Мы вольготно расположились на двух дерматиновых автобусных диванчиках. Их, вероятно, давным-давно кто-то выдернул из древнего ЛИАЗ-ика и в последствии за ненадобностью выбросил на пустырь у аптеки.
Мы - это Генка Золотарёв, Лёнчик Фролов, Шурик Родионов и я. Перед нами - доска, положенная на два кирпича, нечто вроде импровизированной барной стойки. На доске в ряд выстроились бутылки с остатками разноцветных жидкостей и одна полная бутылка, не початая. Всё это ликёры. Бледно-карамельного цвета - Бенедиктин, малахитового - Шартрез, ядовито-синего - Кюрасао, рубинового - вишнёвый, белого - сливочный. Полная бутылка - Амаретто. Только её мы купили. В складчину. Дорогущее оказалось, зараза, еле денег наскребли. Остальное добывалось в разное время и разными способами, в основном, путём выклянчивания. Цель оправдывает средства. Так в своё время высказался Макиавелли, и его утверждение приняли на веру все великие. Цель у нас, хоть мы и не великие, имелась вполне серьёзная. У нас сейчас на доске стоял почти полный набор того, что продавалось в кооперативных барах, кафе и киосках. Кроме, пожалуй, молочного ликёра и фруктово-ягодных: бананового, клубничного, смородинового...
Горбачёвская антиалкогольная компания забуксовала ещё на первом этапе, народ дружно рванул в сторону самогона и разных томатовок с табуретовками. С сахаром начались проблемы. Государство взяло на себя обязанность его распределения. Ясный пень, это добром не кончилось. Не можем самогонить? Тогда разные технические жидкости и смеси используем. Это был второй этап дебильной попытки отучить наш народ от неумеренного потребления спиртного. Он, как и первый, провалился с не меньшим блеском, но со значительно большим числом жертв. Наверху почесали репу и пришли к выводу, что на некоторые вещи лучше смотреть сквозь пальцы, да неплохо бы учесть интересы развивающегося по плану перестройки кооперативного движения и торговых связей с забугорьем.
Короче, страна, после неожиданно образовавшейся изрядной бреши в железном занавесе, спасибо опять таки Горбачёву и его Рае, знакомясь с разными достижениями прогнившего насквозь Запада, потихоньку впадала в ликёроманию. Не то чтобы наше население совсем уж не знало ликёров. Знало. Считало выпивкой для баб. Только уж лучше законно продаваемые борзыми кооператорами ликёры, чем жидкости для промывки чего-то там. Тем более, что о большинстве ликёров люди слышали, да пробовать раньше не доводилось. А заманчиво как! Витрины кооперативных ларьков и стойки баров, заставленные разнообразными бутылками с иностранными этикетками, переливались всеми цветами радуги. Народ отрывался, воображая себя слегка приобщившимся к красивой жизни. Что делать, если деньги есть, а купить на них нечего? Годами стоять в очереди на ковёр, холодильник, телевизор, стенку? Быстрей и приятней на выпивку потратиться, попробовать забугорных прелестей, своих не осталось, все в антиалкогольную компанию под корень изничтожили.
Нам тоже захотелось приобщиться. Должны же мы иметь представление? От народа отрываться не хорошо, не красиво.
- На плодово-выгодные не отвлекаемся. Берём только те, которые в книжках описаны, - поставил перед нами задачу Генка.
- В каких книжках? - опешил Родионов.
- В детективах? - вдохновился Лёнька.
Амаретто прихватили из-за его колоссальной популярности в среде трудового народа и доморощенных рэкетиров.
Погода выдалась наиболее подходящая: сухо, тепло, почти безветренно, небо почти безоблачное. Самое то.
Напиваться никто не планировал. Идея была проста, как цена нарезного в булочной. Попробовать за один присест все ликёрные достижения, оценить и, если получится, выстроить рейтинг. Каждый из нас мог спереть дома необходимое количество рюмок, но ни один не додумался.
Место для таинства выбрали уединённое - пустырь за аптекой. Там редко кто когда бывал. Приличные люди брезговали сокращать дорогу от автобусной остановки перед аптекой до дома через заросшую по краям, замусоренную площадку, на которой в тёплую погоду любили отсыпаться алкаши, а подростки - приобщаться к куреву, спиртному и выяснению отношений при помощи кулаков.
Мы заранее оборудовали себе на краю пустыря нечто вроде кабинета, стащив туда наиболее ценные предметы. Вот про рюмки забыли. Дегустировали из пробок, благо все они завинчивающиеся, глубокие. Постановили за один раз употреблять по "три пробки" на брата.
Дегустация проходила медленно, в торжественном молчании, изредка прерываемом глубокомысленными фразами:
- Фу-у-у, как конфеты...
- Точно, есть такие. Бенедиктин называются
- Чего, как ликёр, только без градуса?
По пустырю порхала чудом уцелевшая бабочка-огнёвка. Взгляды невольно устремлялись за нею.
- Цвет как у натурального стеклоочистителя, чистый индиго.
- Согласен, химозный цвет.
- Мы не потравимся?
- Так это же французы. Они Кюрасао гонят. Чего ты от лягушатников хочешь?
Ветерок налетел, наподдал бабочке, отправил вслед за ней несколько драных целлофановых пакетов. В почти безоблачном небе летел серебристый крохотный самолётик, оставляя за собой ровный инверсионный след.
- Не скажи, я вот у Хэма читал...
- У кого? - перебили мы Шурика хором.
- У Хемингуэя, не суть важно... Ещё у Ремарка есть... Кальвадос, слышали?
- А чё это? - заинтересовался Лёня, слегка приподнимаясь и меняя позу возлежащего на пиру римлянина.
Солнышко приятно грело. Нас разморило на наших диванчиках. Хмель, - наверное, от смешения некачественного спиртного, - постепенно пробирался в мозги. Мы лениво обсуждали дегустацию.
- Кальвадос - это яблочная водка. Правильней, самогон из яблок.
- Какого цвета?
- Вроде, бледно-зелёного. Тебе не всё равно?
- Зелёный змий, значитца, тот самый? Интересно просто. Пробовал?
- Не-а. Но хочу попробовать.
- У нас не продаётся.
- Знаю...
- А если самим сделать? Самогонный аппарат сейчас у каждого третьего. Яблок натырим. Только с сахаром проблема...
Бурая, покрытая серым налётом полынь сухо шуршала под лёгким ветерком. С дороги, от автобусной остановки, где росло много деревьев, долетали иногда, крутясь пропеллерами, жёлтые берёзовые листочки.
- Ну что, допивать будем? - озаботил всех Генка.
- Да ну, нафиг, - отказался Шурик. - Пойло какое-то. У меня кишки слиплись от сахара.
- А чё, так оставить? - изумился Лёнька.
- Кусты польём. Выведем новый сорт "растение-алкоголик".
- Мне Амаретто понравилось, - подала голос и я. - Приятная штука.
Амаретто понравилось всем. Его решили оставить и распить по какому-нибудь очень торжественному случаю. Пока прикидывали, где прятать драгоценную бутылку, от аптеки послышался голос, на который разморенные мозги, увы, вовремя не среагировали.
- Шурик?! Ты где, гад?! Я тебя полдня ищу, ты мне позарез ну... - выбравшийся на оперативный простор пустыря Логинов осёкся на полуслове.
Ой, принесла нелёгкая. Вскакивать, убегать? Лениво что-то.
Логинов окинул взглядом панораму под названием "Охот... тьфу, дегустаторы на привале", ухватив, выделив сразу самое главное.
- Пьянствуете? Девчонку спаиваете? - наконец смог сказать он. Я на всякий случай через силу подтянула ноги. Вдруг он за ремень от брюк возьмётся и мне тогда придётся дать дёру? Он давно обещал при первом серьёзном случае выпороть, как сидорову козу.
- Не пьянствуем, а дегустируем, - невозмутимо поправил его Шурик, даже не шевельнувшись. - Не путай божий дар с яичницей. И не командуй, не отец.
- Поговори мне, - ругнулся Логинов, тем не менее, сбавив обороты. - Ладно, вам, парни, дегустировать сам бог велел, понимаю. Но девчонку зачем в это дело втягивать?
Э-э-э, да у Серёги приступ мужского шовинизма! Я и раньше его в этом грехе подозревала, сейчас окончательно убедилась.
- Логинов, - я прищурилась и рассматривала его словно незнакомое науке явление. - А почему ты не Пастухов?
- Какой Пастухов? - растерялся Сергей.
- Обычный. Фамилия такая. Тебе она больше подходит, - я хихикнула.
- Не понял, - разозлился он.
- Чего тут понимать? - хихикнул и Лёнчик Фролов. - Ты же как пастух при Тошке.
Я под прикрытием Золотарёва слезла с диванчика и начала незаметное движение к аптеке. Главное, к остановке выскочить - там всегда люди, в обиду не дадут.
- Я вам сейчас покажу пастуха, - рассвирепел Логинов. Сделал два широких шага, оказался рядом и больно ухватил меня за плечо. Погнал домой в тычки, по дороге популярно объясняя, что распитие спиртных напитков в уединённом месте в компании трёх половозрелых парней однажды легко закончится групповухой, после чего совсем легко и просто пойти по рукам. В промежутке, когда он набирал в грудь побольше воздуха для новой порции нравоучений, я вслух и громко стала размышлять, неужели действительно у всех особей мужеска пола один секс на уме? Следом за нами семенил Шурик, торопясь ознакомить присутствующих с точкой зрения партии, что в СССР секса нет.
- Факт, - недовольно согласился Логинов. - Секса нет, одно блядство.
- Я попрошу, - возмутился Генка, который, оказывается, почти наступал на пятки Шурику, - при даме не выражаться!
- Слышь, Гена, - не понял плетущийся за ним Лёнька, - а ты кого из нас дамой назвал? Я чё-то не догоняю...
Меня в конце концов отправили домой с требованием на всякий случай промыть желудок раствором соды. Контроль за выполнением поручили Шурику, самому трезвому и ответственному. Серёжка бодро двинулся назад, к пустырю.
- Каюк Амаретто, - огорчённо вздохнул Генка.
- Такие деньги запалили, - убито поддержал Фролов. Для них на потере миндального ликёра приключение закончилось. Для меня персонально, как в бразильском сериале, продолжение следовало.
Вечером добровольный помощник милиции вторично наведался в наш дом. Во всём городе не набралось бы столько серной кислоты, сколько мне хотелось выплюнуть в Логинова. У меня в глазах темнело, стоило подумать о Серёжке. К тому же, чрез два дня на большой перемене при всех Лаврова как бы невзначай спросила:
- Тонь, а правда, что ты с парнями на пустыре на четверых соображала?
Интонацию подобрала мастерски. Мгновенно возник образ потенциальной беспробудной алкоголички. У одноклассников презрение на лицах сформировалось в три секунды.
- Откуда знаешь?
- Мне Серёжа сказал. Логинов.
Ей поверили, услышав пароль.
- Твой Логинов врёт и денег не берёт, - я растолкала слушателей, пошла в ближайший женский туалет. Закрылась там в кабинке и расплакалась. Ну, Логинов! Ненавижу! Мало ему, что родители меня дома заперли, лишив самого главного удовольствия - на свободе исследовать мир по собственному разумению. Так надо ещё прилюдно ославить. Новая воспитательная метода задрипанного Макаренко районного масштаба.
Кое-как я дождалась конца учебного дня, не обнаружив действенного способа отгонять от себя одноклассников, жаждущих подробностей. Любопытство их не знало меры: правда ли на четверых было девять бутылок; легко ли пить водяру стаканами; не заблевала ли я весь пустырь и так далее.
После уроков Воронин нашёл меня под лестницей, среди тряпок и швабр. Я удобно устроилась на перевёрнутом ведре, строя планы мести, - один изощрённей другого, - подлому Логинову.
- Тоша, - позвал Славка. - Пойдём домой.
- Не могу, - буркнула я.
- Почему? - не понял он. - Подумаешь, распивала спиртное. Тоже мне криминал. У нас все пьют. А кто не пьёт, тот за шиворот льёт.
- Да не пьянствовали мы, Слава! Дегустировали!
- Что делали?! - восхитился Воронин.
- Дегустировали, - я сникла. Вон, даже старинный друг Славка не верит, про остальных и говорить нечего. - Если тебе интересно, я потом как-нибудь расскажу. Не сейчас, сейчас не могу.
- Так домой пойдём? - Славка думал, что сменил неприятную тему на нейтральную.
- Говорю, не могу.
- Почему?
- Там опять Логинов ошивается, - я повернула к Славке зарёванное лицо. - Он опять мне какую-нибудь гадость сделает. А чёрный ход на днях заколотили.
Славка несколько мгновений думал, потом улыбнулся:
- Не переживай, я прикрою.
- А приставать не будешь? - очень мне не понравилась его улыбка. Воронин вообще сильно переменился после летних каникул, и мне к переменам в нём было трудно привыкнуть.
- Обещаю. Честное октябрятское.
Воронин объяснил идею. Действительно просто. Прошло как по маслу. Он со своим рюкзаком и моей сумкой вылетел из школы, изображая преследуемого. Прыгал, как кенгуру, и верещал: "Честное слово, больше не буду, только не убивай!" У него замечательно получилось. Убедительно. Я на хорошей скорости, - надеюсь, тоже достаточно убедительно, - изображала справедливое возмездие. "Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови..." Мы промчались мимо остолбеневшего Логинова и быстро скрылись за ближайшим домом. Убедившись, что нас от школы не видно, перевели дух и рассмеялись.
В субботу вечером мы с Логиновым столкнулись у овощного магазина. Мама послала меня за свёклой. В магазине лежала сморщенная и засыхающая фасованная морковка. В металлических контейнерах гнила картошка, источая сладковатый дух. Продавцы маялись от безделья. Свёкла не обнаружилась. Я выходила из магазина, помахивая пустой авоськой, и почти уткнулась носом Серёге в грудь. Автоматически отскочила в сторону.
- Привет, девочка моя, - как ни в чём не бывало улыбнулся он.
- По вызову девочка? - схамила я, добавила с изрядной долей непримиримости. - Уйди с дороги, Песталоцци!
- Чего это тебя разобрало? - он развеселился. - Опять сидеть не можешь?
- Нет, ходить!
- Ходить? - он картинно развёл руками, мол, не вижу неполадок в ногах.
- В школу, дурак. Там все в меня пальцем тычут. Из комсомола грозят исключить.
- Ну, комсомол сам медным тазом накроется на днях или раньше, переживать не из-за чего, - легкомысленно отмахнулся Сергей. - А за что исключать будут?
- За распитие спиртных напитков на пустыре в компании молодых людей, - чётко отрапортовала я и, кинув на него презрительный взгляд, рванула к дому. Он очухался через пару секунд, догнал быстрым шагом.
- Тош, подожди. Откуда в школе знают?
- От верблюда, - гавкнула я. - От тебя, ненаглядный.
- Ты считаешь, я верблюд? - Логинов сперва шутканул по привычке, потом его торкнуло. - Постой! Я не ходил в школу, ничего там про тебя не рассказывал!
- Ври больше, - я уже почти бежала, стараясь поскорей избавиться от почётного эскорта. Вот-вот из глаз могли брызнуть слёзы. Не хватало, чтобы Логинов видел, как я из-за него реву.
- Я, правда, не рассказывал в школе, - Сергей снова догнал, шёл рядом, заглядывая в лицо. Оправдывался? Он? Передо мной? Очевидное невероятное.
- Достаточно того, что ты рассказал Лавровой, этой "Пизанской башне", она растрезвонила всем.
- Я не говорил ей. Я говорил Боре Шалимову. Таня неподалёку стояла. Наверное, слышала.
- Ага, слышала звон, да не знает, где он, - у меня окончательно пропало желание разговаривать с Логиновым. - Или ты специально для Бори замечательно осветил факты.
Логинов, смутившись, затянул паузу. Ну, точно, переборщил в красках специально для Шалимова.
- Да-а-а, - он слегка порозовел. - Виноват. Признаю. Простишь?
- Никогда, - мстительно пообещала я. - И вообще, забыл бы ты уже про меня, а? По твоей милости я теперь кроме дома и школы ничего не вижу.
- Сама виновата, - дал сдачи Логинов. - Не надо было дегустационный зал из пустыря устраивать. Ну, хватит обижаться, Тоша. Мир?
- Отвали, моя черешня, - сказала я ему грубо, оттолкнула руку, протянутую, чтобы меня задержать. - Не подходи ко мне никогда. Я освобождаю тебя от того обещания. Всё. Свободен.
Он остался стоять на месте. Расплавленный горький шоколад его глаз затвердел. Я удалилась, довольная собственной неколебимостью. Сейчас бы погулять по дворам, обмозговать, посидеть на лавочке в кустах шиповника, предаваясь любимому занятию - мечтательной тоске. Погода располагала. Обстоятельства тихой ссоры с Серёжкой буквально требовали. Но я должна была идти домой. Там ждали. Благодаря последней моей проделке отец взялся добросовестно контролировать каждый шаг беспутной дочери. Хорошо хоть, к дяде Коле Пономарёву отпускал ненадолго.
* * *
Никогда не говори никогда. Не помню, кто из знаменитостей сформулировал и растиражировал тонкое житейское наблюдение. Увы, оно очень точное. Мы не знаем, что с нами будет через пять минут. Про день, месяц, год и говорить нечего. Никому не дано точное знание, каким он сам станет через некоторое время. Сказав Логинову "не подходи ко мне никогда", я пожалела о дурацкой категоричности уже к вечеру. Теперь-то можно честно сознаться. Немыслимым всего через несколько часов показалось жить без вечных пикировок с Логиновым, без его строгого надзора и дружеских выволочек. Хорошо, он не принял всерьёз моё требование. Сделал вид, что принял, не более.
Источник: http://www.only-r.com/forum/36-413-1
