Творчество

Миша Бартон. Мишель… Ей нравилось, когда ее называли Мишель…
Какая же она все-таки живая и веселая, совсем не похожа на обычную англичанку. Но это и понятно ведь она уже десять лет живет в Лос-Анджелесе. За ее плечами множество кинофильмов не только американских режиссеров, но и французских, польских, англичан. Милая, беззаботная блондинка, пытающаяся найти со мной контакт и сотворить «химию», которую вскоре мы должны будем сыграть перед камерами. Я отпил свой «лате» и посмотрел на нее. Она что-то быстро тараторила про роль и съемки. В отличие от нее, я пока не влился в съемочный процесс. Сидел в своем номере в отеле и перечитывал до дыр сценарий. Представлял себе съемочный процесс и пытался не думать о том, что буду выглядеть полным болваном перед пристальным взглядом Саши.
Мы встретились в ресторане «KOI», который находился в западном Голливуде, недалеко от моей гостиницы и места съемок. Ресторан, как нельзя лучше, подходил нам, потому что здесь было достаточно охраны, чтобы мы могли спокойно насладиться обедом и поговорить. К тому же терраса, на которой мы расположились с Мишель, находилась на втором этаже, что создавало некоторые проблемы для паппараци, которые уже готовы были придумать новую сенсацию.
Солнце было ярко-осенним, блеском отражавшимся в белизне улыбки нашего официанта. Я прислушался к тому, что говорила Мишель. Теперь она щебетала о писательнице, которая сотворила «такое чудо», эту замечательную «драму, полную любви и романтики». Да уж…
«Хотя, хорошо, что есть Мишель», - пронеслось в голове. Она – пока именно та ниточка, те глаза, те уши, через которые я мог узнавать о съемочным процессом и о… Фух… Саше…
После ее звонка. Я не знал, что делать. Согласиться на роль – значило переживать злость, боль и желание снова и снова, отказаться – значило остаться в душевном спокойствии самому и заставить переживать ее. Я не мог причинять ей боль, хотя и так понимал, что достаточно ее помучил. Я сделал все, за те несколько минут нашего разговора, чтобы она поняла, как чувствовал я себя, находясь в таком же положении. Тогда я не понимал, что творю, мне просто хотелось избавиться от отчаянья, душившего меня, от наваждения, преследующего ночами, от злости на себя и на нее. И я сделал это, пусть так низко, но…
Рука непроизвольно с силой сжала чашку с кофе, но тут же расслабилась…
Неужели, я не видел ее четыре месяца. Мне, казалось, прошло четыре года. Пару раз, после подписания контракта, я прилетал в Лос-Анджелес, но ни разу ее больше не встречал. Все пробы проходили без нее. Я не спрашивал, где она и почему ее нет. Лишь раз Стэф обмолвилась, что все пробы, записанные на видео, отправлялись ей по почте. Лучше бы я этого не знал. На следующих же пробах, которые снимали на видео, я все делал не так. Я нервничал, хотел показать себя в лучшем свете, но на деле получалось наоборот. Кэтрин подбадривала меня и говорила, что это хороший знак, потому что ей вдруг показалось, что того Роберта, которого она снимала несколько лет назад уже нет. По-моему, всем в последнее время кажется, что того Роба уже нет. Черт… Я так этого боялся…
Когда? Когда же мы теряем тех, которыми мы были в девятнадцать, в двадцать… И она, она тоже, кажется, почти потеряла себя. Она была согласна запрятать ту себя поглубже, подальше, чтобы никто и никогда не смог увидеть той девочки, которая хотела жить, мечтать, быть кому-то нужной, интересной…
Все время подготовки к роли я пытался выкинуть ее из головы. Четыре месяца… Четыре месяца физической и моральной подготовки. Но это мне не помогало. Возвращаясь домой, я видел ее лицо везде: в серости лондонского смога, в красоте весеннего парка, в зелени новой листвы и даже в облаках нервно проплывающих по временами голубому небу. Я изнурял себя физическими упражнениями, которыми я должен был заниматься согласно контракту, перечитывал до дыр свой сценарий и все время думал о ней. Я понимал, что все это нереально, что мне стоило бы уже давно забыть ее. Забыть то, что она говорила, как смотрела, как вздыхала, глядя на океан. Пора было стереть из памяти ее нежные руки, изящный изгиб спины, стройную фигуру, высокую грудь. Забыть ее сладкий поцелуй, украденный мной. Забыть все…
Но просыпаясь утром, первое, о чем я мог думать – это о ней.
Я представлял себе, как мы встретимся. Как поговорим, возможно, нагрубим опять друг другу, я увижу бесенят в ее проницательных зеленых глазах. Но, я никак не представлял себе такого холодного и отстраненного взгляда, которым она обожгла меня на общем собрании. Наверное, я это заслужил… Вот только чем? Я просто сказал правду, как всегда… Только правда. Она не лучше меня, больше того, она такая же, как я. Такая же…
Поэтому мне хотелось быть ближе, мне хотелось, чтобы меня понимали, мне хотелось… Мне так много хотелось всего, но я знал, что я не могу получить и малого. Что теперь она только больше отгородиться от меня. Поставит защиту, железную, холодную и глухую.
- Роберт, ты меня слышишь? – толкнула меня в бок Миша.
- Да, – выходя и плена своих дум, ответил я.
- Я говорила тебе о том, что завидую твоему загару. Когда ты успел так загореть?
- Я уже две недели посещаю солярий, – я ухмыльнулся. – Даже не знаю, каким еще изощренным издевательствам меня подвергнет Кэтрин. Она каждый раз считает, что я еще не достаточно на него похож. Ты знаешь, как должен выглядеть сексуальный голливудский актер, мираж миллионов женщин?
- Наверное, могла бы себе представить.
- Вот и Хардвиг с Дэвидом каждый раз представляют что-то новое.
Она улыбалась открытой и милой улыбкой, заправляя за ухо прядь пшеничного цвета волос.
- И что она тебя заставляет делать помимо солярия?
- Я занимался в спортзале почти четыре месяца. Теперь у меня прекрасный бицепс и рельефный пресс. Хочешь потрогать? – предложил я и погладил себя по животу.
- Нет. Как-нибудь в другой раз, – отшутилась она и ее щеки слегка порозовели.
Я нахмурился. С чего бы это?
- Ты рад? – продолжала она.
- Чему? Если ты о фигуре, то да я рад, что избавился от пивного брюшка и стал больше похож на мужика, - иронично бросил я.
- Но…
- Меня не радует сам процесс, - вздохнул обреченно я. - Роберт Паттинсон в спортзале – это очень комично, поверь.
- Да, и что в этом смешного? – не отставала Миша.
- Ну… - я почесал затылок и продолжил: - Помимо простых тренировок на тренажерах мой тренер заставлял меня дубасить огромный мешок, предназначенный специально для боксеров. Ну, знаешь, такие есть почти в любом клубе?
- Понятно. И что?
- Так вот. У меня вроде бы уже начинало получаться. Удар – смещаешься слегка в сторону, – я объяснял и наглядно показывал ей, как это выглядело. – Удар – уходишь в другую.
- Если честно, я плохо тебя представляю боксирующим… Ты и сейчас комично выглядишь.
- Да? – с огорчением опустил руки я.
- А зачем это вообще тебе нужно? – интересовалась она.
- Тренер объяснил, что это поможет восстановить мою координацию движений.
- Ммм... Так в чем юмор?
- Ты постоянно перебиваешь. Слушай, - я отпил кофе и приготовился рассказывать самое интересное.
- Окей, окей.
- Так вот. В одни из дней тренировок тренер отправил меня к этому мешку и сказал боксировать его минут двадцать. Я начал заниматься и краем глаза заметил, что за мной наблюдают две девушки. Обе в коротеньких шортиках и топах на бретельках. Одна была блондинка, а другая такая вся в веснушках – рыженькая…
- Роберт, не томи, что было дальше? Неужели, ты думаешь, что я хочу узнать про каких-то там девушек?
- Окей, - я улыбнулся. - Я разволновался, хотел покрасоваться перед ними. Со всей силы ударил мешок, а ответный удар от него пропустил. Он с силой ударил мне в плечо, а я не удержался на ногах и свалился, а...
Мишель звонко рассмеялась. Я продолжал, объясняя на руках, как это все происходило:
- Это еще не все. Девушки засмеялись, а я оказался таким неуклюжим, что падая задел «кулер» с водой, который упал с грохотом на меня.
Мишель смеялась уже в полный голос и не могла остановиться.
- Кстати, после этого случая мой тренер решил, что с мешком пора закругляться.
- Хватит. Хватит меня смешить. Ты всегда принижаешь свои способности, Роб. О тебе слагают легенды, а ты на самом деле еще такой мальчишка.
- Ничего я не принижаю, так все и было. А на счет мальчишки… Ну…
- Ладно, – проговорила она сквозь смех и, улыбнувшись, смущенно опустила глаза. – Надеюсь, на съемках ты не будешь меня так смешить?
- Даже не надейся, – самодовольно пробубнил я, глотая уже остывший кофе.
- Ну ладно, Роб, мне пора возвращаться, – она встала из-за стола и поцеловала меня в щеку. – Спасибо за ланч. Я побежала.
- Увидимся на площадке.
- Да, через три дня на площадке. Будь готов. Мы все с тобой обговорили.
- Окей. Пока.
Мишель на ходу махнула мне рукой и скрылась в дверях ресторана.

***
Три дня пролетели очень быстро… И сейчас, сидя в кресле, в гримерной, со сценарием в руках, я размышлял о том, как себя вести и как реагировать на Сашины замечания, если они вообще будут. Я уговаривал себя, что я буду мягок с ней, и не буду напоминать ничем о том, что она умоляла меня подписать контракт. Что она готова была на все, чтобы я только согласился участвовать в этом проекте. И сейчас мне пришла в голову шокирующая мысль, что она могла бы и… Да, если бы мы вели разговор не по телефону, думаю, она бы не только льстила мне, она была бы готова… Черт! Неет… Или да? Она так убедительно лебезила… делала комплименты…
- Роберт, через две минуты на площадке, - раздался голос за спиной и тут же скрылся за дверью моей гримерки.
Черт!
Я посмотрел на отражение в зеркале, которое теперь точно плохо напоминало мне Роберта. Короткие волосы, смуглая кожа, загар ярко контрастировал с цветом моих глаз, которые теперь еще ярче отражали мой внутренний мир. Светлая рубашка, расстегнутые пуговки… Я усмехнулся, и парень в зеркале тоже рассмеялся данному факту. Черный приталенный смокинг. Это был парень из гламурной тусовки, прожигатель жизни и обласканный женским вниманием секс-символ. Это был не я, но это был тот, в котором нуждались инвесторы, продюсеры, режиссер и она.
Я провел рукой по ежику на голове. «Пусть только попробует, еще хоть кто-то сказать, что я не гожусь для этой роли».
- Мистер Паттинсон? - услышал я опять за спиной.
Это была девушка, помощник режиссера. Молоденькая и стеснительная, и, кажется, она просто таяла при виде меня. И, может быть, это было просто тщеславие, но мне не нравилось это. Я терялся сам от этих пристальных взглядов и нескрываемого восхищения мной.
- Просто, Роберт, - отрезал я.
- Окей. Роберт, пойдемте, нас ждут на площадке, - и она опустила глаза.
Нда… Схватив папку со сценарием, я проследовал в коридор огромного особняка и направился за девушкой во двор, где мы и должны были снимать одну из сцен.
Двор этого дома был просто огромен. Не знаю, кому он принадлежал, но одно можно было сказать с уверенностью, что этот человек был явно богат. Угловатые кипарисы, тянувшиеся вверх, направляли свои лапы в сторону сада, провожая взгляд дальше, где в конце аллеи было очень много света. Площадка освещалась специальными лампами и просто иллюминацией, потому как здесь, в темной глубине сада, возле старинного античного фонтана со львами собирались снимать некоторые сцены фильма, а именно встречу главной героини с героем.
- А, где Миша? – поинтересовался я.
Девушка обернулась и, украдкой взглянув в распахнутую рубашку, бросила:
- На площадке.
- Хорошо, - задумавшись, буркнул я, стараясь сосредоточиться на сценарии и том, что я должен буду показать. Пока я шел, окунувшись в свои раздумья, и пытаясь не потерять девушку из вида, до меня стали доноситься перешептывания людей, и я украдкой ловил на себе нескромные взгляды некоторых дам. Я как-то внутренне сжался и почувствовал холодок, пробежавшийся по спине. Мне было некомфортно и неловко от этих взглядов… Я потер кончик носа и постарался улыбнуться всем, кто так откровенно пялился на меня.
- Роберт! – закричала Кэтрин, хватая мена за локоть и заставляя крутиться вокруг своей оси. Шикарно…
Я был шокирован ее реакцией, кружась и пытаясь не выронить сценарий.
- Ты бесподобен! – констатировала она все так же восторженно.
Я сглотнул, предчувствуя подступающее чувство неловкости и смущения. А Кэтрин уже кричала опять:
- Дэвид! Дэвид, иди же сюда! Ты не представляешь, что они с ним сотворили. Он просто… Дэвид, это просто секс ходячий. А вы говорили… Боже, Роб!
- А что мы говорили? – лепетал Дэвид, приложив обе ладони к своим щекам и неподдельно удивляясь. – Мы ничего…
Интересно, кто это мы?
- Ты посмотри! – это уже было адресовано Мише, которая, похоже, тоже не ожидала увидеть во мне «ходячего секса».
Черт! Ну, там было что-то такое в зеркале, когда я заглянул в него, но я вовсе не думал, что смогу их так поразить. И чем? Не игрой, а… Я нервно сглотнул.
- Роб, - кокетливо проводя ладонью по моему предплечью и моргая глазами, начала Миша, - а может быть ему брюки поуже надеть? – Защебетала, продолжая она, но это уже было сказано Кэтрин.
- Нет, дорогая, - успокаивал ее Дэвид. – Это стандартный смокинг, никаких узких брюк, мы не в стриптизе.
«Слава Богу, Дэвид. Я так тебе благодарен», - мысленно проговорил я, смахивая так же мысленно пот со лба, потому как реально я не мог его смахнуть из-за гримера, припудривающего мне что-то на лице.
- Жаль, - как-то грустно выдохнула Миша.
У меня просто кружилась голова от всего этого. И я, находясь в этом бушующем урагане, вдруг, почувствовал нехватку воздуха в легких, грудь сдавило, и, теряясь в мыслях, я начал осознавать от чего это со мной происходит.
Вокруг было так много людей: костюмер, гример, осветители, Миша, Кэтрин, Дэвид, Дин. Черт! Даже Дин был здесь… Где она? Я не мог найти глазами Саши. Я оглядывался, рассматривая всех. Черт! Я был просто в панике, внутри все клокотало, а я сам с трудом сдерживался, чтобы внешне не выдать этого. Я не понимал, как так недавнее смущение, вдруг резко сменилось паникой и страхом. Страхом того, что она могла отказаться, могла улететь назад, могла… Но ведь я. Я согласился на роль, только ради нее. Точнее только из-за возможности хоть взглядом касаться ее улыбки, глаз, темных волос, тонких рук, изящной спины… Волна страха потери чего-то опять прокатилась по спине, и я уже был готов закричать, только бы увидеть ее… Да, что же это?
Через секунду гример и Миша, словно по мгновению волшебной палочки, отошли в сторону, открывая мне прекрасный обзор: Саша стояла недалеко от режиссерского монитора и камер. Она кокетливо улыбалась и смущенно отводила глаза, когда этот наглый шотландец что-то щебетал, слегка склонившись к ее уху. Батлер…
Я сжал челюсть, пытаясь захватить больше воздуха легкими и успокаивая себя при этом. Что, черт возьми? Что, меня так разозлило? Это не понятное чувство злости, уже не единожды повторяющееся. Просто… Просто, мне было неприятно, что он так близко наклоняется к ней. Что он касается ее, разговаривает с ней, а я не могу так заглянуть в ее глаза, раствориться в ее улыбке, смущать ее, делать комплименты, смеяться…
В этот момент она повернулась и…
Я пытался, старался уловить что-то в ее взгляде. Что-то, что сможет мне подсказать ее настроение, ее отношение ко мне, ее состояние, ее мнение. Но она тут же отвернулась, продолжая слушать собеседника, будто и не видя меня, словно я пустое место. Пока Кэтрин не окрикнула ее.
Но в ту же секунду все опять отошло на второй план, кроме злости и отчаянья. Батлер взял ее ладонь и прикоснулся к ней губами, а Саша… Черт! Что она делает? Она даже не выдернула руку. Она просто осторожно высвободила ее и с улыбкой попрощалась с ним, направляясь уже к нашей компании. Я убью Батлера! Кто придумал взять его в этот фильм? Кто вообще придумал его снимать? Вопрос остался без ответа, потому что я сам все понимал. Я знал, кому больше всех был нужен этот фильм.
Курить… Надо срочно закурить. Попросив Дина дать сигарету, я затянулся с таким удовольствием, ощущая, как обжигает легкие дым и, понимая, что через секунду придет недолгое облегчение и спокойствие.
Она подходила ближе. Еще затяжка…
Опустив глаза, я старался не пропустить момента, когда она будет совсем рядом, но теперь боялся посмотреть на нее, боялся увидеть тот холодный отстраненный взгляд. Лучше ненависть, она хоть какие-то чувства вызывает по отношению ко мне, только не холод и равнодушие.
- Саша, как тебе наш герой? – схватив за рукав, Дэвид вытолкнул меня к ней, давая возможность насладиться моей, мать ее, красотой.
Задыхаясь от сигаретного дыма, я наклонил голову и прочистил горло.

- Не плохо, - бросает она, ее руки заведены назад, они в карманах джинс. Улыбка открытая и непринужденная.
Я смотрю ей в глаза, боюсь этого, но ищу там что-то. Что? Сам не знаю, что пытаюсь найти в этих зеленоватых отражениях души. Возможно ее… Но она с каждым разом все с большим энтузиазмом прикрывает дверь в ее «я». Так и хочется барабанить и звать: «Саша, пусти!»
- Гримеры очень постарались. Надеюсь, в купе с талантом Роберта, герой станет именно таким, каким я его себе рисовала, - добавила она.
- Я выложусь на все сто, - выдохнул я вместе с дымом в сторону и осмотрелся, ища, где бы мне затушить сигарету. Помощница режиссера, угадав мое желание, тут же схватила окурок и куда-то с ним скрылась.
- Я в этом не сомневаюсь, - с ухмылкой бросила она.
И что это значит? Она опять издевается надо мной? Опять хочет заставить меня злиться и спорить с ней? Ну, уж нет, я буду само спокойствие, я буду делать все так, как она говорит, буду следовать всем ее указаниям, постараюсь не перечить ни в чем.
- Роберт? - обратилась Кэтрин. – Вы сейчас прогоните сцену со знакомством и ваш разговор с Мишей. Надо еще раз посмотреть свет, я хочу увидеть вас на мониторе, а потом уже будем снимать.
- Окей, - ответил я.
- Можно? – Саша обратилась ко мне и тут же подняла руки к моей рубашке. Пытаясь быть спокойным и сосредоточенным на фильме, я поддался чуть вперед и теперь был почти на десятисантиметровом расстоянии от нее. Она поправляла ворот моей рубашки и что-то говорила Хардвиг. Черт, черт! Что это еще за смена настроения? Что, черт возьми, происходит? Новая игра? Саша, ты, похоже, вообще не перестаешь играть. Кому это надо? Что случилось?
Я наклонился, помогая ей что-то показывать. Она то застегивала, то расстегивала пуговицы воротника и что-то говорила про бабочку. Сейчас, из-за того, что я так сильно нагнулся к ней, почти перегибаясь через ее плечо, я хорошо мог рассмотреть ее…
«Черт!» - мысленно произнес я, зажмурив глаза. – «Ну что это за чувство? Что это за состояние организма? Заставляющее тебя забыть о собственной заднице и думать все время о чужой?»
- Роберт ты нас слышишь? - Саша слегка отстранилась и, положив руку мне на грудь, пыталась надавить на нее, чтобы я поднялся.
- Что? – сводя брови, и не понимая, что происходит, замотал головой я.
- Мы говорили о том, - Кэтрин улыбалась, - что, когда ты будешь идти по аллее к фонтану, ты будешь в бабочке, потом ты должен небрежным движением развязать ее и засунуть в карман брюк или рубашки. Далее, ты видишь героиню Миши, прикуриваешь и идешь в ее направлении.
- Да-да, конечно, - я взглянул на Сашу. Недавняя улыбка сменилась гримасой недовольства, и она причмокнула губами.
Еще один «минус» в мою пользу. Черт, я прям какой-то лузер. Как же заработать бонусные очки? «Бонусные очки… Боже, Роберт, ты ж ни в кегли играешь?» - разговаривал я сам с собой. – «А почему нет, я бы поиграл в эти…» Черт! Надо собраться и работать. Надеюсь, я еще не забыл, что такое работа…
Я потирал переносицу, когда Саша и Кэтрин, продолжая что-то одухотворенно обсуждать, направились к своим креслам. И в эту же секунду, мимолетный ветерок донес до меня нотки сладковато-забытого шлейфа парфюма. Неужели, я и это помнил, мне казалось, что все это было совсем недавно… Но это, черт, все было так давно, что мне просто хотелось вытравить эти картинки из своей переполненной непонятным мне дерьмом башки…
Я подозвал Дина и, прикурив очередную сигарету, направился к фонтану, где меня ждала мисс Бартон. Пора включаться в работу. Я с самого утра уговаривал себя на работу, заставлял, угрожал, напоминал. Но все было тщетно. Все мои мысли, все равно, крутились, вовсе, не вокруг съемок и роли… Теперь меня мучил очередной вопрос. И я, выпуская в ночную синь неба дым от сигареты, задавал его себе: «Почему?»
Нда… Почему, она изменила свое отношение? Что это за милая улыбка? И желание показать, что между нами все хорошо? Что между нами, вроде, и не было никаких недомолвок, что мы прекрасно ладили, и это она хотела с самого начала, чтобы я снимался, черт, в ее фильме? Что это? Мозг взрывался, а еще даже съемки не начались…
- Роберт? – позвала Миша. – Послушай…
Я присел на краешек фонтана и был весь во внимании, периодически поглядывая за тем, что творилось недалеко от нас, где что-то бурно обсуждали Саша, Дэвид и Кэтрин.
Саша…
- Роб, я… Мы с тобой обсуждали уже эту сцену, но я вот, что думаю…
Почему же ты такая чертовски красивая и непредсказуемая…
- Я хочу сделать вот так…
Я опустил глаза, заметив, что и она смотрит в мою сторону. Я пытался избежать ее взгляда, хотя больше всего хотел увидеть, что ее пытаются спрятать от меня…
- А ты в этот момент делаешь так…
Парфюм… Эти сладковатые нотки… Я помню этот разговор… Что-то там было такое:

«Apple: Так как мы не можем друг друга ощущать и осязать… Ммм… Скажи, ты пользуешься парфюмом?»
Какой парфюм? Мне было шестнадцать. Я был закомплексованным парнем, на которого совсем не обращали внимание красивые девочки и некрасивые, по-моему, тоже.
«Robert: Я использую гель для душа. Он пахнет достаточно приятно… То есть… Он пахнет, как обычный мужской гель.
Apple: смайл с улыбочкой»
Конечно, над таким придурком, как я только и стоило смеяться.
«Robert: Ну, его запах, напоминает мне запах мускатного ореха и еще какой-то пряности.
Apple: Может, название напишешь? Я схожу в отдел парфюма и понюхаю».
Почему-то мне тогда это показалось таким… Эротичным что ли, горячим, чувственным. Все мои чувства тогда так перемешались, и я понимал, что весь этот разговор возбуждает меня лучше, чем… У меня сносило крышу, собственно, как и сейчас. От одного только дуновения ветерка, который воздушной волной задел тонкие рецепторы, донося этот чудный шлейф парфюма. Вот бы наклониться к ее пульсирующей жилке на шее и…
«Apple: Я пахну сладким дождем, вьюгой и ночью… Шучу. Моя парфюмерная вода называется … Так ты сможешь узнать, чем пахну я».
«Пахну я…» - проговорил я про себя. – «Черт, как же они назывались? Я не мог этого забыть… как же? Такое красивое название…» Я забыл. Черт, как они назывались?

- Роберт? – вернула меня к реальности Миша. – Ты все понял?
- Я, да… Я… Может, еще раз обговорим все это? – я совсем прослушал, что она тут щебетала. Мишель вскинула брови, обескураженная тем, что я хочу еще раз выслушать то, что она, похоже, мне уже не единожды повторяла.
- Окей, - строго сказала она. – Только на этот раз будь добр, слушай. Давай уже работать. Я не хочу проторчать здесь всю ночь.
- Хорошо-хорошо, прости, - поспешил успокоить ее я.
Теперь я старался изо всех сил не пропустить не единого сказанного ей слова, хотя в голове вертелось только то, что я забыл название Сашиных духов. Таких манящих, уносящих куда-то далеко в сказку… Может, они так и назывались «Сказка». Черт, нет, точно не сказка…
Вокруг все суетились, Кэтрин смотрела на нас в огромный объектив, давая указание оператору и осветительной группе. Хотя свет уже и был установлен, но Кэтрин, как всегда любила изменять все в последний момент. Она так трепетно относилась к каждой сцене, что все просто заряжались ее этим настроем. Оттого, наверное, и выходили ее фильмы такими хорошими и пропитанными только одними душевными чувствами.
- Затем, ты накроешь мою руку своей, - и она посмотрела на меня, намекая, что я именно сейчас должен сделать так, что бы это все не забыть в процессе съемки. - В знак, что ли душевной близости…
«Сказка»… Да нет же не сказка, да чтоб их…
Я поднял глаза и невольно посмотрел на Сашу. Она вздохнула, и разочарованно отвела взгляд, уткнувшись в какую-то папку. Все-таки, я сильно ее обидел, заставив признать, что она не лучше меня. Но она пытается быть невозмутимой, пытается не придавать этому значения, пытается показать всем, что она не такая плохая. Что она, возможно, совершила ошибку, не взяв меня сразу на роль. Она хотела быть хорошей для всех, она опять пыталась играть свою чертову роль. Роль для всех… И для меня в том числе.
- Роберт! – вскрикнула Миша. – Что ты делаешь? Мне больно…
- Ох… Прости. Прости, Мишель, я сам не свой с этими съемками, - оказывается, я так сильно сжал ее ладонь, что причинил ей боль. Идиот.
- Роб, о чем ты думаешь? Твои мысли где-то далеко отсюда. Ты совсем не думаешь о съемках и сцене, которую мы скоро будем снимать, - она была права.
- Я… Пфф… - Я пытался провести рукой по волосам, забыв, что моя прическа не позволяет сделать мне этого успокаивающего жеста.
- Докажи ей, - она кивнула головой в сторону Саши, - что ты способен сделать ее фильм шедевром. Она только и ждет прокола от тебя. Роберт, соберись. Ты ведь не плохой актер. Ты можешь показать класс. Я это знаю, я посмотрела некоторые твои фильмы. И ты…
- Миша… - я легонько прикоснулся к ее предплечью. – Спасибо, что веришь в меня. Ты очень хороший человек. Ммм… Я думаю, я попытаюсь. Да я разнесу тут все, чтобы они только поверили, что не зря взяли меня.
Она толкнула меня в противоположное плечо и улыбнулась.
- Ты, чертов придурок, Роберт. Похоже, то, что пишут про тебя в прессе, не многим отличается от тебя реального.
- Да, я такой… - я изобразил что-то такое, что напоминало парня нетрадиционной ориентации, вытягивая губы и хлопая глазами.
Миша смеялась в голос, что позволило и мне немного расслабиться. Пока, мы не услышали голос Кэтрин:
- Ребята?! Готовы?! Заберите у них все бумажки! – кричала она помощникам. – Готовность номер один! Роберт займи нужную позицию. Дайте ему пачку сигарет! И бабочку ему на шею…
Звучало смешно, но пора было и, правда, постараться, чтобы убедить в своей компетентности всех присутствующих.
«Сказка»… Нет… Черт… «Волшебство»…
Я снял пиджак и повесил его на руку, тут же подбежали гример и костюмер. Одна осматривала мой грим, вторая пыталась повесить мне на шею развязанную бабочку. Какая-то девушка принесла мне пачку сигарет и зажигалку. Я встал на изготовку, и стал ждать команды.
- Так! Мне нужен общий план и съемка справа! – предупредила операторов Кэтрин.
Я взглянул на Сашу, она стояла за спиной режиссера, готовая смотреть онлайн отснятый материал. Я сглотнул, пытаясь прогнать страх и смятение.
- Всем внимание! – командовала Хардвиг. – Съемка!
Перед камерой вышла помощник режиссера и, пробубнив номер дубля, хлопнула хлопушкой.
Я попытался достать сигарету из пачки и тут же услышал:
- Стоп! Стоп!
Черт! Что не так?
- Миша расслабься. Ты сидишь, словно восковая фигура. Ты пришла отдохнуть сюда от шумной вечеринки. Вытяни ноги, скрести их в щиколотках и смотри в небо. Не знаю, может счет звезд тебя успокаивает, - улыбнулась Хардвиг.
Вздох облегчения сорвался с губ. Я уж думал, что это я начинаю косячить, еще и не начав сниматься. Так все нормально, я герой, я супер герой, мать…
- Все сначала! - крикнула Кэтрин.
И все началось сначала. Мотор… Съемка… Дубль один… Дубль два…
На десятом дубле, я все-таки смог дойти до Миши, порядком наприкуриваясь, и накурившись до сипа в легких. Честно говоря, даже времени не было взглянуть на реакцию Саши, хотя я знал, что она следит за каждым моим движением, чтобы потом было, что предъявить мне и наступить на больную мозоль.
Но в башке, все еще, была каша, которая заставляла порой забывать реплики. И я все еще пытался вспомнить это название… «волшебство», «сказка», «фея»… Все смешалось в одну кучу.
Мы опять сидели на холодном мраморе фонтана и были, кажется, каждый в своих мыслях, наслаждаясь перерывом. Я следил за перемещениями Саши и вспоминал…
Я вспоминал, как я взял тогда с собой Тома в огромный супермаркет в Сохо. Он говорил, что он спец в парфюме, и знает так много женских запахов. Откуда? Напрашивался вопрос, но я просто поверил ему, и мы пошли искать ее волшебный аромат…
Было весело прикладывать к носу эти белые полосочки с разными запахами. Помню, потом я весь пах женскими духами, и мама вечером задала мне, само собою, напрашивающийся вопрос: «Роб, ты встречаешься с девушкой?» Я покраснел и не знал, что ответить. И у меня вырвалось только: «Мы с Томом…»
Помню, как у мамы округлились глаза… Я улыбался, вспоминая это и ловя на себе заинтересованный взгляд Саши. Я отвел глаза, понимая, что она чем-то недовольна или расстроена. Что я не так делаю? Я стараюсь. Стараюсь изо всех моих британских, мать вашу, сил…
Все внутри меня переворачивалось вот от таких ее взглядов, и я с трудом старался сдержать хладнокровие и спокойствие, чтобы продолжать съемку. Я видел… Точно, теперь она что-то шептала Хардвиг. Что-то ей не нравилось. Но что? Я все… Все стараюсь сделать так, как было оговорено, так, как я чувствую героя, так как Кэтрин чувствует его. Саша… Не нравятся мне эти взгляды.
Мне принесли «Лате», пока Миша ушла поправить грим. Я болтал с Дином в стороне, курил и пил кофе.
- Роберт? – услышал я за спиной и чуть не подавился. – Я бы хотела обсудить с тобой героя. Ты не против?
Сказать, что я был обескуражен, ничего не сказать. Я был ошеломлен поведением Саши. Ее открытым взглядом, милой улыбкой. Мне не давал покоя тот факт, что я совсем не могу понять, чего она добивается. Просто хорошо снять фильм? Или все-таки заставить меня нервничать? Это что такая месть медленная и мучительная?
- Да, конечно, - я тут же затушил сигарету и переглянулся с Дином.
Мы отошли немного в сторону, и она, робко заглядывая мне в глаза, начала говорить:
- Понимаешь… Твой герой… Он… - что это с ней? Что за робость? Почему она так нервничает? Еще пара секунд смятения и… Она встряхнула головой, посмотрела мне в глаза с вызовом и продолжила:- Твой герой, он понимает, кто он. Он не запутавшийся романтик. Понимаешь? Не надо играть себя. Нам нужен мой герой. Уверенный, сильный, слегка высокомерный…
- Подожди… - я провел свободной рукой по ежику на голове. – Я что-то не пойму. Я пытаюсь играть кого-то другого?
Черт! Я злился и был обижен ее тирадой. Я играю не то… Но Кэтрин. Я посмотрел на режиссера, она была занята какими-то вопросами.
- Нет, Роберт, - в груди тоскливо екнуло от произнесенного ею моего имени. – Просто перестань играть себя.
- Почему Кэтрин ничего не говорит? Ей, вроде, все нравится.
- Она просила меня поговорить с тобой… - Саша отвела глаза. Я задумался, предвкушая, что это какая-то ее очередная игра.
- Стоп-стоп, - я поставил стаканчик с кофе на бордюр фонтана и пристально посмотрел на нее. – Это что новая игра?
- Что ты? С чего это ты взял? – нервничает.
- Саша, - как приятно смаковать ее имя. – Я знаю тебя немного.
- Ничего ты не знаешь, - шепчет она. Так-так… Не хочешь, чтобы тебя слышали остальные?
- Хочешь быть хорошей для всех? – продолжаю давить я, хотя и дал себе слово быть спокойным, как удав.
- Я просто… - она бросила презрительный взгляд. – Хочу делать то, для чего я здесь нахожусь. Пытаюсь направить тебя…
- Или сделать так, чтобы я опозорился? – я старался говорить спокойно.
- Что ты такое несешь? – усмехнулась она, будто и вправду не понимая, о чем я веду речь.
- Я намерен сделать все, что от меня зависит. И я, в отличие от тебя, не пытаюсь доказать, что я лучше.
Она стрельнула глазами, в которых читался весь жар ее внутреннего мира. Черт… Пфф…
- Как знаешь… - она тоже сдерживала себя. – Я не собираюсь препираться, я давно вышла из этого возраста мистер Паттинсон.
И не дав мне вставить свое последнее слово, она развернулась и двинулась прочь.
Fuck… Fuck… Fuck…
Я ругал себя за все… Что я наделал? Я идиот, придурок, балбес… Возможно, она и правда просто хотела помочь, хотела направить, а я все сразу в штыки воспринял. Идиот. Я не находил слов, чтобы себя еще раз обругать.
Я схватил уже остывший кофе и попытался залить вспыхивающий внутри пожар. И этот аромат опять обескуражил меня. Заставляя с еще большим усердием вспоминать его название.
- Все нормально? – поинтересовался Дин.
- Да, кажется, - ушел от ответа я, запивая холодным кофе пожар от разговора.
Немного помедлив, я нарушил наше с Дином неловкое молчание:
- Ты понимаешь женщин? Нет, в смысле ты хоть раз пытался их понять? Это вообще возможно?
Он усмехнулся.
- Женщины, как мороженое, Роб. Сначала холодные, потом они тают, а потом начинают липнуть к тебе.
Я тоже улыбнулся. Хорошее сравнение…
- Нет, я о другом. Как понять, что им от тебя нужно. Как понять, чего они сами из себя представляют?
- На это у меня есть еще одна байка, - он все так же усмехался.
- Давай, - ответил я, стараясь отвлечься от всего этого.
- Женщины делятся на три категории.
- Интересно.
- Уху… - он подмигнул. – На тех – кто дам, тех – кто не дам и на тех – кто дам, но не вам.
Я рассмеялся в голос. Да уж… Категории…
- Роберт, - это была помощница, - твоя очередь поправить макияж и костюм. Через десять минут будем продолжать.
- Окей, - улыбнулся я ей, и она опять смущенно опустила глаза.
Через пятнадцать минут Кэтрин давала указания оператору и нам. Мы должны были снять крупные планы. Наш разговор. И наши монологи.
Часы показывали полночь. Черт, а снята только половина сцены. Ладно, все хорошо. Главное доснять ее, наконец, и мы свободны на сегодня.
«Волшебство», «Волшебница»… Нет-нет. Но точно что-то сказочное.
И все началось сначала. Мотор… Съемка… Дубль один… Дубль два…
Все шло по плану, мы переснимали только пару раз и, почти, все дубли получались со второго и третьего раза. Чему я был несказанно рад. Это же спокойствие и удовлетворение я видел на лице Кэтрин и Саши, которые постоянно что-то обсуждали в перерывах, а потом Хардвиг направляла нас, и мы опять снимали.
Все шло хорошо до того момента, пока мы не должны были прощаться с главной героиней, и Миша стала говорить что-то там про чудо…
«Miracle…» - забарабанило в голове. – «Точно. Miracle…»
- Что? – услышал я голос Миши. – Роберт, что ты болтаешь?
Черт, похоже, я сказал вслух и достаточно громко.
- Стоп! – крикнула Кэтрин. – Что там у вас происходит?! Роберт, о каком чуде ты говоришь? Этого нет у тебя в сценарии.
- Простите, - я поспешил извиниться. – Я перепутал слова.
Кэтрин подошла к нам и посмотрела мне в глаза.
- Miracle…Чудо, что вы еще не валитесь с ног от усталости. Давайте, соберитесь, ребята. Еще парочку дублей.
«Miracle»… Я вспомнил. Хвала тебе, Боже…
Мой первый съемочный день закончился тогда, когда на горизонте меж деревьями забрезжил рассвет нового календарного. И так будет в ближайшие несколько месяцев. Съемки…
Съемки… Я участвовал в съемочном процессе почти каждый день, исключая те моменты, когда я не должен был быть в кадре. И тогда, в эти дни, я изводил себя. Да, теперь, я точно понимал, что изводил себя ужасной ревностью, которая каждый раз как хищная птица отщипывала у меня от сердца кусок меня самого. Которая, как ужасная болезнь, отключала мой мозг и заставляла думать только о том, что может происходить там, на площадке, когда Батлер подходит к ней.
Я знал, я видел, как он смотрел на нее, как любил находиться с ней рядом, шутить, отвечать ей улыбкой на улыбку. В то время как я боялся даже слово вымолвить, опасаясь сказать что-то не так, опасаясь опять заставить ее страдать или огорчаться. Я хотел быть рядом, но то, что я делал, отодвигало ее от меня, делая нас дальше, делая меня совсем не интересным для нее, совсем чужим. Таким, каковым я не был…
Она не разговаривала больше со мной наедине. Не давала советов только мне, не критиковала, не поощряла одного.
Теперь, если она что-то хотела сказать, она делала это в присутствии Мишель, или Кэтрин. Теперь она была, как и прежде холодной и сдержанной. Не такой, не собой, она была марионеткой, четко выполняющей план представления. А я… Я был зрителем, безмолвным свидетелем воплощения ее мечты в реальность. Я просто выполнял свою работу, просто хотел, чтобы все было так, как хотелось ей. И лишь те недолгие взгляды, которые останавливались на мне, заставляя сердце слегка сжиматься, подергиваясь мучительной горечью, давали мне шанс думать, что я не совсем ей безразличен. Хотя в том, что они выражали в такие моменты, я мог путаться или просто теряться. Возможно, я просто раздражал ее, возможно, она пыталась рассмотреть во мне что-то, понять, а возможно, просто бросала взгляд так, как она делала, осматривая всех.
Я стенал, заставлял себя работать, нервничал, переживал и опять заставлял работать. Пытался не думать, пытался отключаться, порой просто запивая стресс алкоголем. И еще…Я снова стал писать песни. Музыка просто вырывалась из-под моих рук. Их было столько. Я даже не мог вспомнить такого момента, когда и слова и музыка так хорошо сплетались вместе, заставляя растворяться в мелодии. И во всех была она… Фея с изумрудными глазами и грацией свободолюбивой кошки.
Пережидая перерыв в съемках, спустя месяц после начала работы над фильмом. Я пытался спрятаться от всех под временно сооруженным палаточным навесов, защищающим от жаркого Лос-анджелесского солнца актеров и съемочную группу. Я, как всегда пил свой «лате», черкая в небольшом блокноте ноты будущего шедевра, когда возле меня кто-то прошел, заставляя напрячься мои мышцы и меня самого. Я, кажется, начинал чувствовать ее уже даже по одному движению или шороху. Я мог узнавать ее походку по одному только звуку ее каблучков, когда мы снимали в каком-то закрытом помещении. Ну и, конечно, я всегда мог узнать ее по ауре, приносящей ею с собой. Я знал ее по аромату…
Я поднял голову и глубоко затянулся сигаретой, следя боковым зрением за ее движениями. Она болтала по телефону и наливала в стакан минеральной воды. Ее маленькие пальчики держали стакан, а второй рукой она пыталась отвинтить крышку бутылки. К тому же плечом она пыталась прижимать телефон к уху. Как это на нее похоже, делать несколько дел одновременно.
Я невольно заулыбался, следя за ней и зная, что меня никто не видит, в том числе и она. Листок с нотами был забыт, как собственно и та тема, которая звучала в голове. Теперь для меня существовала только одна мелодия, мелодия ее движений…
Но что-то не заладилось в этой симфонии, и то ли она почувствовала мой взгляд, то ли что-то ее разозлило в разговоре. Но все как-то неожиданно пошло совсем не так: телефон выпал из своего плена, бутылка выскользнула из рук, а стакан покатился по столу.
Я тут же кинул окурок в пепельницу и поспешил на помощь. Пока Саша, обескураженная произошедшим, слегка замешкалась, я успел схватить бутылку, из которой выливалась минералка, пытающаяся затопить телефон и вогнать его в песок поглубже. Потом поставить стакан и только уже в самый последний момент спасти сам телефон, за который уже схватилась и Саша.
- Я просто… Я хотел…
Она смутилась, и ее глаза забегали. Она не знала, что сказать или сделать.
- Думаю, с ним все будет нормально, - заключил я.
- Да, я перезвоню позже, - теперь она изучала мой подбородок или что-то там, найдя точку опоры для своего взгляда.
- Я про телефон, - улыбнулся я. – Просто нужно его разобрать и выложить на солнце. Он просохнет…
Саша тут же встрепенулась, понимая, что мы все еще оба держимся за ее телефон, соприкасаясь пальцами. И тут же аккуратно потянула его на себя.
- Да, я сделаю именно так, - выдох и:- Спасибо мистер Паттинсон.
Черт! Опять эта ее манера тут же брать себя в руки и… Что она делает, что она хочет от меня? Хочет, чтобы я совсем сошел с ума? Так я близок к этому, осталось только посильнее наступить на мою гордость и все, все….
Мне нужно было поговорить с ней. Поговорить наедине. Только не здесь. Где-то, где бы нас окружало поменьше людей, где-то, где мы смогли бы оставаться самими собой. Мне хотелось вычеркнуть из нашего общения ту неприязнь и дискомфорт, которые сковывали нас. Неприязнь, которая делала нас слепыми друг к другу, затопляла разум и не давала мирно обсудить то, что нас объединяло. Чтобы мы могли просто разговаривать без оглядки на прошлое. И хотя я не мог быть ей другом, я просто хотел, чтобы она относилась ко мне чуть лучше.
- Подожди, - позвал я, пытаясь ухватить ее за локоть, когда она уже сбегала от меня в очередной раз. Но я постарался, чтобы в моих действиях и взгляде была отчетливо видна решимость, но в то же время доброжелательность.
Во взгляде появился испуг, перемежающийся с интересом и удивлением.
- Да? – она развернулась ко мне лицом и опустила глаза на руку, удерживающую ее локоть. Я тут же выпустил его.
- Я… Нам надо поговорить, - на минуту я прикоснулся руками к губам, словно пытался их заставить заговорить и, собираясь с мыслями, смотрел на нее, теряя решимость.
- Мы договорились обсудить предстоящие сцены сегодня вечером. Кэтрин предложила в ресторане ее отеля, - она не отводила взгляда, пытаясь тоже что-то доказать мне.
- Нет, - ее ресницы опять затрепетали, сплетаясь. – Я хочу поговорить наедине.
- Что? Что ты хочешь?– теперь она стала еще серьезнее.
- Просто поговорить.
- Хм… - она чуть выставила в сторону ногу, и по напряженным плечам было видно, что она немного нервничает. - Я слушаю.
- Не здесь, - похоже, этим ответом я, опять смог привести ее в недоумение. Но то, что происходило у нее внутри, мне не нравилось. Я видел, как стала вздыматься ее грудная клетка, как с очередным вздохом, которым она пыталась внутренне успокоить себя, опустились ее подзагоревшие на голливудском солнышке плечи. Как недобрый огонек сверкнул в ее глазах и тут же скрылся в тени ее бейсбольной кепки с надписью «Ингланд».
- И где же? – уже более спокойно задавала она вопрос, понимая, что лишний скандал снова сможет обратить на нас не слишком желанное внимание. – Неужели, опять попросишься на блины?
Ее ехидное замечание заставило больно сжаться остаткам тоски где-то глубоко внутри.
- Нет.
- Нет? – наигранно растягивая слово, издевалась она. – Отчего же нет?
Я перехватил дыхание, но сказать ничего не успел, так как она продолжала:
- Вижу, вас очень злит тот факт, мистер Паттинсон, что все готовы прыгнуть к вам в постель. А я так безжалостно отвергла вас. И теперь вы любыми способами готовы меня втоптать в грязь в отместку.
- Ты ошибаешься, - пытался остановить ее я, обескураженный таким заявлением.
- Да? Что юбка Мишель не совсем коротка? – я пытался понять к чему вся эта тирада. Причем тут Мишель? Что она вообще несет? Ох уж эта ее вспыльчивость. – А, мне казалось, ты не против. И она, по-моему, за.
- Что ты несешь? - вырвалось у меня, но я постарался приглушить звук, чтобы и правда не привлекать внимания к нашему очередному… Нет не разговору, а скандалу.
- Я говорю то, о чем шушукается вся съемочная группа и СМИ, - где-то на задворках моего сознания, стали пробиваться ростки понимания того, что она говорила и чувствовала, но я, уже вовлеченный в новый спор, отогнал их прочь.
- Не думал, что ты веришь сплетням, - теперь я тоже пустился в эту игру.
- А я не думала, что смогу поверить в то, что ты нормальный парень, а не обыкновенный манипулятор и глупый мачо.
- Да ты на себя бы сначала посмотрела, - теперь была ее очередь удивляться.
- Что ты имеешь в виду? – возмутилась Саша, размахивая в безвольном жесте руками.
- То как ты ведешь себя с Батлером. «Я замужняя женщина», - процитировал клоунским голоском я ее слова. Черт, что я делаю? Наверное, в этот момент вся моя ревность решила бессознательно выплеснуться на нее.
- Да как ты… - как в замедленной съемке, я видел, как дернулась ее ладонь, занесенная над моим лицом. Но она не успела проскользить по моей щеке, потому что я вовремя поймал ее запястье и крепко сжал его в своей ладони. – Пусти.
Не знаю, на что я был готов в этот момент. То ли растерзать ее, то ли впиться в ее приоткрытый рот губами, и терзать их, пока бы она не попросила о пощаде, как постоянно происходило в моих снах. Наши глаза излучали огонь, причем он только разгорался, и не было ничего кроме нас в этот момент. Мы могли просто сгореть и превратиться в угли, на которых бы с лихвой протанцевала вся съемочная группа.
Я разжал пальцы и горько усмехнулся:
- Он ведь тоже актер… Не думала о том, что он играет по своим правилам?
Ее глаза слегка прищурились.
- Мы все играем по чьим-то правилам.
- Несколько месяцев назад тебя это не очень-то устраивало, - заметил я, оглядываясь по сторонам. Но пока еще никто не заметил нашей очередной перепалки.
- Я пересмотрела свои взгляды, - она опустила голову, не давая мне понять, что выражает ее лицо. Несколько секунд она просто вертела телефон в руках, ожидая моих следующих слов, и сдувала с него песок. – Что ты хочешь от меня, Роберт?
- Хочу знать, чем тебя так пленил Джерард? И почему ты ко мне не можешь относиться так же? – ее брови взлетели вверх, а верхняя губка приподнялась в удивлении, когда она подняла голову и посмотрела на меня. – Или хотя бы более снисходительно, чем сейчас…
- Это не твое дело, как я общаюсь с Батлером.
- Да ты флиртуешь с ним, - переходя на шепот, выпалил я.
- Ты что решил со мной поговорить о морали? – так же шепотом проговорила она. Теперь мы выглядели, как заговорщики. – И вообще, я еще раз повторяю, это не твое дело.
- Значит, следить за сплетнями обо мне и Мише – это твое дело, а…
- Роберт, я не понимаю, что ты от меня хочешь? Хочешь поговорить – давай, но моя личная жизнь – это моя личная жизнь, - она бросила мне это с таким вызовом, что я был просто готов… Я не знаю… Внутри меня все закипело, перемешалось, взорвало и еще раз закипело. Значит, это ее личная жизнь. Батлер, мать его так, личная жизнь… а что я хотел, собственно? – Но у меня нет ничего с Джери. И твои обвинения беспочвенны.
Теперь, все чувства во мне смешались с утроенной силой. Я обвел ее взглядом, но так и не понял, к чему она все это мне теперь говорила. Мне вообще казался этот разговор каким-то нереальным, несвязным и ни о чем. Будто бы мы, что-то пытались сказать друг другу, но никто не хотел слышать, что пытался донести до него оппонент.
«Ничего нет с Джерардом», - повторил я мысленно, и где-то внутри постепенно стало приходить осознание этого. Душа словно освобождалась от оков, выпрямлялась, пыталась прийти в себя.
- У меня есть муж, - проговорила тут же она, заглядывая в мои глаза и ища там понимания. Этот ее взгляд был таким глубоким и пронизывающим, что я даже слегка поежился. Но грусть в ее голосе заставляла слушать дальше, заставляла думать и сопереживать. – Семья…Сын… И я дорожу этим. Понимаешь?
- Прости, я не должен был…
- И ты прости. Я тоже не хотела. Точнее даже не имела права, - она снова опустила голову, скрываясь за козырьком бейсболки. – Ты свободен и волен делать все, что хочешь. Я и правда не думала, что могу верить сплетням. Не знаю, как слетело это с языка. Вы…
Она перевела дыхание, что-то волновало ее. Мне хотелось сейчас обнять ее за плечи, уткнуться в ее макушку, дышать ею, наслаждаться близостью, ловить каждый вздох, считать удары сердца... Наверное, в этот момент я действительно понял, что это не просто увлечение и память о прошлом. Я понял, что это зависимость, самая больная зависимость на планете. Я понял, что, если я не смогу ее видеть хоть иногда. Я просто могу умереть, просто не смогу дышать и все…
- Вы прекрасно смотритесь вместе, - выдавила она. – И в картине и в жизни. Надеюсь, она именно тот человек, который…
- Подожди, - она неуверенно взглянула на меня, когда я положил руки ей на плечи, и немного вздрогнула.
- Который сделает тебя… счастливым… - договорила она и сделала шаг назад, высвобождаясь из моих рук.
Я улыбнулся, понимая, что она совершенно непосредственно верит в то, что между мной и Мишель что-то есть. Наверное, это и выглядело так. Мы часто проводили время вместе, вне съемочной площадки. Часто уезжали со съемок вместе на моей машине. Мы должны были это делать, мы должны были поддерживать эту связь, чтобы лучше и гармоничнее смотреться в кадре. Но это была просто дружба… Просто…
- Я… - начал было я. Я не понимал, почему это ее так тронуло. Почему она вообще говорила мне это. – Ты ошибаешься тоже… Я не из тех людей, которые могут так быстро переключиться… Я… Э…
Я смотрел на нее, обдумывая, как и что сказать. Ведь я не мог высказать ей того, что у меня накопилось. Не мог, потому что это могло только еще больше отдалить нас, усилить ту напряженность, которая и так была между нами. Я так боялся, что если она что-то прочтет в моем взгляде или в моих словах отпугнет ее, заставит еще больше избегать меня… Я так боялся всего, что было связано с ней… Мне казалось, сейчас, что я, словно, годовалый ребенок, который только учится ходить, и боится сделать неверный шаг.
Но я не совсем понимал этого ее взгляда сожаления и какой-то тоскующей боли, который так быстро менялся на испуг, неуверенность и тут же одним движением век возвращал им холодную сдержанность.
- Александра, - послышалось за ее спиной. – Вот вы где.
Она обернулась и тут же заулыбалась.
- А-а… Рейчел, - теперь она совсем овладела собой. – А мы здесь с мистером Паттинсоном заговорились. Пытались проанализировать действия главного героя в следующей сцене.
Она подхватила свою переводчицу под руку и потащила ее прочь от навеса. Потом обернулась и безнадежно горько улыбнулась мне. Я улыбнулся в ответ, оставшись стоять там, опираясь кулаками о стол и провожая ее взглядом. В голове был беспорядок, который я никак не мог сложить в один логический рисунок, чтобы понять, что сейчас произошло…
И еще меня мучило осознание того, что съемки продляться еще каких-то пару месяцев, а потом все. Все… Вжимаясь костяшками в стол, я мучил себя, заставляя поверить в то, что эта женщина никогда не будет принадлежать мне. Она никогда не ответит мне взаимностью, никогда я не смогу почувствовать ее влечение, никогда не смогу отправиться в далекое путешествие, которое нас с ней может заставить быть ближе…
- Мать твою… Это что и есть любовь? – проговорил я вслух от безысходности, обращаясь к невидимому собеседнику.
И тут же услышал справа:
- Все репетируешь? Роб, ты просто трудоголик. Нет, серьезно, - Батлер хлопнул меня по плечу, в знак одобрения и направился дальше, к напиткам. – Ты постоянно в образе. Расслабься, чувак. Отдыхай в перерывах…
- Спасибо за совет, - мне не хотелось с ним более разговаривать, поэтому я уселся за стол, где оставил свой блокнот и прикурил очередную сигарету.
- Много куришь, - физиономия Батлера старательно прикрывала мне вид на океан. Он уселся рядом со мной.
- Никак не могу бросить, - проговорил я, довольно глубоко затягиваясь и выпуская клубы дыма через нос.
«Любовь…» - прокатилось в голове. – «И кто придумал эти розовые сопли? Да меня тянет к ней, мне больно от осознания того, что я не могу видеть ее чаще, меня колотит отчаянье от того, что скоро я вообще не смогу прикасаться к ней взглядом, меня разрывает глупая, делающая слабым ревность. Ревность к человеку, который, возможно, в сто, нет в тысячи раз лучше меня. Да меня душит ревность вообще. Да, мне кажется, я даже к Рейчел ее ревную…»
- Эй, Роб? – слышал я сквозь пелену своих мыслей голос Джерарда. – Так что нравится тебе здесь какая-нибудь пташка? Не поверю, что ты не прокручивал в голове, как завалишь одну из этих помощниц. Или ты запал на Мишель? Британцы рулят…
- Я не британец, Батлер, - заметил я. Я никогда не понимал этого негласного противостояния наций, объединенных в одно королевство. Но сейчас мне, как никогда захотелось указать на наше отличие. – Я англичанин.
Он насторожился и даже немного прищурился.
- Тебя правда занимает эта англо-саксонская чепуха? – я смотрел на него сквозь дым от моей сигареты и улыбнулся. Джерард был хорошим человеком, и мне на самом деле не за что было на него злиться. И все же это противное чувство грызло изнутри, заставляя меня нервничать и цепляться к нему. - И кто интересно внушил тебе этот бред?
- Моя учительница по…
- Пению? – усмехнулся он. – Роберт, я слышал, как ты играешь… И поешь, кстати тоже…
Меня смутили его откровения, от чего я почувствовал, как на лбу проступила вена, и я потер ее большим пальцем, при этом все так же удерживая в правой руке сигарету.
«Один – один», - подумал я.
- Наверное, ей шотландский медведь наступил на ухо в детстве, – усмехнулся он, все так же непринужденно отпивая из чашки горячий шоколад и откидываясь назад на складном стуле. Похоже, ему просто было скучно, а я подходил для его беседы. Точнее он на мне тренировал свое остроумие. – А, вообще, знаешь, Миша не в моем вкусе. Так что это не повод для междоусобной войны. Вот Саша… другое дело.
Кровь начинала закипать в венах. Я понимал, что все это развод на эмоции со стороны Джерарда, но, тем не менее, мне хотелось заехать ему в челюсть.
«Можно было говорить о полной капитуляции. Джери так увеличил счет, что тебе пора сдаваться», - умственно вывел я. – «И потом вся эта голливудская дребедень, основанная на дружбе и личном общении. Все были тут связаны, как одна большая семья, в которой не дай Бог какой-нибудь недоделанный мальчик или девочка оступиться, тогда все - пиши пропало, если твои личные контакты не смогут тебе помочь. И потом, Джерард старше меня, как минимум… не знаю на сколько. Мама бы не одобрила моих споров с человеком старше меня, да еще его оскорбление. Черт! Как же надоело быть милым и забавным».
- Предлагаю перемирие, - наконец, выдавил, потушив сигарету я. – Мне пора готовиться к съемкам.
Я достал из кармана джинс телефон и посмотрел который час.
- Прости, придется нам нашу баталию отложить, - Джерард на это просто улыбнулся.
- Ты отличный парень, Роб.
- Ты тоже... – многозначительно вывел я и поспешил удалиться, оставив его в компании самого себя.
__________________________
Продолжение во второй части)

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/38-576-1

---