- Вы готовы, Эдвард? - Марта поднялась, взяла папку с документами, ключи от машины.
- Нет. Извините меня... - На его лице была написана оглушающая паника. Зубы сжаты; Марта знала, что он сдерживается невероятным усилием воли.
- Все хорошо, Эдвард. - Марта положила руку на его сжатые в кулак пальцы. Эдвард выдохнул. - Это значит, что я все ещё надеюсь... - прошептал он.
- Вы должны надеяться. Вы имеете на это полное право. Эдвард, существует шанс, этот минимальный процент. Значит, он может принадлежать вам. А если нет...
- Если нет... - эхом повторил Эдвард. - Я справлюсь.
В клинике было малолюдно; Марта сразу провела Эдварда наверх.
- Эдвард! - Доктор Кроуфорд пожал Эдварду руку; тот охотно ответил на рукопожатие.
- Здравствуйте, Джеральд.
- Как вы?
- Все в порядке.
- Я вижу. - Джеральд с беспокойством всматривался в исхудавшее, бледное лицо Эдварда. - Марта, спасибо вам. Я забираю его на несколько часов.
- Хорошо. Эдвард, я буду здесь, когда вы закончите. - Марта коснулась его предплечья, по их негласному обычаю давая понять, что будет рядом.
- Все неплохо, - сказал доктор Кроуфорд. - Многие показатели значительно улучшились. Результатов анализа крови надо подождать до завтра, но в целом, я доволен. Головные боли все так же часты?
- Немного реже.
- Слабость, головокружение? Вы хорошо питаетесь?
Эдвард молчал. - Вы сильно потеряли в весе, Эдвард. Что-то случилось?
- Слишком много всего, Джеральд. Мы... мы не можем найти покоя, ни на минуту.
- Как Белла?
- Ей лучше. Она болела после похорон отца. - Джеральд видел боль на лице Эдварда.
- Я позвоню ей. Если ей нужны ещё несколько дней, я могу это уладить.
- Спасибо вам, Джеральд.
- Хорошо. Осталось только одно.
- Я знаю. - Эдвард глубоко вдохнул.
Оставалось обследование у офтальмолога и нейрохирурга.
- Мои коллеги ждут вас.
Доктор Кроуфорд провёл Эдварда ещё куда-то.
- Присаживайтесь, мистер Каллен. - Пожилой голос; голос любителя сигар и хорошего виски. - Джеральд, приветствую вас.
- Здравствуйте, профессор Брэйди.
- Чертов «Тоттенхэм», нет, ну скажите, Джеральд... У меня нет слов... три-один после дополнительного времени...
- Мое сердце принадлежит «Саутгемптону». Простите, профессор.
- Исчезните с глаз моих, - рассмеялся профессор Брэйди. Эдвард невольно улыбнулся, слушая перепалку заядлых болельщиков. - Мистер Каллен, вам удобно?
- Да, все прекрасно. - Эдвард откинул голову на спинку кресла. Серая масса подрагивала; чувство, уже ставшее привычным. Ничего, кроме этой пелены цвета бетона. Эдвард слышал гудение аппаратов, щелчки, шорох бумаги. Подобие маски опустилось на верхнюю часть лица, закрыв глаза.
- Посмотрим, посмотрим... Не волнуйтесь, мистер Каллен, все хорошо. - Голос профессора странным образом успокаивал.
Щелчки повторялись; Эдвард, снова практически не спавший всю ночь, начал проваливаться в дремоту, когда серую массу разорвала вспышка. Короткая, напоминающая вспышку фотоаппарата. Ещё раз... Эдвард тяжело задышал, вцепившись пальцами в ручки кресла.
- Мистер Каллен? - Голос профессора совсем близко.
- Что это... что это было?!
- Успокойтесь, прошу вас. Одну секунду.
Снова щелчок. Масса перед глазами снова мертва. Пауза, щелчок. Вспышка появилась опять, справа. Яркая, почти причинявшая боль.
- Что это?! - Эдвард почти кричал, поднося руку к глазам, но пальцы наткнулись на что-то, напоминавшее маску для дайвинга.
Маску сняли; Эдвард тяжело дышал, пот тёк по лицу.
- Выпейте воды, мистер Каллен. Успокойтесь. - Профессор подал Эдварду стакан, направил его руку. - Что вы почувствовали?
- Это... это... словно вспышка, на секунду, не более. Справа... - Зубы стучали о стакан, руки дрожали. Профессор забрал стакан; его голос сопровождался теперь звуком клавиш компьютера.
- Мистер Каллен... Я не хочу делать поспешных выводов. Нужно дождаться результатов обследования от коллеги из нейрохирургии, но... То, что вы видели - это обычный свет. Вероятно, что зрительный нерв справа... есть очень небольшой, мизерный шанс... - Профессор словно говорил сам с собой.
Его голос доносился до Эдварда, словно сквозь толщу воды. Сердце билось так, что трудно было вздохнуть.
«Свет... это свет...»
- Вы слышите меня, мистер Каллен?
- Да... да, простите...
- Мистер Каллен... Я не буду утомлять вас лекцией, но скажу следующее: если мою гипотезу подтвердит мой коллега... Понадобятся ещё исследования, но уже иные... И я убедительно прошу вас не торопиться с поспешными выводами...
Эдвард замер, боясь услышать, боясь поверить...
- Все будет очень сложно. Операция, затем медикаментозная терапия. Восстановить удастся, если возможно, то минимум. Но крошечный шанс есть.
- Профессор, я... Я готов на все...
Профессор Брэйди видел многое. Его не удивило, когда по лицу молодого человека, сидевшего напротив, потекли слёзы. Такое случалось часто. И все же за почти сорок лет каждый пациент, плакавший от счастья в его кабинете, был для него первым.
- Я сообщу доктору Кроуфорду даты новых обследований.
Эдвард медленно встал; его шатало, но впервые за долгое время, за всю эту новую жизнь во тьме, он был полон до краев надеждой.
- Спасибо, - еле слышно произнёс он.
- Мы ещё увидимся, - сказал профессор, выводя Эдварда из кабинета.
- Эдвард? Что с вами? - Голос Марты, перехватившей его в пустом, гулком коридоре, был полон тревоги.
Эдвард сжал ее руку, стараясь сдержаться и не закричать во все горло.
- Марта... - Он качал головой, стараясь высказать все, что переполняло его настолько, что он едва мог дышать. - Я видел свет...
***
Белла не находила себе места. Она уже не помнила, когда могла вот так отлежаться, ни о чем не думая. Миссис Салливан была так добра, что осталась на несколько дней в доме Свонов, за что Белла была ей безмерно благодарна.
Сет заперся у себя; Белла знала, что в день похорон мистер Дженкс передал ему документы для университета. Обычно Сет сбрасывал заполнение любых бумаг на плечи Беллы, но здесь, очевидно, был совершенно другой случай. И Белла была рада хотя бы тому, что в этот раз брат так серьёзно воспринял предоставившийся ему шанс.
Она уже чувствовала себя лучше, но глухое беспокойство не покидало ее с последнего разговора с Эдвардом.
Она слышала, что с ним что-то происходит, что ему плохо. Но Эдвард блокировал любые ее попытки разговорить, попытаться снять с него хотя бы часть груза. Белла знала, почему он ведёт себя так, но это не упрощало задачу. Иногда она чувствовала что-то сродни гневу, направленному не столько на Эдварда, сколько на его маниакальное желание уберечь ее от всех и вся, включая его самого.
Еле пережив ночь, Белла снова и снова набирала номер телефона Эдварда, но телефон был отключён. Ближе к вечеру, когда она, отчаявшись, собиралась побеспокоить Марту, он позвонил сам.
- Эдвард! Боже, наконец... Ты не представляешь, как я волновалась... Ну что с тобой... - говорила она, захлебываясь, пока не осознала, что Эдвард молчит. - Эдвард...
- Я люблю тебя... Прости... за вчера, за все...
Белла похолодела.
- Что происходит?! - взвизгнула она, резко, что совершенно не было свойственно ей. - Я же слышу... Ты ничего не объясняешь, а теперь... Ты просишь прощения... Что ты задумал?! Я не отпущу тебя, не смей, Эдвард!
- Ну что ты... Я... Я хочу почувствовать тебя рядом, Белла... Я больше не могу...
- Что случилось? - упрямо повторяла она.
- Многое произошло, - сдержанно произнёс Эдвард. - Но не в этом дело. Ты нужна мне... Как воздух. Прости, я вёл себя, как идиот, но... Я не хочу, чтобы хоть что-то касалось тебя...
- Так не может продолжаться. Моя жизнь - твоя жизнь, Эдвард. Так, и не иначе. Если ты решаешь мои проблемы и скрываешь свои - это... у нас нет будущего тогда.
- Нет... нет, не так... Послушай... Я не могу обсуждать это по телефону.
- Я приеду к тебе, Эдвард.
- Как ты себя чувствуешь? Тебе не стоит выходить из дома...
- Нет, я так хочу. Я приеду к тебе, мы выйдем в парк... На свежий воздух. Жди меня, Эдвард.
Она отсоединилась быстрее, чем Эдвард успел сказать ещё что-то.
Он волновался о самочувствии Беллы, но со дна души, не знающей покоя, поднималось счастье. Ему есть чем поделиться с Беллой; у него была и есть любовь, а теперь и надежда. На то, что он сможет увидеть лицо той, которую любил всем сердцем, сможет быть ей поддержкой, опорой, сможет когда-нибудь увидеть глаза своего ребёнка.
Эта мысль появилась из ниоткуда и ударила Эдварда, словно молотом. Иначе и быть не может. Когда-то закончится весь этот кошмар; и тогда он начнёт новую жизнь вместе с Беллой. Они и сейчас одно целое - впоследствии они станут семьёй.
***
В парке было тихо; после прошедшего дождя капли с тихим шорохом падали с деревьев на покрытую опавшую листьями дорожку.
Двое под старым дубом, казалось, не замечали ни поднимающегося ветра, ни холода.
Она льнула к нему, ещё теснее, ища то тепло, без которого невозможно было ни жить, ни дышать. С ним ее не коснётся ни буря, ни дождь; а рядом с ней грязь, вражда и боль отступают на задний план, уступая место надежде.
Эдвард целовал Беллу, не помня себя, боясь оторваться от неё и на секунду.
Она перебирала его густые волосы, тянула ближе к себе за воротник пальто.
- Подожди... подожди, детка... - задохнулся Эдвард; ее губы прошлись по горлу над воротником свитера, обожгли жаром, ещё сильнее чувствовавшемся на холодном ветру.
- Надо вернуться в дом, ты же была больна... Белла...
- Я не могу... слишком сильно... скучала по тебе...
Она еле выдержала десять минут после своего приезда; Эдвард ждал ее, но с ним была и Марта. У миссис Доэрти было странное выражение лица; глядя на своего подопечного, она словно светилась изнутри. В другой момент Белла, может, и задумалась бы о причине этого, но, едва увидев его стройную фигуру в чёрном пальто, она не могла больше думать ни о чем. Марта ушла, а Белла сама вывела Эдварда в парк на территории роскошного жилого комплекса. И вот они уже не помнили себя, стараясь раствориться друг в друге.
- Мне нужно рассказать тебе кое-что, - прошептал Эдвард, приблизив губы к ее уху; по телу пробежала дрожь. - Пожалуйста, пойдём в дом.
- Хорошо. Извини. - Белла вспыхнула; на щеку легла прохладная ладонь.
- Не смей просить прощения. Ты покраснела, детка...
Белла вздрогнула. - Откуда ты знаешь?
- Такая горячая... - Пальцы ласкали действительно пылавшие щеки. - Мне нужно поговорить с тобой. У нас будет время на все, Белла. Я не отпущу тебя сегодня.
Марта встретила их, провела в гостиную. - Вы оба замёрзли, а там есть камин. Белла, ты можешь отдать мне своё пальто. И я настаиваю, чтобы ты выпила что-то горячее. Эдвард, вам тоже не повредит. А затем я оставлю вас.
Когда Марта вышла, оставив на столе поднос, Белла встала и подошла к креслу, в котором сидел Эдвард. Когда она коснулась его колен, он мягко потянул ее на себя. - Здесь хватит места на двоих. Иди ко мне.
- Что ты хотел рассказать мне? - спросила Белла, пряча лицо на плече Эдварда. - Что-то случилось? Я же слышала, тебе было плохо.
- Здесь был мой отец, Белла.
- Что? Что ему было нужно? - Белла зажмурилась, сжав его руку. Они бросили его, все, а теперь...
- Он пришёл требовать прощения, - сказал Эдвард. Его скулы затвердели, от хорошего настроения не осталось и следа.
- Боже... Требовать?
- Он не может иначе, милая... Я очень любил его... в детстве. Я помню многое... Он был мне хорошим отцом. Но все усложнилось... потом. Я простил его... Если ему станет легче...
- Это все, Эдвард?
- Нет.
Он повернулся, обнял Беллу сильнее. - Джессика также решила навестить меня.
Белла почувствовала, как злые слёзы жгут глаза.
- Ты был им не нужен, что теперь?! - крикнула она запальчиво, пытаясь и оттолкнуть Эдварда и прижать его сильнее к себе.
- Я не хотел, чтобы ты сталкивалась со всей этой грязью, Белла. - Эдвард перехватил ее руки, поцеловал в лоб. - Поэтому и был резок с тобой. Прости меня.
- Что понадобилось твоё бывшей любовнице? - спросила Белла жестко.
- Она... она утверждает то, во что поверить будет означать для меня ещё одну потерю, - ласково, тихо сказал Эдвард. - Но перед этим мне необходимо увидеться с матерью. Я просто не хочу, чтобы ты переживала из-за этого. Ты - моя жизнь, и это уже никогда не изменится. Но мне нужно разобраться в прошлом, понимаешь?
От тепла его губ, касавшихся ее лица, кружилась голова.
- Понимаю. Я была резка, но лишь от беспокойства. Я не хочу, чтобы тебе причиняли ещё больше боли.
- Есть ещё кое-что. Я был на обследовании сегодня утром.
- И что? - Белла забыла обо всем. На лице Эдварда застыло какое-то странное, почти торжественное выражение. Она видела, как заблестели его неподвижные глаза.
- Эдвард? Господи, что...
- Я увидел свет, детка... Правым глазом. Несколько раз, на долю секунды.
Белла почувствовала, как перехватывает дыхание. - И... и что... что это означает? Эдвард, что?!
- Профессор, который осматривал меня, очень просил не спешить. - Голос Эдварда слегка дрожал. - Но... есть мизерная надежда... Она есть... Белла, послушай...
Он провёл ладонью по лицу Беллы, наслаждаясь ее нежностью. - Я просто прошу тебя понять. Мне, вероятно, предстоит операция и длительное лечение. Если мне сильно повезёт... - Он тяжело сглотнул. - Удастся восстановить лишь минимум.
- И что ты хочешь мне сейчас сказать? Эдвард! Я умоляю тебя, замолчи! Я...
Она встала, сбрасывая его руки. - Я... я так счастлива сейчас... Как не была уже давно... Это же чудо... Просто чудо, но я подозреваю, что ты опять... Я пройду с тобой весь этот путь, чего бы это ни стоило, Эдвард! И ты позволишь мне это, иначе грош цена всем твоим словам о любви! Ты пообещаешь мне сейчас, что больше никогда не позволишь себе такого, иначе... Иначе...
- Белла... Не надо, вернись сюда... Я гожусь сегодня только на то, чтобы просить прощения... Я счастлив тоже, и сбит с толку... Мне жаль... Где же ты... Дай мне руку...
- Никогда больше... - повторила Белла шепотом, подходя к Эдварду, обнимая его изо всех сил.
- Обещаю. Ты останешься со мной сегодня? Я знаю, что тебе некомфортно в этой квартире, но...
- Останусь. Я останусь... с тобой...
***
Боль от впившегося в ладонь ремешка часов отрезвила Джессику. Она вскочила, захлопнула дверцу сейфа. Прошлась по кабинету, приводя все в первоначальный вид, дрожащими пальцами нащупывая телефон. Квартира была все ещё пуста; Джесс вылетела на улицу. Все ещё прижимая гудящий телефон к уху, она села в машину, завела мотор. Телефон Карлайла не отвечал. Джесс выехала на центральную улицу, развернулась, визжа тормозами и едва не врезавшись в ехавшую навстречу машину. «Нужно ехать в офис. Он должен вернуться туда, должен... А если Джаспер там... Господи, помоги... «
Мысли метались; Джесс знала, что должна найти Карлайла, показать ему страшную находку. Ей было страшно даже мысленно произнести то, что ей стало ясно в ту секунду, когда она достала из коробки часы Эдварда с запекшейся кровью между звеньев браслета. В голове мелькали обрывки воспоминаний: иссиня-бледное лицо Эдварда, кровь на повязке, закрывшей его правое запястье. Он всегда носил часы на правой руке. Эдвард... Джессика застонала сквозь сжатые зубы, прибавляя газ. Карлайл должен узнать правду. О Джаспере, Эсме. О ней самой, предавшей его сына и делившей постель с чудовищем.
Эсме упоминала, что Карлайл сбежал после того, как якобы напал на неё. Где он мог быть, где... К кому Джесс могла обратиться...
Она объехала здание офиса два раза; парковка была пуста. Ни машины Карлайла, ни Джаспера видно не было.
Джесс припарковалась на противоположной стороне улицы, несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
Другого выхода не было. Она вышла в интернет; введя пароль, вошла в офисную базу данных. И через минуту уже набирала другой номер телефона.
- Дженкс.
- Мистер Джей Дженкс?
- Да, я. С кем имею честь?
- Джессика Стэнли.
- И чем я могу быть полезен, мисс Стэнли? Ваш босс знает, что вы себя сейчас плохо ведёте?
- Мистер Дженкс, подождите! Я знаю, что вы ведёте дела Эдварда...
- Эта информация вас не касается. Что ещё?
- Я нашла его часы! - выкрикнула Джесс, не в силах сдержать истерические рыдания.
- Часы?
- Часы Эдварда, которые с него сорвали при нападении!
- И где вы их нашли? - медленно спросил Дженкс.
- В сейфе Джаспера... Джаспера Уитлока... - Она расплакалась, горько, тяжело.
- Вот что, мисс Стэнли. Приезжайте ко мне в офис. Немедленно. Адрес я вам сейчас пришлю. И будьте осторожны, прошу вас.
***
- Я мечтал об этом так давно... Прости. - Эдвард вытянулся на постели рядом со свернувшейся клубочком Беллой. - Глупо, да?
Эта простейшая, обыденная радость - делить с ней эту огромную кровать, бывшую до сих пор лишь свидетельницей его бессонницы или кошмаров, заставляла Эдварда буквально захлёбываться от счастья. Он старался взять себя в руки, чтобы не напугать вдруг притихшую Беллу. Он нащупал края огромного одеяла, потянул вверх, накрывая себя и ее. Вот так... Всегда... Каждую ночь до конца дней своих... Больше ничего не нужно...
Белла по-прежнему молчала; Эдвард коснулся ее, поцеловал в висок, попытался отстраниться, но не смог. Тёплая рука охватила его затылок, мягкие губы лишили воли, остатков мыслей и здравого смысла. Белла целовала его молча, исступлённо, нежно; она потянула его футболку вверх, ее руки были теперь везде. Она прижималась к Эдварду, прятала лицо на его обнажившейся груди, снова целуя, лаская, беря его наслаждение в свои руки.
- Белла... Белла... - задыхался он, обхватывая ее, поднимая выше, избавляясь от чего-то тонкого, шелковистого, мешавшего ему впитать жар ее кожи, слиться с ней в одно целое.
Быть может, в сладости их поцелуев был привкус горечи, след пройденного тяжёлого пути, страх перед ещё предстоявшими испытаниями. Но они смывали с души, с тела все, что мучило их столько времени. Удары судьбы, боязнь стать причиной несчастья для другого - все отходило на задний план. Эдвард научится делить с женщиной, которую он ласкал сейчас, не только счастливые моменты. Он не будет больше отстраняться от неё в поистине слепом стремлении оградить. Только вместе они смогут пройти через все. С каждым прикосновением, с каждым движением, сильным, нежным, откровенным, они дарили друг другу новые силы для взрыва...
Белла прижалась щекой к груди Эдварда.
- Ты решила совсем не разговаривать со мной? - мягко поддел Эдвард, целуя ее ладонь.
- Прости... - Она усмехнулась; тёплое дыхание обдало его кожу. - Я чувствую... слишком много, Эдвард. Никогда в жизни мне не было так хорошо и так страшно. - Ее голос становился все тише.
- Я понимаю. Мне тоже страшно, Белла... Но... Если ты со мной...
- Не говори ничего. Я с тобой, что бы ни происходило.
- Ты спишь совсем, - улыбнулся Эдвард.
- Устала немного. А ты?
- Тоже. - Эдвард не сказал Белле, что, скорее всего, опять не сможет уснуть. - Спокойной ночи, детка.
Ее губы дрогнули в улыбке, она дышала все спокойнее и тише.
Эдвард привык к тому, что практически не спал. Лишь час-два под утро. Серый мрак перед глазами не давал в полной мере ощущать смену дня и ночи.
Сегодня он был переполнен. Близость Беллы, этот день, принёсший ему надежду, которая теперь постоянно поселилась в его душе, образы заманчивого будущего. Эдвард мог одёргивать себя сколько угодно: эту надежду он будет питать до тех пор, пока ее не отнимут. Видеть... Глаза Беллы, любовь в них, нежный румянец, так часто заливающий ее лицо. Солнечный свет, естественно сменяющийся мягким полумраком сумерек.
Все это смягчило действие яда, который по очереди выплеснули на него отец и Джессика. Но все настойчивее одолевала мысль о том, что ему предстоит прозреть намного раньше.
Эсме... Средоточие мира ребёнка, подростка... Мягкая, спокойная, разительный контраст с все время раздражённым Карлайлом. Чем сильнее заводился отец, тем спокойнее была мать. Так было всегда. Эдвард, полный юношеского максимализма, видел, хотел видеть лишь чёрное и белое. И никогда не задавался вопросом, когда и почему именно их некогда счастливая семья перестала быть таковой. Противостояние его и Карлайла мешало нормальному общению. Но сам Эдвард уже давно не ребёнок. И ничего не мешало позднее ему, ослепшему от сосредоточенности на самом себе, на собственной работе и рефлексиях, поговорить с матерью или Карлайлом. Было проще полностью отделиться от семьи, даже где-то и бравируя своей непохожестью, непринадлежностью... Он не имеет права больше так жить. Он разберётся...
Белла тихонько вздохнула во сне, удобнее устраиваясь на его груди. Обрывки мыслей все ещё метались, но Эдвард внезапно почувствовал, как тяжелеют веки, как расслабляются каменные мышцы. Лёгкая ладонь коснулась щеки; Эдвард впервые за долгое время соскользнул в глубокий, крепкий сон.
Утром, после долгого, нежного пробуждения, полного ласк, поцелуев и тихой страсти, когда не было ни сил, ни желания оторваться друг от друга, Белла все же встала, взяла Эдварда за руку. Он чувствовал себя словно окрылённым после ночи крепкого сна.
- Тебе нужно поесть, Эдвард. Ты страшно похудел, так больше продолжаться не может.
Эдвард, смеясь, потянул ее на себя, желая ещё раз привлечь к себе, ощутить ее жар перед тем, как день вступит в свои права и придётся отпустить ее, что казалось совершенно невозможным.
- Иду. Хотя, признаюсь, не хочу покидать этой комнаты. Я... хочу... похитить... тебя... - сказал он, целуя ее снова. - Запереть здесь и не выпускать никогда.
- Я останусь добровольно, Эдвард. Совсем немного... Нужно потерпеть...
Эдвард буквально мог видеть, как вспыхивают щеки Беллы, когда они вместе вышли в столовую и застали там Марту, готовившую завтрак. Белла чаще дышала, откашливалась, уже в десятый раз спрашивая Марту, не нужна ли ей помощь.
- Не надо так смущаться, детка, - прошептал он, пожимая ее пальцы. - Этот дом - и твой тоже. Где бы я ни жил, все будет принадлежать тебе.
- Присаживайся, дорогая. - Марта ласково улыбнулась совершенно смущенной Белле. - Ешь. И вы, Эдвард... Я прошу прощения, совершенно забыла. Во второй половине дня привезут ваш компьютер. И придёт человек, который будет обучать вас работать на нем.
Белла видела, как губы Эдварда дрогнули. Внезапно он был само нетерпение; сама мысль о том, чтобы коснуться клавиш компьютера, чтобы суметь снова работать, пусть даже и не завтра и не послезавтра, взволновала его.
- Спасибо вам, Марта. - Он отложил вилку, хотя тарелка была ещё полной, выпил воды. Белла накрыла его руку своей. Марта ободряюще улыбнулась ей и тихонько вышла.
- Успокойся, пожалуйста. Эдвард, ты доведёшь себя до больницы, если не будешь есть! - Против воли ее голос задрожал; она встала, отодвинув стул. - Я не знаю тогда... Неужели ты не понимаешь?!
- Не плачь, умоляю... Детка... Просто столько всего произошло за последнее дни... Не надо так. Я постараюсь взять себя в руки, обещаю. Дай мне руку... Я совсем сошёл с ума, но я просто не могу, когда ты так далеко и злишься...
Белла осторожно присела к нему на колени.
- Я не злюсь. Просто умираю от страха за тебя. - Она легко взъерошила его невозможные волосы. - Мы оба немного сошли с ума, не находишь?
- Послушай... Я так долго был эгоистом... До мозга костей. Я много думал. Многое произошло в прошлом, но и я далеко не без греха. Я начинаю понимать это. А ты - все, что у меня есть и все, чем я хочу обладать в этой жизни. И потерять тебя - позволить этого себе я не могу. Я задаюсь вопросом, кого я ранил или оскорбил своим равнодушием или отторжением. Как относился к людям... погрязнув в эмоциях книжных героев, я забыл о живых вокруг. Подожди... дай мне сказать...
Он снова сильно волновался.
- Я не хочу возврата к старой жизни, даже если бы я снова мог видеть, работать, жить так, жил раньше, как считал нужным. Я хочу и могу начать все сначала, как бы тяжело не было. Белла... - Эдвард сильнее сжал ее пальцы, словно пытаясь найти ещё сил для того, что горело в нем, захлёстывало, ища выхода. - Ты будешь со мной?
- Я с тобой.
- Нет... ты не поняла... Всегда, Белла. Как часть меня. Часть нас. Как моя половина. Моя семья. Я понимаю, сейчас не время и не место, но... Видишь... Я усвоил урок. Никаких недомолвок больше.
Эдвард покрывал поцелуями лицо совершенно ошеломлённой Беллы. - Я прошу тебя...
- Я согласна. - Она произнесла это еле слышно.
- Что?
- Я согласна, Эдвард.
***
Эммет все ещё пытался войти в ритм работы пресс-центра. Все неспешно, но неорганизованно, да так, что сложно было найти систему в действиях сотрудников. Сроки не соблюдались, поток информации сбивался. Эммет старался поначалу наблюдать, не наступая на ноги давно сложившемуся коллективу. Он действительно напоминал большую семью, и это было прекрасно. С одной стороны. А с другой...
После очередной грубой ошибки одного из сотрудников, Эммет не выдержал.
Он был и без того раздражён, хотя с трудом мог признаться себе в причине этой раздражительности.
Эммет до сих пор не связывался с Эдвардом. Он боялся, что в разговоре с ним прорвётся тоска по Белле, чувство вины, все, что ещё съедало его. Хаос вокруг сводил с ума.
- Я попрошу всех в мой кабинет.
Через стеклянную дверь отведённого ему кабинета он видел вытянувшиеся лица недоуменно переглядывающихся коллег.
Она вошла первой, хлопнув дверью так, что Эммет вздрогнул.
- Спасибо, мисс Ривз. Присядьте, пока соберутся остальные.
Она дернула плечом и молча отошла к огромному окну. Эммет смотрел ей в спину. Снова бесформенная футболка под наброшенной на плечи старой джинсовкой, мешковатые брюки и эти разные кеды, сбившие его с толку ещё в прошлую встречу. И все та же резкость, почему-то задевшая Эммета.
Спонтанное собрание проходило именно так, как Эммет представлял себе. И как опасался.
Сотрудники стояли единым фронтом, отвечая молчанием или невнятными репликами. Эммет постепенно терял терпение, повышая голос.
- Я просто не понимаю такого отношения! Вы работаете с информацией, вы не можете позволить себе такого! Мне абсолютно все равно, почему так происходит. Мне все равно, кто с кем в родстве, кто в процессе развода, у кого ещё какие проблемы! Вы не имеете право давать им отражаться на работе таким образом, мать вашу!
Они заговорили одновременно, возмущаясь, перебивая друг друга. Эммет не понимал ни слова в этом сумасшедшем доме; поднявшись, он ударил ладонью по столу.
- Все свободны. При следующем, пусть даже однократном повторении подобных инцидентов полетят головы.
Элизабет Ривз вышла из кабинета первой.
Через четверть часа, когда Эммет, сжав ладонями отчаянно болевшую голову, пытался все же вчитаться в документы, резкий стук в дверь заставил его выругаться сквозь зубы.
- Мистер Маккарти? У вас есть минута? - Ей стоило тоже огромных усилий оставаться вежливой. Низкий, мелодичный голос вибрировал от плохо скрытой ярости.
- Если это необходимо... Что ещё произошло, мисс Ривз?
Она застыла у его стола, глядя на него своими прозрачными глазами.
- Вы не имели ни малейшего права так разговаривать с командой. Вы говорите, что вам все равно, и вы действительно не дали себе труда разобраться в ситуации. - Она выплевывала слова сквозь стиснутые зубы, а Эммет, молча слушавший ее тираду, поймал себя на мысли, что наслаждается ее видом. Невозможно...
- Послушайте, мисс Ривз, - сказал Эммет, откладывая бумаги в сторону и вставая во весь рост из-за стола. - Прежде всего - я терпеть не могу непрофессиональное отношение к делу. Это во-первых. Во-вторых- если бы здесь все было гладко, мне бы не пришлось ехать хрен знает куда... Я отдаю себе отчёт в том, что делаю. И буду действовать так и впредь. А теперь прошу меня простить.
Эммет выразительно посмотрел на дверь за ее спиной. Элизабет подалась вперёд, тяжело дыша. Аромат каких-то изысканных духов, чуть приправленный запахом сигарет, не совсем вязался с ее кошмарной одеждой, под которой угадывалось стройное тело. Сильно прикусила губу, словно борясь с желанием сказать что-то, о чем могла пожалеть, а затем вышла за дверь.
Через два часа Эммет позволил себе сделать перерыв. Взяв сигареты, он вышел на террасу под позднее солнце. Присев прямо на ступеньку, он с наслаждением закурил, прищурившись и глядя вдаль. Погрузившись в свои мысли, он не заметил, что уже не один.
- Прошу прощения, мисс Ривз. Не обращайте на меня внимания. Я уже заканчиваю.
- Все в порядке, - хрипло сказала она. От этой тональности у Эммета засосало под ложечкой. Он перевёл взгляд на Элизабет, присевшую рядом.
- Простите меня, мисс Ривз, - тихо сказал Эммет, не понимая толком, что делает. - Очевидно, моя реакция была не совсем уместна.
Она пожала плечами, но Эммету казалось, что он поступает верно. Почему-то ему не хотелось, чтобы эта странная девушка превратно поняла его.
- Я не могу терпеть эту безалаберность и постоянные жалобы. Извините ещё раз...
- Вы справитесь, мистер Маккарти, - сказала Элизабет тихо. - Она наконец взглянула на Эммета из-под непослушных волос. - Просто... в этом офисе... в нем и в этом окружении - вся моя жизнь... и я... - Она замолкла.
- Мисс Ривз...
- Элизабет. - Она затушила сигарету, встала. Оступившись на выщербленной ступеньке, покачнулась. Эммет перехватил ее тонкую руку, поддерживая.
- Эммет, - произнёс он, глядя ей в глаза.
***
- Пойми, он не мафиозо и не политик... Эсме... Не отворачивайся от меня, умоляю... Я проверил все, что мог... Даже в налоговой системе все чисто. Твой муж... Он - прекрасный адвокат с множеством связей, но и только. Процесс Картера он проиграл лишь потому, что у Картера полно могущественных врагов. Просто резонанс был намного больше...
Джаспер старался говорить спокойно, подбирая взвешенные, разумные аргументы, которые, как он надеялся, помогут ему убедить ее в том, что он не сидел без дела все это время.
Эсме молча смотрела на него; выражение ее лица было непроницаемым. Джаспер нервничал все сильнее; ему казалось, что это конец. Сейчас эта женщина, поработившая его без остатка в кратчайшее время, поднимется и уйдёт из его жизни. И он будет вынужден смотреть на неё издали; возможно, что она вернётся к мужу... И Джаспер будет знать, что она делит с ним постель... Или что он снова поднимет на неё руку... Он прикрыл глаза: видение Карлайла, покрывающего поцелуями ее кожу, испещрённую оставленными им же синяками, доводило Джаспера до безумия.
Внезапно Эсме вздохнула, придвинулась ближе к Джасперу в ворохе смятых простыней. Положила голову ему на живот, обвила рукой.
- Мне страшно... Я не знаю, что ещё он задумал, Джас... - Нежные губы оставляли короткие поцелуи. Джаспер сжал зубы, сдерживая волну безумной нежности, желания уничтожить всякого, кто может стать причиной ее слез.
- Я все равно решу проблему. В кратчайшие сроки. Только не плачь больше, умоляю. Останься со мной сегодня. - Он приподнял ее лицо, глядя в глаза, напоминавшие изумруды, омытые дождём.
- А Джессика?
- Мне плевать... Ее нет... Мне на все плевать...
Эсме спала, когда он встал, шатаясь, босиком прошёл в кабинет. Достал телефон, набрал номер.
- Послезавтра. - И отсоединился.
***
- По порядку, мисс Стэнли. - Дженкс смотрел на рыдающую Джессику, скорчившуюся на стуле в его кабинете. На его столе лежали дорогие мужские часы с пятнами запекшейся крови на браслете.
- Я... я не знаю... они были в сейфе у Джаспера... Это он... это он виноват... И что теперь?! Что?!
Все, что удалось понять Дженксу - Уитлок был причастен к нападению на Эдварда. Внимательный к деталям Дженкс помнил свежий, багровый шрам на запястье Эдварда, бросившийся ему в глаза при первом посещении в больнице. То, что Уитлок сам ударил Каллена, а затем сорвал с него часы, казалось маловероятным; скорее всего, тот нанял кого-то, а пустынная улица и отсутствие свидетелей до сих пор мешали полиции, вяло расследовавшей этот случай, продвинуться вперёд. Некто позарился на дорогие часы, но Уитлоку удалось заполучить их обратно от исполнителя. Таким образом, вероятный заказчик обладал единственной уликой, которая могла бы стать решающей.
- Как вы нашли их?
- Я... я искала что-то... не знаю... - всхлипывала Джесс.
- Зачем вам искать что-то у Уитлока?
- Он... он и Эсме... они задумали что-то против Карлайла... Джаспер... бил меня, в него словно дьявол вселился...
Из путанных рассказов мисс Стэнли, перемежавшихся бурными рыданиями, Дженкс постепенно смог воссоздать те факты, которые не были известны ему.
Джессика Стэнли бросила Эдварда ещё во время его пребывания в госпитале и ушла к Уитлоку. Карлайл Каллен избил свою жену после проигрыша процесса Картера. Та, в свою очередь, умудрилась окрутить Уитлока так, что он стал опасен для своей возлюбленной. А мисс Стэнли, в свою очередь, начала искать что-то, чтобы доказывало альянс миссис Каллен и Уитлока, в существовании которого была убеждена, а нашла неопровержимую улику более давнего преступления.
«Пауки в банке, грызущие друг друга до крови», - думал Дженкс, остро сочувствуя Эдварду. На парня свалилось столько, что многие не выдержали бы, а теперь и это. Держать его в неведении нельзя, хотя Дженкс был почти готов попытаться решить все за спиной Эдварда. Но это - его семья, все это касается непосредственно Каллена, и играть втёмную не получится.
- Вот что, мисс Стэнли, - сухо сказал Дженкс, чувствуя какую-то антипатию к этой красавице, аккуратно промокавшей лицо платком. - Вам есть куда поехать? Я так понимаю, домой вам хода нет.
- Нет... Нет! Я не могу... Он убьёт меня, если заметит, что я была в его кабинете... - Снова море слез.
- Хорошо. - Дженкс взглянул на часы. - В соседней комнате есть кушетка. Оставайтесь там. Я постараюсь все же дозвониться до Карлайла. А когда рассветет...
Когда рассветет, ему придётся встретиться с Эдвардом.
***
Телефон в сумке на полу у кровати надрывался; поморщившись, Эсме попыталась нащупать аппарат. Надо бы заканчивать со всем этим, с ночевками в чужой постели, с этим полусумасшедшим мальчиком. Но он ещё был нужен ей, а его чувства льстили.
Высветившееся имя абонента заставило ее похолодеть.
- Эдвард... - сказала она тихо, нежно, не зная, что нужно сыну. - Что-то случилось?
- Я бы хотел узнать это от тебя, мама. - Его голос звучал горько. Сейчас он снова упрекнёт ее.
- Мама, я бы хотел попросить... Мне нужно просто поговорить с тобой. Мы не могли бы встретиться?
- Где, Эдвард? - Надо увидеться с ним; чем меньше странностей сейчас, тем лучше. Эсме хотела бы видеть сына, но слишком силён был страх и дискомфорт, а этого Эсме перенести не могла. Но сейчас не та ситуация.
- В моей квартире... Если тебе не трудно.
- Конечно, Эдвард, - сказала она ещё нежнее. - Я все равно в пути, буду у тебя часа через полтора.
- Жду, - сказал сын коротко и отсоединился.
Эдвард ненавидел себя за этот страх,за эту слабость, но присутствие Беллы придало ему сил сделать этот звонок.
- Белла... - Он поцеловал ее, легко, наслаждаясь этим временем с ней, которое оставалось, перед тем, как безумие, окружавшее их, снова вернётся.
- Хочешь, чтобы я была с тобой, когда приедет миссис Каллен?
- Прости меня... Я не могу допустить, чтобы ты слышала все это... Я клянусь, я расскажу тебе все, от начала и до конца. Но я должен быть с матерью один на один.
- Конечно. Не волнуйся, я все понимаю. Я тоже учусь. Я доверяю тебе.
Белла встала, взяла сумку. Но вернулась, взяла омрачившееся лицо Эдварда в ладони, прижалась к его губам.
- Я вернусь. Будь сильным и знай, что я с тобой. Люблю тебя.
- Не знаю, как отпустить тебя... Береги себя, детка.
Эдвард слушал ее удаляющиеся легкие шаги, хлопок двери. Пора разбираться в том, во что превратилась его жизнь.
***
Карлайл все ещё отсиживался в отеле, отключив телефон. После разговора с Эдвардом ему не стало легче. Он видел его второй раз после госпиталя; его поразило, насколько сын изменился. Несмотря на печать, которую наложила на него болезнь, он выглядел... сильнее. Он словно лишь сейчас видел что-то, недоступное другим. Карлайл удивился тому, что так формулирует это.
Да, Эдвард был растерян, оглушён, но он сразу понял, в каком состоянии был сам Карлайл. А ещё... Он не мог забыть фразу, сказанную Эдвардом. «Раньше я бы полжизни отдал за такой разговор...»
Не мог забыть, как его тянуло прикоснуться к сыну... К сыну... Карлайл ловил себя на мысли, что все чаще называет Эдварда сыном. Слишком поздно? Слишком поздно он понял, что не имел права отталкивать человека, с рождения считавшего его центом своей жизни. Не имел права проецировать гнев и разочарование, вызванные поведением изворотливой эгоистки, на ребёнка, не виновного ни в чем. Он, Карлайл, виноват в том, что Эдвард полностью отгородился от семьи. И что осталось теперь? Работа до конца дней своих?
Карлайл должен был подумать о том, что будет с ним и Эсме, когда он вернётся домой после своего постыдного бегства.
Карлайл не пил уже два дня. Было плохо, но голова была ясной. Нужно возвращаться. Заняться делами. Попытаться найти решение по поводу Эсме. Они не смогут больше жить вместе, но возможно, удастся договориться с ней. Он второй раз в жизни поднял на неё руку. Для них больше нет ни настоящего, ни будущего.
И ещё. Попытаться снова встретиться с сыном. Карлайл поклялся себе, что в этот раз встреча пройдёт по-другому.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-571-1
