Любовь и дружба
Наступил май, нежный, цветущий, солнечный. Воздух был напоён ароматами весны, ясные дни чередовались с дождливыми, но даже в дождях – грозовых, чистых, свежих – была своя прелесть. И хоть приближались экзамены, у девчонок было приподнятое настроение. Они с энтузиазмом, дремавшим в холода, готовились к предстоящим зачётам. Вика полностью посвятила себя учёбе, твёрдо ходя по земле, Леся же с лёгкостью справлялась с любым заданием, потому что была счастлива и витала в облаках. Время летело быстро, поэтому некогда было развлекаться, но Пашка очень внимательно к ней относился, часто провожал домой – и прежние недоброжелательницы Леси просто зеленели от зависти. Горин дал «первым красоткам» от ворот поворот, выказывая предпочтение тихоне, хоть Леся и не ходила в школу в модной одежде и с причёской – она вела себя как прежде, не выделяясь. Но всё равно стала предметом разговоров – ведь самый видный парень в школе (да что там в школе – в городке!) проявлял к ней повышенный интерес. Горин заметно изменился – стал более открытым, добродушным и не таким заносчивым. Иногда на него нападала странная меланхолия, и наблюдательная Вика очень надеялась, что это первые симптомы влюблённости. Она, в отличие от других девчонок, запавших на Пашку, трезво оценивала ситуацию, потому что не смотрела на Лесю ни с завистью, ни со злостью – и видела, что Горин относится к ней скорее как к подруге, чем к возлюбленной. Надо раз и навсегда это выяснить. Иначе зачем морочить человеку голову?
Случай представился Вике неожиданно. И на тот момент она, конечно, желала, чтоб лучше он никогда не представился, чем при таких обстоятельствах... Их классной руководительницей была учительница географии, а рядом с её кабинетом располагалась небольшая подсобка, где хранились всяческие предметы разной степени необходимости: книги, карты, глобусы, макеты и прочее. Ученики называли её «каморкой с хламом», потому что там невозможно было что-то найти, а в темноте так вообще небезопасно – сам чёрт мог бы ногу поломать. Однажды ученик, посланый в подсобку за пособием по географии, ничего не нашёл и, вернувшись после пятнадцати минут, так и сказал. На что географичка насмешливо заметила:
- Значит, там надо навести порядок. А займутся этим дежурные после уроков.
Пашка усмехнулся, но, сообразив, что они с Викой и есть те самые несчастные дежурные, обречённые рыться в хламе, возмутился:
- А почему мы? Там за неделю не разгребёшь.
- Ну, хотя бы начните, Пашенька. Физический труд полезен для здоровья и развития, – ответила учительница.
- Но... Марья Семёновна...
- Можете начать прямо сейчас, Горин. Я освобождаю вас от урока. Только не халтурьте. Проследи за ним, Вика.
Пашке ничего не оставалось делать, как повиноваться. Собрав вещи в рюкзак, он уже хотел идти, но учительница остановила:
- А рюкзак положи, Паша. А то ещё появится желание удрать. Ровно через два часа попросите ключ у технички. Я её предупрежу.
Горин швырнул вещи на место и пошёл в коридор. Вика последовала его примеру, так же не горя желанием заниматься раскопками.
- Сколько времени прошло? - невесело поинтересовалась Вика.
- Сорок пять минут. Тут можно задохнуться от запаха пыли. Даже окна нет...
- Не ной. Поставь лучше этот глобус на шкаф.
- Давай. Слушай, тебе что, больше всех надо? Можно просто посидеть и уйти потом домой. Я вообще не понимаю, почему техничка не убирает и здесь. Полы-то она везде моет.
- Это не входит в её обязанности. Ты такой лентяй, Горин. Как ты вообще обходишься без няньки? - фыркнула Вика с презрением.
- Просто я не понимаю, почему должен убирать здесь. Я ученик, а не уборщик.
- Да, поэтому предпочёл бы всё свалить на бедную пожилую женщину, которая еле тягает ведро.
- Тогда шла бы на пенсию. Между прочим, эта техничка – крутая бабка. Я подарил ей плейер, и теперь она моет полы в наушниках.
- Ещё скажи, пританцовывая, – скептически отозвалась Вика, складывая книги на полки.
- Вполне возможно.
- Ты ей, может, из большой скромности и свой диск с автографом подарил?
- Она сама попросила, – пожал плечами Пашка.
- Ты просто неподражаем, – ухмыльнулась Вика, поражаясь масштабам его самолюбия в очередной раз.
- А что? Я ведь... – Пашка замолчал, уставившись на Вику. – Что это было?
- Звук запираемой двери.
- Она что, нас закрыла? Эта твоя «бедная пожилая женщина»?
- Заткнись и постучи.
Пашка принялся барабанить в дверь, но никакой реакции не последовало.
- С какой стати она нас закрыла? И почему не слышит? - возмутился он.
- Угадай с трёх раз, Горин. Бабка заслушалась «Струн». Огромное тебе спасибо за столь щедрый дар.
- Нечего язвить. Она просто не подумала, что здесь кто-то есть. Хотя, как узнала, что дверь открыта? Могла бы и проверить.
- Она и проверила. Дверь открылась и закрылась, пока ты распространялся о пенсии.
- Ты видела, что она там была, и промолчала?
- Я же не думала, что она нас закроет. К тому же она не вошла – и я не видела, кто там.
- И я ещё виноват? – Пашка бросил на Вику недовольный взгляд.
- Ладно, хватит друг друга обвинять. Может, у неё скоро закончится диск, и она услышит?
- По-моему, она уходит... – прислушиваясь к шуму в коридоре, сообщил Горин.
- Как это уходит? Там что, нет никого?
- Наверное. Иначе люди бы откликнулись.
- Этого ещё не хватало! Эта бабка могла догадаться, что мы здесь. Географичка ведь предупредила её насчёт нас.
- Может, у неё склероз? Такое бывает на старости лет, – хмыкнул Пашка.
- Не смешно, – Вика уселась на на столик в углу, потеряв всякое желание заниматься уборкой.
- Что, отпала охота работать? Как непохвально, Светлова.
- Заткнись.
- Ты ещё и грубиянка... Где твоё чувство юмора? Любая другая девчонка была бы на седьмом небе от счастья.
- Ну да, разумеется. Наедине с такой звездой, как ты.
- О чём я и говорю...
Вика подняла голову, намереваясь смерить Пашку презрительным взглядом, но, к своему удивлению, обнаружила, что он шутит. Его синие глаза искрились от смеха.
- Ладно уж, звезда. Хочешь бутерброд? - сменила Вика гнев на милость.
- Ух ты, какая запасливая. Что, на диете? - подколол Пашка, усаживаясь напротив Вики на стопку книг.
При том так уверенно, будто это был трон. Конечно, шаткая конструкция не выдержала, и парень с грохотом приземлился на пыльный пол. Глядя на это, Вика покатилась со смеху. Пашка бросил на неё грозный взгляд, но потом тоже засмеялся. На глазах Вики даже выступили слёзы – так долго и громко она не хохотала уже очень давно.
- Вот до чего доводит самоуверенность, – пояснила она.
- Лучше бы я сразу сел на пол.
- А ты даже смеяться умеешь... Я раньше не замечала.
- Я полон сюрпризов. Так где обещаный бутерброд? Я его честно заслужил.
- Потому что, как недотепа, упал в пыль?
- Потому что «я у твоих ног». Спасибо не говори.
- Это не твоя песня. Так что не умничай. Ладно, вот твой бутерброд, – улыбнулась Вика.
Пашка принялся уплетать его с такой жадностью, будто сто лет не ел.
- Похоже, это ты на диете... – вырвалось у Вики.
- Может, и запить что-нибудь есть?
- Я тебе не ходячий буфет.
- Не злись. Я – растущий организм.
Вика смотрела на него и невольно думала, как когда-то могла считать его занудой и задавакой. Он довольно мил... и от скуки с ним точно не помрёшь. Только вот, к сожалению Леси, слишком большой приколист, чтобы быть романтиком. По крайней мере, Вике так показалось.
Прошло около часа, и фонтан взаимных шуток иссяк. Пришло время серьёзной беседы. Если бы Вике недавно сказали, что скоро она будет о чём-то подобном болтать с Гориным, она бы точно посчитала говорившего ненормальным. Но в «экстремальных» условиях всё может быть... И, рассуждая о том, о сём, Вика незаметно приблизилась к волновавшей её теме. Она уже знала, что музыка очень важна для Пашки, что он всегда хотел писать песни и, если получится, их исполнять - и Вика ему верила. Он не пытался скрывать, что ему очень нравятся и популярность, и внимание, и беспокойная жизнь звезды – но так ли уж это плохо?
- Ведь больше всего тебе льстит обожание девчонок, так ведь? - спросила Вика.
- Ну, не буду отрицать – это приятно.
- Но ты играешь их чувствами, – упрекнула Вика.
- Почему? Они любят на расстоянии. Я - один из многих кумиров. Так всегда было и всегда будет. Я никого специально не обманываю. И ничего не обещаю.
- А знакомые девчонки – из класса, например?
- Я веду себя с ними, как обычный парень. Как многие парни... Даже если б я не стал певцом, я бы ходил на свидания, с кем-то встречался...
- Ну да, с каждой по очереди.
- Это видимость, – пожал плечами Пашка.
Будет тут невинность изображать! Вика посмотрела на него. Пашка сидел в расслабленной позе, прислонившись спиной к стене, и тоже смотрел на неё – своими синими-пресиними глазами. Она скользнула взглядом по его лицу и отвернулась. Глядя на эти губы, ей надо было думать о том, что Пашка нагло лжёт. А она думала только о том, какие сладкие, должно быть, поцелуи, которыми он одаривает других. Хорошо же она влипла, нечего сказать. Леся – вот о ком ей надо думать и говорить!
- Давай начистоту, – предложила Вика.
- Давай, – согласился Пашка.
- Ты ведь только ещё один ограниченый представитель мужского пола, ценящий лишь внешность.
- В переводе, я типичный самец, недалёкий и любящий глазами. Это ты хотела сказать?
- В яблочко. Просто подыскивала смягчающие смысл выражения.
- Да что ты, не стесняйся. От критики ещё никто не умирал.
- Я... не критикую. Только пытаюсь понять мужскую логику.
- О, она так же неопределённа, как и женская.
- Слушай, ну ответь честно – ты вообще способен влюбиться? И я имею в виду не длинные ноги, грудь и пероксидные волосы.
- Как ни странно, способен. И даже больше – влюблён.
- Что? - невольно вырвалось у Вики.
- Прости, если разочаровал, но сердцу не прикажешь.
- Вместо того, чтобы плести банальности, сказал бы лучше, кто она, – выпалила Вика с негодованием. Но, спохватившись, добавила: – Извини за любопытство, но... вдруг это лишь очередное увлечение? Почему ты не можешь влюбиться в Лесю? Она ведь особенная. Она добрая, милая, искренняя... Ну скажи, чем она плоха? Если бы ты вгляделся повнимательней... Почему ты не хочешь увидеть её глаз из-под этой чёлки пай-девочки?
Пашка поднялся на ноги и теперь уже стоял напротив, с улыбкой глядя на надутую Вику. Какая же она упрямая – не переубедить!
- Я бы с радостью, но дело в том, что я увидел другие глаза... и с тех пор вижу только их. Они красивые, нежные и такие же зелёные, как листья берёз. Они долго прятались от меня за стёклами очков, и всё-таки я их разглядел.
У Вики внезапно пересохло во рту.
- Что?.. Нет... Этого не может быть... – чуть слышно произнесла она, побледнев.
Пашка протянул руку и осторожно снял её очки. Но когда его пальцы ласково провели по щеке, Вика будто очнулась и оттолкнула его руку.
- Мне не нравятся такие идиотские шутки. Поэтому лучше прекрати, – с дрожью в голосе добавила Вика, избегая его взгляда.
- Я и не думал шутить. Ты спросила, я ответил, – спокойно пояснил Пашка.
- Я не об этом спрашивала. Я вообще говорила о Лесе. О моей лучшей подруге, ясно тебе?
- Ясно. Но ты хотела знать, почему я не могу влюбиться в неё. Я был бы рад сделать для тебя всё, о чём ты попросишь... или что прикажешь, – с улыбкой поправился Пашка, - но только не это.
Он шагнул ей навстречу, и Вика тут же отшатнулась от него. Она зажалась в угол, дрожа от волнения, возмущения и замешательства. Слёзы стояли в горле, мешая говорить. А он смеет улыбаться! Да он ведь просто смеётся и над ней, и над Лесей! Переполненная благородным гневом, Вика вновь обрела дар речи, чтобы выплестнуть на ненавистного Горина всё своё негодование.
- Тебе смешно, не правда ли? Как забавно – рассорить лучших подруг. Но знаешь, что? Не удасться. Можешь вешать эту лапшу на уши других дурочек. По-моему, ты просто подонок. Так что уйди, оставь меня, понял? Я не хочу ничего слышать. И ещё меньше хочу видеть тебя. Мне противно твоё общество.
Толкая свою пламенную речь, Вика смотрела куда-то на его подбородок, чтобы не потерять мужества, поэтому не видела, как изменилось выражение лица Пашки. Он уже не улыбался.
- Я был бы рад уйти, но некуда, – съязвил он, снова отступив к стене. – А насчёт остального... боюсь, у тебя тоже нет выбора. Можешь, конечно, заткнуть уши и закрыть глаза, но не думаю, что ты действительно этого хочешь.
Вика возмущённо вскинула голову и, забыв об опасности, взглянула на него.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что ты врёшь. Я совсем не так безразличен тебе. И не противен, как ты пытаешься показать. Иначе ты бы не забилась в угол, испугавшись меня, – почти равнодушно пояснил Пашка.
Что-то в его голосе и глазах кольнуло Вику в самое сердце. Кажется, она действительно обидела его. Или только задела самолюбие?
- Я тебя не боюсь, – попыталась Вика оправдать свою позорную капитуляцию. – Я просто...
- Ты просто избегаешь моего взгляда. И боишься, что я до тебя дотронусь.
- Нет. Это ерунда, – ожесточённо замотала она головой.
С ужасом Вика смотрела, как Пашка приближается к ней. Бежать было некуда.
- Отойди от меня, – почти что жалобно произнесла Вика. – Я правда не боюсь тебя. И ты мне не противен. Я это сказала от злости.
- Я знаю, что ты меня не боишься в том смысле, в каком девчонки могут бояться парней, с которыми остаются закрытыми в каморке. Я имел в виду другое. Вот это... - Пашка просто взял её за руку, а сердце Вики, казалось, подкатилось к горлу.
- Пожалуйста, не надо... – сквозь слёзы прошептала она. Он склонилсяя к её лицу, и губы, о которых она так часто преступно мечтала, оказались совсем близко. – Не надо... Это предательство.
Пашка отступил на шаг, неприятно поражённый словами Вики.
- Чьё предательство? – теперь настала его очередь возмущаться, и он не собирался молчать. – Чёрт, мне надоело. Это же абсурд. Я не могу приказать себе влюбиться. И уж ты тем более не можешь приказать, в кого мне влюбляться. Я не собираюсь каяться в своих чувствах. Это не преступление. И не предательство.
- А как это ещё назвать? Леся – моя подруга. Я никогда так с ней не поступлю. Ни один парень не стоит этого, тем более тот, который лжёт, - отрезала Вика, которая видела единственный способ защиты – нападая.
Но на этот раз Пашка не обиделся. Он просто терпеливо дождался, пока Вика, удивлённая его долгим молчанием, посмотрит ему в глаза. И когда она это сделала, его взгляд рассказал ей больше, чем все слова. Но реакция Вики была неожиданной. Не в силах справиться со своими эмоциями, она расплакалась, сжимая руками плечи и повторяя:
- Как ты мог, Пашка? Как мог так со мной поступить?
Она плакала так долго и так горько, что Пашке стало не по себе.
- Успокойся, ну пожалуйста... Не плачь, – прошептал он, привлекая её к себе.
Сначала Вика попыталась отстраниться, но потом уткнулась лицом в его майку, вымочив её слезами.
- Я не хотела, чтобы так произошло. Никогда не давала повода надеяться, что твои чувства взаимны... Я даже не подозревала о них... – сбивчиво бормотала Вика.
Он положил ладонь ей на голову, ласково гладя по волосам.
- Если ты хочешь, чтобы я извинился, я скажу это. Прости меня. Я опять буду банален, но я ещё никогда ничего подобного не испытывал.
- Замолчи же! – прошептала Вика чуть слышно, хоть и мечтала слушать его всем сердцем.
Его пальцы запутались в непокорных густых кудряшках, Пашка уткнулся подбородком ей в макушку, покачивая Вику, как маленькую девочку.
- Не вини себя, Вика. Сразу было ясно, что твой план ни к чему не приведёт. Леся просто придумала меня. У нас нет ничего общего. Она хорошая девушка, добрая, милая, симпатичная. Но мы ведь совсем разные, пойми... Она превратила меня в идеал, но ты ведь знаешь, что я далёк от совершенства. А ей нужен тот, кто поймёт её, кто будет её лелеять и любить. Но это не я.
- Почему ты так уверен? - всхлипнула Вика.
- Потому что люблю
тебя.
Эти слова подействовали на девушку отрезвляюще, и она снова отпрянула от Пашки. На этот раз он послушно отошёл.
- Я не лгу, Вика.
- Неужели? И почему ты меня любишь? - пытаясь сбить его с мысли каверзным вопросом, поинтересовалась девушка.
- Что значит, почему? Так получилось. Я это почувствовал – и всё. Ты не похожа на других. Ты будто моя другая половинка – упрямая, дерзкая, смелая. Ты как огонь – твои волосы, твой смех, румянец на твоих щеках. Тебя невозможно не любить...
Сердце Вики билось так сильно, что ей казалось будто Пашка говорит шёпотом. И она могла бы поклясться, что он и сам покраснел – даже загар не мог этого скрыть. Он выглядел очень взволнованным, а Вика привыкла видеть его спокойным и уравновешенным – такой была и она сама. Тем не менее, Вика не могла поддаться чувствам, поэтому резковато оборвала его:
- Если бы это было так, у меня была бы толпа поклонников. А я что-то ни одного не вижу.
- Значит, они слепые. На моё счастье.
Пашка, Пашка. У него на всё есть ответ! Вика вздохнула.
- Ты слишком самоуверен. Никакого счастья тебе от этого не будет – уверяю.
- Тебе так нравится видеть меня несчастным? - спросил он.
- Не знаю, не видела.
- Что ж, тебе представится такая возможность.
Она посмотрела в его погрустневшие глаза. Сердце её дрогнуло, но не голос.
- Не пытайся меня разжалобить, Горин. Ты совершил ошибку. Ты должен был понять, что я не предам Лесю. Мне не нужны эти признания. Я их не хотела и не ждала. Честно говоря, я даже не думала, что ты на них способен.
- Теперь ты хоть веришь мне?
- Верю. Но ничего не жди взамен.
- Как хочешь.
- Отдай мои очки, – сухо потребовала Вика.
Он протянул их ей, и девушка положила очки в карман.
- Ещё что-нибудь? – с невесёлой усмешкой спросил Пашка.
- Да. Когда мы выйдем отсюда, пусть всё останется, как было.
- Не думай, что я так легко откажусь от тебя.
- Тебе и не придётся. Нельзя отказаться от того, чего не имел. Я ничего тебе не сказала...
- Может быть, ты и не сказала. Зато сказали твои глаза.
Вика тут же опустила голову, как будто он поймал её на месте преступления.
- Не ставь мне ультиматумов, Вика. Если ты очень хочешь остаться верной Лесе, хорошо. Но, по-моему, это несправедливо. Мы не должны страдать оттого, что она сотворила себе кумира.
- Не смей издеваться.
- Я и не издеваюсь. Это ведь правда, Вика.
- Ты точно пообещаешь больше не говорить обо всём этом и не преследовать меня?
- Да, – просто ответил Пашка.
- И ничего не попросишь взамен?
Грустный взгляд Пашки скользнул по её лицу, задержался на губах, и Вика испугалась, поняв, чего он попросит. Но Пашка только чуть улыбнулся и покачал головой. Вика услышала за дверью шаги и поняла, что спасена. Но почему-то не обрадовалась. Наоборот, ей хотелось плакать. Она снова посмотрела в синие глаза Пашки и тихо спросила:
- Тогда можно попросить мне?
Он молча кивнул.
- Скажи мне это... один, последний раз.
Она ничего не уточнила, но Пашка всё понял. Он медленно подошёл к Вике, заглянул в её полные слёз глаза и произнёс:
- Я люблю тебя. Каждую твою веснушку, каждую твою слезинку, каждый завиток твоих рыжих волос. Засыпая, помни, что я думаю о тебе. И все свои песни я теперь буду писать и петь только для тебя, Вика.
Солёная слезинка соскользнула с ресниц и потекла по щеке. Вместо ответа она нежно обняла Пашку за шею и коснулась губами его губ. Поцелуй получился лёгким и солёным, словно ветер принёс с моря прикосновение капелек воды. Не позволив себе продлить его и удержать, Вика отошла от Пашки, собираясь постучать в дверь. Но перед этим она повернулась к парню и тихо сказала:
- Знаешь, я вовсе не смелая. В моих очках простые стёкла – и я ношу их только для того, чтобы не показывать своих чувств. Они своего рода защита. Люди часто причиняют боль, и я не хочу, чтобы они знали, что твориться у меня в душе. В чём-то я не так уж отличаюсь от Леси.
- Я не причиню тебе боли.
- Нет... Я сама уже это сделала. И теперь понимаю, какой была глупой, когда думала, что всё в своей жизни контролирую, – с этими словами Вика достала ненужные очки и бросила в мешок с мусором. Потом громко постучала, обращаясь к уборщице:
- Тётя Шура, откройте нам, пожалуйста.
После недоумённого возгласа, раздавшегося за дверью, послышался звон ключей. Дверь распахнулась, и уборщица залепетала, извиняясь:
- Господи, деточки, я совсем забыла о вас. Вот старая курица, как же я так!
- Не беспокойтесь, всё в порядке, – успокоила женщину Вика.
Пашка тоже ободряюще улыбнулся и шепнул:
- Мы никому не расскажем.
Друг другу они не сказали больше ни слова. По какой-то молчаливой договорённости вместе вошли в класс и забрали рюкзаки, вместе побрели рядом по коридору, чуть соприкасаясь руками и мечтая, чтобы он был бесконечным, вместе вышли из дверей школы, чтобы, долго и печально посмотрев друг другу в глаза, разойтись в разные стороны...
Источник: http://www.only-r.com/forum/36-460-1
