Глава 9 Амплитуда вероятности
Когда любя люблю, когда любовью болен,
И тот — другой — как вещь, берет всю жизнь мою,
Я ненависть в душе тогда сдержать не волен,
И хоть в душе своей, но я его убью
К. Бальмонт
POV Michel На подъездной дорожке стояла машина Пьера – он дома. Бесполезно прятаться, красться – я не лежала с простудой… Дверь в его кабинете была приоткрыта, и полоска света ярко выхватывала треугольник на полу коридора. Медленно я прошла мимо этой двери, и только было обрадовалась, что ничем не привлекла к себе внимания, как за моей спиной раздалось:
- Ты видимо, так долго искала лекарство? – голос тихий, похожий на шипение, от которого холодные мурашки побежали у меня по спине.
- Я… мне позвонили, и.. – ври правдоподобней, чёрт возьми.
- И?..
- Мне позвонила Сара, попросила приехать. У неё депрессия, и мне пришлось долго рассказывать ей, что отчаяние – не её стиль жизни, - слишком зыбкая версия, Саре я не звонила неделю.
- Сары нет в городе. Она в Реймсе.
- Да?..
Он приблизился. Его лицо склонилось к моему уху – лёгкий запах виски забирался мне под кожу.
- Да. Соври ещё, мне нравится, - его холодные пальцы прошлись по моей шее сзади, поднялись к затылку, и сомкнулись, крепко зажав волосы в кулаке. Мой подбородок задрался вверх. Его нос ткнулся мне в щёку, потом в шею. Стиснув зубы, я не дышала. Он пару раз шумно вдохнул.
- Пусти.
- Ты пахнешь сексом, – нет… только не…
- Пьер, отпусти меня.
- Отпустить? Было бы занятно на это посмотреть, - от его улыбки, похожей на оскал, меня начинало подташнивать.
- Что?
- Было бы занятно, это как смотреть за рыбками в аквариуме и всегда знать, как выловить, когда сломать эту мнимую свободу, знать, когда рыба сама захочет быть пойманной.
- Я не понимаю…
- И не надо, - он рассмеялся неестественно громко и натужно. – Твоего понимания не требуется. Отпустить? Н-е-т…
Он проговорил «нет» так, словно бы образуя вакуум вокруг меня. Растянутая гласная звенела в ушах.
- Милая, запомни - то, что принадлежит мне, моим и останется. Навсегда. Будем считать, что твоего отсутствия сегодня я не заметил, - он потянулся своими губами к моим – я закрыла глаза.
Внезапно его хватка слегка ослабла, я даже не поняла почему, даже не услышала, что внизу, у входной двери, горничная приглашала кого-то войти…
- Это Месье Рольф, можешь поздравить супруга, дорогая. Сегодня в сенате утвердили мою кандидатуру.
Закрыв за собой дверь своей комнаты, я присела на край кровати. Меня колотило. Надо успокоиться, надо… Но как? В сумке затрезвонил сотовый, пальцы не слушались, и, пока я пыталась нажать на кнопку звонка, трель утихла. Это был Галли.
- Oui, Gentill'Ours.
- О, Джон! Как же ты мне нужен сейчас!
- Gentill'Ours, когда такой тон, то я почему-то не радуюсь твоим словам. Что-то случилось?
- Это не телефонный разговор.
- Приезжай!
- Я не могу сейчас, и, похоже, не смогу долгое время.
- Тогда приеду я. Но только завтра в студию.
- Но…
- Предлог для твоего благоверного я найду.
Всю ночь я не сомкнула глаз, прислушиваясь к тишине. Однако все было тихо, выжидательно тихо и, казалось, что тишина не выдержит и взорвётся странным смехом.
Утром, когда я спустилась в гостиную, Пьера уже не было.
POV Robert
Декабрь 2009 Предрождественские дни в Барнсе – это череда поздних завтраков, горячий чай в любимой кружке, толстовка на голое тело и неизменный пейзаж за окном родного дома. Размеренность и покой – видимая сторона Луны, но никто не знает, что в это же время творится на невидимой стороне. Какова вероятность того, что ты сможешь изменить ход событий на той невидимой стороне? И как быть уверенным в том, что амплитуда маятника, который ты собираешь раскачать, пойдёт по заданной траектории?
Сэр Штольберг, юрист из Лондонской коллегии адвокатов был краток и лаконичен, очень профессионален, даже слишком. Ни одного отступления, ни одного комментария – только факты.
- Информация об интересующем Вас человеке полностью закрыта. Доступ к ней блокирован, хакерский взлом невозможен, так как он автоматически уничтожит имеющиеся файлы. Хотя то, что может содержаться в файлах, совершенно неинформативно, точнее, неинформативно для Вас. Могу только сообщить в дополнение к своему отчёту – его состояние возникло из сотрудничества с подпольными синдикатами по торговле оружием и, по официальным данным, оборот его денежных средств составляет почти полмиллиарда евро. Телекомпания и телебизнес для него скорее хобби. Более того, месье Галеран баллотируется в сенат, что гарантирует ему неприкосновенность.
- Но он только баллотируется, - угловатая наивность.
- Он пройдёт, можете не сомневаться. Брак с графиней де Бомон-ле-Роже, мадам Мишель Галеран, был заключён в Парижской мэрии, причем он взял фамилию супруги. Семья мадам происходит из древнего французского рода, её предки служили при дворе. Вероятно, это был, скорее, брак-сделка, однако, это мои догадки, а не факты. У мадам есть брат Марсель – мот и игрок. Это всё, сэр.
- А судебный процесс?
- Там всё чисто. Дело закрыто. Внесённая сумма удовлетворила истца.
- Но…
- Можно совет, сэр?
- Отчего же нет?
- Не лезьте в это дело, так сказать - не будите лихо. Насколько мне стало известно, месье Галеран – сложный человек, и это мягко сказано. Деньги, власть и маниакальные наклонности – гремучая смесь.
С этими словами Штольберг удалился, запихнув во внутренний карман пиджака жирненький счёт. Графиня… сделка… оборот средств. Маятник не качнуть… вероятность сводится к нулю. Если бы только она захотела…
А за окном кружились снежинки в лёгких вечерних сумерках, пытаясь сокрыть грязь промозглого дня, но они таяли, стоило им коснуться земли, преумножая слякоть, а вовсе не скрывая её. Но они продолжали кружение, не смотря на очевидное фиаско, они пытались снова и снова.
От очевидной безысходности хотелось биться головой о стену. Полмиллиарда – звучит серьёзно, просто железобетонно… но даже снежинки пытаются.
В пабе было почти пусто, в тот вечер я ждал Тома. Дилемма – рассказать ему или нет, отпала сама собой, как только он появился.
- Эй, Роб! Привет! – моя улыбка ему была почти натуральной. – Ну что, на Уайт?
Ах, да, чёрт, остров! Почти забыл о «главном».
POV Michel Мы сидели в кафе неподалёку от телецентра, Галли был уставшим и измотанным, и мне было неловко, что я «навешиваю» на него свои проблемы. Он взвешенно молчал на мои слова, и я понимала, что завязываю узел сама. Мне бы просто иметь молодого любовника, наслаждаться кажущейся свободой, плыть по течению, а там, как знать, может и не нужна моя настоящая свобода? Вероятность может быть неполной, и вычислить её до конца не представляется возможным. Она вообще практически выдумка.
Прошёл месяц после нашего «счастливого» разговора с Пьером. Звонков от НЕГО не было, и я почти уверовала, что моё «или» возымело действие. Сначала это радовало меня, но потом стало трудно различимо то, чего хочу, и чего не желаю. Полюса моего сознания сместились в сторону того малопризрачного счастья, и, даже спелёнутая натуго простынёй собственных жизненных событий, я пыталась прорваться в маленький, но тёплый и яркий лучик тайного света.
Утро в начале января холодное, пропитанное усталостью шумных праздников, опустошённостью душевных сил и какой-то странной новорождённой надеждой…
Ванна наполнялась водой, а страничка блога, на котором я была завсегдатаем, не хотела грузиться. Нет, я не отписывалась там, просто читала новости о нём, с некоторых пор я без этого не могла. Медленно, очень медленно пиксели фотографии вползали на экран. Роберт был запечатлён на улочке небольшого городка и смотрел в объектив камеры без игры и позёрства, был спокоен и слегка улыбался. И был там, в этом городе – не один, был с ней. Лучик счастливого света искривился, стал мутным. Так вот значит как! Надо бы радоваться, что всё именно так, да вот какая штука – меня взорвала ревность. Ревность – чувство пошлое и так навязчиво, так убийственно бередящее душу. Но есть в нём что-то ещё. Адреналина фреш! Оно вливается в вены и несётся по телу, смешивая страх возможной потери с желанием этой потери. Непередаваемое помутнение сознания, и, как только оно вступает в силу, понимаешь – пропала. Мне было как-то сложно больно, больно во всем теле и даже на кончиках пальцев. А когда больно самой, как же не вернуть эту боль отправителю, да ещё и сторицей? Знать и понимать, что ему потом тоже будет плохо, и при этом получить странное, мазохистско-горькое, бедовое удовольствие… Может, и неважна была эта конкретная девушка, просто то, что он с кем-то, означало уменьшение его любви ко мне. Мой тайный лучик счастливого света искривился в призме гнева и теперь отливал зеленоватыми отблесками яда. Вода в ванне давно остыла, а я всё смотрела на фото улыбающегося Роберта. Ревность слепа к любым доводам.
POV Robert Март в Лондоне почти так же холоден, как и декабрь. Пять месяцев прошло… Мне жилось невнятно. Ночами было порой совсем невмоготу. Когда я, прилично выпив, раскладывал в кровати партнёршу, а утром поражался, что она делает в моей кровати… Однако, такое бывало и без допинга виски. И вот тогда, с каждым выпадом чресел, я разрешал себе тешить боль, словно казнил сам себя. Мне казалось – я имею на это какое-то дурное право. Имею право жить наотмашь, жить так, будто внутри и снаружи я весь оловянный. Спрятать все, сжаться, убрать все свои настоящие чувства и желания, ведь всем плевать… Always The Sun! Шарик крутится, меняя ночь на день и нет повода останавливаться, и нет ЕЁ! ЕЁ нет рядом! Запить свою боль, затоптать, уничтожить - я же умею. Толпа снова орёт, и олово резонирует в груди, а шарик крутится, и нет повода снять тёмные очки, и нет повода не улыбаться…
Состояние зыбучей неопределённости снедало мои дни. Я ничего не мог для неё сделать, ничего… Всё что я мог – это просто любить её, даже если ей этого не надо, даже если не увижу, даже если…
POV Michel Командировку в Лондон я ждала, я хотела поехать. Я знала – ОН в городе, я знала, что после премьеры он посетит пати и знала, где именно он будет потом. Деньги во все времена были чуть ли не главными творителями чудес, и до сей поры открывали самые тайные двери. Не думала посещать ни ковровую дорожку, ни дорогой ресторан, снятый для автопати, я весь день бродила по улочкам Лондона, а когда совсем продрогла, зашла выпить чашку горячего английского чая в маленькое кафе. За окном проезжали машины, люди спешили кто куда - его город… Мой изначально агрессивный настрой теснило чувство мнимой причастности к его жизни именно здесь, в его городе. Это, безусловно, было ошибкой, приехать сюда. Время неумолимо близилось к вечеру, да что там, было уже половина десятого, стемнело давно. Моё такси остановилось возле маленького, не особенно приметного паба на Стейшен-роуд.
Подъехала машина, и несколько молодых людей вошли в паб. Среди них был ОН. В чём-то сером и в чёрной шапке на голове. Его шаги были не слишком уверенными, сейчас он продолжит путь в открытый космос… Я была лишней на «этом празднике жизни», хотя не только сейчас. Я вообще была лишней в его жизни. В животе все болезненно сжалось, нет, не от жалости к себе, скорее от чувства потери того, что я видела в его глазах, того что чувствовала, когда он касался меня. Мне бы не знать тебя…
- В мой отель, пожалуйста, - водитель кивнул и завёл мотор.
POV Robert Голова была слишком тяжёлой, чтобы оторвать её от подушки, но пришлось. Мне захотелось вдохнуть утренний воздух родного города. Машина долго выруливала среди знакомых с детства улиц, давно виденные пейзажи были сегодня несколько иными. Иногда так бывает – все как всегда, все как обычно и дома, и улочки, и даже соседская собака, но в определённые дни солнце утром светит чуть иначе, светит как-то празднично, что ли, делая утро дня предвкушением чего-то непременно хорошего. Сегодняшнее утро было именно таким и, проезжая мимо Berjaya Eden Park Hotel, я увидел, как из дверей этого несколько напоминающего торт отеля выходит… Нет, этого не… Мишель! Я почти на ходу распахнул дверь.
- Роб, - Дин бдел всегда.
- Я сейчас.
Она уже шла по улице в противоположную сторону, она не видела меня. Я бежал за ней и, кажется, не дышал, пока догонял её.
- Мишель!
Она остановилась, не оборачиваясь.
Вот такая странная бывает амплитуда у вероятности, её не соотнести со случайностями, с совпадениями, она происходит из пустоты, движется, как хочет, выбирает тех, кого сама захочет и вступает в силу тогда, когда не ждёшь.
Я видел, как ветер, пробежав по её волосам, слегка взъерошил их, и тот час в мои лёгкие проник её пьянящий и неповторимый запах. Я так скучал по нему! Она медленно обернулась.
- Мишель!
Я в стельку трезвый, запредельно пьян.
В шутку убит, по-настоящему жив.© уравнение Шрёдингера, позволяющее рассчитать Амплитуду вероятности
самое главное в этой формуле знать потенциальную энергию, а остальное почти не важно. Согласитесь, в физике мало отличий от жизни.
Источник: http://anti-robsten.ucoz.ru/forum/38-79-1
