...
-Нет, - посмотрел он на меня, - она не моя мать. Но она вылечила меня и считает своим сыном.
-Тогда спроси ее, кем тебе приходится Джеймс Сэвенс – почти выкрикнула я. - Она развелась с ним несколько лет назад! Вспомни, Тайлер! Вспомни. Прошу тебя…
Он посмотрел каким-то странным взглядом.
-Мне пора, - сказал он.
Потом повернул голову, кивнул Кэролайн и добавив уже от порога: «До свидания, мадмуазель» вышел из номера.
Я без сил сползла на пол и спрятала лицо в ладонях.
Раймунд(Тайлер).
Париж.
Два дня спустя.
Свет ярких прожекторов неприятно резал глаза. Малейший звук эхом раздавался в наполовину пустом манеже.
Второй день нашего выступления.
От нас с Майклом требовалась максимальная степень собранности. По последним данным Мэделайн, эта смышленая и резвая лошадка, которой я невольно восхищался, шла с нами балл в балл.
Но сегодня, выступая перед нами, она, видимо, ошиблась. Я заметил это по раздраженному тону ее жокея, невысокого невзрачного молодого человека. Выходя из манежа, он что-то пробурчал и слишком уж торопливо повел свою воспитанницу к стойлу.
Настала наша очередь.
Зная характер Майкла, я показывал ему, что абсолютно спокоен. Хотя внутри у меня закипал огромный вулкан волнения. Кроме того, я начал ощущать знакомую дрожь в спине. Меня бросало то в жар, то в холод.
Тонкая ткань безупречно-белой рубашки прилипала к телу. Черный шелковый платок, завязанный особым узлом, казалось, начинал сдавливать шею.
Я чувствовал, что очередной приступ близок и молился про себя, чтобы Господь позволил мне закончить выступление раньше, чем я упаду.
Майкл, изящно изогнув шею, прошел сначала испанским шагом*, высоко поднимая передние ноги. Перешел на рысь*, затем развернулся, повинуясь моему жесту, и сделал пиаффе*.
Я щелкнул пальцами, и конь сел по-собачьи, не сводя с меня взгляда. Подойдя к нему, я провел рукой по его гладкой шее и сел верхом. Он встал, потягиваясь передними ногами. Этот элемент, кранч*, вообще-то выполняются без всадника, но я решил немножко выделиться.
Майкл снова прошелся по кругу, делая пассаж*.
А дальше должна была следовать серия школьных прыжков: крупада*, курбет* и сарабанда*.
Я всем телом ощутил его прыжок. Слишком резкое отталкивание отдалось болью в моем теле.
Из последних сил я удержал равновесие, скользя по гриве влажными ладонями.
Еще прыжок.
Вперед и вверх.
От боли ограждение манежа плыло перед глазами. Я стиснул зубы.
Еще прыжок.
Два вперед.
Два назад.
Сознание вдруг стало таким ясным, что я забыл о боли.
Элли…
Алиса Крейг…
Я вспомнил нашу первую встречу, когда я нес полную чушь, чтобы привлечь ее внимание.
Наше свидание в кафе, когда она ела десерт перед обедом.
Тот вечер, когда она пришла ко мне, и мы поливали друг друга водой, и я ужасно хотел ее поцеловать.
И, наконец, нашу с ней ночь.
Я почувствовал, как соскальзываю со спины Майкла.
Твердость земли. Новый всплеск боли.
Все кончено.
Не хочу ничего больше.
Я - беспечный студент, Тайлер Хоукинс, до которого никому не было дела. Ни учебы, ни стоящей работы. Ну и пусть. Оставьте меня. И примите таким, какой я есть.
«Тайлер, прошу тебя, вспомни. Я люблю тебя. Я не забыла ничего.»
-Элли, - прошептал я, - я помню тебя…
Чьи-то сильные руки подняли и поставили меня на ноги. Я с трудом сфокусировал взгляд и огляделся.
Майкла рядом не было. Должно быть, его сразу же увели, чтобы он не наступил на меня, пока я валялся на земле без сознания.
-Раймунд, ты как? - услышал я. - В порядке?
Жак вглядывался в мое лицо, крепко держа меня за плечи.
-Ничего, все нормально, - я сделал несколько вдохов, чтобы придти в себя.
-Пойдем, - сказал Жак. - Тебе надо отдохнуть и принять лекарство. Все закончилось. Вы с Майклом первые. Завтра тебе будет вручен знак Первого уровня.
-Знаешь, Жак, - остановился я, - я сейчас приду. Хорошо? Я только Майкла проведаю и сразу вернусь.
-Уверен?
-Да, я в норме. Я сейчас. Быстро.
-Ладно, жду тебя у выхода, - Жак хлопнул меня по плечу.
Идя к конюшням, я спиной чувствовал его взволнованный взгляд.
Проходя мимо стойла Мэделайн, я заметил, что оно было пустым. Что бы это значило? Мое внимание привлек какой-то шум со стороны тренировочного манежа.
Резкие, короткие звуки, словно... Удары хлыста?
Не помня себя, я распахнул тяжелую дверь и с ужасом увидел, как Мэделайн, переставляя длинные ноги, пытается увернуться от ударов, которыми ее осыпал разъяренный человек в белой, как у меня рубашке. Не чувствуя боли, я подскочил к нему и одним ударом сбил с ног, за плечи прижав к полу.
Очень хотелось размахнуться и вернуть ему всю ту боль, которой он только что так щедро одарил Мэдэлайн.
Я стиснул зубы.
-Если еще раз тронешь ее, сволочь, - проскрежетал я, - хоть пальцем…
Он пытался вырваться, но я держал крепко.
-Знаешь, что теперь с тобой будет, - прошипел я, вне себя от гнева, - тебя выгонят с позором. И правильно сделают. Таким, как ты, не место в Школе. Да и вообще рядом с животными.
-Отпусти его, Раймунд, - услышал я знакомый голос.
Я поднял голову, глядя, как через распахнутую дверь к нам бежит хозяин конюшни и несколько жокеев.
-Отпусти, - повторил Бриан.
Мои пальцы по-прежнему были стиснуты в кулаки. Слушая тихое дрожащее ржание Мэдэлайн, я просто не мог их разжать. Кто-то потянул меня за плечи, заставляя подняться.
- Пусть идет, - мотнул головой Бриан на вопросительный взгляд одного из жакеев. - Он свое получил.
Я встряхнул руками, словно сбрасывая с ладоней грязь, глядя, как парень, словно побитый пес оглядываясь на Бриана, выскользнул из дверей манежа.
Мэделайн мелко дрожала, перебирала ушами, фыркая и встряхивая гривой. Я осторожно приблизился, протянул ладонь, поглаживая маленькую, аккуратную голову. Лошадь втянула ноздри, изучала меня с минуту, а потом, коротко заржала и уткнулась мордой в мои ладони.
-Хорошая девочка, - прошептал я. - Ну, как ты? Ничего, ничего. Забудь. Теперь все будет в порядке. Никто больше тебя не обидит, - приговаривал я, продолжая гладить мягкую гриву.
-Да, Раймунд, - задумчиво сказал Бриан, подходя к нам, - прав был мессир Наставник: у тебя действительно дар. Знаешь, я подумал, что ты можешь взять Мэд с собой.
Я непонимающе посмотрел на него.
Лошадь стоила целое состояние.
-Но я... я никогда не смогу...
-Вы нашли друг друга, - пояснил Бриан, - а это главное для понимания. Только надо немного времени, чтобы мы могли оформить это официально. Ну так что? Возьмешь ее?
Я молчал, не в состоянии найти слов от радости. Потом почувствовал как Мэдэлайн толкнула меня в плечо, словно требуя ответа.
-Конечно, месье! - расплылся я в улыбке. - Конечно же! С удовольствием. О такой лошади, - снова погладил я мягкую гриву, - можно только мечтать…
Следующие два дня я был так занят, что почти не появлялся в отеле. Нужно было соблюсти все формальности, чтобы Мэделайн, лошадь аппалузской породы, могла отправиться с нами в Каркассон.
На фоне этого события вручение мне знака Мастера Первого уровня прошло почти незамеченным. Жак немного поворчал о том, что в фургоне для перевозки лошадей не так уж много места. Но в конце концов, сдался, покоренный характером и обаянием Мэд.
Время от времени я испытывал желание позвонить Элли и Кэролайн, которых наконец-то вспомнил.
Но так и не сделал этого.
Сначала нужно было привести в порядок собственные мысли.
Я так долго жил в темноте, так долго не знал ничего о своем прошлом, что пока мне было сложно привыкнуть к мысли, что у меня теперь есть близкие люди.
Что я дождался своего родного человека. Что она все-таки пришла в тот офис на вершине небоскреба.
Через два дня, когда все уже было готово к нашему отъезду, я вернулся в отель забрать оставшиеся вещи.
Портье передал мне пакет, который, как он сказал, оставили для меня молодая женщина и девочка.
-Они уехали вчера днем, месье, - пояснил он. - Просили передать это вам лично в руки.
Войдя в номер, я закрыл дверь, прошел к дивану и достал из пакета старую тетрадь с потрепанными и обгоревшими страницами.
С минуту я смотрел не нее, пока воспоминания не стали заполнять крохотные пробелы в моей памяти, словно собирая паззл из тысячи частей.
На первой странице лежала сложенная записка.
«Привет, Тайлер, - красивый почерк тек по листу. - Я оставляю тебе твою тетрадь в надежде, что ты вспомнишь нас. Вспомнишь тех, кто тебя любит. Я буду ждать тебя в Нью-Йорке. Оставляю свой адрес. Возвращайся ко мне. Я люблю тебя.»
Подписи не было, но я и так знал, от кого записка.
Я подошел к окну, вглядываясь в силуэт Эйфелевой башни на фоне бледно-голубого неба. Через несколько дней меня опять встретят вечные ветры Лангедока. Каркассон, суровый и прекрасный, ставший моей второй родиной, чьи стены помнят альбигойские войны.
Но и Нью-Йорк теперь вряд ли отпустит меня. Мне еще предстоит узнать его заново.
Заново, как свою душу.
Узнать жизнь, в которой меня не было так долго.
Я снова и снова читал и перечитывал тетрадь, возвращаясь к самому себе.
Я заново переживал чувства, что испытывал, когда был беспечным студентом Тайлером: самоубийство брата, непонимание родных, любовь к Элли.
Я читал тетрадь в автобусе до аэропорта, в фургоне по пути в Каркассон, в самолете до Нью-Йорка.
Родной когда-то город встретил проливным дождем и истинно Нью-Йоркским засильем таксистов возле аэропорта. От пронзительной желтизны капотов, синевы белков глаз водителей, шума моторов и криков на, казалось, всех известных человечеству языках, кружилась голова.
Мексиканец за рулем такси посмеялся над моим акцентом. Пробка у сто пятой улицы привычно продержала нас в объятиях почти час. Серые глыбы домов сменялись за окном коробками из красного кирпича.
Поднимаясь по ступенькам к двери Элли, я уже знал наизусть все мои записи.
Я повторял их, как молитву.
Иногда я не мог понять, что более реально - моя прошлая жизнь или пыльная духота мокрого воздуха Нью-Йорка в моих легких.
Я набрал код домофона, прислушиваясь к мелодичной трели. Сегодня воскресенье.
Элли должна быть дома.
Хоть бы она была дома
-Кто там? - раздался знакомый голос.
-Элли? Это я... То есть, это Тайлер Хоукинс... Если ты меня не забыла.
Я не успел закончить фразу. Домофон пискнул, послышались быстрые шаги, и дверь распахнулась.
Элли, босиком, в светлой футболке, в джинсах, с глазами, полными слез…
Мы смотрели друг на друга, дрожа от волнения.
-Тайлер… - прошептала она, и в следующее мгновение я сжал ее в объятиях.
Поцелуй перевернул небо и землю.
Сладость ее губ, горечь ее слез.
Аромат ее кожи.
Я все это вспоминал, отдаваясь сладкому чувству обретения.
Обретения себя.
Обретения ее.
-Прости, Элли, - сказал я, не в силах оторваться от небесно-голубого взгляда, - я так долго шел к тебе.
-Это ничего, - улыбнулась она сквозь слезы, - главное, что ты вернулся. Ты вернулся...
Нью-Йорк засыпал под тихий блюз осеннего дождя.
И во всем огромном городе не было сейчас никого, счастливее нас двоих. Нас, нашедших друг друга после долгой разлуки.
Я лежал, обнимая Элли. Она тихо сопела на моем плече. И весь мир для меня был заключен в этой девушке, чье сердце билось сейчас рядом с моим.
Я поцеловал ее в теплые волосы, крепче прижимая к себе ее тело.
Надеюсь, так будет всегда.
ЭПИЛОГ.
Элли Сэвенс.
Каркассон.
Три месяца спустя.
-Тайлер, ты уверен, что семи спален хватит для гостей?
-Конечно, милая. Не забудь, что у нас еще есть домик рядом с бассейном. В нем тоже удобно.
Я прижалась к мужу, и он нежно поцеловал меня в висок.
Наш медовый месяц мы провели в Каркассоне.
Я полюбила этот город, стены крепости, постоянные ветра, суровую и нежную красоту долины Од. И людей, которые нас окружали.
Тайлера называли не иначе, как мессир граф Раймунд Тулузский.
Я подшучивала над ним, хотя знала, что после того, как Николь подарила нам свое имение, он имел полное право именоваться графом.
А Тайлер в свою очередь называл меня своей «маленькой светлостью».
В канун Рождества мы ждали гостей.
Уютно устроившись перед камином в нашей спальне, мы обсуждали, как будем отмечать праздник.
-Айдан приедет?
-Еще бы! - улыбнулась я. - Со своей девушкой, представляешь? В последнем разговоре он даже намекал, что скоро женится.
-А Кэролайн?
-Она позже будет, - ответила я. - У нее сейчас новая выставка под названием «Лошади- самые прекрасные существа».
-Мой отец теперь чуть не каждый день звонит, - сказал Тайлер. - Тоже приехать собирается.
-Скучает по тебе, - пожала я плечами. - Как и мой. Кстати, ты в курсе, что Жак сделал Николь предложение? И по-моему, она не отказала. Только они вряд ли успеют к Рождеству, но к Новому году - точно.
Тайлер восхищенно посмотрел на меня. Потом хитро улыбнулся.
-А ты ведь даже не знаешь, что я тебе подарю, - шепнул он мне на ухо.
-Зато я знаю, - так же тихо ответила я. - Но не скажу. Пока.
Тайлер рассмеялся, обнял меня, целуя лицо, шею, плечи. Я отвечала ему, чувствуя пробуждение желания.
Его ладонь вдруг легла на мой живот с такой нежностью, что я затрепетала.
-Ты что, знаешь? - удивилась я.
-О чем? - он изо всех сил изображал непонимание.
-Да ладно тебе, Тайлер! Ты так смотришь, как будто насквозь меня видишь.
-Да, - серьезно ответил он. - Вижу. Вижу, что ты красивая. И с каждым днем расцветаешь.
Он снова наклонился, чтобы поцеловать меня.
-Элли, - прибавил он через минуту, - я счастлив с тобой. А скоро буду вдвойне счастливее.
Мы замолчали, наблюдая за язычками огня в камине.
Сумрак за окнами сгущался. И ветер не прекращал свою вечную песню.
-Мессир граф, - прошептала я, касаясь его груди в вырезе расстегнутой рубашки, - позвольте признаться вам в любви.
Его поцелуй был лучшим разрешением.
***
Пояснения
*Испанский шаг, рысь, пиаффе, кранч, пассаж, крупада, курбет, сарабанда - элементы Высокой Школы.
Испанский шаг –движение лошади с выпрямленными передними ногами,поочередно,задние ноги сохраняют обычный шаг.
Испанская рысь-движение лошади короткой ритмичной рысью с высоким выносом передних ног.
Пиаффе – испанская рысь на месте.
Кранч – упражнение,во время которого лошадь глубоко прогибается в туловище,как бы потягиваясь.
Пассаж – укороченная,ритмичная рысь с высоким подведением задних ног лошади под ее корпус.
Крупада – школьный прыжок лошади с подобранными ногами,после которого она приземляется на место отталкивания.
Курбет – прыжок вперед,во время которого лошадь приземляется на задние ноги.
Сарабанда – набор из пяти,шести курбетов.Тайлер выполняет на своем коне крест: два курбета вперед,два-назад,два-влево,два-вправо.
*Высокая Школа ( Haute Ecole)- наивысшее мастерство работы с лошадью.
В 17-м веке это было просто исполнением очень сложных элементов на лошади.Это достигалось болевым воздействием,то есть,с употреблением «железа»-удил,шпор и уздечки.
Новое слово в отношении к лошади было высказано Антуаном де Плювинелем,носившим официальный титул Старшего Наставника Высокой Школы,начало которой он и положил.
Де Плювинель в своих постулатах доказывал,что лошадь не создана для «железа».
Здоровье лошади-залог здорового отношения к ней.Невозможны наказания.Недопустимо болевое воздействие.Только внутренний диалог,основанный на доверии лошади к человеку.
В настоящее время существует несколько представительств Высокой Школы.
В частности,в нашей стране открыта Высокая Школа под руководством А.Невзорова.
*Каркассон- город на Юге Франции,в 80 км к востоку от Тулузы.Он расположен в ложбине между Черной горой на севере и Корбьерами на востоке.
*Раймунд Сэвенс(Раймон Седьмой,граф Тулузский)- я позволила себе предположить родство Тайлера с предками Раймона Седьмого.Считается,что у Раймона не было детей в браке с Жанной,графиней Тулузской.Но этот факт не до конца подтвержден. ***
Спасибо всем, кто прочел! Пожалуйста, отзывайтесь, пишите о своих эмоциях, для автора они очень важны! Маша подарила нам счастливое окончание истории Тайлера, не того ли хотела каждая из нас, видя тот дневник в пыли и пепле?
Источник: http://www.only-r.com/forum/39-467-1#290448
