О боли той, что не было, спросил,
а настоящей так и не заметил...
Попытка отвернуться потерпела поражение, когда он снова прильнул горячим, требовательным ртом к моему, притягивая к себе на колени, мягко освобождая от платья. Руки Роберта скользнули по тут же выгнувшейся от его ласки спине, плечам, проехались обратно, сначала нежно, потом властно. И когда, не выдержав, я буквально впечаталась в него, стискивая бедра ногами, наши тела мгновенно отозвались на очередной жадный поцелуй дрожью слившейся обнаженной кожи. Снова... Это было уже не просто влечение, это была мучительная потребность чувствовать его во мне, каждой клеточкой. В низу живота все горело от соприкосновения. Я чуть отстранилась, прерывисто дыша, наши глаза снова встретились. Небеса перед бурей... стальные, наэлектризованные, таящие вспышки невидимых молний. Я погружалась в них, забывая себя. Я хотела его слишком сильно. Могла сейчас владеть им, вести, эгоистично брать желаемое, оказавшись хозяйкой положения, только нуждалась в обратном. Принадлежать ему, подчиниться страсти и силе. Каким-то неведомым образом Роберт это понял, и, обхватив мои ноги с внутренней стороны, стал возбуждающе водить по ним кончиками пальцев, все ближе к чувствительному центру, заставляя мучительно вздрагивать. Легкий ток, пробежавший по венам, кольнул остротой почти болезненного наслаждения, когда он, наконец, заполнил меня, так плотно, так... совершенно. Каждое его настойчивое движение, которые я безуспешно пыталась замедлить, понимая, что это последний раз, бесповоротно сводило меня с ума. Я отчаянно впивалась губами в самые вкусные губы, пальцами – в самую непослушную шевелюру, позволяя Роберту вжимать меня в себя так крепко, что практически перестала чувствовать собственные бедра и ягодицы, сдавленные большими ладонями. Лишь его затрудненное дыхание, жаркие толчки, кожа в бисеринках пота, колющая волосинками...
Голоса на улице и щелчок ручки с другой стороны должны были б испугать или отрезвить, но только не меня в этот момент. Сквозь приятный туман, притупивший зрение и слух, я скорее ощутила, чем услушала, как Роб несколько раз долбанул по дверце изнутри. Тайные сигнал? Плевать. Да пусть весь город сбежится, только дайте сначала кончить... А дальше хоть потоп.
- Роберт...
Я уткнулась лбом в его лоб, наши влажные волосы спутались. Будто по договоренности, встретившиеся стоны были почти беззвучными, пока обоюдный оргазм невероятной силы сотрясал тела. Я вцепилась в спинку сидения за его головой, выгибаясь, встречая ямочкой между ключицами нежные поцелуи... Глаза наполнились слезами, с которыми я не могла справиться уже второй раз за вечер. Они потекли по щекам, обжигая, сначала от восхитительного чувства наполненности им, эйфории обладания, а потом утраты... словно я теряла часть себя. Мне так хотелось оставить хоть какой-то след – нет, не засос где-то на умопомрачительном участке между шеей и плечом, который всем покажет скрытую связь, но память обо мне. Пусть недолгую, смутную. Воспоминание, что я когда-то была в его жизни...
- Почему ты плачешь? Я сделал тебе больно? – услышав негромкий голос Роба, я невольно отшатнулась, вытирая мокрое лицо.
- Нет, ты... что?
- Было больно? – повторил он, обеспокоенно вглядываясь в меня.
- Сумасшедший... – чуть слышно произнесла я, гладя руками его шею, подбородок в щетине и слабо улыбаясь сквозь идиотские слезы.
Его губы медленно расплылись в ответной улыбке.
- Тогда почему ты плачешь?
- Просто так. Хорошо было, ясно тебе? Вам, мужчинам, такого не понять, - пытаясь говорить с легкостью, которой вовсе не испытывала, я все смотрела в его затуманенные глаза, опушенные невероятно длинными ресницами, не в силах оторваться. Может быть, я его больше не увижу, не почувствую вот так – ближе некуда. Не буду иметь возможности сказать взглядом «прости»...
Не удержавшись, я снова поцеловала его, захватив нижнюю губу, он ответил, чуть втянув мою верхнюю. Медленно, сладко...
В окно негромко постучали. Роберт неохотно оторвался от меня, шумно выдохнув.
- Черт, это Дин. Наверное, что-то не так. Мне надо выйти.
- Он... понял, что ты тут... с кем-то?
Смутившись, я скользнула на сидение рядом с Робом, одевая платье и поспешно поправляя волосы. Он по-армейски натягивал свою «капусту».
- Я сказал ему, что иду на улицу. Не один. Он догадливый, - хмыкнул Роберт.
- И... как теперь выбраться мне? Если кто-то увидит?
- Все в порядке, не волнуйся. Я вернусь в зал, а Дин отвезет тебя.
Никогда, наверное, я не чувствовала себя настолько неловко.
- Что такое? – Роберт чуть нахмурился.
- Ты же тоже... догадливый. Я готова сквозь землю провалиться.
Он облегченно выдохнул и, с лукавством приподняв бровь, покачал головой.
- Ты как школьница, честное слово. Ну подумаешь, уединились в машине. Поверь, Дин профессионал, и ему совершенно до лампочки. Даже я иногда удивляюсь его невозмутимости.
Роберт взялся за ручку, собираясь вылазить, потом повернулся и тихо сказал:
- Мне тоже было хорошо. Хоть я и не плакал.
На последнем слове он хихикнул, и мой тумак настиг его при выныривании из намеренно-узкого пространства, оставленного приоткрытой дверцей.
Что ж, Дин и правда оказался самим Мистером Невозмутимость. Он вежливо кивнул, почти не задержав на мне взгляда и спросил, куда доставить. Назвав гостиницу, я отвернулась к окну, положив голову на кожаную спинку сидения. Никакой неловкости не осталось, вообще ничего больше не существовало, кроме мыслей о Роберте, похожих на сон, проплывавший перед моими сомкнутыми веками. Казалось, я насквозь пропиталась им. Это было так чувственно, глубоко. Больше чем секс, соблазн, инстинкт, удовлетворение капризов... намного больше. За несколько дней он будто перечеркнул прошлое, стер из моей жизни всех мужчин, которые там когда-либо мелькали. А настоящее походило на ураган, сметавший все на своем пути. Сильно, слишком сильно и абсолютно неуправляемо. Но в тот момент я не могла даже представить, что еще долго буду собирать себя по кусочкам...
Ночь выдалась бессонная. Я то ворочалась в постели, то стояла у окна, глядя на звездное небо и тоненький серп месяца. Надо же, новолуние... Зачем он позвонил? Я бы уже давно спала, разметав простыни, так нет. Брожу по комнате, как сомнамбула. Всего несколько фраз, которыми мы обменялись, его голос, совсем неискаженный усовершенствованной моделью дорогого мобильного телефона...
- Ты уже в кровати?
- Да, и почти уснула.
- Прости, что разбудил... – чуть обиженно сказал он.
- Ты не разбудил, Роберт.
- Спокойной ночи, Ализея. Мне было... очень хорошо.
И он отключился. Какое-то время я не могла дышать. Горло сжималось, лишая возможности сглотнуть. Сердце стучалось о ребра. Я никак не могла справиться с собой. То, как он произнес придуманное мной имя... то ли французское, то ли итальянское, выплывшее в памяти из какой-то сказки, неуместно романтичное... Его голосом оно звучало, как музыка, самая сладкая для моих ушей. В этот момент я перестала быть той, кем была с рождения, кем была по паспорту. Завтра я исчезну из жизни Роберта, но навсегда останусь для него Ализеей.
На рассвете я задремала, обнимая подушку, положив телефон рядом. Просто потому, что там, среди принятых звонков, был тот самый, неожиданный. Невероятный.
Все повторяющийся громкий стук в дверь заставил меня вскочить, протирая глаза. Натянув майку на бретельках и джинсовые шорты, я открыла. Служащий гостиницы, поздоровавшись, вручил большой плотный конверт.
- Рано утром принесли для вас, синьорина. Просили срочно передать.
- Спасибо, - быстро ответила я на итальянском, принимая «посылку», и, дав чаевые, снова уединилась в номере.
Наощупь было нетрудно определить, что внутри. Ричи поспешил напечатать добытое ночью... Разорвав конверт, я вытащила довольно увесистую кипу снимков. При взгляде на первый же из них все опустилось внутри. Ноги отказывались держать, и я села на край постели. Конечно, он не мог проворонить такого шанса. Поцелуй... Ладони Роберта почти у границы платья, моя обнаженная нога между его ног, руки, обхватившие шею... Пусть я стояла спиной к камере, и лица не было видно, фото было слишком говорящим, чтобы у кого-то остались сомнения в «химии» происходящего. Я начала нервно перебирать оставшиеся. В процессе просмотра мне становилось все хуже... Не узнать Роба было невозможно. Ричард, гад, не сдержал обещания – даже на поцелуе не остановился. Было прощелкано все, вплоть до открытой дверцы машины и видной из под нее нижней части моих ног в изящных босоножках рядом с расшнурованными кедами Роберта... Выполненным осталось лишь одно условие – на снимках не узнать и не разглядеть меня. Только разве от этого легче?
Слезы устрашающе зрели в груди. Мне хотелось забиться куда-нибудь в самый темный угол, исчезнуть, отмотать все назад и исправить. Даже если я откажусь писать об этом и публиковать, Ричи не подарит такие ценные негативы. Босс и тот не поможет. Мой коллега запросто продаст свою коллекцию тем, кто больше заплатит. К тому же, я была уверена, что есть расширенная версия. В любом случае, желтые издания это с руками вырвут... Сенсация! Причем самая настоящая. Это уже не намек. Это очевидный факт. Который может разрушить карьеру идеала подростков с репутацией скромника, романтика и весельчака, вполне возможно, тщательно созданной пиар-компанией...
Черт, черт! А ведь он просто молодой парень со своими заморочками и недостатками, не чуждый земным страстям и вредным привычкам, но в то же время неординарный, яркий, интересный, совершенно непостижимый, как личность, для среднестатистических тинейджеров. Он, такой совершенный в своем несовершенстве, и я... мелочная, продажная писака, оказавшаяся способной на настоящую подлость. Раньше это были популярные незнакомцы – где-то, как-то, с кем-то... Обратная сторона не волновала. Но сейчас... он открылся мне. А я... Со злостью схватив кучу снимков и швырнув вперед, отчего они разлетелись по всей комнате, я вцепилась руками в волосы, будто мечтая выдрать их с корнями и, покачивась, какое-то время сидела, словно в трансе. Что же я наделала? Может быть, еще не поздно? Кусая мягкую часть ладони до тех пор, пока не почувствовала соленый привкус крови, я усиленно думала, пыталась найти выход. Меня начинала бить крупная дрожь. Я понимала, что нешуточный приступ истерики уже накрывает с головой. Из груди вырывались судорожные всхлипы, и я, вскочив, стала хватать беспорядочно разбросанные фото, раздирая их на мелкие кусочки... Пока, озаренная внезапно пришедшей мыслью, не замерла, выпуская из пальцев обрывки. Схватив телефон, я набрала номер главного босса, пытаясь отдышаться и говорить, как ни в чем не бывало. Он, похоже, был в отличном настроении.
- Привет, дорогуша! Ну и как дела? Статейка готова?
- Почти, только у меня недостаточно снимков.
- Не понял? Ричи же должен был тебе с этим помочь.
- Да, но мне хотелось бы чего-то более откровенного, и я еще могу все устроить. Просто запрети ему пока кому-то показывать свои фото, иначе он продаст их другой желтой газетенке. Пообещай больше денег. А я все сделаю, не бойся. Этот красавчик очень наивен, и...
Мой голос оборвался, когда, обернувшись, я увидела стоящего у дверей Роберта. Прямо под его ногами живописным веером валялись долетевшие даже дотуда снимки. Мои дрожащие пальцы впились в кнопку отбоя. Я отбросила выключенный телефон, одеревенев под его взглядом, который, казалось, ничего не выражал. Просто опустел и похолодел за один миг... Роберт выглядел спокойным, сдержанным, как будто все происходящее не имело значения.
- Роб, ты все не так...
Он чуть заметно покачал головой. Уголок губ дрогнул в издевательской усмешке.
- Не так понял, как не трудно догадаться?
- Я... я не буду это публиковать, поверь, пожалуйста. Фотограф обманул меня.
- Правда? И что же он такого сделал? Вытолкнул тебя на улицу прямо под свой объектив?
- Нет... Но он не должен был снимать поцелуй и...
Я осеклась, понимая, как жалко и мерзко все это звучит.
Он молчал. Долго, слишком долго. Или мое сердце отсчитывало каждую минуту болезненного ожидания, превращая ее в час. Челюсти Роберта сжимались все сильнее, подбородок и скулы прорисовывались все четче в утренней игре света и тени... Не выдержав, я, подавляя что-то, опасно похожее на грозящее вырваться рыдание, вызывающе бросила:
- Ты что, думаешь, я какая-то копашка в грязном белье, да?
- Да.
Его равнодушный тон был, как пощечина. На миг я застыла, собирая всю свою волю, кусая губы.
- Просто не делай поспешных выводов. Я все исправлю.
- Лучше позвони своему папику, - Роберт говорил так обманчиво тихо, что я почти не верила в происходящее. – Не стесняйся. Ты ведь так изощрялась, чтобы преуспеть. Он ходил за нами с самого начала? В полях, ночью, а может и там, после съемок, за окном стоял?
Мою грудь сдавило от бесцветного перечисления убийственных предположений.
- По-твоему, я способна на... такую мразь?
Наши глаза встретились лишь на мгновение. Расплавленная сталь льда... вот что я увидела. А может, твердый корунд, скребущий прямо по сердцу?
- Пожалуй, нет, раз тебе мало темных снимков со двора. Нужны откровенные?
- Я просто врала, чтоб от него отмазаться. А все, что произошло между нами – случайность. Это не входило в планы. Роберт, я тебя не подставлю, не бойся. Я не буду на каждом углу рассказывать о сексе с Паттинсоном.
Его лицо чуть передернулось.
- Ты думаешь, все дело в этом? В моем страхе перестать быть пай-мальчиком в глазах юных девочек? Действительно, утрата, - в его голосе сквозила горечь, хоть он ее тщательно укутывал в сарказм. – Наивный красавчик, значит? И сам поражаюсь. На золотую рыбешку стал похож. Все ловят, да чего-то хотят. Но никак не научусь распознавать опытных акул. Пожалуй, все далось мне слишком легко, потому судьбе захотелось переселить из сказочного водоема в унитаз. По мнению прессы, я выскочка без образования и таланта, выехавший на визгах-писках и своем раскрашенном идеальном герое. Они недалеки от истины.
- Все это чушь собачья. Ты талантливый.
- Да нет, талантливая у нас ты. А знаешь, что самое отвратное? Ты ведь даже не поняла. Или я искал смысл там, где его нет. И все действительно примитивно. Сделала свою работу, заодно неплохо потрахалась.
Его голос все еще был тихим. Каким-то пугающе невыразительным, совсем не таким, как в фильмах. Роберт ничего не швырял, не кипел от ярости, не тряс меня за плечи... Конечно, я знала, что это не в духе воспитанного британца из хорошей семьи, но... Его слова, такие безжалостно правдивые и холодные, впивались в меня иголками, протыкая насквозь.
- А чего ты ждал? Чтобы я извинилась? Прости. Правда не хотела, чтобы все так вышло.
Я понимала, что говорю совсем не то, я сама не узнавала свой голос и чувствовала лишь пустоту внутри. Солнечный свет ускользал от меня... Я падала в темную узкую яму, которой не видно дна.
- Извинения – последнее, что мне нужно. Пожалуй, пора убраться по-английски.
Роб уже отвернулся, но потом, словно что-то вспомнив, ступая подошвами по усеянному ненавистными фото ковру, снова посмотрел на меня. Лучше бы он ушел... Мою грудь разрывало такой болью, что я почти не могла дышать. Но продолжала строить надменную суку.
- Ах, да, тебе же необходимы снимки. Тебе еще мало. Хочешь, попозирую? Залезу в твою кровать, даже разденусь. Откровеннее некуда.
Я лишь оторопело наблюдала, как он скинул рубашку, стянул через голову футболку и принялся расстегивать джинсы. Опомнившись, я подхватила, комкая, сброшенные Робертом вещи и гневно швырнула в него, выпалив:
- Прекрати! Ты ведешь себя, как идиот!
- Продай меня с потрохами. Не мелочись, - он произнес это почти мне в губы, сжимая пальцами затылок.
Я как-то вяло толкнула его в грудь, пытаясь отстраниться.
- Уйди, Роберт, пожалуйста.
Сдерживать рыдания почти не осталось сил.
- Не хочешь забрать свой трофей? Может, тогда компенсировать будущие убытки? Просто напиши номер счета, – жесткий голос, восхитительный запах и еще не притупившиеся воспоминания о его ласках, хриплых стонах, его коже под моими ладонями.
- Черт, да убирайся же ты!
Я вырвалась из его хватки, отворачиваясь.
Слезы все таки хлынули из глаз, и я, обхватив себя руками, напряженно ждала, когда же хлопнет дверь, чтобы рухнуть на кровать. Дождалась. Рухнула.
Вот теперь он не поинтересовался, а ведь мне действительно
было больно.
Источник: http://only-r.com/forum/38-261-1
