Творчество

- Прежде всего я хочу сказать вам, что я ни в коем случае не хочу судить кого-либо, - сказал доктор Кроуфорд, снимая очки. Эдвард не мог видеть его, но Джеральду Кроуфорду казалось, что взгляд молодого человека прожигает его насквозь. 
- Я слушаю вас, Джеральд, - спокойно сказал Эдвард. 
Это спокойствие, приветливый тон, поза Эдварда, полулежавшего на подушке и казавшегося совершенно расслабленным, обескураживала доктора. Что, если его вмешательство совершенно беспочвенно и оскорбит и Эдварда Каллена и Беллу? Зачем он вообще затеял этот разговор? Какого черта он лезет не в своё дело? 
- Доктор? Вы ещё здесь? - тихо спросил Эдвард. 
- Да. Простите... Я не знаю, как начать... 
- Вы хотели поговорить со мной о мисс Свон, если я не ошибаюсь. - Мелодичный голос звучал ещё размеренно и подчёркнуто вежливо, но доктору Кроуфорду слышался... страх? Отчаяние? 
- Да. И хочу заранее попросить у вас прощения. - Джеральд сел на стул, но тут же встал, прошёлся из угла в угол. 
- Прощения? Что происходит, Джеральд? 
В палате царил полумрак; доктор всмотрелся в лицо Эдварда и тут же пожалел об этом. 
- Где она? Где Белла? 
- Она закончила работу раньше сегодня. Ее брата выписали, ей необходимо было позаботиться о нем. 
- Брата? 
- Эдвард... Послушайте... Когда с вами случился приступ, Белла вызвала меня. Так вышло, я был на смене. Она - младший персонал, но рук в больнице не хватает, поэтому она иногда помогает мне немного, под мою ответственность. Белла закончила курсы медсестёр с отличием. Просто у неё очень мало опыта. Так вот...
Доктор Кроуфорд снова протер очки. - Когда я вошёл в палату, мне стало ясно, что нужно срочно звать другую медсестру. 
- Что вы имеете в виду? - Спокойствие покидало Эдварда; он поворачивал голову на звук голоса доктора, пальцы непроизвольно сжимали тонкое одеяло. 
- Она была в страшном состоянии, могла только повторять...
- Что повторять, черт вас возьми?! 
- Она повторяла ваше имя, Эдвард, умоляла меня сделать хоть что-то... Мне пришлось отослать её. Я никогда не видел ее в таком состоянии. Белла - один из самых неравнодушных людей, которых я знаю. И всегда переживает за пациентов, но работает сосредоточенно и собранно. Но только не тогда, когда дело касается вас. Поэтому я и решился на этот разговор с вами. 
Эдвард молчал. Джеральд не мог не наблюдать за сменой эмоций на его лице, хотя и презирал себя за это, потому что Эдвард не мог ответить ему тем же. И все же...  В резких, словно высеченных скульптором чертах, не утративших своей выразительности, как в калейдоскопе, сменялись отчаяние, горечь. Надежда, нежность... Эдвард крепко провёл рукой по лицу, словно стирая с него все, что уже сказало Джеральду Кроуфорду то, что он хотел знать, о чем подозревал. 
- Эдвард, - тихо сказал он. - Я просто хочу рассказать вам немного об этой девушке. Даже если она не скажет мне больше ни слова... Я рискну. 
Доктор сел, наконец, около Эдварда, давая ему возможность сосредоточиться на том, что сейчас будет сказано. 
- Вы имеете полное право подать на меня жалобу моему руководству. И я приму это. Я понимаю, что бессовестно превышаю свои служебные полномочия. Но... Ваша судьба стала небезразлична мне с момента вашего появления здесь. 
Эдвард вдохнул, собираясь сказать что-то резкое, но доктор примирительно коснулся его плеча. - Я не жалею вас, поверьте. Я сочувствую вам, как врач и как человек. Мне немного известно о вас. 
- Откуда? - последовал краткий вопрос, словно выстрел из пистолета. 
- Ну, использовать поисковые системы мне ещё никто не запрещал, - усмехнулся доктор. - Вы - неординарная, яркая личность, ваша биография впечатляет. И... простите, но я имел честь познакомиться с вашей семьей. 
Эдвард тяжело вздохнул. Теперь он просто молчал, не пытаясь прервать Джеральда или полностью прекратить этот разговор. 
- Эдвард, я хожу вокруг да около... Видит бог, я не знаю, как подойти к тому, что я хочу сказать. 
- Я не могу вам помочь, Джеральд. Я не понимаю, к чему вы клоните. - Голос Эдварда звучал спокойнее, что вселило в доктора надежду. 
- Белла потеряла мать. После ее смерти у мистера Свона случился инсульт. Он недееспособен. Белла бросила университет, чтобы зарабатывать деньги и воспитывать младшего брата и ухаживать за отцом. Она закончила курсы медсестёр, чтобы зарабатывать уходом за пациентами на дому. Работала в лаборатории, развозила пробы, но была уволена из-за допущенной ею ошибки. Ее знакомая, которая работает здесь, помогла ей устроиться сюда. Не скрою, мы были настроены скептически, но, поработав с ней и зная предысторию... 
Эдвард приподнялся на локтях; он потрясённо качал головой, словно был не в силах поверить в то, что слышал. 
- Она порой спит всего два-три часа за ночь, если у мистера Свона ухудшается самочувствие. 
- И ничем нельзя помочь? - тихо, хрипло спросил Эдвард. 
- Она сражается с больничной кассой, чтобы ей хотя бы частично оплатили сиделку для отца. Я даже сам звонил туда, неоднократно, но эту бюрократию не пробьёшь ничем. Мэри, ее соседка, которая и помогла ей устроиться сюда на работу, присматривает иногда за мистером Своном, но... 
- А ее брат? 
- Сет - наказание. Он не ставит ни во что все, что Белла делает для него. Но охотно берет ее деньги, а затем ввязывается в неприятности. Он был ещё ребёнком, когда фактически потерял обоих родителей. Но это оправдывает его поведение лишь немного. Белла отказывалась говорить со мной о том, где он получил эти травмы. Она была страшно напугана, я видел это. Поэтому и не настаивал. Его лечил коллега, но я не стал расспрашивать его, чтобы не ставить в неудобное положение. Я подозреваю, что произошло... Сет впутался во что-то, понимаете? 
- Да, понимаю, - медленно произнёс Эдвард. Казалось, он лихорадочно обдумывает что-то. 
- Эдвард... Я рассказал Белле о вас, когда вы были ещё без сознания. Похоже, что она приняла вашу судьбу близко к сердцу. Я знаю, что она  навещала вас. Но ее поведение во время приступа, произошедшего с вами... Черт, я не знаю, как говорить обо всем этом, не оскорбив ни вас, ни ее... Эдвард, весь ужас в том, что она не принадлежит себе...
- Что вы хотите знать, доктор Кроуфорд?! - Голос Эдварда прогремел, отразившись от голых стен палаты. - Я скажу вам, потому что у меня ничего не осталось, кроме этой правды. 
Джеральд невольно отшатнулся; Эдвард сжимал кулаки, прерывисто дыша.  
- Я не знаю, что это. Но знаю, что все, что ещё держит меня на поверхности - это Белла. Я не знаю, как она выглядит. До сегодняшнего дня я ничего не знал о ней самой. Но... я благодарен вам, хотя то, что я услышал, причинило мне боль. 
- Эдвард...
- Позвольте теперь мне говорить, - произнёс Эдвард холодно. Доктор Кроуфорд поймал себя на том, что начинает осознавать, каким был Эдвард до этой травмы, забравшей у него самого себя. 
- Не просите меня объяснять вам ничего больше. Я не могу описать свои чувства к Белле. Это сродни помешательству… Но... Вы правы в своём беспокойстве за неё. И были правы в том, что начали этот разговор. Я не допущу... не позволю... 
- Простите меня, Эдвард... Я ни в коей мере...
- Нет, Джеральд. Я благодарен вам. За все. За то, что спасли меня. 
Его голос смягчился, но в нем проскальзывало что-то, заставившее доктора Кроуфорда почти пожалеть о том, что он сделал. 
- За то, что не утратили человечности... что помогаете... ей... Вы удержали меня... Я прошу только... Мне нужно побыть одному сейчас... Я в порядке... Просто... мне необходимо время...
- Разумеется. Завтра вас переведут в обычную палату.  После утреннего обхода. Вам нужно будет попытаться вставать понемногу, восстанавливаться. Я уверен, вы справитесь. 
- Да... конечно... - Казалось, Эдвард не слышит. Беглый взгляд на монитор сказал доктору, что физическое состояние Эдварда не внушает опасения. 
- Я оставлю вас. 
- Спасибо, доктор...

Когда за доктором закрылась дверь, Эдвард без сил лёг на спину. То, что он услышал только что, ударило его наотмашь. Белла, его личный ангел... Эта девушка не жила, а выживала, потеряв все и начав сначала. Одна против обстоятельств, она жертвовала собой в прямом смысле, чтобы вытянуть из ада свою семью. И при этом была полна сострадания, милосердия. Она была готова отдать ему все своё тепло, свою нежность.
А он... Слепой эгоист... эта слепота была хуже физической. Он был готов обрушить на ее плечи ещё одну обузу, руководствуясь лишь собственными чувствами, желаниями. Был готов впиться в неё, как вампир, питаться ею, пытаясь облегчить себе существование. 
Ярость, боль разрывали на части. Эдвард вцепился зубами в кулак, чтобы не застонать. Его ладони горели, ещё помня прикосновения к ее коже. Все бесполезно... ему уже не выбраться... Но он сможет сделать так, чтобы Белла больше не страдала. Хотя бы из-за него.       

Пришедший утром на обход доктор Кроуфорд был скуп на слова. Он молча считал данные с монитора, записал в карту. Отсоединил провода от груди и руки Эдварда, безучастно дававшего осматривать себя. Вполголоса дал указание пришедшей вместе с ним медсестре; та ловким движением вынула тройную канюлю из локтевого сгиба руки Эдварда, наложила небольшую повязку. 
- Мы попытаемся сократить количество внутривенных инъекций, - сказал доктор. - Понаблюдаем за вашим состоянием. Сегодня нужно попробовать хотя бы сесть, Эдвард. Этого будет достаточно. 
- Хорошо. - Эдвард не спал почти всю ночь, но и не собирался признаваться в этом. Медикаментозный сон - это последнее, что ему сейчас было нужно. 
Через несколько часов Эдварда перевели в другую палату. Пожилая медсестра уговаривала его поесть, чтобы можно было принять лекарства; он едва смог проглотить что-то, не разбирая вкуса. Он не мог больше думать ни о чем, кроме решения, принятого прошлой ночью. 

Белла отвезла Сета домой. Тот молчал всю дорогу, не считая нужным общаться с сестрой, а она, против обыкновения, не настаивала. 
Ее мысли полностью занимал Эдвард. Когда он потерял сознание во время тяжёлого разговора, который они вели, Белла едва не обезумела от ужаса. Она звала его, вдавливая до упора кнопку экстренного вызова. Она не могла ничем помочь ему, не имела права. Когда в палату влетел Джеральд, она зарыдала от облегчения. Доктор мгновенно оценил ситуацию и вызвал Дженни, отослав Беллу и приказав ей под угрозой увольнения не возвращаться. 
Белла понимала, почему Джеральд поступил так, и не держала на него зла. Она позволила своим чувствам к Эдварду вырваться на свободу в неподходящий момент. Джеральд успел шепнуть ей, что с Эдвардом все будет хорошо. 
На следующий день Белла поймала доктора Кроуфорда на парковке в половине седьмого утра. Он сухо сообщил ей, что, как и предполагалось, Эдвард пришёл в себя, его состояние нормализовалось, он должен был ещё спать. Радость, с головой захлестнувшая ее в этот момент, не была омрачена даже выражением лица Джеральда, с недоверием рассматривавшего ее. 
- У тебя усталый вид, Белла. Больше, чем когда-либо, - заметил он. 
- Папа не очень хорошо себя чувствовал ночью, - ответила Белла, идя вместе с Джеральдом к зданию больницы. 
На работе выяснилось, что она будет загружена до предела, а около трёх часов будут выписывать Сета. 
- Ты можешь забрать его и больше не возвращаться сегодня на работу, - сказала Лидия. - Но тогда придётся потрудиться до того. 
У Беллы не было ни одной свободной минуты, чтобы хотя бы взглянуть на Эдварда. На ее робкий вопрос Джеральд довольно резко ответил, что Эдварду намного лучше и завтра его переведут на второй этаж в обычную палату. На этом разговор был окончен. 

Дома Сет, прихрамывая, поднялся к себе, оглушительно хлопнул дверью. Через мгновение из-за двери загремела музыка, какая-то рок-группа. Старый дом, казалось, вибрировал. Из комнаты Чарли донёсся стон, нечленораздельные звуки. Он явно требовал Беллу к себе. 
А она стояла у подножия обшарпанной лестницы, глядя наверх, не в силах сдвинуться с места. 

- Эдвард, как же так... - В голосе Дорис явно слышались слезы. - Я искала тебя несколько дней. Твой телефон не отвечал... Я связалась с твоим отцом.
- Это мало помогло, да? - мягко сказал Эдвард. - Не плачь, слышишь... Я в порядке. 
- Мистер Каллен сказал, что ты находишься на лечении и запретил беспокоить себя. А потом меня отправили в командировку, я вернулась только вчера. Я работаю на издательство, - мрачно добавила Дорис, намекая на их с Эдвардом извечную дилемму. 
Дорис была агентом Эдварда, занималась абсолютно всеми его делами, но являлась сотрудницей издательства и подчинялась собственному начальству.  Они давно говорили о том, чтобы Дорис работала только на Эдварда, но он опасался срывать ее со стабильного места в огромной компании, постоянно сомневаясь в долговременности своего успеха. 
- Вот и хорошо. Видишь, я был прав, - горько пошутил Эдвард. 
- Прекрати! Эдвард, чем я могу тебе помочь? 
- Если честно, я не знаю.  Мне нужно... как-то учиться жить с этим, Дорис. Я ещё в больнице, но мне уже лучше... физически... Просто мне было нужно поговорить с тобой. Я свяжусь с миссис Кайто, объясню ей ситуацию. С книгой... - Голос все же изменил Эдварду, сорвался, хотя ему удавалось хранить внешнее спокойствие во время разговора. 
- Ты должен думать о себе, Эдвард. О своём здоровье. Кто с тобой сейчас? 
Дорис знала о ситуации в семье Эдварда, что сделало их отношения более доверительными. Она сочувствовала талантливому молодому человеку, отвергнутому родными за этот талант. И она была одной из очень немногих людей, чьё сочувствие не оскорбляло Эдварда. 
- Медсестра набрала твой номер. Странно, но я помню его наизусть, - Эдвард слегка улыбнулся. - Эммет со мной, так что все хорошо. - Эдвард был спокоен, но Дорис показалось, что он недоговаривает. 
- Главное, что ты не один. 
- Не волнуйся. Дорис...
- Что, дорогой?
- Спасибо тебе. За все. Не знаю, говорил ли я тебе это достаточно часто. 
Дорис всхлипывала уже не скрываясь, и Эдвард, попрощавшись, закончил разговор. Он подействовал на Эдварда сильнее, чем он мог бы признать. Работа была всем для него: его жизнью, страстью, его содержанием. 
"Это конец… Со мной покончено…»,  - зло подумал Эдвард. "Я не хочу видеть всего этого…»
Доктор Кроуфорд просил дождаться обхода, прежде чем пытаться вставать, но Эдвард не мог больше лежать; его душило что-то, искало выхода, заставляя метаться по опостылевшей постели. 
Он нащупал поручень кровати, взялся за него. Едва зажившее запястье ныло, но Эдварду было плевать. Подтянувшись за поручень, он сел прямо. Голова сильно кружилась, тошнило, шум в ушах мешал сосредоточиться. Эдвард зажмурился, пытаясь унять головокружение. Открыл глаза; серая масса вспыхнула миллионами мерцающих точек. 
Другой рукой Эдвард нашёл край кровати, развернулся, опустил ноги на пол. Ощущение твёрдой поверхности под ногами окрылило его. Отпустив поручень, Эдвард оперся обеими руками о край кровати и встал. 
Ноги словно не принадлежали ему; шум крови в ушах превратился в гром, виски сдавило. Эдвард зашатался, протянул руку впереди себя, рефлекторно, ища опору. Пальцы схватили пустоту, Эдвард потерял равновесие и рухнул на пол. Правый локоть и бок пронзила резкая боль; от сотрясения тошнота стала невыносимой. Эдвард дышал носом, стараясь унять подкатывавшие к горлу волны. Только не допустить унижения и не быть найденным на полу, в луже рвоты. Надо встать… 
Он водил ладонями по ледяному полу, пытаясь обнаружить расположение ножек кровати или стола, чтобы найти себе опору и подняться. Прижался лбом к холодным плитам, почувствовал, как отступает выматывающее головокружение. «Так хорошо… мне нужно… только секунду...» 
- Что случилось?! Твою мать… Эд! Что ты творишь… Куда тебя чёрт понес, а? Вставай, Эдвард, вставай…
Сильные руки Эммета осторожно подняли Эдварда. – Ты давно лежишь здесь? Господи, только воспаления лёгких не хватало, ты же ослаблен! Эдвард, я все понимаю, но чего ты добиваешься?! 
- Не кричи, Эм. Я просто хотел встать, - едва слышно сказал Эдвард, ложась. Его слегка лихорадило, но на данный момент его занимали более важные мысли. – Хорошо, что ты пришёл. 
- Воистину, - мрачно сказал Эммет, садясь. – Ну о чем ты думал…
- Эм… не ворчи. Мне нужна будет твоя помощь, уж прости. 
- Конечно. Ты уверен, что не нужно позвать кого-нибудь? – Эммет с беспокойством всматривался в лицо Эдварда. Его щеки пылали, губы пересохли, он был словно не в себе. 
- Нет. Мне никто не нужен. Помоги мне, прошу. 
- Я все сделаю, не нервничай так. Успокойся, объясни все нормально. 
- Я скажу, чтобы тебе отдали ключи от моей квартиры. Там есть папка на столе, помнишь? Она необходима мне. 
- Да, конечно. Ты уже говорил с Дорис? 
- Да. – Измученное лицо Эдварда словно заволокла туча. – Она в курсе теперь и не считает меня безответственным подонком, исчезнувшим хрен знает куда. Мне предстоит ещё разговор с автором, но это моя проблема. 
- Эдвард, я могу задать тебе вопрос? 
- Да, Эм. – Эдвард лежал, закрыв глаза, и, казалось, успокоился немного.
- Ты видел Беллу? Она собиралась прийти к тебе. 
- Белла была здесь. – Механический, лишенный эмоций голос. 
- Вам удалось поговорить? 
- Да. Они все были правы… Я эгоист… бездушный эгоист. Так Джесс говорила. Она права. Я жил с ней, не испытывая к ней практически ничего. Спал с ней… Не задумывался особо о том, что чувствует она. Жил так, как было удобно мне. 
- Что? Эдвард, не надо…
- Ну почему? Ты задал мне вопрос – я отвечаю на него. – Эдвард сел, держась за поручень кровати; гнев, злость, не находящие отражения в его мёртвых глазах, исказили лицо. – Бог наказывает меня… Вместо того, чтобы подумать, понять, почему… Я поступаю снова так, как хочется мне. Только в этот раз мой поступок намного страшнее…
- Какой поступок? О чем ты? 
- О чем я? – Эдвард повысил голос; яд сочился из каждого сказанного им слова. – Я пытался использовать женщину, которую люблю… Не спросив, что чувствует она… Есть ли у неё силы тащить на себе ещё и этот груз! И, в конце концов, дав ей понять, что за пределами этого проклятого госпиталя я не побеспокою её более, снова не дав себе труд спросить, что думает она! А Белла… Если бы ты знал… 
Эммет потрясенно слушал отчаянную речь друга. Он не понимал, что произошло между Эдвардом и Беллой. Но понял лишь одно – Эдвард только что сам осознал то, что влюблен. Похоже, что он просил Беллу о чем-то, за что возненавидел теперь сам себя. 
- Она – ангел, Эм… - говорил Эдвард уже тише. – Она бьётся с обстоятельствами, с горем. В её сердце есть место состраданию, любви… Я знаю её так недолго… так недолго… И уже дважды заставил плакать. Я не имею ни малейшего права любить её. И буду довольствоваться тем, что запомню эти несколько минут… когда я мог прикоснуться к ней… просто сказать ей о том, что чувствую. Эммет, я умоляю тебя… 
- Что я должен сделать? – спросил Эммет, ощущавший невероятную тяжесть. 
- В этой папке… должна быть визитная карточка некоего Дженкса. Боюсь, что я так и не внёс его данные в телефон. 
- Кто это? 
- Адвокат, - медленно сказал Эдвард, облизнув пересохшие губы. – Такому мой отец и руки бы не подал. Я слышал, что он отрезает на ходу подметки. А насколько изысканны его манеры – мне плевать. Так что… 
- Зачем тебе адвокат? Что ты задумал, Эд? 
Эдвард усмехнулся; от этой усмешки руки Эммета покрылись гусиной кожей.  – Я не бесчувственный, Эм. Больше не бесчувственный. И я докажу это.