Творчество

Гоняя овощное рагу по своей тарелке, я размышлял, насколько испорчен сегодняшний вечер, и можно ли его испоганить ещё больше. Стрелка спидометра моего настроения итак настойчиво клонилась к нулю, а с появлением Эммета осела там окончательно. Мне уже ничего не хотелось, и я думал, что это было ужасно плохой идеей – просить родителей пригласить семейство Свонов к нам в гости. 
Во-первых, моя заинтересованность Беллой стала понятна не только Эсме с Карлайлом. 
Во-вторых, брат, вернувшийся (как и обещал) к ужину, кажется, начал подозревать, что между мной и Беллой есть нечто большее, чем мимолётное знакомство в школе и несколько совместных занятий. Что он там себе нафантазировал – одному Богу известно. О Финиксе он не подозревал, неоткуда. Дневников я не веду. И хотелось верить, что и во сне не болтаю. 
Наконец, в-третьих, этот заморыш притащил с собой Розали, которая, вероятно, тоже что-то подозревала. Она бросала в мою сторону дерзкие взгляды, на Беллу смотрела сочувствующе, а её тонкая ручка с бронзовым загаром, полученным уж точно не благодаря редкому форкскому солнцу, перемещалась с коленки Эмма на его плечо и обратно. 
Стол фактически разделился на две половины: родители общались самостоятельно, а мы молчали. Как я заметил, Чарли внезапно разговорился, хотя до этого казался мне смурным и не идущим на контакт, возможно, его положение в городе проецировалось на восприятие его окружающими. В любом случае, он искренне любил дочь и всячески защищал её. Мой вскользь брошенный вопрос о причинах переезда к нему Беллы был встречен испытующим взглядом и коротким ответом: мол, это было их общее решение. 
Но от моего внимания не ускользнули бледные пальцы Беллы, сильнее сжавшие вилку. Она сидела рядом, и я почти физически ощутил, как расслабилось её тело, когда разговор перешёл на другую тему. 
Интуиция подсказывала: что-то здесь не так. А я всегда склонен доверять своей интуиции. Как бы то ни было, не просто так Белла не появлялась в Форксе столько лет, а потом взяла да перевелась в выпускном классе. 
- А где ты училась в Финиксе? – спросил я её. 
Краешком глаза она взглянула на меня и пробормотала название одного весьма респектабельного учебного заведения при Аризонской школе искусств. Это вконец меня озадачило. 
- Тогда совсем не понимаю, что ты забыла здесь. 
Очень медленно, совсем не торопясь с ответом, она дожевала кружочек тушёной моркови. 
- Может быть, мне не хотелось идти по подготовленной моей матерью дороге, не уверена, что хочу писать или быть искусствоведом или ещё кем-то из той же области, - пожала она плечами и отложила вилку. 
Кажется, у неё также не было аппетита, как и у меня, хотя еда, приготовленная Эсме, как всегда, была великолепной. Сейчас только наши отцы – да и Эммет заодно – отдавали дань кулинарному таланту моей матери. 
- А чего ты хочешь? – поинтересовался я. 
- Я не знаю, чего хочу. 
Кажется, ответ был действительно искренним, это не было похоже на «отвяжись». 
- О, две творческие личности, как мило! – полушёпотом воскликнула Розали и захлопала ресницами. 
Её реплика была больше адресована улыбающемуся Эммету, чем присутствующим за столом. А кислая мина на лице указывала на то, что не всё так мило, как было упомянуто. 
- А у тебя-то какие цели в жизни? Солярий и диета? – поддел я, взглядом указывая на её девственно-чистую тарелку, на которой не побывал даже лист салата, и стакан минеральной воды. 
- Да, - кивнула она, затем посмотрела на Беллу и подмигнула ей. – Всегда соглашайся с мужчинами, лучше не спорить, какую бы ахинею они не несли. 
Эммет громко рассмеялся, обнял Розали за плечи и поцеловал в висок, меня аж всего скривило от этих показных нежностей. А братец просто улыбнулся шире и подмигнул мне, затем взглядом указал на Беллу – мол, действуй, неудачник, – и покрепче приобнял Роуз. 
Да что он понимает?! Совсем ничего. Ничего! Но почему же так заныли ладони, и на сердце вдруг сделалось тяжело. Мне хотелось сжать Беллу в своих объятьях, насколько я помнил, она идеально умещалась у меня под боком… и подо мной… 
Хотелось закрыть глаза и побиться лбом о столешницу, просто чтобы не думать, не вспоминать, не фантазировать о губах, которые я целовал всего несколько дней назад. 
И потом… какого чёрта она ответила мне тогда? 
Скомкав салфетку, я уже был готов вскочить из-за стола, когда спокойный голос матери остановил меня. 
- Эдвард, Чарли упомянул, что Белла пишет. Вы посещаете один и тот же художественный класс? 
- Да, - коротко бросил я и покосился на Беллу. 
- Талант у неё от матери, - произнёс шеф Свон, а его дочь вся сжалась, как если бы желала сделаться совсем незаметной или оказаться где-то в другом месте. – Жаль, Рене забросила живопись. 
- А чем она занимается? – поинтересовалась Эсме. 
- У неё своя галерея в Финиксе. Теперь довольно крупная, так ведь, Белла? 
- Так, - тихо подтвердила его дочь. 
- Галерея? – оживился отец. – Возможно, она знает мою троюродную сестру, Зафрину. Она та ещё искательница юных дарований. Работы её подопечных весьма успешно размещаются в различных выставочных залах штата. Хотя, кто знает, может, и по всей стране. Что скажешь, Эдвард? 
- Даже за её пределами, - хмуро ответил я, вспоминая наше с Лорен путешествие на континент. – Кое-какие «питомцы» Зафрины добрались и до Европы. 
- Кстати, у неё идея фикс – сделать из Эдварда художника, - улыбнулся отец, а я нахмурился ещё больше. – Каждый раз, когда он приезжает на пару недель к ней на лето, она заводит одну и ту же пластинку, звонит мне, говорит, мол, я не даю парню свободы выбора. 
Шесть пар глаз уставились на меня. Или нет, только пять, Белла смотрела в свою тарелку, снова схватившись за вилку, как за спасательный круг или средство самообороны. 
И будто меня уже мало обсудили, Эсме, образно говоря, подкинула дров в затухающий костёр. 
- Я обожаю некоторые картины Эдварда, он удачно ловит момент; изображение, будто в динамике какой-то, живёт своей жизнью. А ещё он большое внимание уделяет деталям. Даже не знаю, как это описать. Просто надо раз посмотреть. 
- Так значит, Эдвард бывал в Финиксе? – Кажется, из всего сказанного шеф Свон уловил только эту информацию. 
Встретившись с его тяжёлым, задумчивым взглядом, я замер: ему что-то известно? Белла рядом со мной почти не дышала. Её лицо было скрыто от моих глаз тёмной массой волос, она отворачивалась, не желая смотреть в мою сторону. 
Нет, исключено. Не могу представить Беллу, рассказывающую отцу о своём небольшом летнем приключении. 
Или всё же могу? 
Нет. Скорее, нет. Тяжело сглотнув, я попытался сосредоточиться на разговоре за столом. Шеф Свон начал меня изрядно напрягать. 
Кажется, родители продолжали петь мне дифирамбы, я чувствовал, как закипаю всё сильнее и сильнее с каждым произнесённым ими словом. 
- Особенно ярко ему удаются портреты, - заключила мама. 
Белла рядом со мной вздрогнула и украдкой взглянула на меня. Сжав челюсти посильнее, чтобы не сказать что-нибудь не совсем приличное (а то это грозило разбить мой образ идеального сына в глазах гостей), я вызывающе посмотрел на Беллу. 
- Что? – зло шепнул я, раздражаясь на Эсме, на Карлайла, которым почему-то вздумалось нахваливать меня, как будто я нуждался в дополнительной рекламе перед этим семейством. 
Или перед Розали, которая в настоящий момент картинно закатывала глаза, изображая непомерный восторг. Эммет давился от сдерживаемого смеха, кажется, по-своему наслаждаясь моим неудобством. 
Белла поджала губы и отвернулась. 
- Ничего, - промямлила она. 
- Прости, я не расслышал, - наклонился я чуть ниже, желая позлить её (не всё же счастье сегодня мне!), и уловил тонкий аромат её клубничного шампуня и ещё чего-то лёгкого, немного цветочного. 
Давно позабытые, но уже знакомые запахи ворвались в мою голову, пробуждая память. Не зря говорят: ароматы – самые сильные «якоря», они, как и музыка, способны моментально отбросить в прошлое, пусть даже ты порядком подзабыл детали, слова, действия, но эмоции нахлынут на тебя, поглотят, укроют с головой, погружая в себя, заставляя переживать вновь и вновь преданные забвению ощущения. 
Так и сейчас… Я снова был в «Шоколаде». Уверенный в себе, немного самодовольный, увлечённый новой знакомой, ожидающий продолжения. Потом пришли другие эмоции. Удивление, радость, удовольствие. Счастье… Совсем немного опасения и неопределённости. Но девушка, находящаяся в тот момент прошлого в моих руках, пробуждала не простое физическое желание: мне не хотелось отпускать её от себя. 
А она скрылась. 
Потом я, как одержимый, несколько вечеров, в промежутках между набегами в «Шоколад», рисовал её образ: фигуру на крыше, ухватившуюся за тонкую ограду, любующуюся далёким, видимым только ей Млечным Путём. 
- Ничего, - вдруг выдохнула мне Белла прямо в ухо, и я вернулся в настоящее. 
Наши лица были близко-близко. Я видел растерянность в её карих глазах. 
- Уже начала пользоваться уроками Роуз? 
Взгляд Беллы метнулся к заинтересованной парочке по другую сторону стола. 
- Да, - облизнув пересохшие губы, сказала она, и, готов поклясться, я видел намёк на улыбку в уголке её рта. 
Чуть позже, когда все переместились, кто на веранду позади дома, кто в гостиную, Эммету вздумалось пролить на меня томатного сока. Швырнув в брата пластиковый стаканчик с остатками напитка, я с удовлетворением отметил, что несколько капель попало на белоснежный джемпер Роуз. Девушка, вскрикнув, вскочила и, метая в меня возмущённые взгляды, сулящие скорую кончину, скрылась в доме. 
Я тоже отправился переодеться, футболка порядком намокла и липла к коже, да и противное пятно на груди не прибавляло мне шарма в глазах Беллы. Она предпочитала держаться поближе к отцу, зато, кажется, нашла общий язык с Эсме. 
Оказавшись у себя в спальне, я аккуратно, чтобы не испачкаться ещё больше, стянул футболку и, бросив её на полу в ванной, смысл остатки сока с кожи, затем пошёл порыться в шкафу в поисках чего-нибудь, во что бы переодеться. Зелёную или голубую, а может, рубашку? Какой цвет понравится Белле? Я потряс головой, отгоняя дурацкие мысли. С какой стати меня вообще это озадачивает? Схватив первую попавшуюся вещь, я натянул её и, круто развернувшись, наткнулся на Розали. 
Тихо прокравшись ко мне в спальню, стерва подобралась на чересчур близкое расстояние, нарушавшее всякое личное пространство. 
- Чего забыла? – Я попытался отодвинуть её, но девушка стояла намертво. 
- Какой ты немилый, Эдвард, - промурлыкала она, делая шаг ещё ближе, так, что мне пришлось отступить, но за моей спиной располагался шкаф, и двигаться было особенно некуда. – Раньше ты был более ласков. 
Свой обтягивающий джемпер Роуз скинула, теперь на ней была одна из футболок Эммета, завязанная узлом на талии. Она почти утопала в ней, но, стоило признать, смотрелась сексуально. 
- Чего тебе надо, Розали? – вздохнул я, ожидая подвоха. 
- Ты даже не представляешь, что говорят девчонки о тебе с братьями. - Она улыбнулась немного хищно. - Вы как три лакомых кусочка. 
Ладонь Роуз легла мне на грудь, и я тут же смахнул её, но девушка и не пыталась вернуть её на место. 
- Розали, - нахмурился я, предупреждая. Да, она всегда была сучкой, но чтоб до такой степени?! 
- Двоих я уже попробовала, - продолжала ворковать она. – Джаспер пока вне доступа, но с тобой я не прочь повторить. 
Скрестив руки на груди, я уставился на блондинку, размышляя: то ли день сегодня не задался, то ли со мной что-то не так в принципе. 
- Твоя репутация бежит впереди тебя, просто обгоняет, - ответила она на мой мысленный вопрос. - Я знаю, ты хорош, я даже немного скучаю по прошлому году. 
Её личико приняло скорбное выражение. Слишком наигранные эмоции, чтобы быть правдой. 
- Розали, - очень медленно и аккуратно начал я, - ты понимаешь, что сама себе роешь яму вот прямо сейчас? Не думаю, что Эммет будет в восторге от твоих действий. 
- Думаешь рассказать ему? 
- При первом удобном случае, - подтвердил я. 
- Напрасно. 
- Это ещё почему? 
- Он тебе не поверит, - прищурилась она и снова улыбнулась. – Подумает, что ты завидуешь. 
Её наманикюренный пальчик прошёлся по ярким губам – жест, выражающий задумчивость и привлекающий внимание к её рту. 
- А ты, кстати, завидуешь? – уточнила Розали и тихонько хихикнула. 
- Скорее сочувствую. - Я постарался вложить в эти слова как можно больше сарказма. 
Блондинка наклонилась, прижимаясь ко мне, а я схватил её за плечи, намереваясь оттолкнуть. 
- Розали, - ледяным тоном произнёс я, предупреждая, что, какая бы игра сейчас ни велась, она почти переступила черту. 
Встав на цыпочки, девушка потянулась к моим губам, но я отстранился, ничего… абсолютно ничего к ней не чувствуя. Ну, кроме, может быть, раздражения. 
Её лицо было совсем близко, тяжёлый замысловатый аромат духов был навязчив, как и сама Розали. 
Девушка замерла, и я не шевелился, боясь своим случайным движением побудить её на какие-нибудь неосторожные действия. Наконец, с тяжёлым вздохом блондинка отодвинулась. 
Она долго и изучающе смотрела мне в глаза, затем похлопала ладонью по щеке, так поощрительно, как мамаша заслужившему одобрение ребёнку. 
- А ты изменился, - похвалила меня Розали и направилась к выходу из спальни, не забывая при этом профессионально покачивать бёдрами. 
Внезапно она замерла, потом рассмеялась, бросила короткий взгляд на меня через плечо и ушла. 
На пороге стояла Белла. 
Она автоматически подвинулась, когда мимо неё проскользнула Роуз, видимо, проследила за её перемещением к лестнице, затем посмотрела на меня. 
- Белла, я… 
Что? Могу всё объяснить? 
А я вообще обязан? 
Наверное, со стороны это выглядело дико: я и девушка брата. А как долго Белла тут находилась? 
- Мы с Чарли уезжаем, - пробормотала она. 
Её взгляд был прикован к чему-то справа от меня. Обернувшись, я увидел картину, ту самую, с бельведером, которую обнаружил среди работ, захваченных из дома Зафрины. 
- Я зашла попрощаться. - Кажется, с трудом отведя взгляд от стены, она сфокусировала его на мне. 
Может, теперь я ей настолько противен, что было невозможно даже смотреть на меня? Может, её выворачивало от одного взгляда в мою сторону? Или она подумала, что мы с братом какие-то ненормальные и делим одну девушку на двоих? 
- Пока, - буркнул я и отвернулся к шкафу, имитируя занятость. 
Не обязан отчитываться. Или оправдываться. 
Чёртова Розали! Чёртов Эммет, притащивший её сегодня в дом! Чёртова Белла, передвигающаяся бесшумно, словно призрак! И что ей вздумалось подниматься сюда? Весь вечер избегала общения, а теперь заявилась ко мне в спальню. 
Самый прегрёбанный вечер из всех грёбанных вечеров в моей жизни. 
Стянув футболку, я скомкал её и кинул обратно в шкаф. 
В душ и спать. 
Кажется, я сыт по горло семейными обедами. 
И Беллой Свон. 
Пусть думает обо мне всё, что ей угодно. Итак, в её глазах я нахожусь на нижней ступени развития, где-то между одноклеточными и хордовыми. Пусть воротит нос и не сует его дальше. Мне всё равно. 
Пока я стоял под струями горячей воды, мне действительно было всё равно, но стоило голове коснуться подушки, в неё – в голову – тут же полезли разные мысли. 
И образы. 
Застонав, я перевернулся на живот, зарываясь лицом в одеяло. 
Что за чёрт со мной происходит?