Выбор. Часть 1 Первое впечатление заставило меня облегченно выдохнуть. Клиент был среднего возраста, не толстый, не лысый и… да что там, он был
нормальный. Когда я получила наряд на работу, мне лишь указали, в каком месте в баре будет сидеть заказчик, и, честно говоря, я испытывала некоторые опасения, что не смогу заставить себя быть достаточно любезной, если он мне будет неприятен. Но, слава богу, клиент действительно был нормальный, хотя я и видела его пока только в три четверти со спины. Но широкие плечи, обтянутые свитшотом, и линия офигительно мужественной челюсти уже настраивали на мажорный лад. Если бы я такого парня встретила в баре, еще в той, прошлой жизни, то положила бы на него глаз и, вполне возможно, сама бы затащила его в постель, просто ради удовольствия. С физиологической точки зрения он не вызывал отторжения. Но когда я подскочила к нему и, зазывно улыбаясь, уселась на высокий барный стул, он, повернувшись ко мне, ощупал меня таким тяжелым взглядом темных стальных глаз, что мне захотелось съежиться и уползти в какую-нибудь норку. Вместо этого я еще сильнее оскалила зубы и, подражая Шэрон Стоун, переложила ноги с одной на другую, продемонстрировав отсутствие белья.
Он поморщился. Серьезно – моя самооценка таяла со скоростью снега на сковородке. Что ему не так? Никаких особых пожеланий от клиента мне не передали. Мое упрямство как всегда проснулось некстати, и я, развязно открывая рот и перекладывая языком комочек жевательной резинки из-за одной щеки за другую, спросила:
– Дорогой, угостишь выпивкой?
– Это ты стоишь пятьсот долларов за ночь? – чуть прищурив глаза, не поверил он.
– А ты проверь! – подначила его я. – Мне же не за манеры платят, а за то, что я выделываю в койке. Будь спок, отработаю каждый доллар.
Он поднял руку, подзывая бармена, при этом не отрывал от меня темных глаз. Эх, мне бы такую уверенность! Когда ты просто взмахиваешь в пространство, а к тебе бегут со всех ног, боясь не угодить.
Он даже не взглянул в сторону бармена, даже ухом не повел, и мне пришлось самой сказать:
– «Смерть в полдень», пожалуйста.
Парень исчез, а приподнятая бровь клиента была мне наградой.
– Что? – сыграла я удивление. – Отличный коктейль, обладает свойствами афродизиака. Тебе тоже не помешал бы.
– А я уж думал, ты Хэмингуэя читала.
– Не выражайся при даме! – надула я губки.
Вернувшийся бармен чуть не уронил фужер, потому что мой клиент в этот момент захохотал. От души, открыто и искренне, запрокидывая голову и обнажая великолепную шею, которую мне внезапно захотелось поцеловать.
Я поняла, что пропала. В смысле, с одной стороны это было плюсом – клиент мне нравился, и мои страхи о том, что я могу нарваться на такого мужика, от которого меня будет тошнить, не оправдывались. Но с другой… С другой стороны, почему-то было унизительно ложиться с нравящимся мужчиной в постель за деньги. Вот уж не думала, что подвох будет меня ждать именно с этой стороны.
Я пригубила коктейль, пытаясь справиться с неожиданной растерянностью, и поправила сережку. Срочно надо было взять себя в руки. Отсмеявшись, он вдруг ловко выхватил у меня фужер.
– Эй, я еще не допила! – возмутилась я, а клиент поднес мой напиток к губам.
– Плохо перемешивал, почти всю игристость шампанского потерял, – отметил он, сделав глоток и возвращая мне мой коктейль. Его лицо стало более спокойным, хотя глаза все еще искрились смехом.
– Ну ладно, давай попробуем, – продолжил он, словно что-то решил для себя. – Может, ты действительно стоишь свои пятьсот долларов. И как же тебя зовут?
Я открыла рот, чтобы автоматически произнести: «Для тебя я буду кем угодно», но легкая полуулыбка в уголках его губ вдруг заставила меня сказать:
– Кьяра. Меня зовут Кьяра.
Он молчал, смешинки в его глазах погасли. Испугавшись, что я испортила игру, я решила прервать паузу и спросила в ответ:
– А как мне называть тебя?
– Роберт.
– Бобби, значит, – протянула я насмешливо, ожидая, что он оборвет меня.
– Он самый, – кивнул он, вдруг превращаясь снова в того угрюмого товарища, который встретил меня. – Иди, потанцуй.
– А ты?
– А я отсюда на тебя посмотрю.
– Посторожи мой коктейль, – развязно протянула я, сползая со стула.
– Не переживай, если он убежит, я куплю тебе новый.
Парень мне определенно нравился, и это меня все больше злило.
Я вышла на танцпол и принялась двигаться под музыку. Сначала я пыталась изгибаться демонстративно эротично, работая на клиента, но скоро музыка захватила меня, и я стала просто танцевать – для себя. Насколько я могла понять из рассказов других девушек, не часто попадался клиент, который мог тебя накормить, напоить или готов был тратить оплаченное им время на иные удовольствия, помимо интимных. Так что, несмотря на хмурость и неподатливость моего клиента, я должна была быть ему благодарна. Я и была.
Танцевала я долго. Сначала думала, что возможно, мой клиент разогреется и присоединится ко мне. Потом стала думать, что он вот-вот подойдет ко мне, схватит за руку и рявкнет, что он платил не за то, чтобы я тратила ночь на танцполе. Один раз, взглянув в его сторону и не увидев его, я испугалась, что надоела ему, и он бросил меня и ушел. Это было бы ужасно, так как, естественно, он не оплатил бы ночь, и мне попало бы от хозяина. Я запаниковала, но сразу же увидела его возвращающимся. Видимо, ходил в туалет или отлучался еще по какой–либо надобности. Я решила не искушать судьбу и вернулась к нему. Он даже не взглянул на меня.
– Натанцевалась? – спросил, потягивая что-то, что было в его бокале.
– Нет. Но ведь ты не за тем меня заказал, чтобы я тут прыгала, верно?
Он смерил меня взглядом своих странно темных глаз, и я вдруг подумала, что у него сильно расширен зрачок, поэтому глаза кажутся такими темными.
– Есть хочешь?
– Нет, спасибо, нас кормят, когда отправляют к клиенту.
Я не сказала ему, что и тогда почти не ела, потому что нервничала, и мне казалось, что меня просто вырвет, если я съем хоть кусочек.
– Допила? – он кинул на стойку несколько крупных купюр и встал
Я не допила, но сейчас мне не хотелось капризничать, и я поспешно отставила фужер и тоже сползла со стула. Получилось не очень изящно, я пошатнулась, и крепкая рука удержала меня, ухватив повыше локтя. Я вдруг подумала, что наверняка вспотела в такой духоте, и под мышкой, куда вцепились его пальцы, у меня влажно и липко. Стало стыдно и почему-то обидно, и я вдруг почувствовала, как слезы подкатывают к глазам. Это уже совсем ни в какие ворота!
Я отвернула лицо и захлопала ресницами, стремясь скорее остановить капли, закрывающие глаза пленкой, пока клиент вел меня к своей машине, так и не отпустив мою руку.
Я уселась на пассажирское сиденье, а он, не торопясь, обошел машину и сел за руль. Все так же молча вывел машину со стоянки и увеличил скорость.
Он ничего не говорил, не предлагал мне что-то сделать, но я подумала, что его внимательность ко мне должна быть вознаграждена, и что возможно, ему будет приятно, если я сделаю ему минет, пока он ведет машину. Я протянула руку и погладила его между ног. Он даже не был возбужден. Видно, я совсем не произвела на него впечатление, и вполне может быть, он сейчас жалеет о потерянных пятистах долларах. А может, он и не собирается столько за меня платить, и завтра скажет моему хозяину, что я столько не стою, а это значит, мой статус понизится, и меня заставят пропускать через себя несколько клиентов за ночь за меньшую сумму.
Эта мысль заставила меня встряхнуться. Надо начинать что-то делать, иначе все пойдет насмарку. Я попыталась расстегнуть его брюки, но он сказал:
– Нет, не нужно, мне это помешает вести машину.
Он не убрал мою руку, и я сделала вывод, что он не против, если я продолжу его слегка поглаживать через брюки. Я так и сделала, и он действительно не возражал. Я почувствовала, что постепенно в его брюках начал расти твердый бугор, и подумала, что еще не все пропало, и возможно, мне действительно удастся отработать деньги.
***
Я открыла глаза и сначала подумала, что я дома. Раннее солнце заглядывало в окно, а с кухни пахло мамиными булочками. Я лениво потянулась, и только потом до меня дошло, что занавески на окнах совсем другие. Я осознала, что теперь я проститутка, и что вчера меня заказал клиент… и больше я ничего не помнила.
Я резко села, но никого не увидела. В огромной двуспальной кровати я была одна. Хотя по измятости постельного белья рядом можно было сделать вывод, что со мной кто-то спал. Но я ничего, абсолютно ничего не помнила!
Я откинула одеяло, убеждаясь, что я голая, и тут в комнату вошел мой вчерашний клиент, вытирая голову полотенцем. По его полностью обнаженному телу скатывались капельки воды. О, он был сложен как бог! Я сглотнула слюну и попыталась припомнить, переспали мы с ним вчера или нет? И насколько он мог быть удовлетворен?
– Ты, наконец, проснулась? – как ни в чем ни бывало спросил он, накидывая полотенце себе на плечи. – Я уж собирался тебя будить. Девушкам же к семи утра надо возвращаться? Давай скорей, а то на дорогах пробки, можешь не успеть, и сдерут штраф.
Я вскочила с кровати, начав лихорадочно одеваться. Он как был, голый, уселся в кресло за небольшой столик возле окна, открыл крышку на большом фарфоровом блюде, и взял круассан. Вот откуда запах свежей выпечки.
– Как оденешься, выпей кофе, – он кивнул на столик, где стояли две чашки.
Я все не решалась спросить, переспали мы или нет. Это было бы глупо – я ведь должна была отработать деньги, я хвасталась, что доставлю ему удовольствие, а теперь, получается, даже не помню, делала ли что-либо.
Наконец, я нашла удачную формулировку.
– Что ты скажешь хозяину? – осторожно спросила я, откусила круассан и залила в себя глоток обжигающего кофе. Прощай, моя слизистая.
– А что мне ему говорить? – усмехнулся вдруг Роберт и снова стал похож на красивого задорного мальчишку. Ему чаще нужно улыбаться. – Его товар, стоящий пятьсот долларов, всю ночь продрых рядом со мной кровати. А говорила, отработаешь каждый доллар! Ну-ну, я и вижу! – насмешливо протянул он.
– О, боже! – от ужаса я поперхнулась булкой и закашлялась так, что слезы брызнули из глаз.
Роберт протянул руку и похлопал меня по спине.
Я бухнулась перед ним на колени.
– Роберт, пожалуйста! – взмолилась я, обнимая его ноги и заглядывая ему в лицо. – Пожалуйста, не говори ничего хозяину! Пожалуйста! Я отработаю! Возьми меня еще раз, я всю ночь буду работать. Будешь делать со мной все, что захочешь! Пожалуйста!
– Ты уже один раз пообещала, – усмехнулся он, не делая попыток оторвать меня от себя. Я посчитала это хорошим знаком.
– Я не знаю, почему так получилось…
– Зато я знаю, – небрежно бросил он. – Крепчайший коктейль на пустой желудок. Удивительно, что ты проснулась утром, а реально не «умерла» до полудня. Ты специально так делаешь, чтобы не работать?
– Нет-нет, что ты! – снова ужаснулась я. – Просто… это мой первый раз, и я нервничала, вот и хотела снять напряжение.
Роберт внезапно скривился и оттолкнул меня. От неожиданности я не удержалась и, упав, ударилась головой о столик.
– Первый раз! – с отвращением произнес мой клиент. – Ты еще скажи, что ты девственница!
– Если бы я была девственница, я бы дороже стоила, – хмуро возразила я, поднимаясь с пола и садясь за стол, чтобы допить свой кофе. Ясно, что ничего хорошего клиент хозяину не скажет, так хоть насладиться напоследок. – Но на выезде я реально первый раз.
– Ладно, – буркнул он. – Я знаю, у вас так принято. Многие клиенты любят обманываться и считать, что приехавшая к нему девушка до этого не занималась проституцией, и он у нее первый в этом смысле. Но меня это бесит. Считай, что это моя личная фишка: я не люблю, когда меня держат за дурака.
– Я тебя не обманываю, – снова возразила я и, посчитав, что мне уже терять нечего, спросила: – Ты вообще меня не трахал?
– Ты ж спала как убитая, – недовольно поджал он губы.
– Ну, так и что? Большинство клиентов это не останавливает.
– А говоришь, я у тебя первый, – попытался поймать он меня.
– Другие девушки рассказывали.
– Нет, я тебя не трахал. Это ж не я должен был деньги отрабатывать, а ты.
Я представила картину: «Роберт, отрабатывающий деньги и ублажающий меня» и, не сдержавшись, прыснула от смеха. Видимо, он представил что-то похожее, потому что тоже улыбнулся, но сразу посерьезнел.
– Ладно, так и быть, я скажу твоему хозяину, что ты старалась и хорошо отработала. Пятьсот долларов для меня не деньги, могу разок позволить себе благотворительность.
Я задохнулась от нахлынувших эмоций.
– Роберт…
– Все, тебе пора, – он нетерпеливо махнул рукой, словно отсылая меня, и при этом выглядел так, будто он стоит передо мной во фраке, а я ползаю голая перед ним на коленях.
– Роберт, пожалуйста! Закажи меня еще раз! Я хочу отработать. Я действительно хочу, чтобы ты заплатил не напрасно.
– Мне и одного раза за глаза хватило, – бросил он и, предупреждая, выставил руку: – Еще слово, и я передумаю, и платить не стану.
Мне пришлось заткнуться.
Разумеется, я опоздала. Но когда я начала бормотать извинения, прекрасно понимая, что это не избавит меня от штрафа, хозяин с довольной миной сказал:
– В следующий раз, когда клиент продлевает время, сама позвони и предупреди.
«Когда клиент продлевает время». Роберт заплатил и за мое опоздание.
В комнате, которую я делила с четырьмя девушками, спали Джоан и Роуз, которых я недолюбливала, впрочем, взаимно. Две других кровати были пусты, но за перегородкой в душе лилась вода. Вскоре оттуда вышла Кэти, китаянка, худенькая и плоскогрудая. Настоящее ее имя было сложно произносимым, поэтому она всегда представлялась как Кэти. Я как раз тоже собиралась пойти в душ, так как у Роберта не успела его принять, но увидев опухшие от слез глаза девушки, остановилась.
– Кэти, что случилось? – спросила я мягко.
Она помотала головой.
Сейчас уже не так строго относились к разговорам между девушками. Вот раньше, на этапе «обламывания» нам запрещалось даже знакомиться. Но сейчас Кэти молчала, не потому что боялась наказания за разговоры.
– Расскажи, тебе станет легче, – снова попробовала я.
Слезы брызнули из ее глаз, она вдруг зажала рот рукой и бросилась за перегородку. Судя по звукам, ее вырвало. Потом снова долго лилась вода.
Кэти не была «новенькой», как я. У нее уже было много клиентов, она пользовалась спросом и стоила дорого. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы привести ее в такое состояние.
Спустя полчаса Кэти вновь выползла из душа в таком состоянии, словно на ней возили кирпичи на стройку. Я не стала снова задавать ей вопросы, боясь спровоцировать повторную истерику, просто обняла ее и прижала к себе. Она была ниже меня ростом, поэтому уткнулась как ребенок мне в грудь, и отчаянно цепляясь за мою одежду пальцами, начала бормотать что-то.
– Это ужасно, ужасно… Он заставил меня с животным… Он вставил мне кольцо в рот и держал голову, пока пёс…
– Тш-ш, – шептала я, поглаживая ее по спине. – Ты по-прежнему ты. Ты цела, ты жива. Просто забудь. Просто считай, что это был кошмарный сон.
Он еще какое-то время повсхлипывала и затихла. Я подумала, будет ли кто-нибудь так утешать меня? И смогу ли я когда-нибудь кому-нибудь признаться, что попала сюда исключительно по своей доброй воле. И дурости.
Кэти уже спала, когда в комнату ввалилась Мириам. От нее несло дешевым алкоголем, одежда ее была грязная и порванная, но она была довольна и что-то мурлыкала себе под нос. В отличие от остальных в нашей комнате, ей реально нравилось то, чем она занималась. Денег хозяин ей не давал так же, как и другим, но видимо, сам процесс сношения доставлял ей удовольствие. Думаю, она, скорей всего, даже не испытывала оргазмов, потому что вряд ли те индийцы и пакистанцы, которым ее отдавали по дешевке, заботились о том, чтобы она кончила. Мне кажется, она была из тех девушек-мазохисток, которым нравится сам процесс того, что их берут грязные и вонючие мужики, что их унижают, пользуют их во все отверстия, мочатся на них, бьют и насилуют. По своему, она была счастлива. Несмотря на низкий уровень ее клиентов, зарабатывала она много, поэтому и находилась с нами в одной комнате.
Я же пока не заработала ничего, напомнила я себе. До сих пор я ублажала только нашего хозяина. Когда он увидел меня впервые, я была в очках, и по какой-то причине это ему понравилось. Наверное, какая-то фантазия из детства, когда он хотел какую-нибудь зубрилу-отличницу одноклассницу, а может быть, дрочил на учительницу. Он, конечно же, говорил, что списывает мне долг, во что, признаться, я ни капли не верила, но каждый раз его благодарила.
А сегодня, когда первый раз меня отправили на работу с клиентом на выезде, я умудрилась провалить дело. В который раз я подумала о Роберте. По сути, он меня спас. Он не стал жаловаться хозяину, а это означало, что пока я буду считаться проституткой с высоким уровнем. Он заплатил за меня, совершенно ничего не получив взамен. Может быть, случись это с каким-то другим клиентом, я просто порадовалась бы, что удалось «проскочить», но почему-то щедрость Роберта задевала.
Мои соседки мирно посапывали, а я, выспавшаяся, все сидела и думала о клиенте, которого так странно подсунула мне судьба. Если бы встретить его раньше, тогда, в своей прошлой жизни… Но тогда мы, скорей всего, и не встретились бы. Судя по акценту, он был англичанином, тогда как я…
Я оборвала свои мысли. Я запрещала себе думать о том, кем я была раньше, где жила. Я удалила из памяти мысли о доме, о друзьях и знакомых. Было легче забыть свое прошлое и представить, что я никогда не была никем другим, кроме как проституткой, которую продавали за деньги.
Днем я услышала звонок, который означал, что хозяин ждет меня у себя. Через полчаса я уже входила в комнату, где он всегда принимал меня. На мне было легкое платье, довольно строгое, чулки, туфли на шпильках и как непременный атрибут – очки. Именно внешний строгий образ, как я понимала, больше всего заводил моего хозяина.
Джон, как называли его помощники, – хотя я была уверена, что это не настоящее его имя, – был довольно высоким, худощавым, шестидесятилетним мужчиной с белой веснушчатой кожей и рыжеватыми волосами типичного англичанина. В свое время, когда я слышала о хозяевах сексуальных рабынь, я представляла себе этаких восточного типа мужчин, злых, жестоких и малообразованных, которые били и насиловали женщин. Джона трудно было назвать злым и тем более необразованным, он никогда не повышал голос, он говорил мягко и интеллигентно, он часто всего лишь сокрушенно покачивал головой, когда какая-нибудь девушка отказывалась выполнять то, что ей приказывали. Но это не мешало ему тут же позвать своего «помощника» и мягко попросить его «объяснить девушке», почему так важно, чтобы она выполнила то, о чем ее просят. Помощники были тоже англичанами, может быть, ирландцами. Как ни странно, никогда пакистанцами или индийцами, а также не имели африканских корней. У меня было подозрение, что мой хозяин сноб и расист.
Я слышала от девушек, которые были раньше у других хозяев, что обычно англичане любят азиаток, а вот восточные мужчины (иранцы, турки) больше предпочитают девушек славянских национальностей. Я имела вполне европейскую внешность, и только чудо, видимо, свело меня с хозяином-англичанином, который недолюбливал внешность других рас. Конечно, в его борделе были девушки на все вкусы и фантазии, но сам он выбрал меня, и это, как ни крути, был некий плюс в моем положении. Меня имел только один мужчина, который к тому же был довольно консервативен в сексе.
Джон сидел в кресле и просматривал газеты. Это было любимое его положение. Ему нравилось, чтобы я начинала его ласкать, а он при этом делал вид, что даже этого не замечает.
Я подошла к нему, опустилась на колени и медленно стала расстегивать его брюки. Он перевернул газетный лист, при этом, правда, чуть приподняв его, чтобы он мне не мешал. Его член был маленьким и вялым. Конечно, сказывался возраст, и мне всегда приходилось приложить массу усилий, чтобы возбудить его. Но возможно, то, что мне это каждый раз удавалось, и заставляло Джона благоволить мне.
До этого он ни разу не заставлял меня спать с другими мужчинами. Многих девушек, как я знала, на первых порах «обламывали». Их никуда не выпускали, держали в одной комнате и заставляли их обслуживать мужчин без отдыха, как на конвейере. Как правило, зарабатывали на этом мало, так как такой «быстрый» секс стоил дешево, а работать приходилось много. И только потом, если они выказывали полное послушание, им начинали доверять и могли выпустить их «на выезд», где клиент мог взять девушку на всю ночь. Стоило это больше, а работать приходилось меньше.
Видимо, доверие я заработала тем, что послушно обслуживала своего хозяина, не капризничая и не переча. Поэтому вчера я, по сути, первый раз получила клиента, которого так бездарно потеряла. По рассказам девушек, хороший клиент был на вес золота, и за него стоило держаться. Роберт был щедр, он мог простить плохое поведение, а некоторую его хмурость и вспышки гнева можно было смело не принимать в расчет. А я… я просто идиотка.
Усердно постонав и поерзав на Джоне, я дождалась, пока он кончит, изобразила бурный оргазм, затем сползла с него, сняла презерватив, привела в порядок его член и снова убрала его в брюки, оставив Джона в том виде, в каком увидела, придя сюда. Моему хозяину нравилось при этом изображать невозмутимость, как будто какая-то девушка, строгих правил, домашняя и умненькая (напоминаю: очки!), так захотела его, что не сдержалась и занялась с ним сексом, а ему было на это наплевать, и он при этом продолжал читать газету.
Я уже практически вышла из комнаты, когда вдогонку мне Джон произнес, не повышая голоса:
– Будь сегодня готова, у тебя снова будет ночью клиент.
Мне сказали, что клиент сам подойдет ко мне. Я вертелась на стуле возле барной стойки и смотрела по сторонам. Денег нам не давали, так что заказать себе выпивку я не могла. От нервов в груди давило так, что я не могла вздохнуть. Второй раз мне, однозначно, уже так не повезет.
Не повезло.
Ко мне, сально улыбаясь, направился мужчина лет сорока пяти, с довольно выдающимся животом и крайне непривлекательной внешностью. Я заставила губы растянуться в улыбке, одновременно пытаясь убедить саму себя, что не во внешности счастье, и главное, чтобы человек был хороший. Он с трудом взгромоздился на соседний стул и подозвал бармена. Тот придвинулся к нам.
– Два пива.
Пиво! Фу! Я чуть не скривилась, но вовремя взяла себя в руки и мило улыбнулась.
Клиент склонился ко мне, и запах из его рта сшиб меня с ног. Дяденьку нельзя было упрекнуть в нечистоплотности, скорее причиной запаха было не слишком хорошее здоровье. Я, отчаянно улыбаясь, пыталась отвернуть лицо в сторону.
– Девочка любит пиво? – шептал он, склоняясь все ближе, и его горячее дыхание обдавало меня жаром.
Я поняла, что ему нравится представлять меня малолеткой, и тут же включилась в игру:
– Ой, не знаю, я никогда не пробовала, – смущенно забормотала я, все еще пытаясь найти лазейку, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
– Такая хорошая девочка, – шептал он, а его мокрая от пота ладонь поползла по бедру мне под юбку. Я едва сдержалась, чтобы не сдвинуть ноги. – Будешь слушаться, и папочка купит тебе мороженое…
– Прошу прощения, но это моя девушка, – услышала я за спиной стальной голос и от неожиданности подпрыгнула на стуле, опрокинув локтем пиво.
Не может быть!
Оказывается, может. Это действительно был Роберт.
Ничего не понимая, я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Так кто мой клиент? Роберт заказал меня снова, а этот тип просто подвалил к одиноко сидящей девушке? Толстяк ошарашено смотрел на Роберта, видимо, тоже не врубаясь в ситуацию.
– Могли бы мы отойти на минутку? – вежливо обратился Роберт к моему несостоявшемуся «папочке». – Кажется, возникло недоразумение. Давайте обсудим это… не при ней.
Толстяк кивнул, с трудом сполз со стула и потащился за Робертом, который уверенно шел вперед, не оглядываясь.
Они остановились в полутемном углу. Роберт что-то говорил толстяку, тот, наконец, кивнул, и я увидела, как Роберт отсчитал тому несколько купюр.
Наконец, мой клиент вернулся ко мне. Я смотрела, как он приближается, как кривятся от злости его губы и темнеет взгляд, и мое сердце пело от счастья.
Не глядя на меня, он уселся верхом на стул и махнул рукой в пространство.
– Водку, – отрывисто бросил он, выпил залпом, и только потом сказал, обращаясь по-прежнему к стене, – какого хрена ты позволяешь себя лапать чужим мужикам?
– Ну, прости… – попыталась промямлить я, но он даже не слушал.
– Что, решила, пока меня нет, еще и с другого идиота денежек содрать? Не отходя от кассы, так сказать?
– Роберт, откуда мне было знать, что мой клиент – ты? – возмутилась я. – Мне сказали, что он сам подойдет ко мне. Этот толстяк подошел, я и решила, что это он меня заказал.
Бармен по взмаху руки Роберта повторил заказ. Он залпом выпил и вторую стопку.
– А зачем ты толстяку дал деньги? – поинтересовалась я.
– За моральный ущерб, – зло бросил Роберт. – Ты его завела, он, бедный, аж трясся от желания. Нельзя же было его просто выгнать в таком состоянии. Человек только настроился на удовольствие, а его так жестоко обломали. Конфликты мне не нужны. Пришлось снова раскошелиться.
– Ты слишком щедр, – пробормотала я.
Он, наконец, повернулся ко мне и прищурился:
– Ну что? Снова убийственный коктейль?
Я покачала головой:
– Я еще и вчерашние деньги не отработала.
– Смотрите, какие мы ответственные, – едко бросил он. – А когда позволяла ему между ног тебя щупать, что-то тебя не волновали мои деньги.
Я промолчала. Он в таком состоянии, что любые мои оправдания только будут его больше распалять.
– Что молчишь?
– Жду указаний, – кротко ответила я.
Он некоторое время пристально разглядывал меня, и его ноздри раздувались от гнева.
– Вот же дернул черт с тобой связаться, – в сердцах бросил он, уже ни к кому не обращаясь, оставил деньги на стойке и встал со стула. – Идем. Будешь отрабатывать.
На это раз он не вел меня за руку, не открывал мне пассажирскую дверь. Вел себя так, будто меня и не существовало. Я подошла к машине и осторожно сказала:
– Ты много выпил. Может, не стоит садиться за руль?
Он молча сел внутрь, всем своим видом показывая, что если я сейчас не сяду тоже, то останусь здесь. Я быстро скользнула в машину, он завел ее и буквально сорвался с места.
Памятуя о вчерашнем, я так же протянула руку и положила ему между ног, но он резко отбросил ее. Я решила, что он просто слишком зол, и таким способом хочет меня унизить, чтобы я вновь и вновь пыталась к нему подлизаться, поэтому я снова потянулась к его промежности.
– Если ты сейчас не уберешь руку, – сквозь зубы процедил Роберт, – я выкину тебя из машины, и ты будешь возвращаться домой пешком.
– Все-все! – я подняла руки, будто сдаваясь. – Я просто думала, что ты из тех мужчин, которые хотят, чтобы женщина снова и снова пыталась соблазнить их, несмотря на отказ. Поняла свою ошибку. Больше не повторится.
Оставшуюся дорогу до его отеля мы проехали молча. Поднимаясь вместе с ним на лифте, я прикидывала, как же он теперь поведет себя. Разглядывала его безупречный профиль и скульптурно очерченную линию скул. И вдруг подумала: зачем такому мужчине проститутка? Да к нему в очередь должны выстраиваться женщины, желающие его обслужить бесплатно.
– Дыру во мне просверлишь, – буркнул Роберт.
– Ты женат? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Ты дура? – искренне удивился Роберт, наконец, поворачиваясь ко мне. Кажется, от удивления он даже перестал злиться.
– Я дура, – согласилась я и отвернулась.
Конечно, он женат. Ну, или у него есть постоянная девушка. Просто сейчас она где-то далеко, или, может быть, они поссорились, ему одиноко, и он пытается развлечься, но уже заранее ненавидит всех продажных женщин, потому что они никогда не заменят ему ее.
К горлу опять подкатил комок, а в глазах начало щипать. Только этого еще и не хватало. Я потерла глаза, будто что-то в них попало.
– Приехали, – сказал Роберт, и лифт остановился.
Мы зашли в номер, и мой клиент молча ткнул пальцем в сторону душа. Все ясно, ему неприятно прикасаться ко мне из-за того, что меня лапал чужой мужик.
Когда я вышла из душа, завернутая в большое белое махровое полотенце, Роберт сидел в кресле, глядя в панорамное окно, и в руках его был бокал вина.
Я хотела сказать, что понижать градус не стоило, но потом решила, что я сейчас не в том положении, чтобы вякать. Я подошла и остановилась около него, не решаясь ничего делать без его разрешения.
– Сядь, не мельтеши, – он качнул бокалом в сторону соседнего кресла. Язык его заплетался.
Я выполнила приказ.
Он ткнул пальцем в бутылку вина, стоящую на столике рядом с моим креслом.
– Тебе подлить? – уточнила я.
– Себе налей.
Я наполнила вином пустой бокал, стоящий рядом.
Мы сидели, молча потягивая вино и глядя на огни ночного города. Мужчине рядом явно не нужен был секс. Ему нужно было что-то другое.
Когда бутылка опустела, Роберт, не говоря ни слова, ткнул пальцем в бар, и я поднялась и пошла за еще одной. Вина в баре больше не было, зато была текила. Я вернулась с солонкой и нарезанными дольками лимона. Роберт все так же не произнося ни звука взглянул на то, что я принесла, насыпал соли у основания большого пальца и, лизнув, сделал глоток. В животе у меня свернулся узел от желания так же облизать его кожу.
– Странное имя – Кьяра, – ни к кому не обращаясь, пробормотал Роберт. Кажется, градус в нем достиг того уровня, когда хочется поговорить.
– Не страннее, чем Роберт, – ответила я, лишь бы что-то сказать.
– Ты не ирландка и не итальянка. Кто ты?
– Я манкурт.
Роберт поморщился и покачал головой:
– Кто назвал тебя таким именем?
Это было очень далеко отсюда в какой-то другой жизни, о которой я не хочу помнить.
– Ты хочешь помнить эту жизнь, в которой ты сосешь члены мужикам и подставляешь свои дырки?
Помолчав, я все же ответила:
– Может быть, это то, что я заслужила.
Роберт повернулся ко мне, пытаясь сфокусировать на мне остекленевший взгляд:
– То есть ты добровольно согласилась быть проституткой? Ты сознательно на это пошла?
– Да, – пожала я плечами, как бы недоумевая, что кто-то может думать иначе.
– И тебе это нравится? – продолжал он допрос.
– Нет.
– Нет?
– Нет.
– Тогда почему?
Меня разозлил его допрос, поэтому я повернулась к нему и прищурила глаза:
– А ты почему? Зачем ты заказываешь меня уже второй раз подряд, даже не желая ко мне прикоснуться и испытывая ко мне откровенную неприязнь?
Добрых пять минут он пялился на меня, а я так же буравила глазами его.
– Иди сюда, – наконец сказал он.
Сразу растерявшись, я поднялась и робко приблизилась к нему, не зная, чего ожидать.
– Сядь мне на колени, – сказал он, и когда я исполнила его просьбу, он обнял меня и чуть улыбнувшись, вздохнул: – Вот, я к тебе прикасаюсь. Надеюсь, теперь не будешь думать всякие глупости о моей неприязни к тебе.
Я обвила его шею рукой и прижалась щекой к его виску.
– Не хочешь вспоминать прошлую жизнь, расскажи о нынешней. Есть что-то, что тебе приятно вспоминать? Или хотя бы терпимо? Или, может, ты хотела бы поделиться чем-то, что тебя напрягает? – он сделал паузу и добавил: – Мне просто хочется поговорить…
Это я уже поняла и без его объяснений. Что ж, он заплатил, и если ему не нужен секс, будем разговаривать.
Он так и заснул в кресле. Заснул под аккомпанемент моих рассказов. Он оказался хорошим слушателем, и сама не ожидая, я выложила ему многое, о чем не рассказывала никогда и никому. Да, в общем-то, мне и рассказывать было некому. Я думала, что он периодически будет упрекать меня, что я сама виновата в том, что стала проституткой и попала во все это. Но нет, как ни странно, он молчал, а если и задавал какие-то вопросы, то лишь уточняющие, которые помогали мне подробнее объяснить что-то.
Когда его рука вдруг соскользнула с моей талии, я поняла, что он спит, и скорей всего уже давно. Я не решилась его будить, поэтому устроилась в двуспальной кровати, предполагая, что если он проснется ночью, то всегда может присоединиться ко мне.
Он не присоединился. Когда я проснулась утром, кресло было пустым, но и постель рядом со мной не смята. Роберт появился из душа, одетый в махровый халат, и только босые ноги и влажная грудь в распахивавшемся вырезе намекали, что под халатом он голый. Кажется, он начал меня стесняться.
– А мне можно в душ? – робко попросила я, закутываясь в покрывало.
Роберт сделал приглашающий жест, даже не взглянув на меня. Теперь я жалела, что так много ему рассказала, но сделанного не вернешь.
Когда я вернулась, на столе снова были круассаны и горячий кофе на двоих. Мы в полном молчании позавтракали. Роберт достал кошелек и выложил несколько купюр на стол.
– На такси, – коротко бросил он.
Сумма была явно больше, и он это понимал. Вместе с благодарностью я неожиданно почувствовала острую боль, взяла деньги, а потом, поднявшись и проходя мимо Роберта, наклонилась и поцеловала его в щеку. Он отдернул голову, а я попыталась что-то сказать, но голос мне изменил.
Я все же выдавила: «Спасибо за все» и повернулась, чтобы пойти одеваться, но Роберт дернул меня за руку, и я оказалась у него на коленях.
– Ведешь себя, как в каком-то дурацком мелодраматическом сериале, – недовольно произнес он. – Считаешь себя неполноценной, если тебя не захотели трахать?
Он потянул ворот моего халата и обхватил ладонью одну из обнажившихся грудей.
– Давай хоть сиськи твои помну, раз уж заплатил.
Я выгнулась, предоставляя ему лучший доступ, а он ласкал мою грудь, потом пальцами зажал сосок и покатал его так, что он стали твердым и покраснел. Я чувствовала, как подо мной напряглось его мужское достоинство.
– Хочешь, я… – начала нерешительно я, но Роберт оборвал меня:
– Нет, не хочу. Вставай и отправляйся, не хочу больше за твои опоздания платить.
Я встала с его колен и уставилась на его голые бедра под распахнувшимся халатом и на восставшее мужское достоинство, которое Роберт даже не удосужился прикрыть.
– Роберт… – он сделал нетерпеливое движение, но я быстро заговорила, не позволяя ему вставить ни слова, – подожди, пожалуйста, не ругайся, выслушай. Ты возбужден, тебе нужна разрядка. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе ее дала? Как угодно, как хочешь, любым способом. Если не хочешь меня трахать, я могу просто… ну хотя бы рукой тебя поласкать. Через презерватив, если тебе претят мои прикосновения к тебе незащищенному.
Он посмотрел на меня, обвел взглядом, словно впитывая, и босые ноги, и оголившуюся грудь, и растрепанные волосы, а потом покачал головой:
– Прости. Ничего личного, я просто не могу. Я думал, смогу, справлюсь… Ну, трахаются же другие мужики! Нет, не могу. Ты возбуждаешь меня, ты красивая, чувственная, с тобой все в порядке, не принимай на свой счет. Я хочу тебя, не сомневайся. Но когда я представляю, что прикоснусь рукой к тебе… между ног, я сразу вспоминаю, как много мужчин трогали тебя там, вставляли в тебя пальцы, раздвигали твои складки. Как много ртов слюнявили твою кожу, как много членов всовывали тебе в рот… И меня начинает тошнить. Презерватив не спасет. Это что-то психологическое. Ты сама рассказывала, как девушки на первых порах, когда их пропускали «на конвейере», мылись по несколько раз в день и все равно чувствовали себя грязными. У меня что-то подобное: я не могу прикоснуться к тебе… как мужчина, мне все время кажется, что я вываляюсь… в дерьме. – Видимо я изменилась в лице, потому что он поднял руки в извиняющемся жесте. – Прости, я вовсе не сравниваю тебя с… Я просто пытался подобрать слово, чтобы тебе понятней стало, насколько неприятно мне…
– Все-все, я поняла! – воскликнула я, не в силах больше слушать его.
– Прости, не нужно было это тебе говорить, но ты все время воспринимала мои отказы как…
– Роберт, пожалуйста!
Он замолчал. Встал, запахнул халат и вышел в другую комнату.
Я начала лихорадочно одеваться, стараясь не думать о том, что только что услышала. Но слова, словно ядовитые жала, впивались под кожу и уходили куда-то глубоко внутрь, выжигая все на своем пути.
Казалось бы, что такого он сказал? Все это я знала и так. Да и другие клиенты позволяли себе высказывания, наподобие: «Все вы грязные шлюхи, дерьмо под ногами», и все такое. Но разница, конечно же, была. Те мужчины были просто шовинисты, которые вообще относились к женщине как к недочеловеку. Им требовалось поднять свою самооценку, унизив более слабого. Но Роберт не был таким. Он был добр, щедр и уважал женщин. Он видел во мне равного ему человека и общался соответственно. Он всего лишь был слишком брезглив и не хотел наступать в дерьмо. Сложно его в этом винить.
Роберт вошел в комнату, когда я уже была полностью одета и причесывалась перед зеркалом. Делая вид, что занята собой и своим отражением, я жадно разглядывала его обтянутую футболкой грудь и затянутые в узкие джинсы мужские бедра. Яснее ясного, почему меня так задели его слова. Будь на его месте хотя бы вчерашний толстяк, я бы только фыркнула и легкомысленно отмахнулась от его слов. Мнение Роберта задевало, потому что он мне нравился, и мне хотелось нравиться ему.
Он подошел ко мне сзади и посмотрел на меня в зеркало поверх моей макушки. Затем поднял руку и заправил мне за ухо свалившуюся на щеку прядь. Пытается показать, что не испытывает отвращения от прикосновений ко мне.
– Ты хотела бы освободиться от всего этого? – неожиданно спросил он.
– Освободиться? – переспросила я, недоумевая.
– Да. Не быть больше проституткой.
– И как ты предлагаешь мне это сделать?
– Способ можно найти, если захотеть. Я спросил, хочешь ли ты?
– А какой в этом смысл? – пожала я плечами. – Я перестану спать с мужчинами, но ведь те отпечатки прикосновений чужих рук, губ и членов не исчезнут.
Он чуть поморщился:
– Не все же такие, как я. Может быть, я просто больной, поэтому меня это так сильно задевает. Другие мужчины не будут об этом думать, они просто будут видеть перед собой тебя – красивую желанную женщину.
Интересно, а я хочу вдруг от всего этого отказаться? Вот сейчас Роберт возьмет и предложит выкупить меня у Джона. Или просто организует мой побег. Наверняка, у него есть такие возможности. Я хочу? Как же заманчиво! Я даже на секунду прикрыла глаза, потому что у меня закружилась голова от ощущения свободы. Но – могу ли я? Имею ли право остановить все это?
Я вздохнула и покачала головой:
– Роберт, спасибо тебе за заботу, но нет.
Он сразу посуровел:
– Это твой выбор. Ты сама стремишься к такой жизни.
Я кивнула:
– Да, это мой выбор.
Он сжал зубы так, что заиграли желваки на острых скулах, и вышел из комнаты. Я вызвала такси и уехала.
Вечером мне вновь передали заказ.
– Кто? – спросила я. – Это клиент уже был у меня?
– Неизвестно. Он заказал анонимно.
– Какие-то требования?
– Никаких.
Пару дней назад я ничего не спрашивала о клиентах. Мне хотелось как можно дальше оттянуть необходимость смиряться реальностью. Но сейчас мне нужно было знать, будет ли это снова Роберт. Да, расстались мы утром нехорошо. Но и вчера утром он тоже был мной недоволен, но при этом снова заказал меня вечером. Не знаю, что происходит в его голове, но может быть, он снова передумал?
Уже было темно, когда заказанное для меня такси привезло меня в отель. Как только я увидела знакомое здание впереди по улице, сердце мое замерло, а потом бешено забилось в грудной клетке. Роберт снова выбрал меня!
Меня встретили у входа и проводили как гостью все в тот же номер. Роберт открыл дверь, и ничего не сказав, сразу отвернулся и прошлепал босыми ногами к креслу возле столика, где снова стояла водка. В комнате был полумрак. Я подошла и молча села рядом. Он поднял бутылку и, не глядя на меня, качнул ею, словно задавая вопрос: «Будешь?» Я покачала головой. Он хоть и не смотрел на меня, видимо, движение заметил. Плеснул себе и снова поставил бутылку на столик.
В комнате темнело, а мы все так же сидели и не произносили ни слова. Я теперь не стремилась проявлять инициативу, зная, что снова получу в лучшем случае вежливый отказ. Если ему нравится платить деньги за то, чтобы я тут сидела и молчала, мне же лучше.
Наверное, я просто рано приехала. Когда Роберт дошел до нужной кондиции, его снова потянуло поговорить.
– Почему ты не хочешь сказать, откуда ты?
– Мне легче не помнить, кто я и откуда. Могу сказать только, что это довольно далеко отсюда.
– Другая страна?
– Да.
– Как ты попала во все это? Ты слишком умна, чтобы глупо попасться на какое-нибудь объявление.
– Как видишь, ум мне не помог.
– Я вижу, что ты не хочешь говорить о себе, – пробурчал Роберт. – Хорошо, расскажи мне о своем хозяине, Джоне, кажется?
***
Мы говорили уже пару часов. Роберт все больше и больше пьянел, и я решила, что могу себе кое-что позволить.
– Зачем ты снова меня выбрал? Я думала, что после того, как ты мне сегодня высказал, ты меня больше и видеть не захочешь.
– Я то же самое думал про тебя.
– У меня нет выбора. Если меня заказал клиент, я не могу отказаться.
– А ты хотела бы? Отказаться от меня?
– Нет.
Он снова поморщился, словно его раздражала моя ложь.
– Так зачем, Роберт?
– Я обидел тебя. Я сказал невообразимые гадости и глупости. И я… все же хотел бы попробовать.
– Попробовать… – я хотела спросить «что?», но его взгляд сказал все за него. Он хочет меня. Хочет. Уже третий вечер он заказывает меня, тратит деньги… и не может. По какой-то причине не может – не в физическом плане. Он не импотент, его член реагирует естественным образом. Какая-то психологическая преграда мешает ему. «Какая-то..» Я знаю, какая. Ему неприятно прикасаться к женщине, которую трогало так много мужских рук.
И тут мне пришла в голову мысль.
– Если проблема в том, что тебе неприятно касаться меня там, где меня касались другие, то я могу предложить тебе попробовать один вариант. Если хочешь, конечно. Меня никто никогда не брал сзади. Ты будешь первым.
Я не думала, что от моих слов будет такой эффект. Точнее я боялась, что эффект будет противоположный – что он или фыркнет и скажет снова какую-нибудь гадость, или вежливо начнет убеждать меня, что «дело не во мне».
Но его глаза вдруг потемнели, и он прерывисто вздохнул, а пальцы сжались на ножке бокала так, что побелели.
– Почему ты мне это предлагаешь? – глухо спросил он, я даже не узнала его голоса. Здесь крылось что-то важное. Что-то, что мне стоило разгадать. Мне нужно было понять, найти правильные слова. Но я совершенно не знала, что именно я должна ответить. Поэтому я сказала правду, наплевав на все:
– Потому что хочу.
Он быстро поставил бокал на столик, и мне показалось, сделал это, чтобы скрыть, что его руки задрожали. Потом он схватил меня за запястье и потянул из кресла к себе. Я подчинилась и переместилась к нему на колени. Он уткнулся носом мне в висок, обнимая и сжимая так сильно, что мне стало трудно дышать.
– Хочешь что? – уточнил он.
– Хочу тебя. Я пытаюсь найти способ, который поможет мне убедить тебя согласиться.
– Никак не пойму, зачем. Мне всегда казалось, что жрицы любви настолько устают от секса «по работе», что потом не хотят его для удовольствия.
– Мне тоже так казалось.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза:
– Ладно, пусть так. Давай сделаем вид, что я поверил. Но у меня нет опыта, я могу тебе сделать больно.
– У меня есть смазка, – ответила я и, видя, как вдруг начало застывать его лицо, воскликнула, – нет, даже не думай в эту сторону! У меня действительно не было никого… в этом смысле. Носить с собой смазку на всякий случай мне посоветовали другие девушки. Хоть меня и не отдают мужчинам, желающим анального секса, но ведь всегда может найтись такой, который сначала меня закажет, а потом потребует этого. Ты можешь посмотреть, флакончик даже не распакован.
Я потянулась к своей сумочке, желая доказать ему, но он удержал меня и спросил:
– Интересно, почему же такое к тебе лояльное отношение у твоих хозяев? Тебе позволяют выбирать клиентов!
Я вздохнула:
– Роберт, давай не будем об этом говорить, пожалуйста.
– Я хочу знать.
– Я боюсь, ты опять разозлишься.
– Обещаю, что не буду злиться.
– Я не настолько дура, чтобы тебе поверить.
Он коротко хохотнул, потом пообещал:
– Если не скажешь, то точно разозлюсь.
Скрепив сердце, я ответила:
– Потому что я любовница хозяина.
– О, так ты у нас особа, приближенная к императору, – ехидно заметил Роберт.
– Да не особо я приближенная, – упавшим голосом пробормотала я, понимая, что секс с Робертом снова отменяется. – Он не считает меня человеком, если ты об этом, он не делится со мной чем-либо, не разговаривает со мной – я имею ввиду, если это не относится к работе. Я для него… ну, скажем, любимый ручной зверек, которого иногда можно и побаловать, если он хорошо танцует на задних лапках.
После паузы, Роберт отрывисто сказал:
– Ладно. Пойдем в душ.
Он сам тщательно меня вымыл, словно для того, чтобы быть уверенным, что я действительно чистая, и на мне не осталось следов других мужчин.
Он деловито тер меня мочалкой, а я не могла оторвать от него глаз. Его тело было произведением искусства. Я думала о том, как сильно повезет какой-то женщине, которой будет принадлежать это тело. Которая сможет безнаказанно касаться его и не вызывать гримасу брезгливости на его лице. Но мне грех было жаловаться. Мне надо было сказать спасибо судьбе за то, что она свела меня с ним. Может быть, вся моя жизнь, что предшествовала этому моменту, была дорогой к нему.
Роберт вытер меня полотенцем, потом взял за руку и отвел к кровати.
– Я не знаю, как лучше. В какой позе будет удобнее? Ты будешь стоять на коленях или ляжешь на спину?
Я слышала из разговоров девушек, что в «собачьей позе» анальный секс менее болезненный, но мне хотелось видеть Роберта, когда он будет входить в меня, когда он будет так близко ко мне. И я ответила:
– Давай, я лягу на спину.
Роберт подложил мне под спину подушку, чтобы попа моя приподнялась, и вход был бы более доступен. Затем он взял флакончик смазки, вскрыл упаковку и обильно намазал мне вход и свой член, уже затянутый в презерватив. Медленно он приставил головку к моему входу и посмотрел на меня:
– Ты уверена?
– Да.
Он надавил на вход, но его член не продвинулся ни на миллиметр. Он надавил сильнее. Я решила, что надо ему помочь, и попыталась раскрыться. Его член чуть раздвинул мое заднее отверстие, и я испытала боль, пока небольшую. Я попробовала еще раскрыться. Роберт почувствовал, что член входит уже более легко и сильнее двинул бедрами. Резкая боль пронзила меня, и я не сдержалась и вскрикнула.
– О, боже, Кьяра, прости меня, – зашептал он и вдруг начал покрывать поцелуями мое лицо. Я задохнулась от переполнявших меня чувств. Ради этого можно вытерпеть и не такую боль.
– Ничего, – прошептала я. – Ты только двигайся медленно, пожалуйста.
Он снова навис надо мной и начал сосредоточенно и аккуратно входить в меня. Я испытывала легкую боль, но ее вполне можно было терпеть ради одной мысли о том, что в меня входит Роберт.
Через какое-то время он остановился и, посмотрев на меня, сверкнул своей мальчишеской улыбкой:
– А ты знаешь, что я полностью в тебе?
– Да что ты? – изобразила я удивление. – Вот уж никогда бы не подумала.
Он рассмеялся, причинив мне новую боль, но я не подала вида.
– Ты не представляешь, как мне хорошо, – прошептал он, и эти его слова возбудили меня.
Вместо того, чтобы начать двигаться, он наклонился и начал целовать мою грудь. Я чувствовала себя соединенной с ним так крепко, так сильно, и думала, что ради этих моментов стоило жить. Стоило стать проституткой, чтобы только встретить его, чувствовать его член в себе и видеть его сверкающие глаза. Может быть, от того, что его ласки возбудили меня, может быть, потому что я привыкла к ощущению наполненности его твердостью, но через некоторое время я поняла, что хочу, что Роберт продолжил.
– Ты будешь меня трахать сегодня? – поинтересовалась я, взмахнув для пущего эффекта ресницами.
– Ты хочешь, чтобы я как следует отодрал твою хорошенькую попку? – невинно поднял одну бровь Роберт.
«О, наш праведник любит грязные словечки?» – усмехнулась я про себя и ответила ему вслух:
– Конечно. Моя попка жаждет быть отодранной твоим великолепным членом.
– Ну, если она так хочет, – улыбнулся он и двинулся внутри меня, причинив мне новую, хоть и небольшую боль. Видимо, мое лицо на секунду изменилось, потому что он снова остановился и встревожено поинтересовался:
– Больно?
– Роберт, я девственница там, конечно, мне будет больно. Но я хочу, чтобы ты довел дело до конца. Трахни меня, наконец, хватит разыгрывать кисейную барышню.
Он сжал губы и снова двинулся во мне. Потом еще раз, и еще. Мне было больно, но я терпела, стараясь не показывать ему. Он прищурился и начал вколачиваться в меня с большей силой. Мне показалось, что я сейчас разорвусь пополам, но, видимо, он вошел в раж.
– Ты шлюха, – прорычал он. – Шлюха. Это хорошо, что тебе больно. Тебе должно быть больно. Ты должна быть наказана.
В этот момент непонятно почему во мне зародилось нечто похожее на удовольствие. Мне было по-прежнему больно, но в то же время движения его твердого члена во мне посылали какой-то странный приятный импульс. Я сосредоточилась на этом маленьком чувстве, стремясь его не потерять.
Совершенно неосознанно я начала приговаривать в такт его движениям:
– Да, накажи меня. Отдери меня так, чтобы я долго не могла сесть. Чтобы каждый раз, испытывая боль, я вспоминала о тебе.
– О, не беспокойся, – забормотал он. – Отдеру, как следует. Чтобы ты знала, что ты моя шлюха. Только моя.
И вот на этих словах я начала неожиданно кончать. Я забилась под ним и начала кричать в такт его толчкам:
– Еще, еще, еще! Пожалуйста! Сильнее!
И Роберт начал кончать вместе со мной.
Мы лежали рядом, приходя в себя. Я чувствовала боль в истерзанной попе, и в то же время мне было невыносимо, необъяснимо хорошо. Этот мужчина стоил того, чтобы пострадать для него. Роберт, наконец, повернул голову ко мне. Я боялась повернуться и посмотреть ему в глаза. Боялась, что он скажет сейчас что-то такое, что испортит мою эйфорию. Роберт полежал, глядя на меня, потом приподнялся и навис надо мной:
– Спасибо! – и чмокнул меня в нос.
– За что? – поинтересовалась я.
– За подаренную девственность, – хмыкнул он.
– Да ладно, делов-то! Не стоит благодарности, – махнула я рукой, добавляя в речь простонародный акцент.
Роберт от души рассмеялся, и снова мне, как и раньше, захотелось прижаться губами к коже на его шее, где пульсировала жилка.
Он наклонился надо мной и начал снова ласкать мою грудь, целовать и облизывать соски, слегка покусывать их. Я чувствовала, что между ног у меня снова стало горячо и мокро. Вообще-то это я должна «работать» над ним, но мне было так хорошо, что не хотелось шевелиться. Я постанывала, закрыв глаза и отдавшись на волю ощущениям. На несколько секунд его язык и губы куда-то исчезли, но не успела я забеспокоиться, как они вернулись на свое законное место. Я обхватила его за голову и запустила пальцы в волосы:
– Не отпускай меня, – пробормотала я. – Никогда не отпускай.
– Ни за что, – в тон мне проговорил Роберт, и я почувствовала, что его член проникает в меня там, где, как я думала, он никогда не побывает. От неожиданности я открыла глаза. Роберт поднял голову и посмотрел на меня:
– Я подумал, что буду дураком, заплатив столько денег и даже не попробовав всю тебя.
Я молча кивнула, не зная, как правильно отреагировать, и боясь снова оттолкнуть его от себя.
Он по-мальчишески подмигнул мне и спросил:
– Ты ведь моя?
– Только твоя, – подтвердила я. И он действительно сделал меня своей.
Источник: http://www.only-r.com/forum/39-567-1
