Творчество

Карлайл сидел в баре на окраине, вертя в руках полупустую бутылку пива. Райли опаздывал. Этот дебил никогда не отличался пунктуальностью, равно как и не имел других положительных качеств. Карлайл познакомился с ним около трёх лет тому назад, когда от отчаяния начал встречаться с его сестрой. Тогда в Эсме началась какая-то запоздалая реакция на то, что произошло в их семье. Она могла сутками не разговаривать с ним, обвиняла в чудовищности, часто плакала. Их супружеская жизнь сошла на нет. Карлайл проводил время в барах вроде этого; там к нему и подсела Виктория, приятная, слегка развязная молодая женщина. Она ничего не спрашивала, не болтала лишнего; это более чем устраивало Карлайла. Около полутора лет длилась их необременительная, по крайней мере для него, связь. Что чувствовала Виктория, его не интересовало. В её доме он и познакомился с ее братом Райли, отвратительным субъектом, журналистом – фрилансером. У Райли был убойный нюх на грязь, мерзкие, подчас непроверенные, но неизменно сенсационные новости. Плюс надежные контакты во многих желтых изданиях. Карлайлу и в голову не могло прийти, что Райли может понадобиться ему. Он почувствовал, как от возбуждения дрожат руки. Он не будет никого ни о чем просить, умолять, унижаться. Он попытался вызвать в памяти лицо Эдварда, таким, каким он видел его в том идиотском телешоу. От спокойного, одухотворенного выражения на лице, так похожем на его собственное, к горлу подкатила тошнота. Что он там болтал о смирении, о благодарности судьбе?! Его счастье, что он, очевидно, не очень-то известный актёр, иначе газетчики уже бы раскопали тот факт, что потрясающий Эдвард Каллен – убийца. Карлайлу было все равно, что тень упала бы на всю семью. Элис не вернёшь. Но и ранить ее так сильно уже не сможет никто.
- Приветствую. – Райли шлепнулся около Карлайла на липкую от пива скамейку. – Я бы тоже выпил. 
Райли приподнял бровь, давая Карлайлу понять, что охотно даст себя угостить. Карлайл поднял руку, подзывая официантку. 
- Что ты хочешь мне рассказать? 
- Тебе – ничего. Пока ты не сведёшь меня с твоим контактом в « Daily Mail «. 
- Послушай… я должен иметь хоть какую-то зацепку. Иначе на меня время тратить никто не будет.
- Райли… не скромничай. Ты прекрасно знаешь, что единственно тот факт, что информация идёт от тебя,  заставит их бросить все. 
- Карлайл. – Вдруг Райли посерьёзнел. – Зачем тебе сливать что-то на собственного сына? Я не щепетилен, но хотелось бы понять. Просто для общего, так сказать, восприятия. 
- Эсме больна. Очень. Нужны деньги. 
- А просто попросить у него ты не пробовал? 
Райли отшатнулся, увидев абсолютно дикое выражение, мелькнувшее в глазах Карлайла. Он никогда ему особенно не нравился; в нем было что-то странное, исступлённое, хотя более равнодушного мудака он не встречал. Райли сам не понимал, зачем лезет в детали; ну хочет мужик похоронить репутацию собственного сына – ну и хрен бы с ним, милости просим, главное, чтобы для самого Райли это было выгодно. Райли примиряюще поднял руку. 
- Все, я понял. Хочешь так денежки поиметь. Да не вопрос. Но… во-первых, я здесь ни при чем. Я сведу тебя с одним человечком, но что ты ему будешь тереть – меня не касается. Не я эту информацию разыскивал, и дела с ней иметь не хочу. Много не возьму, - заржал он. – По-родственному. Я не боюсь, что ты меня кинешь. Не заплатишь – папаша Эдварда Каллена тоже станет темой статейки. А что, мы все едим, не брезгуем. 
- Сколько? – сквозь зубы выдавил Карлайл. 
- Проблема в том, что я не знаю точно, что за информация. Эдвард Каллен – птица не очень высокого полёта, но я не знаю то, что знаешь ты. Пять процентов от суммы, которую ты получишь. Не волнуйся, я позабочусь о том, что тебя примут, как родного. 
Райли ухмыльнулся, допивая пиво. 
- Значит, так. – Он хлопнул ладонью по столу. – Сегодня вечером, здесь же. Я потом уйду, но имей в виду…
- Я понял тебя, Райли. 
- Ну вот и славно. До вечера. 
Карлайл откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. 

Белла

Сегодня мне удалось чуть пораньше сбежать с работы. Я любила свой театр, у нас был прекрасный коллектив, но сейчас, в сезон, я уставала смертельно. Я предвкушала ужин с Эдвардом и долгий вечер у телевизора. 
Эдвард встретил меня поцелуем у порога. Я знала, насколько тяжела для него эта ситуация, хотя он и не подавал вида. Он изнывал без работы; его убивало то, что я работала, а он был вынужден находиться дома. Дело было даже не в финансовой стороне вопроса, а в том, что у него было отобрано то, чем он жил, что умел, как немногие это умеют. Арчи заверял его, что он будет ещё работать, позднее. Ещё слишком рано. 
Я обняла его так сильно, как только могла, отвечая на его поцелуй. 
- Ты голодна? – Его голос обволакивал, я смотрела в его глаза, забыв обо всем. – Белла? 
- О… да, очень. Конечно, я голодна. 
- Пойдём. – Он увлёк меня на кухню, где стал доставать из холодильника и разогревать ланч, заранее приготовленный миссис Филдс, нашей помощницей по хозяйству. Я все ещё была против того, чтобы иметь персонал, но, с другой стороны, меня целыми днями не было дома. Эдварду умел готовить, но я не могла требовать от него заниматься уборкой или ещё чем-то. По вечерам его все равно терзала боль в натруженной за день ноге, даже если он просто передвигался по квартире или выходил на улицу. 
- Давай я помогу тебе. – Я хотела встать, но он остановил меня. – Уже почти все готово. 
Я все равно поднялась, достала тарелки, стаканы. Проходя за спиной у Эдварда, помешивавшего что-то на плите, я обняла его за талию, прижалась щекой к спине. Он развернулся, сгребая меня в объятия, покрывая поцелуями лицо. 
- Там горит что-то! 
- Черт, Белла! – Он со смехом оторвался от меня, в последний момент успев снять с плиты кастрюлю. 
–  Из-за тебя мы чуть не остались без ужина, - прошептал он, снова касаясь моих губ. Не без труда отодвинувшись от него, я разложила умопомрачительно пахнувшее ризотто по тарелкам. Эдвард достал из ящика приборы и направился к столу; несколько секунд я смотрела на него, пока до меня не дошло. Я задохнулась; его глаза сияли. 
- Эдвард, трость! Где она? – Он с улыбкой указал в угол.
 – Я сегодня решил попробовать…
- Тебе очень больно? 
- Не хуже, чем обычно. Просто непривычно. Но я справлюсь. 
- Я знаю. – Я забрала приборы у него из рук, поднесла его ладонь к губам. – Я так горжусь тобой. 
Мы долго ужинали, говоря обо всем на свете. После ужина я убрала посуду и свернулась около Эдварда на диване. Телевизор работал, но я настолько расслабилась, наслаждаясь близостью Эдварда, что начала засыпать. Звонок его мобильного телефона выдернул меня из дремоты. 
- Каллен. Я слушаю. Кто? Почему Вы звоните? Я могу поговорить с ней?! – Он поднялся, прижимая палец к губам и с тревогой глядя на меня. – Аманда? Что произошло? Тебе плохо? 
Аманда. Помимо воли я почувствовала раздражение, смешанное с беспокойством. Что ещё произошло и насколько это снова выбьет Эдварда из колеи? Между тем до меня долетали обрывки разговора; я уловила что-то, что заставило меня содрогнуться. Я обернулась; Эдвард рухнул на стул, его лицо было абсолютно мертвым. 
- Я буду через полчаса. 
- Эдвард! Что она сказала тебе?!  - Он поднялся; у меня создалось впечатление, что если я дотронусь до него, он рассыплется в прах. Я взяла ключи от машины. 
– Мой… отец был у неё. 
Я не помню, как гнала машину до госпиталя, как мы дошли до палаты Аманды. Я замялась на пороге, но ледяная рука Эдварда в моей придала мне уверенности. В палату мы вошли вдвоём. 
Аманда сидела в инвалидном кресле у окна. Услышав, как открылась дверь, она развернула кресло в нашу сторону. 
- Эдвард, - сказала она и осеклась, увидев меня. – Здравствуй, Белла. 
- Что ему нужно было здесь? – прохрипел Эдвард. 
- Я не знаю, откуда он узнал обо мне! – Аманда уже плакала. – Прости меня, я действительно не знаю! Он вошёл сюда и сказал, что он твой отец. Расспрашивал, почему ты выбрал меня, чтобы оплачивать мое лечение. 
- Что значит выбрал? – не выдержала я. 
- Я спросила его то же самое… он сказал, что твоя мама очень больна… мне так жаль, Эдвард… я спросила его, когда он последний раз виделся с тобой… ты же рассказывал мне… а он сказал, что докопается до истины….
- Что он сказал?! Что с Эсме?! – Эдвард кричал так, что я испугалась за него. 
- Эдвард, тише, мы в больнице… 
- Я не знаю. Он только сказал, то нужны деньги… а она не хочет просить у тебя…  - Аманда тоже захлёбывалась слезами. 
Эдвард уже не слушал ее. Выхватив из кармана телефон, он набрал номер. 
- Эсме… почему ты не сказала мне… мама… как ты… Господи… немедленно… я все сделаю, все… где он? Скажи ему, когда вернётся, что деньги будут. Я оформлю все завтра утром, они скажут мне… мама… я буду здесь, когда ты приедешь. Мне все равно, что он скажет. 
Он уронил руку с телефоном, без сил прислоняясь к стене. По его лицу текли слёзы. Я подошла к нему, коснулась плеча. 
- Эдвард…
- Она больна и не сказала мне… если бы не этот… если бы он не ворвался сюда, я ничего бы не узнал….
Он обернулся к Аманде, которая тихо рыдала в своём кресле. – Не плачь, пожалуйста. Спасибо тебе, что позвонила. Ты все сделала правильно. Спасибо, Аманда. И прости, что он напугал тебя. Я не знаю, как он узнал…
- Это неважно, - сказала Аманда; она смотрела на Эдварда так, что я отвела глаза, ощутив какую-то неясную боль. – Главное, что ты сможешь позаботиться о матери. 
- Тебя это не коснётся, все остаётся в силе. Завтра ты переезжаешь. Я справлюсь… - На Эдварда было страшно смотреть. 
- Эдвард, - позвала я. – Пойдём. Ты вернёшься сюда завтра, а сегодня тебе надо отдохнуть. И Аманде тоже. Уже поздно. 
Я сама двигалась, как автомат. Я понимала, что на долю Эдварда, на нашу долю выпало ещё одно испытание, с которым нам предстояло справляться. Я спрашивала себя, сколько он ещё выдержит. 
- Спасибо, Аманда, - сказала я. – И удачи тебе на новом месте. 
Она улыбнулась, но в ее глазах я видела сокрушающие эмоции, когда она смотрела, как Эдвард уводит меня из палаты, обняв за плечи. 
- Я навещу тебя, как только разберусь со всем этим. До свидания, - сказал ей Эдвард. 
На обратном пути мы молчали. Эдвард откинул голову назад, закрыв глаза. Я давала ему время справиться с первым шоком, обдумать все. 
- Ложись, не жди меня, - сказал он, когда мы оказались дома. Ему предстояла тяжёлая ночь.