Я хочу смирить жестокость твоего сердца, Я хочу признать, что твоя красота - не просто маска, Я хочу изгнать злых духов из твоего прошлого, Я хочу удовлетворить скрытые желания твоего сердца.
Я билась, томилась, рыдала... Но прямо в объятья попала.
Сделав еще несколько шагов, я развернулась и решительно направилась обратно. Резко рванула ручку... Фотосет не продолжался, Роберт и новая модель почему-то просто разговаривали, стоя в сторонке. Он был в джинсах, все той же белой рубашке и не очень туго завязанном галстуке. Босоногий, растрепанный. Видимо, новый образ для будущих снимков. Брюнетка поигрывала локоном, как-то ненатурально выгибаясь Робу навстречу, видимо, чтобы он мог получше рассмотреть область декольте. Роберт, пусть и не слишком оживленно, но улыбался. Улыбался! Он мил со всеми, кроме меня. Внимателен и смешлив со всеми, кроме меня. - Роберто, я узнал нужный тебе номер, - прокричал Франко из подсобного помещения. - Спасибо, - откликнулся гребаный английский джентльмен. Какой еще номер?! Одной из этих пигалиц? Презирает, ненавидит, теперь еще и издевается, собирая телефоны за моей спиной? Это стало последней каплей... Наши глаза встретились, и мне показалось, что я вижу во взгляде Роберта лишь насмешку. Я не нужна ему. Я ему просто удобна – в определенном смысле. То, что когда-то между нами было, не имело значения. Он никогда не простит. Что-то во мне оборвалось. Чувствуя, как дрожат губы, я вылетела в коридор и побежала в гримерку, еле сдерживаясь. Разревелась я, только захлопнув дверь. Запутавшись в собственных ногах, навалилась на столик перед большим зеркалом, потом сползла на пол, обхватив себя руками. Я уже не могла остановиться. Словно эти слезы давно требовали выхода, копясь во мне, жгучие, изматывающие, самые горькие. Меня трясло, будто в лихорадке, и я ничего не соображала до того момента, как чьи-то уверенные руки не подхватили за пояс, поднимая с холодных плит. Выпрямившись, я отвела с лица спутанные волосы и в зеркальном отражении увидела Роберта. Сейчас мне было наплевать, что он нашел меня в таком жалком состоянии, что я не могу унять этих долбаных слез, что тушь размазалась под глазами, оставляя темные дорожки... - Уходи отсюда, - приглушенно выдавила я. - Никуда я не уйду. - Убирайся ко всем чертям! Все из-за тебя. Вечно все из-за тебя! - Успокойся, ты ревешь так, что в коридоре слышно, - его рассудительный тон еще больше выводил из себя. - Ах, ты думаешь, сказал «успокойся», и я тут же подчинюсь? Должок не отдала? - Не неси ты чушь. - Хочу и несу, хочу... и реву! Что тебе вообще от меня надо?! Ты даже не разговариваешь, открыто пренебрегаешь, – я говорила все громче и невнятнее, выплескивая все, что накопилось. – Что мне делать, если я тогда такого натворила? Всю жизнь мучиться? Ты думаешь, я не жалела? Думаешь, себя не корила? Я сама знаю, что сволочь. Что виновата. ВИНОВАТА! Теперь тебе легче? – захлебываясь рыданиями, я почти не видела его лица и уже толком не соображала, что выкрикиваю и как себя веду. Роберт обхватил меня руками, привлекая к себе, но, сотрясаемая дрожью, я стала бешено отбиваться, мотая головой, лупя его по груди. - Прекрати это сейчас же, у тебя истерика! Он сильно тряхнул меня за плечи. Один раз, другой. Голова болталась, как у тряпичной куклы, мне уже не хватало воздуха. - Ну давай, выключи «суку». Выключи. Не надо... – его голос показался каким-то неуместно нежным. Упрямо оттолкнувшись от него, я ударилась затылком о стену, и новая волна слез накатила устрашающей лавиной. - Да что ж ты такая шальная?! Ненормальная! - Ну и убирайся! – почти завыла я, опустошенная, обессиленная. Только он не отпускал и не уходил. Я продолжала неистово биться в его руках, на краю собственного безумия ощущая, как он, удерживая на весу, сдавливает пальцами мои разведенные бедра, почти обездвиживая. Казалось, слезы враз высохли от шока, когда он заполнил меня резким, сильным толчком, заставляя ошеломленно замереть. Мои губы распахнулись в безмолвном крике, пока я горела от наслаждения, граничащего с болью. Ногти вонзились в его плечи, когда он начал жестко, быстро двигаться, и как бы я не извивалась, как бы не трепыхалась – я могла лишь вбирать его, все жарче, глубже, лишь чувствовать его до потемнения в глазах... Роберт был почти груб, но он словно без слов понял, что мне нужно. И, мятежно упираясь в сильную грудь вытянутыми руками, я только плотнее сталкивалась с ним бедрами, отчаянно стискивая их дрожащими коленями, сжимая неразрывным кольцом. Он держал меня крепко, властно, заставляя прогибаться натянутой струной и до крови кусать губы, чтобы удержать крики... Это было неуправляемо, дерзко... невероятно. Как в наш первый раз. Только сейчас мне не надо было ничего говорить. Он сам все знал. И еще долго я дрожала в горячих объятиях, ловя шеей хриплые стоны, в эти растянувшиеся мгновения чувствуя себя какой-то очищенной, бестелесной, освобожденной. Он осторожно разомкнул мои ноги и мягко поставил на пол. Ослабевшие колени все равно подгибались, и я прильнула к Роберту, обхватив рукой за пояс. Потянувшись, коснулась поцелуями его полураскрытых губ. Такой сочной нижней, такой сладкой верхней... Провела по волоскам на его груди под полурасстегнутой рубашкой. Уткнувшись лицом, потерлась о накрахмаленную материю. - Почему мне мало, все время мало тебя... - И мне тебя, – шепнул он.
Я не знаю, сколько времени мы так стояли. Мне больше ничего не было нужно – лишь чувствовать его рядом, ощущать его запах, его ласкающее прикосновение. Лишь слышать голос... Я до сих пор не понимала, что на меня нашло. Странно, но Роба не напугала моя бурная реакция. - Скажи, ты простил? – казалось, вся моя давно вынашиваемая боль выплыла наружу. - Да. Такое коротенькое слово... Самое важное. Кто-то принялся настойчиво барабанить в дверь. Как всегда. Почему нам все время мешают? Или это мы, две беспокойные души, никак не найдем подходящего места для выяснения отношений? - Сейчас приду, ты подожди... - тихо сказала я. - Подожду. Я набросила халат и вышла из комнаты. Заглянула в уборную, приводя в порядок лицо и волосы. Потом отправилась в залу, отыскав Франко. Навесила ему лапши о том, что Роберт тоже выпил злосчастной воды и плохо себя чувствует. Я, несомненно, была очень безответственным работником... Но, похоже, наши снимки стали такой радостью для фотографа, что большее чудо оказалось ему не нужно. Вот только опоздавшая модель кипела от злости... Смирись, дорогуша. Он все-таки мой...
Когда я вернулась, Роб сидел на краю стола в центре комнаты, все еще небрежно одетый и сильно растрепанный. Закрыв дверь на ключ, я медленно подошла к нему и, нежно прильнув, погладила спутанные непокорные пряди. Как же можно быть таким невыносимо сексуальным... это должно караться законом. Моим собственным. Не отводя взгляда, такого долгого, такого... обещающего, он молча развязал поясок, развел полы халата и аккуратно стянул с плеч. На мне были только чулки и приспущенный в пылу страсти бюстгальтер. Роберт скользнул кончиками пальцев от ямочки на шее по всей длине моего тела, касаясь совсем легонько, дразняще. Когда рука спустилась к низу живота, там моментально все сладко скрутилось, напряглось в томительном предвкушении. Приоткрытый рот и теплый, влажный язык стали рисовать на моей трепещущей коже волнующие узоры, вызывая все больше мурашек. А пальцы мягко водили вверх-вниз там, где я хотела их чувствовать. Тихо простонав, я закусила губу, теребя густые волосы Роберта. Потом, не удержавшись, плотнее прижалась ногой к его бедру. Я даже не пыталась скрывать своего желания, своего безумия. Дыша слишком быстро и поверхностно, я сквозь полусомкнутые веки видела, что Роберт смотрит на меня... И осознавала, как на него действует мое наслаждение. Это пьянило. От одного лишь выражения его лица можно было постепенно сойти с ума или моментально разлететься в ослепительных искрах экстаза... только слишком хотелось ощущать его - физически. Я притянула его голову к груди, чуть подавшись вперед, и он захватил напряженный сосок в плен распахнутых губ. Когда, нежно облизав, Роб чуть сжал его зубами, я вздрогнула всем телом, дернувшись ему навстречу. Он повторил это с другой грудью, окончательно лишая самообладания. И, не помня себя, я сама уже двигалась к его длинным пальцам, желая освобождения. Он надавил сильнее, прикусывая кожу живота, и я изогнулась под его рукой, растворяясь в горячей дрожи снова и снова... Роберт чуть отстранился, предусмотрительно меняясь со мной – внешне прибалдевшей, внутренне желеобразной – местами, усаживая на стол. Его рубашка была застегнута на пару пуговиц где-то по центру, галстук висел абы как, джинсы чуть съехали. Они заметно уплотнились... Я улыбнулась, зная как справиться с проблемой, и потянула Роба к себе. Но, тут же передумав, отпустила. Он непонимающе посмотрел на меня. Я чуть слышно шепнула: - Разденься. Медленно, глядя мне в глаза, он ослабил узел на галстуке, стянув его через голову, потом скинул с плеч рубашку. Я сглотнула, замерев. Как он это делает? Так неотвратимо сводит с ума... Джинсы съехали с его бедер к ступням, и Роб выступил из штанин, оставшись обнаженным. Я жадно смотрела на него, дурея от умопомрачительного зрелища. Мне хотелось зацеловать его всего, от макушки до пят. Погуляв от лица к ногам, мой взгляд вновь вернулся к его бедрам. Губы непроизвольно приоткрылись, пока я беззастенчиво разглядывала самую отзывчивую часть этого совершенства. - Теперь ты, - произнес он. Я понимала, что для него этой такой же афродизиак... Если это вообще кому-то тут нужно. Освободившись от давно сползшего с груди лифчика, я отстегнула тонкие ремешки чулок. Потом, обрисовав контуры ног, отбросила в сторону тонкий черный капрон. Я делала это неспешно, позволяя Робу смотреть. Он дышал с трудом, так же, как я. Но подходить не торопился. Мы просто смотрели. Роберт, замерший в нескольких шагах от меня, и я, безмолвно отдающаяся ему взглядом... То была не игра, то была самая возбуждающая прелюдия без единого касания. И еще я горела от мысли, что сейчас осуществится моя давно забытая эротическая мечта – секс на столе, когда за дверью кто-то постоянно ходит... И любой служащий, потребовав запасной ключ, может ее открыть... какое безумие! Мою смешную фантазию осуществит кумир миллионов, который по прихоти судьбы для меня давно просто Роберт. Самый желанный, незабываемый... единственный. Немного отъехав назад, я улеглась на стол, опирась о него локтями, и чуть развела ноги. Роб сглотнул, наконец, приблизившись, и склонился ко мне, постепенно накрывая своим телом. Моя ладонь коснулась его груди, спутывая волоски, скользнула ниже... Я больше не могла ждать. Мы оба не могли. Я обхватила рукой его упругую пульсирующую плоть, ощущая кожей, чувствуя между бедер... и приняла горячий плавный толчок с тихим стоном, который тут же жадно поймали губы Роберта. Мои пальцы водили по густой дорожке, и его ладонь, скользнув между нашими телами, повторила движение моей – он стал гладить мой живот, снова и снова медленно входя в меня. В этой чувственной неспешности было столько томления, предвкушения, мучительного наслаждения... Одной ногой я обхватила его ягодицы, жарко дыша в широкую грудь. Его теплый рот ласкал мою шею, заставляя сердце биться о ребра, а тело – плавиться... И когда сил сдерживаться больше не осталось, Роберт чуть развернул меня, вжимая спиной в стол, сцепив наши ладони у самого края. Мои колени сильнее стиснули его бока, когда движения бедер стали неконтролируемыми. Костяшки пальцев начали болеть, вдавленные в полированную поверхность, но даже это было приятно. В груди все рвалось от едва сдерживаемого очередного стона, который, конечно, неминуемо слетел с губ... Мое тело отчаянно слиплось с телом Роба в едином порыве, в сладких конвульсиях – встречая его страсть, растекающуюся нектаром внутри, разделяя восторг полного, ничем не омраченного обладания.
Полный перевод песни Undisclosed desires группы Muse
Я знаю, что ты страдала, Но я не хочу, чтобы ты пряталась. Вокруг холодно и нет любви, Я не позволю тебе быть отвергнутой.
Успокаивая, Я дам тебе почувствовать себя непорочной. Доверяй мне, Ты можешь быть уверена.
Я хочу смирить жестокость твоего сердца, Я хочу признать, что твоя красота - не просто маска, Я хочу изгнать злых духов из твоего прошлого, Я хочу удовлетворить скрытые желания твоего сердца.
Ты обманываешь своих возлюбленных, Что порочна и божественна. Ты можешь быть грешницей, Но твоя невинность принадлежит мне.
Доставь мне удовольствие, Покажи мне, как это делается, Дразни меня, Ты для меня единственная.
Я хочу смирить жестокость твоего сердца, Я хочу признать, что твоя красота - не просто маска, Я хочу изгнать злых духов из твоего прошлого, Я хочу удовлетворить скрытые желания твоего сердца.
Доставь мне удовольствие, Покажи мне, как это делается, Дразни меня, Ты для меня единственная.
Я хочу смирить жестокость твоего сердца, Я хочу признать, что твоя красота - не просто маска, Я хочу изгнать злых духов из твоего прошлого, Я хочу удовлетворить скрытые желания твоего сердца.
(перевод Кати Чикиндиной из Могилева)
Если хочется поделиться эмоциями, буду очень рада отзывам, здесь и на форуме
