Творчество

Горошек в шапке
28.03.2024   13:28    
Горошек в шапке




Прослушать или скачать Reamonn Tonight бесплатно на Простоплеер

Назойливый громкий звук раздавался где-то рядом, снова и снова, пока, наконец, не смолк. В тот момент она, не раскрывая глаз, уже собиралась было снова погрузиться в безмятежный сон, когда вдруг запоздало поняла, что происходит. Ведь это был сигнал будильника! И шея ее неестественно вывернута, и тело затекло от неудобной позы лишь потому, что приличные пассажиры не скручиваются, дремая, в креслах зала ожидания, даже если он предназначен для важных персон. Взглянув на часы, девушка охнула, потом ойкнула, резко выпрямляясь, но, игнорируя боль, быстро схватила свои манатки и кинулась бежать. Огромный рюкзак бил по спине, волосы, падая на лоб, мешали видимости. И, тяжело дыша, Лекси проклинала «ручную кладь», собственную безолаберность, чертов отсталый аэропорт, где не объявляли о посадке. Наличие наушников как-то выпало из ее сознания, пока, зажатый тугим ремнем сумки, тонкий раздвоенный проводок не повис на уровне груди. И тут же она услышала позади топот чьих-то ног. Неужели ее преследуют? Таможенники? Полиция? Оборачиваться на такой скорости было рискованно. Запыхавшаяся, с горящими от румянца щеками, она успела вовремя затормозить рядом с бортпроводницей в темно-синей униформе, подавая безнадежно смятый посадочный талон.
- Компания British Airways приветствует вас. Поспешите, мисс, посадка на рейс заканчивается. – И правда, последние пассажиры уже поднимались по трапу на другом конце летного поля.
В ответ девушка пробормотала нечто невразумительное, пытаясь отдышаться, когда, случайно опустив взгляд, заметила, что развялся один из шнурков. И только присела, чтобы привести обувь в порядок, как за спиной раздался чей-то недовольный голос:
- Можете подвинуться?
Лекси постаралась сместиться, даже показалось, что удалось. Правда, обладатель голоса, пробираясь мимо, не только задел ее ногой, но и стукнул по плечу чем-то увесистым.
- А поосторожнее нельзя?! – возмутилась она, даже понимая, что занимает почти весь узкий проход, и незнакомец не виноват. Видимо, такой же засоня, как она.
Не без труда возвращаясь в исходную позицию, с рюкзаком наперевес, Алексис поспешила вниз по лестнице и дальше, быстрой трусцой через поле. Перед ней, как-то по-медвежьи переставляя пятки, бежал парень в джинсах и черной вязаной шапке – остальную часть его тела закрывал рюкзак в придурошный (по мужским меркам просто сверх-придурошный!) горошек. «Ну погоди, я тебя еще запомню, горошек ты в шапке! Будешь знать, как толкаться!»
Миновав трап, она ворвалась в салон бизнес-класса, по инерции пролетев до середины прохода. Все места были заняты, кроме одного. И все пассажиры недоуменно таращились на нее, кроме одного. Того, что сидел у окна, рядом со свободным местом, предназначенным ей. С невинной улыбкой Лекси извинилась, чтобы никто не догадался, как неуютно впервые в жизни оказаться среди полных спокойного достоинства богатеев, закатываясь в проход мячом для боулинга. Но переживать долго по какому-то ни было поводу было не в ее натуре, потому, впихнув рюкзак в отделение для ручной клади, довольная собой девушка плюхнулась в кресло с удобной мягкой спинкой. Волосы прилипли ко взмокшей от быстрого бега шее и, не долго думая, она по привычке нагнулась, взъерошив короткие пряди пальцами. Потрясла головой, как вылезший из воды щенок, и с чувством блаженства снова откинулась назад.
- Мы, вроде, не в парикмахерской. Лучше сесть ровно.
Внезапно пристыженная своей детской выходкой, Лекси собралась было извиниться, только тембр голоса ее насторожил. Стоило повернуться и увидеть очертания уже знакомой шапки, все сожаления тут же испарились. Какой болван носит футболку с коротким рукавом в комплекте с шапкой? Типа, экстравагантный? Со смутно знакомой физиономией, частично скрытой солнцезащитными очками. У нас еще и солнце в салоне палит, оказывается.
- Тебе что-то не нравится? – не без вызова поинтересовалась девушка.
- Конечно, спасибо, что смахнула пыль со вчерашней газеты, только лучше бы пристегнула ремень.
- А то что?
- А то не взлетишь, - хмыкнул он.
- Пристегните ремень, пожалуйста, - с холодной вежливостью произнесла выросшая будто из под земли красивая блондинка в униформе все того же темно-синего цвета с фирменным галстучком в стиле британского флага.
- Простите, я уже... готова... – Закрепив ремень, девушка почувствовала себя неловко под недовольным взглядом бортпроводницы. Та ответила ей дежурной улыбкой, кинула долгий взгляд из под ресниц на пассажира в вязаной шапке, и ушла.
Стараясь не обращать внимания на соседа, Алексис прикрыла глаза. Через несколько мгновений самолет оторвался от земли, набирая высоту, чтобы раствориться в бесконечности небес. Впереди было лишь свободное пространство, многочасовой полет, безмятежный, как парение птицы.

***

Она никогда не ездила поездом одна.
Она ненавидела одиночество (с)
Reamonn - Tonight*



- Слушай, ты, горошек в шапке! Тебе говорю! Голову убери! Мне так сидеть неудобно.
Я дернулся от тумака в плечо и с трудом продрал глаза. Выпрямился в кресле так резко, что мешавшая соседке голова неожиданно помешала даже мне самому.
- Ты чего толкаешься?
- Я тебе не диванный валик. Места, что ли, мало? Ты, конечно, долговязый, но это не значит, что тебе положены полтора места, а мне хватит половины.
- Ты чего это разошлась, мелкая? Ну заснул, нечаянно пересек границу. Перегородку попросить?
- Мелкая?! Да ты просто... просто...
Взъерошенная, как нападающий котенок, она так занятно фыркнула, подыскивая нужное слово, что я решил помочь:
- Хам?
Кривая ухмылка, конечно, моего положения не спасла.
- И чего уставился?
Ее комментарии все больше раззадоривали, даже остатки неожиданно напавшей сонливости выветрились. При этом, говорила она с непосредственностью ребенка, оттого даже недовольные слова звучали не грубо, не по-мальчишески, а как-то мягко, добродушно.
- А что, запрещено?
Сам-то я себе ничего не запрещал, зная, что она может лишь угадывать мой взгляд за зеркальными стеклами. Уже успел заметить ее длинные, темные ресницы, ее выразительные (или поразительные?) ясные глаза. И то, что в своем художественном беспорядке ее короткие каштановые волосы смотрелись на удивление гармонично, а уголки красиво очерченных губ оставались чуть приподнятыми – будто она хотела улыбнуться, даже дуясь. Хоть я и не понимал, чем ее задел. «Мелкой»? Понимаю, парень бы разобиделся. Я же ей, по сути, комплимент сделал. Ведь невысокие, хрупкие, словно тростинки, девчонки трогательные какие-то. Так и хочется закрыть собой или ни с того, ни с сего взять за руку, чтобы, допустим, ветром не сдуло. Ну, положим, не в салоне самолета, но образно говоря. Да ее ладошка в моей бы утонула!
- Не люблю, когда пялятся сквозь очки.
- С претензиями, ты гляди.
Ее брови поползли вверх. А вот ухмылка, похоже, стала отражением моей.
- Вот и гляди, только предварительно сняв окуляры. Я, конечно, красивая, но предпочитаю прямой взгляд, а не сканирование через стекло.
Что ж. Вроде бы, с ней я ничем не рискую. Я поднял очки вверх, по привычке потирая переносицу, где всегда оставались отметины, и снова посмотрел на нее. Девушка не выказала никаких признаков узнавания, восторга, недовольства, удивления или нездорового интереса. Ее взгляд был открытым, спокойным, как чистое летнее небо. Теперь, не затемненные тонированными стеклами, глаза ее показались еще ярче – голубыми, будто незабудки.
- Так-то лучше, - неожиданно улыбнулась она, отчего на щеках тут же появились милые ямочки.
Что правда, то правда, так намного лучше!
- Что ж, рад сделать даме приятное. – Я не мог не улыбнуться в ответ.
- Угу, мели языком.
Мою попытку безобидного флирта она приняла без дурацкого хлопанья ресницами, хихиканья или перехода в режим соблазнительницы. Лишь щеки немного порозовели, а может, мне показалось. Странно, но за считанные секунды я проникся к ней необъяснимым чувством. Возможно, потому, что был последышем в семье, тем, кого баловали и опекали, а сейчас мне словно подкинули младшую сестренку, девчушку и девушку в одном флаконе... И, давно отвыкший доверять, скрывающий глаза за стеклами очков, а душу за маской спокойного безразличия, я неожиданно захотел теплого человеческого общения. Простого, искреннего, ни к чему не обязывающего.
- А если буду им молоть, не сбежишь?
- Таким меня не запугаешь. Давай уж, выкладывай, что там у тебя. – И она вся обратилась во внимание.
- Вот прямо так сразу?
- Что-то ты темнишь, горошек.
- Кто-кто?
- Не уходи от темы.
- Темы еще нет, а ты уже говоришь тоном психолога. Так почему я горошек-то?
- Из-за рюкзака.
- А-а-а... Это многое объясняет, - сосредоточенно хмурясь в попытке провести параллель между рюкзаком, горошком и мной, протянул я.
- Почему ты в салоне сидел в очках? Неудобно же. Темно в них, а потом следы на коже такие, будто полдня с прищепкой на переносице ходил.
- Очень образно, - невольно хмыкнул я. – Но это меньшая из зол.
- Да брось, никто же не смотрит. Нашлась знаменитость.
Признаться, мое самолюбие было малость задето. Совсем чуть-чуть.
- Хотя, стюардесса тебе строит глазки по полной.
- Которая?
- Ну ты тюфяк! Вон та, блондинистая. Думаешь, чего она каждые десять минут подкатывает? Не ко мне же.
- Если бы ты ее вежливо отослала, я был бы не против. - Отчего-то даже глаз у меня задергался от разговоров о «подкатывании». Докатился, что называется.
- Отослала? Если бы ты очки не снял, подумала б, запотели. Приглядись! Красавица ведь.
- Может, сменим тему, а? – вздохнул я.
- Хорошо, вернемся к твоей проблеме.
- Какой еще проблеме?
- О которой ты не хочешь говорить.
- Кажется, я лишь сказал, что не прочь поболтать. Но, похоже, если у меня нет проблем, нет и разговора?
Нервный тик прошел, и вот я уже снова по-доброму подтрунивал над ней. Давно не получал такого удовольствия от беседы ни о чем. То, что она, кажется, действительно не знает, кто я такой, интриговало. Конечно, манией величия я не страдал, только это было нетипичным. Обычно девушки похожего с ней возраста хоть что-то слышали обо мне или видели фото в журнале.
- Хорошо, начинай. Лететь долго, расскажи что-нибудь, горошек.
- Может, сначала ты?
- Не слишком ли хитер? О сударь, вы актер! – продекламировала она, смеясь.
- И что теперь? Это всего лишь профессия, - пробурчал я с досадой. Вопрос еще, кто из нас актер, надо же, разыграла. Краем глаза я заметил, что она неудоуменно поглядывает на меня.
- Ты чего обиделся? Я же шучу.
- А я нет. Почему все любят над этим стебаться, будто актерство самый легкий или недостойный способ заработать на хлеб?
- «Недостойный»? Ты не в театре играешь?
- Ладно, проехали.
- Ты что, серьезно актер, что ли? Эй, горошек. – Она тронула меня за плечо.
Не понимаю, почему эта девчонка так на меня действовала. От ее голоса, прикосновения будто накатывала волна тепла. Необъяснимо. Делая вид, что смотрю в окно, я уже чувствовал, как по лицу, прикрытому от нее рукой, расползается широкая улыбка.
- Ну извини. Я же не знала. Видишь, как угадывать умею? Прямо в точку! Или ты обиделся, что я тебя не узнала? Очень популярный, что ли? Не то, чтоб я совсем отсталая была, просто занята была в последнее время...
- Да ничего. Так даже интереснее, - наконец, снова взглянув на нее, успокоил я. И рассмеялся, видя, что моя игра в обиженного раскрыта. - Будто я совсем обычный.
- Не гордись, ты тут не самый необычный.
- Это почему?
Она промолчала, потом, прищурившись, медленно прошлась взглядом по моему лицу. Не сказать, что мне это не понравилось.
- Неважно. Просто верь мне. А вообще где-то я тебя все же видела – на фото или даже в кино. Только не подсказывай, хочу сама вспомнить. Но... ты же любишь свою профессию, правда? Наверное, это трудно. Иначе не сидел бы летом в вязаной шапке.
- Мне нравятся шапки, - не очень понимая, чем ей не угодил головной убор, возразил я. А потом сознался в более важном. – Да, это трудно.
Она тоже стала серьезной. В обращенном на меня взгляде было настоящее участие.
Да что в ней, в этой девчонке-тростинке? Мы даже не знакомы, провели в полете около часа, и вот я на грани сердечных откровений, будто знаю ее с детства. Будто она читает у меня в душе.
- Сниматься или..?
- Сниматься тоже, но это удовольствие, работа, страсть. А вот остальное... – Я замолчал, но она не торопила. Похоже, пауза смущала только меня. Пришлось продолжить. – Постоянное давление, стремление к высоким стандартам, страх провала, критики, и каждый раз будто возвращаешься на старт, начинаешь с нуля. А волнение не уходит, оно все растет с каждым новым фильмом, с каждой повышенной планкой. Подумаешь, я трус. Может быть. Лучше признать, чем сказать, что ничего не боюсь, и стать лживым трусом.
- Да ладно, скажешь тоже. Все боятся.
Я пожал плечами, не зная, зачем вообще заговорил обо всем этом.
- Я вот темноты боюсь с детства. Конечно, не так, как тогда, но все равно... неуютно, когда мрак везде. Не люблю путешествовать одна. Вообще не люблю быть одна. Мне хорошо, когда кто-то держит за руку. А еще не люблю, когда смотрят в упор. Особенно в транспорте. А на тебя ведь вечно глазеют. Повеситься можно.
Это ж надо, как точно сказано. Похоже, я волевая натура, если все это выдерживаю – по ее мнению. Но именно это мнение стало для меня за проведенное рядом с ней время неожиданно важным. Не хотелось превратиться в ее глазах в эдакого задравшего нос звездного мальчика, того, кто рвался на вершину, а теперь ноет, что у этого явления слишком много побочных эффектов, и слава – непосильная ноша.
- Но когда я снял очки, ты разрешила мне глазеть. В транспорте, кстати, - пытаясь увести разговор от собственной персоны, подытожил я. Не тут-то было!
- Так это тебе. – И как это понимать? Мне можно? Я снова улыбнулся. – Знаешь, горошек... Ты ведь классный парень. Правда, классный. Вон какие лучики от улыбки. Не парься из-за всего, не думай постоянно, что о тебе скажут. Это хорошо, что ты в себе сомневаешься и боишься критики, что тебе не все равно. Ты ведь не сверхчеловек, не божество какое-то. И вовсе не обязан быть идеальным, с тебя экрана хватит, чтобы играть. Расслабься. Забудешь жить за работой. За тревогой.
- Откуда ты такая умная взялась, а, мелкая? – натужно рассмеялся я, чтобы скрыть волнение.
- Все тебе знать надо. С неба свалилась на твою голову – устраивает?
- А крылышек там под толстовкой не прячешь, случайно?
- А ты хочешь поискать?
Я посмотрел ей в глаза, улыбка чуть дрогнула, когда время замедлило бег.
- Нет, не хочу, – чувствуя комок в горле, тихо ответил я.
Что-то мелькнуло в ее взгляде, тут же спрятавшись под длинными ресницами, и я запоздало осознал, что мог обидеть ее таким ответом, хотя вкладывал в него совершенно иной смысл. Чувство, накрывшее меня в тот момент, было таким же чистым и хрупким, какой казалась мне она. Но то, что я не пошутил в ответ на ее шутку, все как-то осложнило, сделав молчание неловким.
Я все еще думал, что сказать, когда самолет ощутимо качнуло. Она охнула и неожиданно ухватилась за мою руку, сжимая до боли.
- Не бойся, это воздушная яма.
- Лучше бы я ехала поездом, - пробормотала она напряженно.
Я посмотрел в иллюминатор, но вид темно-серого пространства, где стальные облака словно клубились в дыму, не показался таким уж утешительным.
- Жалеешь, что встретила меня? – Незаметно опустив шторку, спросил я, чтобы отвлечь девушку.
Я и не подозревал, что она боится летать, только в данный момент лицо моей попутчицы было белее мела, что говорило об обратном.
- Не вижу связи...
- Наши пути бы не пересеклись. Я не езжу поездами, потому что они сходят с рельсов слишком часто. – Это было неправдой, но вдруг поверит?
- Я тоже не езжу, но ведь и самолеты часто падают! Что, если...
- Достанешь крылышки и полетим, как на парашюте.
- Сумасшедший! Что ты несешь, горошек? – Но на мгновение улыбка коснулась ее губ, нервная хватка чуть ослабла, что позволило мне перевернуть руку и переплести наши пальцы. Ее ладошка действительно утонула в моей – маленькая, нежная.
- Что в голову придет, - сознался я.
- Чувствуешь? – вжимаясь спиной в кресло, шепнула она. – Как сильно качает...
- Следуй своему совету – расслабься.
- Можно я... – не договорив, она смутилась. В тот момент командир корабля решил обратиться к пассажирам, что не уменьшило нараставшего в салоне волнения. Люди вокруг нас переговаривались громким шепотом, не скрывая тревоги.
- Можно, - ответил я, не ожидая продолжения, только чтобы успокоить. И в середине сообщения о вынужденной посадке из-за плохих погодных условий сидящая рядом девушка доверчиво прижалась щекой к моему плечу, не разнимая наших сплетенных пальцев.
- Спасибо, - пробормотала она, охватив другой рукой мое предплечье.
Я уткнулся подбородком ей в макушку, забыв о непогоде, даже радуясь передряге, в которую мы нежданно попали. И мысленно произнес то же слово, сам толком не зная, к кому обращаюсь.

Расслабилась она только ступив на твердую землю. Даже под порывами сильного ветра, под увесистыми каплями дождя, что холодной и колючей крупой летели по наклонной, девушка больше не дрожала, хотя все еще жалась ко мне на пути из специального автобуса ко входу в зал прилета. Какие-то ни было рейсы отменили. Нам, как и прочим, сообщили, что вылет отложен и, как только погодные условия позволят, самолет сможет снова подняться в воздух.
- И что мы будем делать? – моя спутница все еще казалась растерянной. Зал ожидания был полон.
- Давай сходим в кафетерий или так куда-нибудь.
- Проголодался?
- Вообще-то да, такие встряски возбуждают аппетит.
- Легковозбудимая ты личность!
- Что есть, то есть, - усмехнулся я, глядя на нее с высоты своего роста. – Ты против?
- Не против, конечно, - с загадочным видом ответила она, склонив голову набок, и я так и не понял, касалось это еды или легкой возбудимости. И то, и другое, впрочем, было хорошо, потому заморачиваться не стоило. Мне вообще ни с кем не было так легко и тепло, как с ней. Только моментами от этого накатывающего волнами тепла начинало странно ныть сердце. Признак инфаркта, что ли?
- Так идем, подкрепимся, - опустив на переносицу очки, напомнил я. Она кивнула, следуя за мной – предоставила выбор заведения, значит.
- Ты как агент 007, горошек. Только смокинга не хватает и шапка из другой оперы. Еще рюкзак.
- То есть, если оставить меня как такового и очки, выбросив остальное?
- Можно и так сказать, - расплылась в улыбке она. – Боюсь только, что это не сделало бы тебя более незаметным. Понимаешь, в одних очках...
Признаться, тут я опешил, особенно после разговоров о легкой возбудимости.
- Ты так растерялся, будто уже все выбросил. Давай-ка, вдохни и выдохни. Вот уж не думала, что актеры бывают стеснительными. У тебя уши покраснели, мило.
Очень мило! Милее некуда. Хорошо, что недалеко от нас служащий выронил чей-то чемодан, заглушая грохотом недовольный скрежет моих зубов.
- Сюда, - почти не раскрывая рта, как гангстер, проскрипел я.
- Ты сама галантность. Спасибо, хоть дверью не прихлопнул, - казалось, она едва сдерживает смех.
Только теперь я понял, что не пропустил девушку вперед. Как это я так облажался?
- Горошек, не знаю, что с тобой происходит после приземления, но ведешь ты себя непонятно. Я не рассыпалась, войдя сюда вслед за тобой. Пока твои уши не задымились, выбери столик и закажи что-нибудь, хорошо?

Она заглядывала мне в глаза
И говорила: «Верь мне».


Не успел я доесть отданную мне спутницей вторую порцию яблочного пирога, как снова подвергся психонализу.
- Вот чего, скажи на милость, у тебя такая физиономия?
Поперхнувшись, я поспешил глотнуть сока, прежде чем спросить:
- Какая «такая»?
Она вздохнула, подперев рукой щеку.
- Кислая. А лимонов мы, между прочим, не ели.
- Не знаю, что там не так с физиономией. Ответов может быть несколько. Устал от воздушных ям. Не задался месяц. Просто из строя вышел, рутина...
- Что, любви хочется?
Видимо, лицо мое вытянулось.
- Да шучу. Но мне за тебя тревожно...
- С чего бы это? Ты даже имени моего не знаешь, как я понимаю.
- А непременно надо знать имя, чтобы за кого-то тревожиться?
Вот чего прицепилась? Опять не угодил.
- У тебя на любой вопрос есть другой вопрос?
- Выпендриваться обязательно?
- Что и требовалось доказать.
- Зануда.
- Достача.
Мы замолчали, хмуро глядя друг на друга.
- Хорошо, скажи, как тебя зовут, если это не слишком оскорбит твою популярную личность.
- Не слишком. – Я откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. – Роберт.
Многозначительно замолчал.
- Лекси.
Мы обменялись взаимными кивками, типа: «Ответ принят».
- Так скажи мне, Лекси, почему ты думаешь, что за меня надо тревожиться?
- Я не думаю, я тревожусь. Когда человек, которому положено быть счастливым, в таком напряге...
- Положено быть? – Ей удалось пробиться сквозь мое напускное спокойствие. Мисс Лекси-достача меня почти разозлила. – То есть, мне должно быть стыдно, если это не так.
- Может быть, перед самим собой в первую очередь. Ты, как я понимаю, успешен, ты красавчик. Руки-ноги целы. Все функционирует...
- Знаю я эту теорию. Психология все. Такова, по-твоему, панацея от любой хандры? Задыхаться от счастья только потому, что все функционирует?
- Почему бы и нет? Вот что-то сдало бы – понял.
- Ну извини, что цел.
Я тут же пожалел о своем едком тоне, встретив укоряющий взгляд ее выразительных глаз. Снова показалось, будто мы давно знакомы. Будто мы сроднились в детстве, только вот опекает меня, большого и «долговязого» она, маленькая и хрупкая.
- Я ведь по-дружески, Роберт. Верь мне.
Чувствуя угрызения совести, я оставил без внимания ее последнюю фразу, из которой уловил лишь произнесенное удивительно ласковым тоном собственное имя.
- Ты потому такая счастливая? Потому что все цело? И больше ничего не хочешь?
- Почему же. Хочу, чтобы ты снял шапку.
Я не выдержал и засмеялся. Разве можно дуться на такого человека... дольше минуты?
- Ну подумай. Вот входит девушка твоей мечты, а ты в вязаной шапке сидишь. Несерьезно как-то.
- Девушка мечты? – Подыгрывая, я приподнял брови, изобразил удивление. – И какая же она? Куда смотреть?
- Эх, горошек. Всему учить надо. Кто вам, парням, нравится? Блондинки с формами. Скорее всего. Или томные брюнетки. Или буйные рыжие. Определись.
- А если, допустим, шатенки, уже все, не катит?
- Нет, ну все катит, конечно, главное фигуристое. Вы ж в первую очередь не в лицо глядите. Так что пойдет и шатенка.
- Спасибо.
- Вот идет она, грациозно переставляя ноги...
- Как цапля, - вставил я.
- Как цап... Ой, да что ты мелешь! Так вот. Вплывает в зал...
- Вплывает или вышагивает, как цапля?
- Знаешь, с таким подходом можешь и в шапке, и вообще в скафандре сидеть. Все от тебя разбегутся.
- Да? А если не очень грациозные?
- И что ты с такой делать будешь? Тебе надо, чтобы позаботилась о твоем гардеробе...
- Погладила трусы...
- Ладно, вот не хочешь обсуждать свою проблему, не надо. Но помяни мое слово – останешься холостым.
- Обещаешь?
- О-о-о... Так ты женоненавистник?
- Потому что хочу остаться холостым?
- Печально. Из-за таких, как ты, демографическая ситуация в некоторых странах плачевна.
Она говорила таким озабоченным тоном, что я с трудом сдерживал смех.
- И что, везде я виноват?
- Не утрируй, ладно? – Лекси очень строго пресекла мою попытку пошутить. Я почти поверил в ее спектакль.
- Да я ж совсем чуть-чуть. Набавил немного. Страной больше, страной меньше, раз такое дело. И без брака плачевную ситуацию никак не поправить?
- Так, значит, все-таки ловелас. По шапке-то не скажешь. И лицо доверие вызывает.
- Ты когда-нибудь серьезной бываешь?
- Только не в такую погоду. Ты со мной серьезной совсем загнешься, сам-то не весельчак.
- И все-то ты знаешь. Что ж со мной таким делать?
- Я думаю, думаю. Не мешай.
Думала (или изображала это, испытывая мое терпение) она долго. Я успел поговорить с официантом о нелетной погоде и толчее в аэропорту, дождаться счета, расплатиться. Подхватить Лекси, с глубокомысленным видом поднявшуюся, за руку, вывести за предварительно распахнутую дверь... Но тут, как в страшном сне времен начала карьеры, восторженный писк в несколько голосов вылился в многострадальное, покореженное истеричными нотками: «Робе-е-ерт! Робе-е-ерт Па-а-аттинсо-о-он!» - и роли наши поменялись. Да, мне хотелось уползти по-пластунски в ряд кресел неподалеку, улететь сквозь крышу в космос или провалиться в подвал, наступив на волшебную плитку, только было поздно. Или не совсем?
- Туда!
Я не сразу понял, что происходит, очнувшись лишь от удара локотком под ребра. Черт, больно же!
Лекси сначала попятилась, а потом развернулась, увлекая меня в один из проходов. Быстроте ее реакции можно было позавидовать. Мы бежали, не оглядываясь, не разнимая рук, чтобы не потеряться. Заскочив в какую-то дверь, закрыли ее и привалились спинами для подстраховки. На какое-то время мы замерли без движения, прислушиваясь, а затем рассмеялись. Сначала тихо, потом громче.
- Видел бы ты себя! Не боялся падения самолета, а тут! Три малолетки с дикими от счастья глазами – и все, ошалел, - Лекси утирала слезы, но никак не могла перестать хохотать. – Неподражаемо, жаль что некогда было на телефон снимать!
- Очень смешно, - пробурчал я, пытаясь изобразить хотя бы толику возмущения, только не получалось сделать серьезное лицо.
- Очень!
Мы стояли совсем близко, прижимаясь друг к другу. Лица еще горели от бега, дыхания никак не могли выровняться. Она подняла голову, посмотрела на меня сияющими веселыми глазами, заставив сделать большую глупость – нагнуться и... замереть в сантиметре от ее смеющихся губ, прежде чем их уголки опустились. Ее маленькая ладошка легла мне на грудь.
- Кажется, только что объявили наш рейс... - с трудом сглотнув, сказал я и услышал, как Лекси тихо выдохнула.
- Тогда пора идти, - едва слышно откликнулась она. Выражения глаз я не увидел. Хотел взять ее за руку, но она ухватилась обеими за лямки рюкзака. - Нельзя, чтобы самолет улетел без нас, правда?

Когда ночь плавно переходит в день,
Говорить становится не о чем.
А если нечего сказать,
Это верный признак того, что что-то не так.



Мы молчали, хотя шли рядом, настолько близко, насколько возможно. И сердцу моему становилось все больней при каждом шаге, пусть умом я понимал, что мы будем сидеть на соседних креслах в самолете еще не один час. Что же тогда не давало покоя?
Я осознал это спустя какое-то время, глядя на нее спящую. Мы едва обмолвились парой фраз за все время после повторного взлета. Лекси перестала подшучивать надо мной, не осталось повода сжимать в своей ладони эти хрупкие девичьи пальчики. А повода притянуть их к своей груди тем более.
Нет, та непонятная боль никакой не признак инфаркта. Это другой признак, который я проигнорировал, как только понял. Ведь в тот момент она сказала мне «да». Но я почему-то сказал себе «не надо» - и отстранился.

Прилет в Лондон на этот раз был для меня совсем не таким, как обычно. Хотелось порадоваться, расслабиться, но грудь все еще сжимало то чувство, не дававшее покоя последние пару часов. Мне хотелось, чтобы Лекси снова принялась за психоанализ, посмеялась надо мной или просто назвала «горошком». Только она молчала, и улыбка если и появлялась на ее губах, то короткая и не очень веселая. Меня мучило то, что я мог обидеть ее, но еще сильнее терзала мысль о предстоящем прощании. Это не тот случай, когда можно как ни в чем не бывало взять у девчонки номер телефона, чмокнуть в щечку и уйти, думая, позвонить ей или нет. Мы спускались по эскалатору, когда я получил сообщение от Маркуса – он вызвался подобрать меня у выхода из здания.
- Тебя подвезти? Мой друг приехал, не придется брать такси. – Я пытался говорить непринужденно.
- Спасибо, но за мной тоже приехали. Тетя. У нее рабочий автобус, она флорист.
- Ого! Целый автобус. Круто. - Улыбка тоже не удалась. И телефон я выронил, положив мимо кармана.
- Ты что это? – Пока я тупо смотрел на мобильник под ногами, Лекси быстренько подобрала его, бережно погладив экран. – Кажется, цел. Не будь рассеянным! Держи.
Я ничего не сказал и вместо того, чтобы взять телефон из протянутой ладони, задержал ее руку в своей.
- Ой, вон там автобус, видишь? Он маленький, на самом-то деле, - прерывисто пояснила она, опустив голову. - Я... пойду?
- Иди.
- Роберт... рука.
- Ах, да. – Наконец, я разжал пальцы. Она посмотрела на меня, я видел это по движению головы, хоть не отрывал взгляда от воротника ее толстовки. И тогда Лекси, привстав на цыпочки, коснулась губами моей небритой щеки.
- Пока. Будь счастлив, горошек.

Она поворачивалась, чтобы улыбнуться мне
На прощанье.


Я так и стоял, как остолоп, пока она шла к микроавтобусу, разрисованному цветами, как во времена хиппи. Опомнился только, когда автомобильный сигнал за спиной стал непрерывным. Я нехотя направился к ожидающей меня машине, распахнул дверцу, и, пожав протянутую другом руку, отправил рюкзак на заднее сидение. Только собрался развернуться, чтобы сесть рядом с Маркусом, как вдруг услышал:
- Роберт.
Я тут же вынырнул из салона, задев макушкой потолок. Лекси улыбалась, протягивая телефон:
- Ты забыл.
- Спасибо.
- Мне показалось, что...
- Что? – Я вглядывался в ее лицо так, будто мы не виделись неделю. Со стыдом это понимал, но ничего не мог поделать.
- Ты будешь не против одного приглашения.
- Правда? Какого же?
- На интересное мероприятие.
«Мероприятие» звучало не слишком обнадеживающе, но я знал, что соглашусь на любые условия, лишь бы побыть с нею снова. О том, почему, предпочитал не задумываться.
- А женщины будут? – Самое идиотское, что можно было сказать, задним числом понял я, но слова уже вырвались. Лекси же на удивление радостно (неужели решила, что моя проблема – поиск «девушки мечты»?), отчего мое настроение сразу упало, ответила:
- Конечно, будут. Еще какие!
- Тогда не откажусь, - пытаясь выказать хоть немного энтузиазма, отозвался я. - Охрану брать?
- Не думаю, что на такой вечеринке тебя похитят, но смотри сам, брать или не брать.
Вечеринка? Лучше бы это было свидание для двоих... Только одной девушке я доверю собственное похищение. Но вслух снова деловито поинтересовался:
- Пресса?
- Нет, мероприятие частное.
- Хоть бы намекнула.
- Так не будет интриги. Не бойся, с тебя не потребуют приватных танцев. Может быть, несколько самых простых.
- Очень заманчиво. Знаешь, чем привлечь.
Только танцев мне и не хватало.
- Если не хочешь...
Стоило ее радости увять, а улыбке угаснуть, как у меня тут же возникла готовность не только танцевать, но и выступать в цирке – только бы она снова расцвела.
- Хочу.
Лекси с благодарностью посмотрела на меня и тихо сказала:
- Ты не пожалеешь, поверь. Там любят фильмы и книги, душевное общение, ум, такт, веселость. Никакой напыщенности, фальшивого лоска. В общем... сам все увидишь. До встречи, горошек.
Она на мгновение сжала мою ладонь, прежде чем поспешить через стоянку обратно к автобусу. Кажется, тетя уже решала сканворды в ожидании.
- Лекси, подожди, а как я тебя найду? – внезапно спохватившись, крикнул я.
На полпути она обернулась, чуть замедлив шаг:
- Забыла сказать, что нагло украла номер твоего телефона, но это необходимо.
- Что ж, рад быть обворованным!
Лекси рассмеялась и помахала рукой. Тут Маркус, о котором я совсем забыл, высунул голову в окно со стороны пассажирского сидения, резюмировав:
- Хорошенькое миниатюрное создание, вернув телефон, похоже, прихватило с собой кое-чью голову. В переносном смысле, разумеется, иначе я бы не видел идиотского выражения на его физиономии.
- И чем моя физиономия сегодня всем не угодила? – буркнул я, забираясь в салон.
- Не знаю, кому это всем, но рад, что спутник вышел на связь с землей, - отозвался Маркус, выруливая со стоянки.

- И как тебе здесь? Нравится?
- Если честно, то очень. Давно мне не было так хорошо.
Признаться, собираясь на таинственную вечеринку, я был готов ко всему, кроме того, что ждало в реальности. Мероприятие оказалось более чем скромным и проходило оно в ничем не примечательном зале общественного учреждения. Тем не менее, ни торжественный смокинг, который «заказала» Лекси и который я без пререканий одел, ни усилия, которые потратил на то, чтобы выглядеть, как на лучших публичных выходах, не казались теперь излишними. Излишними здесь стали бы лишь напускные улыбки и вежливые пафосные речи, так часто сопровождающие светские приемы. На этой же вечеринке, больше походившей на танцевальный вечер с фуршетом, все было достойно, стильно и, одновременно, просто. Длинный стол с закусками, букеты цветов в высоких вазах, ароматные свечи, а вдоль стен – невысокие диванчики, чтобы участники могли свободно общаться, потому что танцевали они лишь изредка. Поначалу я был немного сбит с толку, но быстро собрался, чтобы вести себя, как того требовали обстоятельства, и ничем не выдать первого удивления. Лекси поправила мне бабочку, ободряюще улыбнулась, после чего, попросив внимания публики, представила присутствующим, как почетного гостя. Редко меня встречали так сердечно, хотя я был уверен, что мало кто здесь слышал названное имя. Женщины вели себя на редкость деликатно, сначала приветственно протягивая руку для поцелуя, а позже в танце – и ни одна не закатила глаз при виде моих неуверенных па. Мужчины же являлись образцами джентельменского поведения, гордо вышагивая в своих отглаженных костюмах, поправляя старомодные запонки. Каждый из них пригласил на танец мою спутницу и при этом не заставил меня ревновать. Совсем не потому, что они годились ей в дедушки, но потому, что таким мужчинам можно было доверить любую даму – для них это слово не было пустым звуком. А моя дама была просто очаровательна.
Когда я увидел Лекси в этом легком, словно воздушном платье льдисто-голубого цвета, что своими прохладными переливами лишь подчеркнуло яркость и теплоту ее глаз-незабудок, тут же растерял все слова, как это обычно происходит с героями фильмов. Она опередила меня, не скрывая одобрения – я бы даже назвал это восхищением, если бы хотел себе польстить. Но это слово, как и само восхищение было достойно ее, не меня.
- Да ты шикарен! Вот что значит снять шапку и сменить одежду. Таким парнем делиться не хочется. - Она одарила меня лучезарной улыбкой. – Так что танцуй со всеми, но возвращайся ко мне.
И я возвращался, только для того, чтобы еще одно короткое мгновение провести рядом с ней. Мне хотелось вернуть былую легкость в наши короткие отношения, расслабленно подтрунивать над девушкой-девчушкой, общаясь как с младшей сестрой, хотелось смеяться над общими шутками, не думая о буре эмоций, что накрывали, стоило коснуться ее в танце. Но в этот вечер Лекси была слишком красива, чтобы не замечать, слишком женственна и подчеркнуто изящна.

- Я знала, что тебе понравится, горошек.
- Обязательно так меня называть?
Она тут же положила мне в рот маленькую тарталетку, видимо, чтобы успеть задать в ответ побольше вопросов.
- А тебе обидно, что ли? Или замашки мачо? Хочешь быть самым большим среди...
- Бобовых? – не отставая от нее, улыбнулся я. – Ты хоть скажешь, причем тут мой рюкзак?
- М-да, ребусов тебе точно не разгадывать. В горошек он, вот причем.
- Вот оно что. И правда, в ребусах не силен.
- Я не помешала твоим планам своей культурной программой?
Чтобы произвести впечатление, можно было придумать не одно дело, которое потребовалось отменить, но Лекси была не той девушкой – не той, чтобы так производить впечатление. Не той, чтобы обмануть даже в мелочи. Я и забыл, как это хорошо, просто кому-то доверять. Не ставить ограничений, не бояться подвоха.
И здесь, среди людей, к которым она меня привела, я отдыхал душой, был самим собой и наслаждался этим.
- Не помешала. Совсем наоборот.
- Кларе ты особенно понравился. - Лекси смахнула невидимые пылинки с лацкана моего смокинга.
- Правда?
- Скажу больше, ты ее покорил. Знаешь, что она сказала? Что ты очень хорошо воспитанный молодой человек. Скромный, умный и вежливый. Что с тобой она забыла, сколько ей лет и почему она здесь. А ведь раньше даже из комнаты выходить не желала, часами молча смотрела в окно. Какой уж там юбилей...
О работе волонтерки в Доме престарелых Лекси рассказала мне недавно, когда именинница поставила нас в пару для следующего танца. И, ослепительно улыбаясь под обращенными на нас взглядами, девушка неожиданно заговорила о том, что наполнило ее глаза грустью – но грусть эту в те мгновения видел только я. Услышанное потрясло меня, не смотря на то, что было понятным без объяснений, да вот редко приходилось задумываться о чем-то подобном. Вроде той теории о счастье, когда все функционирует... Самым удивительным показались безмятежные улыбки на лицах вокруг, хотя, наверняка, жизнь здесь не была такой уж радостной. Но Лекси удалось устроить настоящий праздник, и я в очередной раз убедился, что в ее шутке «упала с неба» была доля правды. Она стремилась дать как можно больше душевного тепла тем, у кого не было никого или же, что намного страшнее, от кого отказались собственные дети. Так случилось с Кларой – а теперь, благодаря необыкновенной девушке, которую я бережно держал в объятиях, пожилая леди праздновала свое семидесятилетие в большой и дружной семье.

Даже сквозь самую тёмную ночь
Может пробиться яркий луч света.
Этот свет
Исходит из потаённых глубин твоей души –
Это твоя сущность.


После танца Лекси взяла меня за руку, уводя из ярко освещенного зала на маленькую открытую веранду. Она сказала всего три слова, три тихих, ласковых слова, от которых моему бескрылому сердцу захотелось невозможного – взлететь.
- Пойдем, подышим счастьем.
Воздух был кристально чист, звуки легки. Мы стояли рядом у перил и смотрели вверх, на небо, усыпанное звездами, которые в тот момент казались ближе. И я острее чувствовал каждый вдох, каждое мимолетное движение; улавливал легкий шелест в траве, плеск воды в реке, скрытой опустившейся на пригород темнотой. Я действительно дышал счастьем, дышал им полной грудью, сжимая в своей руке ее маленькую ладонь.
Лекси повернула голову, и наши глаза встретились.
- Ты даже не знаешь, что сделал в этот вечер. – Я замер, стараясь припомнить, когда именно напортачил, когда она с мягким укором добавила: – Только не хмурься, сделал ты что-то очень хорошее.
Я смутился и покачал головой.
- Это ты позвала меня сюда.
- А ты пришел, и это главное. Кстати, не скажешь, почему? – Тут в ее глазах зажглись лукавые искорки.
- Почему что?
- Пришел. Из любопытства, да?
Вспомнив свой дурацкий вопрос о женщинах, я разозлился не на кого-то, а на себя, потому недовольно, будто с укором, и слишком поспешно обронил:
- Из-за тебя.
Теперь, кажется, не на шутку смутилась она. Опустила голову, словно хотела спрятать улыбку, тихую, счастливую, словно улыбалась она чему-то танственному. И мне снова показалось, что сердце вот-вот взлетит.

Вскоре она возвращалась
И проникала в мою жизнь,
Как мелодичный напев,
Как песня о влюблённых.


Прошло меньше недели, но уже на следующий день без Лекси я понял, как сильно скучаю. Все вокруг стало казаться мне фальшивым, никчемным. Разговоры о прибыли, обсуждение пиар-кампаний и выигрышных ходов, внимание фотографов к моей персоне на каждом шагу, даже когда никто не мог знать, где я – по крайней мере я так думал. А потом убеждался в том, что моя частная жизнь продана в угоду бизнесу. Я зарабатываю деньги и их зарабатывают на мне. Иногда, узнавая о сливе информации человеком из близкого окружения, я чувствовал себя более паршиво, чем обычно. Это был такой день.
«С тебя экрана хватит, чтобы играть».
До боли захотелось ее тепла. Быть может, эгоистично, да только накатило такое одиночество, пустое и отчаянное, что хоть волком вой. Сейчас я был тем, кто боялся темноты.
Неожиданно зазвонил телефон и, взглянув на экран, я тут же ответил. Чуть не признался с разбегу: «Я только что думал о тебе», но она заговорила первой.
- Привет. Ничего, что я позвонила, горошек? То есть... Роберт.
- А мне нравится, когда ты зовешь меня горошком. Потому что только ты так меня зовешь, - кажется, мой голос стал хриплым. Мне хотелось и не хотелось, чтобы она поняла дурацкие полунамеки, за которыми томится правда.
- Я скучала по тебе, - она произнесла это так быстро, что я подумал, послышалось.
- Что ты сказала?
- Я... неважно.
- Может быть, я тоже скучал.
- Почему?
- Потому что. Почему ты все время ерунду спрашиваешь? – отчего-то вспылил я.
- Это не ерунда. Тебе нравится уходить от темы.
- Какой темы? Почему я скучал?
Она не отвечала.
- Лекси?
Снова молчание.
- Если ты не отключаешься, значит слушаешь. А если спрашиваешь, значит... Хорошо, скажу, скучал я, потому что скучал. Потому что мне нравятся шатенки, вернее, только одна – та, которая считает, что у меня проблемы. У меня и правда большие проблемы.
- Какие? – спросила она чуть слышно.
- Кажется, я влюбился в ту девушку.
Когда раздались гудки, мое сердце уже не стремилось взлететь. Оно словно сорвалось с высоты и со всей силы шмякнулось об асфальт.
В какой-то момент показалось, что его еще можно реабилитировать. Какой идиот говорит – влюбился в ту девушку? Она ведь не поняла... Но что-то подсказывало мне, что поняла. Только вот я ей не нужен.

Сегодня ночью ты убила меня своей улыбкой,
Такой красивой и необузданной...


«Пойдем, подышим счастьем...» - сказала она. И тот вечер мог бы стать лучшим из тех, что были в моей жизни, если бы не следующий. Такой, казалось бы, прозаичный – никто до нее не звал на свидание с целью уборки зала – но мы провели вместе несколько незабываемых часов. Говорили в нашей излюбленной манере, то серьезно, то несерьезно, но так, будто знали друг друга всегда. Дурачились, подметая полы, снимая гирлянды и вынося мусорные мешки, а потом, наведя чистоту, исполнили без музыки, в пустом помещении один-единственный танец. Не вальс и не танго, всего лишь медленные шаги вперед-назад под стук наших сердец, но тогда казалось, что даже я умею танцевать. Все это будто снилось...
Мне снилось, что мы не расстались, и после ужина в уютном ресторанчике я довез ее до дома. Снился дождь, хлынувший с потемневших небес, когда мы прощались у подъезда. И то, что было потом, тоже...
- Как же хорошо!
Она засмеялась и, вместо того, чтобы бежать домой, подбежала ко мне. Обхватила за пояс руками, запрокинула голову к небу, ловя ртом крупные капли.
- Тебе хорошо? Скажи, ты счастлив, горошек?
Я смотрел на нее – на залитое дождем лицо и мокрые волосы, на слипшиеся длинными иголочками ресницы, милые ямочки на щеках – и мне было хорошо, только сказать этого не мог. Ее улыбка, такая красивая, такая необузданная, просто убивала меня. Ее радостный смех звучал в моих ушах снова и снова.
- А можно... – начала она, но прервалась, будто не решаясь договорить.
- Можно, - ответил я, не дожидаясь продолжения.
- Я хотела украсть тебя ненадолго... Всего на часик. Побудешь со мной?
- Да.

За неимением мужской одежды, Лекси дала мне клетчатый плед, предложив укутаться «по-шотландски» – что бы это ни значило. Сама же переоделась в сухие джинсы и рубашку с коротким рукавом. Мы сидели рядом на диване и пили горячий чай, пока промокшие вещи сохли в ванной комнате. За окнами все еще лил дождь, его свежая прохлада врывалась в приоткрытое окно, его шум звучал умиротворяющим ритмом. А когда усилился ветер, капли стали биться о карниз слаженно и монотонно – тук-тук-тук, тук-тук-тук...
Я понял, что заснул, как только расслабленное тело начало терять опору, сползая на бок вдоль спинки дивана – и тут же дернулся, выпрямляясь.
- Не так резко, горошек.
- Лекси?
Я открыл глаза. Она сидела рядом, положив голову на сложенные руки, и смотрела на меня. Тьму в комнате рассеивал бледный свет бра.
- Извини, что заснул. Не знаю, как так...
- Нашел, за что извиняться. Ты мне не мешаешь, спи.
Она протянула руку и коснулась моих волос, пропуская отросшие пряди между пальцами. Это было приятно. Наверное, нам обоим, потому что Лекси улыбнулась, заглянув мне в глаза. Потом ее взгляд, как полусонная ласка, скользнул по моей щеке, задержался на губах. Я почти не дышал, когда наши глаза встретились снова.
Это был повторением того, что могло не повториться. Она будто говорила: «Один раз я сказала тебе «да», больше не буду. Пойми сам. Не спрашивай».
И, не спрашивая, я неспешно привлек Лекси к себе. Ее пальцы прошлись по моей шее, совсем легонько, но я вздрогнул от удовольствия. Мой прерывистый выдох, казалось, обжег ее губы, побудив раскрыться. И мир вокруг меня поплыл, заставив плотно сомкнуть веки, когда мы слились в поцелуе. Она казалась такой маленькой в моих руках. Я не мог оторваться, впитывая ее вкус, запах, каждое движение, звук. Всю ее... Я жадно пил ее дыхание, поглаживая пальцами волосы, обводя ладонью изгиб спины, прижимал к своей груди. Ей не хватало воздуха, как и мне. Но еще больше мне не хватало ее – даже когда Лекси была так близко.
- Роб, ты не будешь смеяться? – спрятав лицо у меня на груди, шепнула она. Когда-то шутила по поводу моих горящих ушей, а теперь сама не могла скрыть румянец, заливавший шею и щеки.
- Смеяться? Почему?
Я заправил прядку волос ей за ухо только потому, что нестерпимо хотел провести пальцами по нежной порозовевшей коже. Казалось, мои колени созданы для того, чтобы она сидела на них вот так, обнимая меня.
- Это был мой первый поцелуй. И, наверное...
Но я снова притянул ее к себе и поцеловал. Потом уткнулся носом в изгиб ее шеи, вдыхая запах. И она замерла, прильнув теснее, снова расслабляясь в моих руках.
- Я думала... это будет нелегко... неловко. Спасибо тебе.
- Спасибо за что?
- Об этом не говорят, но это чувствуют. Может, не стоило признаваться...
- Ты будто преступление совершила, - улыбнулся я. Коснулся губами ее волос и взволнованно шепнул: - Ты особенная, Лекси. Ты даже не знаешь, какая ты особенная.
- В том и беда, что знаю... – пробормотала она, поглаживая кончиками пальцев мои ключицы. Потом быстро поцеловала в подбородок, осторожно отстранилась и встала. – Одежда уже высохла, да и дождь закончился. Может, вызвать тебе такси?
Она старательно изображала беззаботность, я это видел и чувствовал, но понять, что сказал или сделал не так, не мог. То есть, у меня не было планов на ночь, не было намерения соблазнить или совершенно невинно уснуть в ее постели. Разумеется, я собирался домой, но не ожидал, что предложение уйти будет таким прямолинейным после того, как мы стали еще ближе.
Нет, такую реальность не хотелось выдавать за сон, пусть признавать ее было больней. Почему девушку, так трепетно и пылко подарившую мне свой первый поцелуй, задело мое признание? Почему она, искренне желая мне счастья, не хотела им стать?

Всю ночь мое сердце пребывало в глубокой коме. Я не спасался выпивкой, не вышибал клин клином, чтобы подавить грусть напускным весельем. Всю ночь я слушал дождь. Смотрел на дождь. И видел в оконном стекле ее лицо...
- Роберт, это Клара.
Ее звонок был самым неожиданным в то утро.
- Доброе утро, Клара, могу вам чем-то помочь?
- Пока Алексис спала, я нашла ваш номер в ее телефоне. Неужели вы не придете к ней? Знаю, эта девочка очень упряма, но она ждет вас.
- Не думаю, что мой приход ее обрадует. Мы только вчера говорили по телефону, и...
- Вечером я дежурила у нее в палате. Она плакала после вашего звонка, Роберт. Я же видела.
В груди что-то дернулось, как от разряда дефибриллятора, посылая болезненный импульс в мозг.
- В палате? Она в больнице?
- А вы не знали?
- Чего?
- Лекси вам не говорила? Ничего, приезжайте в Университетскую больницу. Я вас встречу, перезвоните.

«Вот что-то сдало бы – понял».
«Ты здесь не самый необычный».
«Не то, чтоб я совсем отсталая была, просто занята была в последнее время...»
Я стоял на ватных ногах у окна в коридоре, слушая Клару, что заботливо поглаживала по руке. Она говорила мне «милый мальчик», а я почти не видел ее лица, оно попросту расплывалось перед глазами, превращаясь в светлое пятно. И я стал смотреть в окно на бледное небо, на его отражение в лужах, на влажные листья деревьев, бросавшие под порывами ветра капли в стекло.
- После операции все было хорошо, но нас предупреждали, что могут быть инфекции, ведь организм только начал приспосабливаться. Лекси уже год принимает иммунодепрессанты, чтобы не было отторжения. После трансплантации печени такое бывает. И все было хорошо, вы же видите, какая она живая и активная девочка. Только от таблеток ее иммунитет слабее.
- И что случилось? Ей совсем плохо? – прохрипел я.
- Похоже, воспаление легких. Простыла где-то, может быть, вымокла – она такая, непоседливая, не очень осторожная. Вот я давно говорила, что нужен парень, чтобы контролировал, а она только отшучивалась... до сих пор. Пока не начала плакать после разговора с вами.
- Это я виноват. Лил такой дождь, а я...
- Вы же не знали. И не потому она плачет. Я ведь тоже женщина и все понимаю. Она боится влюбляться, а еще больше боится, что кто-то влюбится в нее. Но так нельзя. Нельзя другим нести добро, давать любовь, а самой от других не принимать. То есть, от нас-то, брошенных пенсионеров, принимать легко, от родителей и друзей тоже, а вот любовь мужчины – это совсем другое. Я же видела, как вы на нее смотрите. - Неправильно истолковав мое молчание, Клара заговорила тише, но в ее голосе не было упрека. - Конечно, кого-то может напугать все это, осуждать никто не будет. И если вы уйдете сразу, может быть, ей будет легче.
- Я не хочу уходить. Хочу увидеть ее.

Она всегда брала меня за руку
И говорила, что я ей нужен.


Можно было сесть на стул, но я осторожно опустился на койку рядом со спящей Лекси. Взял ее за руку, поглаживая прохладные пальцы. Не знаю, сколько времени прошло, как долго я смотрел в ее бледное лицо, сколько минут вслушивался в почти неуловимое дыхание, но когда маленькая ладошка шевельнулась в моей, встретить взгляд этих ясных глаз-незабудок оказался не готов.
Поначалу подумал, прогонит. Только она чуть заметно улыбнулась:
- Привет, горошек.
Я лишь кивнул, сглотнув комок в горле.
- Сдала я, видишь? Бракованная.
С трудом сдерживаясь, чтоб не вспылить, я отвернулся к окну. Только и сказал:
- Дурочка. Какая же ты дурочка!
- Твоя правда, - согласилась она уныло.
- Я думал, ты мне веришь. Говорила, говорила, только самого главного не сказала.
- Ну зачем тебе на такую меня смотреть? Зачем? Ведь своих забот хватает.
На этот раз спокойно ответить я не смог. Даже руку ее выпустил...
- Да каких забот? Или ты думаешь, что мне сердце давно прооперировали и электронный аппарат вставили – за деньги все можно?
Ее пальцы снова нашли мои.
- Не обижайся, горошек. Вы, парни, слабее. Уязвимее, хоть кажетесь или хотите казаться крутыми. Переживать же будешь.
- Лекси...
- Я справлюсь, увидишь. Хочу убедиться, что ты поправишь демографическую ситуацию. - Улыбнуться в ответ на ее шутку не получилось. - Преступление бросаться такими генами. Знаешь, какими красивыми твои детки будут?
Она погладила меня по волосам, и я уткнулся лицом ей в ладонь.
- Тебе надо было сказать. Если бы я знал, не стал...
- Чего не стал бы? – И тут ее глаза наполнились слезами. – Если ты хочешь сказать...
Не хотел я этого говорить. Просто туго соображал от страха за нее, из-за чувств, что теснились в груди, сжимая все внутри.
- Уйди лучше, ладно? Нечего тебе здесь делать, раз так.
- Думаешь, жалею? Ни о чем я не жалею, ни о миге с тобой. Я ведь тогда правду сказал.
- Когда? – Конечно, не спросить она не могла. В этом вся Лекси.
- Ты знаешь, когда.
- Не помню.
- Все ты помнишь, только боишься. Как той темноты. Но я не буду темнотой, я могу стать светом, как ты для меня. Если хочешь. Я не могу тебя заставить, и, наверное, уберечь от всего не смогу.
- Горошек, тебе кажется, что ты влюбился, тебе только кажется.
- Уже нет.
- Уже так не кажется?
- Теперь я уверен. Если ты хочешь...
- Перестань это повторять.
- Если хочешь, чтобы узнал, какими красивыми будут мои дети, придется помочь.
- Что?..
- Ладно, лучше мне, и правда, уйти, раз не нужен.
- Нужен, - шепнула она, а я притворился, что не слышал.
Поднялся, отступил назад. С гордым видом ушел...
...чтобы вернуться через полчаса. Чтобы увидеть, как на ее бледных щеках проступит румянец, как в глазах появятся слезы.
- А вдруг я не смогу?
- Сможешь. До тебя я счастьем дышать не умел, а теперь научился, видишь? – Я присел на корточки у изголовья больничной кровати. И теперь Лекси улыбалась и плакала одновременно.
- Знаешь, я вчера смотрела «Помни меня». Правда, медсестра хотела выключить, потому что пока мне противопоказаны такие сильные эмоции. Но не тут-то было.
- Мне жаль, если расстроил.
- Нет, я поняла, как важно все делать вовремя. Ведь в последние дни больше всего я боялась, что ты не придешь. А ты пришел. Я так этого хотела, горошек.
Я потянулся к ней, бережно обнимая. Поцеловал в мокрую щеку.
- Можешь обнять сильнее, не рассыплюсь.
- Как скажешь.
- Люблю тебя, очень-очень-очень.
- Полегче, кое-кому противопоказаны сильные эмоции.
- Кому это? – по привычке не удержалась от вопроса она, и я смиренно улыбнулся:
- Горошку, конечно.

Она не хотела, чтобы любовь закончилась,
Она всегда надеялась, что это настоящее чувство.


***


* Все цитаты в тексте взяты из песни Reamonn - Tonight (перевод позаимствован с сайта "Амальгама").


Источник: http://www.only-r.com/forum/38-411-1
Мини-фанфики gulmarina gulmarina 1494 28
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Слава открывает одни двери и закрывает другие."
Жизнь форума
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!
4
Наш опрос       
Какой стиль Роберта Вам ближе?
1. Все
2. Кэжуал
3. Представительский
4. Хипстер
Всего ответов: 243
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 12
Гостей: 12
Пользователей: 0


Изображение
Вверх