Творчество

- Привет, отшельник. Спорю на что угодно, ты торчишь сейчас за своим столом и уже забыл, что такое реальность. 
От этого густого баса становилось легче на душе. На лице Эдварда появилась широкая, искренняя улыбка. 
- Да пошёл ты! – Эдвард встал и подошёл к окну, крепче сжав телефон. – Я смотрю в окно. 
- Классно. – В голосе звонившего явно слышался смех. 
- Я рад тебя слышать, Эм.
- Взаимно, умник. Кстати, я буду в Лондоне в четверг. Давай встретимся. Только не ломайся особо, а то у меня и так странное чувство, будто очередной девчонке свидание назначаю. – Эммет расхохотался уже во все горло, а Эдварду показалось, что он вернулся домой. 
Эммет Маккарти был военным журналистом, умнейшим парнем, открытым и смелым. Он мгновенно становился душой любой компании, куда бы ни попадал. Сыпал байками, анекдотами, но его репортажи были честны и остры, вызывали сочувствие без жалости, никогда не срывались на пафос. Он не гнался за дешевыми эффектами, пробуждая сострадание, привлекая внимание к горю простых людей в горячих точках. Был ранен в Йемене, лечился, а во время реабилитации эта беспокойная душа не могла быть без дела. Эммет отправился в Японию, в город Кобе, разыскивать в архивах информацию о том, как жители отстраивали город своими руками после страшного землетрясения в 1995 году. Там он и познакомился с Эдвардом. 
Трудно представить себе более разных людей, чем замкнутый интроверт Эдвард и громогласный, неунывающий Эммет. Их встреча произошла в месте, не располагавшем к налаживанию контактов, но Эммета это никогда не останавливало.
Он приехал в городскую детскую больницу, где собирался поговорить с врачом – очевидцем землетрясения. Врач был занят с пациентами, и Эммета попросили подождать в коридоре. Он поблагодарил медсестру, но решил пройтись по этажу, не будучи в силах долго сидеть на одном месте. Его внимание привлекли взрывы детского смеха в помещении в самом конце коридора. Он подошёл к приоткрытой двери и увидел группу детей разных возрастов. Некоторые сидели на полу на огромных подушках, некоторые в креслах-каталках, многие со стойками капельниц рядом. Они собрались полукругом возле молодого человека, европейца, который, сидя у окна и постоянно ероша темно-каштановые волосы,  с упоением читал им книгу. Эммета поразил тот факт, что читал парень по-японски, и, судя по всему, совершенно свободно. Он строил смешные рожицы, говорил то низким, то забавно высоким голосом, очевидно, читая по ролям. Эмметт, будучи незамеченным за полуприкрытой дверью, наблюдал за бледными лицами детей, так искренне смеявшихся и забывших ненадолго о боли, уколах, тяжёлых процедурах. 
- Это мистер Эдвард Каллен, студент из Лондона, - тихо произнёс за его спиной пожилой врач-японец на прекрасном английском. – Мы очень рады тому, что он занимается с нашими детьми, помогает им. Знаете, это очень важно – лечить не только тело, но и душу. Вот они так смеются, слышите? – В подтверждение слов врача малыши снова взорвались хохотом, кто-то  захлопал в ладоши. – Им будет легче потом…
Врач замолчал на секунду, словно уйдя в себя, но затем снова обратился к Эммету. – Вы хотели поговорить? Пойдёмте в мой кабинет. 
Около часа Эммет провёл с доктором Тагава, записывая его рассказ. Поблагодарив врача, он спустился вниз. Почувствовав вдруг волчий голод, он отправился на поиски кафетерия. За одним из столов он увидел давешнего парня. Перед ним снова лежала книга, но он не читал. Сидел, чуть откинув голову и закрыв глаза, обхватив чашку с дымящимся кофе. Прежде чем Эммет сообразил, что делает, он сел рядом с молодым человеком  на свободный стул. 
- Тяжело тебе? – без предисловий спросил он. 
- Тяжело им, - отозвался парень, ни на секунду не удивившись, словно продолжая прерванный разговор. Лишь открыл глаза и в упор посмотрел на Эммета. У него был совершенно измученный вид, под глазами необычного, темно-зеленого цвета залегли фиолетовые тени. – Кто помладше, им проще. А старшие уже знают, что значит бояться смерти. 
- Эмметт Маккарти. 
- Эдвард Каллен. – Эмметт протянул руку. Эдвард пожал ее, чувствуя себя странным образом комфортно в обществе этого незнакомца. Такое случалось с ним крайне редко. Но в этом здоровяке с детской, открытой улыбкой, было что-то настоящее, что практически никогда не попадалось Эдварду ни в кругу его однокурсников, ни знакомых. Он очень быстро уставал от людей, избегал их. В Кобе он писал работу о литературе периода Нара, бравшей своё начало именно здесь, просиживал часами в библиотеках и архивах, а каждую свободную минуту проводил волонтером в детской больнице, читая детям, сочиняя для них истории, развозя еду для тех, кто не был на карантине, стараясь хоть как-то скрасить тяжёлое для них время. 
За то время, что Эммет находился в Кобе, они встречались очень часто. Узнав, зачем он приехал сюда, Эдвард познакомил его со своим куратором, который также помог собрать уникальную информацию о судьбе города. 
Через два месяца Эммет вернулся в Англию, но с тех пор их связала крепкая дружба. Когда же домой возвратился и  Эдвард, Эммет снова вернулся к своей истинной работе. Серия статей о Кобе показала, что Эммет мог бы не менее успешно заниматься и такого рода исследованиями, но его страстью была и оставалась военная журналистика. 
Их разделяли границы, отсутствие телефонной связи, несовпадение часовых поясов. Но Эдвард всегда знал, что происходит в жизни Эммета. Знал о его неудачном браке, проблемах, преследовавших его до сих пор, но не заставивших сдаться. Эммет знал о конфликте Эдварда с семьёй, о его головокружительной карьере переводчика, о его странной жизни вдвоём, но в одиночестве. 

- Я побуду какое-то время здесь, - сказал Эммет, прихлебывая пиво из кружки, по объёму напоминавшей ведро. – Подлечусь. Головные боли замучили. 
- Все ещё с тех пор? – Эдвард с тревогой взглянул на друга. 
- Не парься, ничего страшного. Просто старею, наверное, - со смехом отмахнулся Эммет. – А ты как? Как твоя… Цугуми, что ли?
- Работаем, - слегка улыбнулся Эдвард. -  Скоро закончу, если все пойдёт по плану. 
- Я в тебе не сомневаюсь, - заявил Эммет, разрезая пиццу на огромные куски. Это прозвучало неподдельно искренне, не как обычная фраза, произносимая для поддержания беседы. – А в реальности что? 
Эдвард пожал плечами, глядя в окно ресторана. – Нормально все. 
- Это я понял, - усмехнулся Эммет. – Что именно нормально? Ты все ещё с Джессикой? 
- Да. У нас разные интересы, но в общем… Эм, я видел сон… Звучит по-идиотски, но он не отпускает меня… 
- Сон? Это серьёзно, мужик. – Казалось, Эммет иронизирует, но Эдвард знал, что его друг достаточно суеверен и привык за время своей более чем опасной деятельности полагаться и на такие эфемерные вещи, как предчувствия и интуиция. 
- После этого сна я снова смог работать, сдвинулся с мёртвой точки. Но даже и не в этом дело. Там было… так странно и страшно, абсолютная темнота. Но что-то вело меня… Голос… Я не знаю, кому он принадлежит. Но я ещё никогда не был так счастлив и спокоен, как в этом сне, когда слышал его. Можно быть счастливым и посреди тьмы… 
- Ты вспоминаешь о них? Об этих детях? – тихо спросил Эммет. Эдвард улыбнулся, но в глазах была грусть. 
- Очень часто. Я погряз в комфорте здесь, работаю, здоров, у меня есть деньги, своя жизнь. Я много жертвую, но достаточно ли этого? Не знаю, Эм. Честно, не знаю. 

Они долго молчали.
- Ладно, Каллен. – Эммет хлопнул ладонью по столу, меняя тему. – Развлечемся вечером?
- Ты смерти моей хочешь? Знаю я твои развлечения… - Эдвард провёл руками по лицу, словно стирая охватившую его странную тоску. Когда он снова взглянул на Эммета, он снова был собран и с иронией наблюдал за веселящимся приятелем. – Куда тебя потянет на сей раз? 
- Давай, Эд. Я знаю, какой ты высоконравственный и все такое… Не волнуйся, никто не узнает о твоём грехопадении. Выпьем немного, музыку послушаем, а? 
- Чёрт с тобой. Где встретимся?
Эммет просиял и потер руки. – Я заеду за тобой в девять, раньше смысла не имеет. 
Эдвард почувствовал, что действительно радуется предстоящему вечеру в обществе друга. Выйти из дому, забыть события последних дней, просто побыть среди людей, музыки. А перед этим он ещё успеет поработать. 

Вернувшись, Эдвард обнаружил, что Джесс дома нет. С того утра, как он снова, как одержимый, погрузился в работу, после этого сна… Джесс словно отстранилась от него, однако в ее взгляде, который он чувствовал на себе, Эдвард видел что-то, что не мог объяснить. 
Она все дольше задерживалась на работе, объяснив это тем, что работа над очень сложным делом подходит к концу. Такое уже бывало, и Эдвард не удивился. Но она… она словно ждала чего-то, нервничала сильнее обычного. Она была угнетена. Эдвард понимал, что должен поговорить с ней. Выяснить, в чем дело. Он наблюдал за ней достаточно долго; её состояние беспокоило его. 
Эдвард набрал номер Джессики. Она долго не отвечала, а затем сдавленно прошептала, что занята и перезвонит. 
- Джесс, подожди! Подожди…
- Что, Эдвард? – спросила она уже спокойнее. 
- У тебя все в порядке? 
- Да, все в порядке. Прости, я просто занята. Не волнуйся, все хорошо. – Её голос зазвучал мягче, она словно потянулась к Эдварду. – Не переживай, я в офисе. Тут сумасшедший дом, но мы на верном пути. 
- Хорошо. Я просто… я переживал за тебя. Все было странно эти дни. И, Джесс? 
- Эдвард?
- Прости меня. За то утро… За то, что оставил тебя. Просто я…
- Я все знаю, милый. Все хорошо. И не надо больше об этом. 
- Меня не будет вечером. Эммет в городе, и я пообещал ему… ночную жизнь. – Эдвард усмехнулся и услышал улыбку и в голосе Джессики. 
- Ну и прекрасно. Отдохни, развлекись. Ты уже похоронил себя за письменным столом. Я вернусь и лягу спать. 
- Спасибо. Будь осторожна. Может, забрать тебя вечером? Я успею…
Голос Джесс словно заискрился, а Эдварду стало невыносимо стыдно за то, что он пренебрегал ею так, что простейшее предложение забрать её с работы вызывает в ней такую реакцию. – Нет, дорогой, не нужно. Я не знаю, сколько ещё просижу здесь. Мы увидимся дома. 

Джессика отложила телефон и несколько минут молча смотрела прямо перед собой. Джаспер склонился над бумагами за столом напротив неё. Казалось, он погружен в работу, но по напряжению, отражавшемуся на его усталом лице, было ясно, что он слушал разговор. 
С того утра, как Джессика фактически оттолкнула его в ответ на признание, Джасперу казалось что он бредет сквозь туман. Боль была настолько сильной, что малейшее обыденное действие превращалось в пытку. Положение усугублялось тем, что он видел Джесс в офисе, они работали сейчас над одним делом. Он то и дело подходил к ней, ближе,чем позволили бы приличия, касался, словно невзначай, её руки, волос. На это никто не обращал внимания, все были погружены в дело Картера, которое требовало высшей степени концентрации уже на протяжении месяцев и, наконец, шло к завершению. Джаспер, чья идея стала переломной в деле, вдруг допустил целый ряд мелких административных ошибок, притормозивших развитие событий за последние два дня. Он не мог думать, не мог сосредоточиться. Даже всплеск гнева и поток упрёков со стороны Карлайла не смогли до конца встряхнуть его. 
Каждый раз, когда Джесс говорила по телефону с Калленом, он напряженно вслушивался в беседу; каждое ласковое слово, даже интонация, с которой она обращалась к Эдварду, заставляли Джаспера гореть адовым огнём. Он любил эту женщину, любил по-настоящему.  После того рая, который она подарила ему тем утром, после того, как пришла за поддержкой, за помощью, она теперь избегала его. Прятала глаза, обращалась лишь по строгой необходимости. 
Он позвонил ей ещё раз тогда, через несколько мучительных часов после её ухода. Она была холодна, отстранена. Говорила с ним очень вежливо, вдумчиво, словно не она появилась на его пороге, словно не она рыдала в его объятиях. 
- Это была страшная ошибка, я повторяю, Джас. И прошу простить меня за эту слабость. Я знаю, что причинила тебе боль, знаю. И это невыносимо для меня, - повторяла она монотонно. На секунду Джасперу показалось, что все не так, как ему кажется. Возможно, Каллен узнал все о них и заставляет ее…
- Джесс, ты можешь рассказать мне все, я люблю тебя, ты же знаешь… Не бойся ничего, - сказал он ей тогда. – Не бойся его…
- Что?! – взвилась Джесс; её летаргия исчезла, на её место пришёл гнев. – Эдвард никогда не причинит мне вреда! Я понимаю, что ранила тебя, но не смей подозревать его ни в чем! Все решения я принимала и принимаю сама, Джаспер. Ты же знаешь, какой он, - уже тише сказала она. 
Джаспер знал это. И чувствовал себя больным от того, что был вынужден мириться с таким положением вещей. 
С тех пор его отношения с Джессикой потеряли былую теплоту и лёгкость. Она словно стала бояться его, стала ещё нежнее в разговорах с Калленом по телефону во время бесконечных часов в офисе. 
И вот сейчас он наблюдал, как она с мечтательной улыбкой перебирает документы на своём столе; перед глазами танцевала красная пелена, сердце колотилось, волны адреналина захлестывали, не давая вздохнуть как следует.
- Джаспер, я хочу, чтобы  ты поехал домой и отдохнул. Ты ни на что не годен сегодня. – Голос Карлайла прогремел на ухом так внезапно, что Джаспер сильно вздрогнул, рассыпав содержимое одной из папок. 
- Карлайл, не беспокойся, я в порядке, - хрипло сказал он, но Каллен-старший перебил его. 
- Дело пострадает, Джаспер. Мы не можем сейчас допустить ошибку. Ты – балласт на данный момент. Так что поезжай домой. Я жду тебя завтра в нормальном состоянии. – Карлайл тотчас же отошёл от его стола, отвечая на телефонный звонок. Под пристальными взглядами коллег Джаспер тяжело поднялся и взглянул на Джессику, умоляя о поддержке, но она лишь отвела глаза. 
Выйдя на улицу, Джаспер сел прямо на ступеньки здания и подставил лицо моросящему дождю, как когда-то давно. Только в этот раз никто не подаст ему руку помощи. 
Сам. Он справится сам. 

- Эм, сил больше нет. Пошли, а? 
У Эдварда слегка заплетался язык; если бы кто-то, кто хорошо знал его, увидел его сейчас, то удивился бы. Его глаза блестели, он улыбался без особой на то причины. Хотя нет, причина была. Вечер с Эмметом стал глотком свежего воздуха среди тех жёстких рамок, куда он сознательно загнал себя. Они изрядно выпили, что случалось с Эдвардом крайне редко. Он все ещё мог относительно ясно думать, хотя на ногах держался не очень уверенно. 
- Давай, Эм, завязываем на сегодня. Завтра и так будет мерзко. 
- Вот в этом ты весь, Каллен. Ты уже думаешь о завтра и о том, как мерзко тебе будет. Вот скажи, сейчас хорошо? Ну ведь хорошо же! 
- Хорошо, - улыбнулся Эдвард. – Просто прекрасно. И все же я пойду. Позвони завтра, как очнешься. 
- Ага, - отозвался Эммет, провожая взглядом какую-то девицу. Эдвард хлопнул его по плечу и направился к выходу.
Ночная влажная прохлада заставила его вздрогнуть и застегнуть куртку. Капли дождя падали на лицо, прогоняя хмель, но ощущение чего-то хорошего оставалось. Эдвард решил пройтись пешком, хотя бы полквартала, а затем поймать такси. 
Улица была пустынна; ритм собственных шагов успокаивал. Завернув за угол, Эдвард покачнулся и попал ногой в лужу. Чувствуя, как промокает ботинок, он с усмешкой покачал головой. Выпрямившись, Эдвард вдруг ощутил словно лёгкий порыв ветра, коснувшийся затылка. Голову пронзила дикая боль; он рухнул на мокрый асфальт, теряя равновесие. Боль отступила так же внезапно, как и появилась; на её место пришла спасительная темнота.