Творчество

Белла

Сказать легко, а вот претворить свой план в жизнь – сложно. 
Оттолкнув Джейка, я побежала к дому Сью, нащупывая в кармане ключ. Он не последовал за мной, но я знала, что он не будет спать всю ночь, а утром придёт ко мне с покаянной головой, и я сдамся. Ради нашей дружбы. Ради поддержки, которую он мне оказывал, ради Билли, лежащего в больнице и не ведающего, что происходит.

С меня хватит. Я хочу домой. Я должна увидеть Эдварда. 

Домой я попала лишь через неделю. Я должна была закончить бумажную волокиту с продажей дома; как бы я ни была зла на Джейкоба, я не могла не дождаться, пока Билли не станет лучше и его не отпустят домой. Он был последним, что связывало меня с отцом. Глядя на Билли, я видела их вдвоем, их бесконечные рыбалки, просмотр бейсбольных матчей, шутливые перепалки. Чарли не справился… Поэтому я была вдвойне счастлива, когда Билли смог вернуться домой. 
Я старательно избегала Джейка, обзванивала авиакомпании, умоляла, угрожала, но улететь смогла лишь спустя семь дней. 
В самолёте я пыталась дремать, но каждый раз просыпалась от оглушительного биения собственного сердца; меня преследовали странные сны. После всех этих событий, после полутора месяцев отсутствия, я и жаждала, и страшилась встречи с Эдвардом. Как он примет меня, и примет ли вообще? Я держала его на расстоянии все это время, пытаясь понять, что делать, как мне быть дальше. Искала ответы на вопросы. 
Моя ошибка заключалась в том, что я повела себя так, как вел себя Эдвард. Я сбежала, пытаясь решить уже собственную дилемму в одиночку, невзирая на его чувства. Да, он оттолкнул меня, но тогда, в нашу последнюю встречу, на пустой парковке у госпиталя, я видела, как ему плохо. Если бы я была настойчивее, смелее, я бы нашла способ удержать его тогда. А я отпустила. Зная почти наверняка, куда он пойдёт и что будет чувствовать. 
Эдварду была необходима помощь. И в глубине души он тоже понимал это; я была в этом уверена. Ему было непросто, практически невозможно признаться самому себе, что он нуждается в той помощи, которую ему не могли оказать ни я, ни Арчи. Но также я знала, что он должен сам осознать это и дать помочь уже самому себе. Тогда у нас будет будущее. 
Взяв такси из аэропорта, я лишь забросила в квартиру чемоданы и бегом спустилась вниз. Села в то же самое такси, ожидавшее меня у подъезда, и, не давая себе возможности передумать, назвала адрес Эдварда. 
Чем ближе я подьезжала к его дому, тем сильнее заходилось сердце. Самые противоречивые чувства захлестывали меня, не давая дышать. Любовь, страх, беспокойство. Страсть. Я скучала по нему, сильнее, чем отдавала себе в этом отчёт. Я была готова проклясть саму себя за то, что ждала так долго, мучая и его, и себя. Что я увижу сейчас? Дома ли он? 
Я проскользнула в подъезд, воспользовавшись тем, что какая-то пожилая дама, видимо, соседка Эдварда, выходила на улицу. Игнорируя приветствия консьержа, хорошо знавшего меня, я влетела в лифт. 
У двери в квартиру я застыла, внезапно испугавшись чего-то. Прислушалась; из квартиры доносились какие-то звуки, шорох, стук. Шаги. Эдвард был дома. Я забарабанила в дверь. Шаги приблизились, четкие, уверенные; дверь распахнулась. 

Эдвард
Я понимал, насколько не заслужил то, что произошло. После абсолютного провала на пробах я получил шанс вернуться к любимому делу. Об этом я не мог и мечтать. 
Я должен был встретиться с Барни и его помощником; режиссёр собирался официально сообщить мне о том, что роль моя и обсудить дальнейшие детали. Встреча была назначена в модном ресторане в центре города. Арчи заехал за мной; он был непривычно мрачен и холоден в последнее время. Меня это очень беспокоило, хотя его мотивы были мне ясны. У него лопнуло терпение; он постоянно ожидал каких-то бед или просто очередной выходки с моей стороны. Я пообещал себе, что попытаюсь  обьясниться с ним, не дам ему полностью утратить веру в меня. Я уже потерял Беллу; если я потеряю человека, заменившего мне отца, мне незачем будет жить. 
Арчи посигналил мне, даже не поднимаясь наверх. Я бросил последний взгляд в зеркало, поправил галстук. Убедился в том, что выгляжу нормально, несмотря на тот образ жизни, который вел последнее время. 
- Привет, Арч, - тихо сказал я, садясь в машину. 
- Здравствуй, - ответил он, оглядывая меня. Он откинулся на сиденье, но не завёл машину. Видимо, пришло время для разговора. 
- Эдвард… - начал он. – Я совершенно не представляю, как начать… В общем… Я не уверен… Чёрт…
Он не мог найти слов, а я не мог помочь ему, так как не представлял, что он так мучительно пытается сказать мне, и в каком русле пойдёт разговор. 
- Ты знаешь, что я приму от тебя все, Арч. Что ты хочешь сказать мне? 
- Эдвард… сынок… Я не уверен, что ты справишься с этим проектом. 
Я застыл, не в силах поверить в то, что слышу. Это было именно то, чего я опасался. И виноват в этом был только я сам. Со своей бесконечной слабостью, метаниями, пьяными эскападами. Единственный близкий мне человек больше не верил в меня, в то единственное, что я умел, для чего жил. 
- Я знаю, я не сомневаюсь в твоём таланте, Эдвард. Пойми меня правильно, прошу. Эта роль создана для тебя, но… Сценарий очень тяжёлый. Это потребует огромного нравственного напряжения, потребует от тебя полной отдачи. Я боюсь за тебя. За то, что может сделать с тобой погружение в эту роль. 
Я молчал. После череды потерь, после всего того горя, которое мне довелось пережить, я был близок к тому, чтобы вернуть себе хотя бы часть своей прежней жизни, почувствовать себя снова полноценным. И спасти свою мать. Хотя бы попытаться, сделать все, что зависело от меня. Но и в словах Арчи был смысл. Он был прав. 
Я был лабилен; любая мелочь выбивала меня из колеи, ввергала а отчаяние. Страх моего агента был обоснован; мой срыв мог поставить под угрозу весь съёмочный процесс, подвести команду. 
- Я знаю, что Коулмэн увидел в тебе то, что ему нужно. Он сказал мне, что увидел своего героя в тебе – сломленного, растерянного пронизанного болью. Но он не знает тебя. Он не знает ничего о том, что происходило с тобой все это время. Он будет давить, желая достичь того же ошеломляющего эффекта, который он видел на пробах. Это может плохо кончиться. 
- Что ты предлагаешь? – монотонно спросил я. Этого просто не может быть…
- Эдвард, милый… Откажись. Я говорю тебе это не как агент, а как близкий тебе человек. Откажись.
- Нет! – вырвалось у меня, резко, почти грубо. – Прости, Арчи. Нет. Я не могу отказаться. Это мой шанс вернуться. Уйти в работу. Почувствовать себя на своём месте. Пойми… Я и не мечтал снова начать работать, после всего этого ужаса. И потом, ты знаешь, насколько мне нужны деньги.
- Если ты сорвешься… Ты понимаешь, что это будет означать? Помимо финансовых проблем. Ты можешь гарантировать мне, что сдержишься? 
Я смотрел на него; мне казалось, что у меня вырывают из рук слабую, призрачную надежду, едва поманив ею. И что останется мне? Прозябать и дальше, ежедневно копаясь в своей слабой душе, зная, что ни на что не годен? Проводить ночи в баре, напиваясь до бесчувствия, просто чтобы не думать ни о чем? 
Я закрыл лицо руками и застонал, мотая головой, чтобы избавиться от удушливой волны, накрывающей меня. Я должен согласиться с Арчи, покориться… 
- Нет, Арч. Я буду работать. Под мою ответственность. И ещё… я хочу встретиться с доктором Морганом.
Арчи ошеломленно посмотрел на меня.
- Поехали, - сказал я мягко. – Мы опаздываем. 

Встреча с Коулмэном прошла довольно удачно. Он пространно говорил о том, что видит во мне именно тот надлом, который необходим моему герою, о потенциале роли, о перспективах, которые откроет мне участие в этом проекте. Слушая его, я наблюдал за Арчи и думал о том, что только что сказал ему. 
Это вырвалось у меня совершенно необдуманно, почти инстинктивно. Как если бы это решение лежало на поверхности; был необходим толчок, чтобы дать ему оформиться в слова. 
От этой работы зависело так много. И я не оставлял безумную надежду вернуть Беллу. Не только вернуть, а и удержать около себя. Дать ей все то, о чем всегда мечтал. И  не видеть больше жалости в её глазах. 
Я не знал, возможно ли это. Слишком многое разделяло нас. И слишком длинный путь еще предстояло пройти. Но я любил её так же, как и тогда, когда очнулся в больнице,  и страх не успеть сказать ей об этом затмил страх перед смертью.  А если я не успею… будет хоть что-то, что удержит меня на плаву.
- Через несколько дней я жду тебя в Шеффилде, Эдвард. Там состоится встреча с продюсерами и предварительные съёмки. Всю остальную информацию ты получишь по почте. Я очень рад будущему сотрудничеству. 
На обратном пути мы молчали. Уже остановившись возле моего дома, Арчи пристально посмотрел на меня.
- Ты серьёзно? 
- Да, Арч. Серьёзно. Я знаю, что будет трудно. Совмещать съёмки и… сеансы с доктором Морганом. Помоги мне… - Мне было жизненно важно знать, что он поддержит меня. – Не дай мне сбиться с этой дороги.
Внезапно он обнял меня. 
- Не дам, малыш. Не дам. 

Я прошёлся по квартире, проверяя, все ли взял. Я уже был в госпитале у мамы, предупредил её, что уезжаю. Я поделился с ней новостями и заверил, что сделаю все для неё. Из Шеффилда я вернусь с контрактом и смогу решить финансовые вопросы с госпиталем и банком. 
До отъезда оставалось три часа; я решил отдохнуть. Вытащив чемодан в холл, я хотел вернуться в спальню, как услышал грохот у двери. Кто-то отчаянно колотил по ней. Не думая, я распахнул дверь. 

Белла

Я застыла в проеме открытой двери, не в силах пошевелиться. Эдвард смотрел на меня в упор потемневшими глазами; на его лице, в усталых глазах вспыхнул огонь. Он молчал, но это молчание казалось криком. 
- Эдвард… прости, я должна была позвонить, предупредить тебя… ты не хочешь меня видеть, наверное… Боже, о чем я думала…
Он все ещё молчал, пожирая меня взглядом. Я лепетала извинения, становившиеся все более невразумительными. 
- Извини меня ещё раз, - сказала я, глотая непрошенные слёзы. – Я пойду. 
Я развернулась, чтобы уйти, когда услышала за спиной его голос.
- Белла… не уходи…
Сильные руки, по которым я так соскучилась, обняли меня сзади. Эдвард прижал меня к себе; я ощутила его тепло, его дыхание. 
И мне стало все равно; что будет дальше, что произойдёт завтра. Мне нужен был он, и пусть в последний раз. Неважно.
Я повернулась к нему лицом, оказавшись в опасной близости к его завораживающим глазам, к его губам. Гладким скулам, невозможным волосам. Я привлекла его голову ближе к себе; он со стоном прошёл последний шаг, приникая к моим губам. Подхватил меня на руки, вжимаясь лицом в мою шею, прикусывая и снова целуя. 
- Белла… детка… ты здесь… - выдыхал он,  руки метались по моему телу. Я рванула ворот его рубашки, ища тепло, шелковистую нежность, твердость. Все равно, что будет. Это останется со мной. 
Я поняла, что лежу на его… нашей постели. Он надо мной… и все же слишком далеко. Я обхватила его плечи, потянула на себя. Кожа на коже… он скользнул вниз, обволакивая блаженством, оставляя огонь там, где касались его губы и руки. Я кричала его имя, горечь сменялась сладостью… пусть ненадолго… почувствовать его везде. Его глаза не отпускали мои, когда он заполнил меня… Только он… только мы…