Глава 8. Предложение Это, конечно, сугубо моя проблема, и тебе, пожалуй, все равно, только я больше ни с кем не сплю. Потому что не хочу забыть твое прикосновение.
Харуки Мураками. Норвежский лес
Путь крайности ведет ко дворцу мудрости.
Уильям Блейк. Бракосочетание Рая и Ада
Когда все мечтают о якобы запретном и лишь немногие осуществляют эти мечты, все остальные чувствуют себя трусами.
Пауло Коэльо. Вероника решает умереть
POV Анжелина Уэйанс Новость о моём отчислении дома, в Берлине, произвела фурор. Кажется, у моих родителей давненько не было повода поорать на меня по-очереди, сменяя друг друга у телефона: я слушала их нервные тирады, закрыв глаза, и прокручивая в голове Гаятри-мантру. Это мои мама и папа, они расстроены, и они просто желают мне добра...
Чёрт, как же я злилась из-за своей фальшивой покорности!
Отца было выслушать легче: он просто не мог себе представить, как это я не хочу получать высшее образование. И объяснять ему было совершенно бесполезно, потому что он просто не хотел меня услышать. Ему достаточно было просто повторять на разные лады, что я дура, и что он ничем не сможет мне помочь, когда я опомнюсь и решу-таки делать карьеру. Когда за меня бралась мама, хотелось лезть на стену... Я радовалась тому, что мне не довелось говорить с ней об этом лично: представляю, как огни святой Инквизиции разгорались у неё в глазах всякий раз, когда её голос взлетал до почти неслышимых децибел.
Да, конечно, мама... Я совершенно ничего не понимаю в жизни.
Да, мама, я совершила непозволительную глупость.
Нет, мама, домой я не поеду. Ни за что.
- Я уверена, что всё это время ты торчишь у какого-нибудь мальчишки, которому и дела нет до того, как тебя потом обеспечить!
- В принципе, так и есть. Это твой крестник, кстати. И мы действительно не планируем жениться.
Пауза, повисшая в телефонной трубке, показалась музыкой для моего ноющего мозга. Она была достойна особой театральной награды. Где-то там, на том конце, мне слышались одновременно и восторг, и зависть, и полное непонимание услышанного. Моя мать впервые в жизни не знала, что сказать. И у меня было время, чтобы перевести дух.
- Что ты собираешься делать, Анжелина? – сказала она, наконец, придав своему голосу максимум достоинства. – Я надеюсь, ты будешь восстанавливаться в следующем же семестре!
- Вовсе нет. Думаю найти себе работу.
- Интересно узнать, какую? Пока что ты только дерзишь на «отлично»...
Она изо всех сил делала вид, что не слышала того, что я сказала.
- Ещё не решила. Может, подамся в модели...
- А почему не сразу на панель? Ты подумала о том, что твой отец занимает не последнюю должность в стране?
Да, мама, ты права – я действительно об этом не подумала. В нашем маленьком королевстве всегда понятно, кто именно испортил воздух под общим одеялом, чёрт подери...
- Мне надоело жить в тени этой его не последней должности. Мне хочется заняться чем-то, что мне нравится. Быть собой. А не реализовывать твои планы на мою жизнь, мам!
Я была готова ко всему: что она бросит трубку, что откажет мне от дома, но она просто молчала. И я молчала в ответ, потому что мне хотелось бы слышать от неё слова поддержки, а их не было.
В сотый раз только Айвен оказался на моей стороне...
- Маргарет знала? – спросила мать, наконец. В её голосе сквозила усталость.
- О чём?
- О тебе и Айвене.
- Я ей не говорила, по крайней мере...
- Спасибо, что я узнаю об этом не последней.
- Надеюсь, папина высокая должность не требовала от меня блюсти себя до свадьбы. Или на это тоже были планы?
- Я не думала, что ты вот так цинично можешь рассуждать об этом в восемнадцать лет. Или ты думаешь, что семья и дети – это прошлый век? Романтика уже не кажется тебе привлекательной?
- Романтика... Мама, о чём ты?
- О том, что ты спишь с Айвеном, но замуж за него не собираешься. Ты же спишь с ним? Не очень-то похоже на викторианский роман...
- Я не люблю викторианских романов, мама... И дело не в романтике. Просто.... Не все истории в этом мире заканчиваются свадьбой.
- Большинство с неё начинаются!
- Извини, так не будет. Не с Айвеном.
Господи, как хорошо, что его нет дома. Что он возвращается из своего офиса затемно, весь серый от недосыпа и просто падает лицом в подушку, засыпая на ходу.
- Почему нет?!
Потому что мне и так хорошо, мама...
Потому что ни ему, ни мне не нужно всей этой ерунды со свадьбой, толпой родственников, которые будут шушукаться вокруг нас и распространять ядовитые споры слухов.
Потому что это – мой брат, и любовь у нас слишком странная, чтобы мы были как все.
- Потому что это только секс! Отличный, разнообразный и больше похожий на наркотик секс...
Где-то позади меня раздались аплодисменты. Обернувшись, опуская трубку, в которой продолжала что-то сбивчиво говорить мама, я увидела Айвена. Он улыбался и продолжал аплодировать.
- И давно ты здесь? – хмуро спросила я, прижимая трубку к груди, позволяя коротким гудкам слиться с тревожным стуком моего сердца. Кузен не ответил: просто бросил папку с бумагами на стол и устроился на диване, пристраивая длинные ноги на край журнального столика.
- Достаточно, чтобы оценить смелость твоих высказываний.
- Можно подумать.
Положив трубку на базу, я села рядом с ним, расслабляя тугой узел его галстука. То, что он уже завёлся, было видно невооружённым глазом, но я намеренно старалась не смотреть вниз.
- Если ты хочешь попробовать себя в качестве модели, займись портфолио. А этот твой блядский взгляд настоятельно рекомендую оставить дома. Если только не собираешься сниматься у Терри Ричардсона...
- Айвен, ты же не сможешь ещё и фотографировать меня...
- Увы, детка... – он осторожно усадил меня к себе на колени, позволяя расстёгивать его рубашку. – Единственная оптика, с которой я управляюсь – прицел карабина...
К чёрту галстук, Айвен. Как и нашу совершенно невозможную и ненужную свадьбу... На его гладкой смуглой груди как всегда был большой серебряный крест. Сколько раз я касалась губами этого распятия, будто перед причастием?
Я не религиозна, но даже я видела в этом какой-то сакральный момент.
Сейчас мне пришлось зажать его в кулаке, чтобы просто посмотреть в глаза кузена, чтобы крест, качаясь, не гипнотизировал меня прихотливыми извивами старинной гравировки. Цепочка впилась в шею Айвена, ещё больше подчёркивая смуглость его кожи контрастной белой полосой.
- Тогда не будем об этом, ладно?
- Как скажешь. Давай поговорим о нас?
Его кожа была горячей, будто пропитанной солнцем. Мне всегда были непонятны его мысли, его поступки, хотя я и чувствовала его достаточно хорошо. И только недавно я узнала, что он только на три четверти англичанин. Последняя четверть его крови была испанской – спасибо матери его отца, уроженке Риберо дель Дуэйро, Эльсе Хименес. И эта последняя четверть, казалась, была вовсе не кровью, а лучшим красным Темпранильо или Амонтильядо. Она играла, вскипала, шипела и пенилась, бросая Айвена из крайности в крайность. От этого моя к нему привязанность становилась совсем болезненной, будто меня пришили к нему небрежным и грубым прозекторским швом через край, через который то и дело проглядывают судорожно сведённые внутренности...
- Давай поговорим, - повторила я с покорностью наркомана, который уже предчувствует полный улёт. Интересно, что будет на этот раз?
Как это будет, Айвен?
У нас уже было абсолютно всё, что только может быть между мужчиной и женщиной, а я до сих пор сладко замираю от одной мысли о том, что твои пальцы нарочно медленно, но уверено, прокладывают себе путь наверх под моей скромной клетчатой юбкой а-ля японская школьница...
- Почему ты со мной? – спросил он в лоб с такой серьёзностью, будто между нами не искрило то самое волшебное электричество, от которого я превращалась в мягкий и податливый пластилин. – Я никогда не мог понять этого...
- Ты был моей первой любовью. Первой страстью... Ты меня, может, не понимаешь, но чувствуешь. Это достаточный повод, Айвен?
- Я в прошлом?
- Почти... – я прошлась влажными губами по его шее. – Я по-прежнему не могу от тебя отлепиться.
- Знаешь, почему? – я не видела его лица, но точно знала, что он чуть улыбается – самыми уголками губ. – Сказать тебе?
- Говори.
- Потому что ты мне нужна.
- А как ты это определил?
- Тебе это интересно?
- Да, стала бы я спрашивать...
- Опытным путём. Ныряя из постели в постель. Слушая голоса, вдыхая запах волос и бесконечно сравнивая... - я слегка отпрянула, впиваясь пальцами в его плечи. – Если ты сейчас отпустишь мои плечи – разобьёшь голову о стол. Я не шучу...
Он действительно не держал меня, и брать его на «слабо» было бессмысленно – наверняка расшибусь.
- Знаешь... Не будь я с тобой так долго, меня бы убивала твоя честность, кузен. Ты напряжён. Собираешься ещё куда-то?
- Это напряжение другого рода... Но да, у меня ещё одна встреча на сегодня. Не распаляйся, я же вернусь и возьму с процентами...
- Нам хорошо вместе, но мы не совсем вместе. Звучит слишком странно, чтобы объяснить это маме.
- Это формула настоящего волшебства. Но крёстная меня проклянёт, наверное...
- Для неё ты – только мой брат.
- А я и так твой брат. И я порву горло каждому, кто тебя обидит, даже не сомневайся.
- Найти тебе мальчика для битья?
Он рассмеялся, запрокинув голову.
- Ты же просто не видишь их... А они так и танцуют тарантеллу вокруг тебя почти непрерывно. Один даже поселился неподалёку... Смешной парень.
- Ты о Роберте?
- О нём.
- Мне хотелось бы дружить с ним.
- Малыш, вы с ним будете дружить телами – и только. На другом уровне вам говорить не о чем. Он смотрит тебе в рот, и мысли у него при этом абсолютно конкретные. Но если тебе интересно – ты можешь попробовать.
- Думаешь, не получится? – я пыталась придать своему голосу хотя бы толику разочарования, но получилось плохо. В нём слышался какой-то мне самой непонятный азарт.
- Уверен, что ты попробуешь. Но не получится, нет.
- Он слишком вежливый, чтобы...
- Откуда ты знаешь? Посмотрела «Сумерки» и думаешь, что всё правильно поняла?
Я вспомнила, как мы с Айвеном душевно посмеялись в кинотеатре на Лондонской премьере.
- Я не особенно впечатлилась, ты же знаешь...
- Тебе понравились его метания в «Мелких останках», и ты решила, что он – глубокий и сложный? Посмотри «Помни меня» и зацени его в постельных сценах. Очень убедителен, между прочим.
- Это реклама, Ай?
- Наверное, да. Но очень плохая. Не хотел бы я тебе его рекламировать...
- Это ревность, братишка? – я искренне удивилась.
- Быть может. Хотя... я никогда не испытывал этого чувства. Но я же не идиот, чтобы с радостью вручить тебя другому мужчине...
- Ты же всегда знал, что когда-то это случится.
- Если я скажу, что его кандидатура кажется мне самой неудачной, это будет проявлением эгоизма с моей стороны? – он смеялся, но я-то знала, что он говорит всерьёз.
- Да, будет. Хотя бы потому, что если я захочу строить с кем-то отношения, то я вряд ли буду советоваться с тобой, мистер Предвзятое-Отношение-Ко-Всем-Мужчинам-В-Мире.
- Ты всё равно будешь сравнивать со мной каждого. И мало кто выдержит это сравнение.
- Твоя самоуверенность недаром стала семейной легендой...
- Именно. Потому я уже опаздываю, а всё равно позволяю тебе держать меня полураздетым на этом диване и при этом строить планы покорения сурового мира мужчин. Я не мазохист, нет. Поэтому, девочка моя, отпускай меня быстро - мне уже пора.
Встав, он принялся застёгивать мелкие пуговицы не вполне послушными пальцами.
- Айвен, мы поговорим об этом? Ну... когда ты вернёшься.
- Я тебе и сейчас могу сказать. Жалею о том, что дядя настоял на твоём поступлении в этом году. У нас тут принято год примеряться к жизни, чтобы понять, чего ты стоишь. У тебя не было такой возможности... Я не жалею о том, что мы с тобой настолько близки. Но мне кажется, что я тебя обкрадываю.
- Каким образом?
- Мир большой. Я могу купить тебе табун лошадей, могу дать тебе всё, что нужно для безбедной жизни, но я не могу сделать тебя счастливой, если ты сама не знаешь, чего хочешь. Тебе нужно определиться. Я могу в это не вмешиваться. Уже могу, потому что... – он запнулся, поправляя галстук. – Потому что я сам уже давно определился.
- Поделишься? – я не знала, что именно он ответит, но жгучее любопытство терзало меня.
- Я твой. И я ничей. Твой или ничей. Твой брат, могу стать мужем – и плевал я на то, кто что скажет: моих денег хватит, чтобы забить глотки всему нашему обширному семейству и ещё на пару таблоидов останется. Но решение о том, что я достоин, должна принять ты. Не удивлюсь, если для этого тебе нужно будет послать меня к чёрту. Потому что, ты - единственная, кто сможет меня вернуть после этого.
- Солнце моё...
- Это мои слова, - усмехнулся он. – Всё, я ушёл. Иначе это никогда не закончится...
А я не знала, хочу ли я, чтобы это закончилось. Не знала...
Наверное, именно так железобетонная уверенность становится пылью. Звёздной пылью фантазии, которая щекотно чешется глубоко внутри.
POV Роберт Паттинсон Лос-Анджелес встретил меня смогом, плотным шлейфом окутывающим долину. Город, лежащий на самом дне этой широкой пологой чаши, никогда не казался мне раем или приятным местом для отдыха. Просто, с недавних пор там живут мои друзья и у меня есть возможность перекладывать с больной головы на здоровую именно здесь. Каждый раз я сбегал сюда от проблем, когда мне требовалось время – чтобы подумать.
Чтобы послушать перчёную трепотню Крис, сходить с ней в какой-нибудь бар, где её снова и снова принимали за малолетку, а она дымила сигаретами и потрясала водительскими правами. Я всегда держался чуть поодаль от всех гламурно-звёздных проявлений нашей тусовки, мне проще быть собой, чем тащить игру ещё и в свою собственную жизнь. На Острове действительно всё не так, как в остальном мире: в этом плане лучше всего меня поймут жители Австралии. И каждый раз, оказываясь в международном аэропорту Лос-Анджелеса, я будто выныривал из толщи воды, судорожно пытаясь вдохнуть.
Как правило, мне везло тут же наглотаться дерьма со страниц таблоидов. Ну, и смога, конечно же.
В этот раз меня «встретили» сплетни об Эшли, невнятный бубнёж о Джастине Бибере и десяток глянцевых домыслов о том, где же мы с Крис проводим лето. Кажется, даже если мы хором объявим о том, что не вместе, нас в ответ спросят о дате свадьбы. Чёртов бред…
Прошло достаточно много времени, прежде чем я позвонил в Лондон. Я позволил себе это с таким же чувством, как конченый алкаш – глоток листерина в чужой ванной. Не самое поэтичное, но самое точное сравнение. Тот же тремор, та же почти что истерика в ожидании ответа... И такое же блаженное спокойствие, разливающееся теплом вниз от гортани, когда на другом конце провода раздался сонный голос.
Её голос…
Да, я уехал.
Нет, я не забыл.
- Тебе нужно переспать с ней, - деловито сказала Крис, выводя меня из очередных полупьяных раздумий над пинтой пива. – Делов-то…
- Ммм? – я не сразу понял, о чём она. Кристен Стюарт – это мозг. Определённо, если бы я и мог запасть на неё, то из-за одного её интеллекта, умело декорированного грубыми словечками и шероховатыми интонациями злобной крысы-переростка. Изысканное блюдо на простецкой тарелке… - Ты сейчас о чём?
- Я о твоей лондонской чике. Если чешется – почеши. И станет полегче. Ты прилетел уже херову тучу времени назад, но по-прежнему дёргаешься из-за неё. Сбежал? – она привычно взяла меня за подбородок, комкая моё лицо и заставляя губы сложиться в подобие утиного клюва. – От самого себя не убежишь, Боб.
И она была права, в который раз.
Освободившись, я потянул немного ставшего тёплым пива.
- Крис, если бы это…
- … этот трах, - вставила она, растягивая довольную улыбку, слегка стёсанную в одну сторону.
- Что, прости?
- Давай, скажи это. Если бы этот трах…
- Окей. Если бы этот трах был таким уж плёвым делом, я не задумался бы.
- Ты боишься облажаться? – Стюарт всегда в меня верила, но не подковырнуть всё же не могла.
- Я боюсь вляпаться ещё больше.
- Как знать. Может, тебе не понравится?
- Это было бы спасительным разочарованием, подружка…
- Не будь соплёй, Боб. По тебе сохнет полмира, просто включи это своё тёмное обаяние – и вперёд. А как оно будет – утром посмотришь. Или она спит с кузеном, а остальные члены заповедника гоблинов могут быть окончательно свободны?
- Что-то типа того.
- Плохая девочка, - мечтательно протянула Кристен. – Я горю желанием с ней познакомиться.
- Твоё знакомство с моей бывшей закончилось полной хернёй для нас обоих. И для вас обеих.
- Ревнуешь?
- Не хватало мне ещё к тебе ревновать, моя ты прогрессивная…
- Ну… Я не то, чтобы очень. Просто предпочитаю не скрывать свою природу. Все женщины бисексуальны. А те, кто делают вид, что это не так – просто врушки.
- Кто ещё плохая девочка, мисс Стюарт…
- Плохая мисс Стюарт по-прежнему ждёт приглашения в Лондон.
- Приезжай. Только не удивляйся потом слухам, что ты от меня беременна, - мне было смешно при мысли, что она действительно приедет. Не с её теперешним графиком: оставив позади сагу, Крис ударилась в артхаус и рекламные съёмки.
- Пусть говорят, тебе же на пользу. Ты у нас свободен…
- Я в творческом отпуске. И мне искренне не понравились последние шесть сценариев, которые мне подкинула Стэф.
- Зажрался ты, Бобби. Аппетит приходит во время еды, а ты отказываешься даже понюхать содержимое своей богатой тарелки. Что, много денег накопил?
- Всех всё равно не заработаю, - парировал я очередную шпильку. – Хочу дать девочкам возможность подзабыть Каллена, Якоба и прочих…
- Девочки будут хотеть тебя, даже если ты изобразишь Квазимодо в своей неподражаемой манере.
- Это мне не нравится больше всего. Это сводит на нет всю мою работу.
- Говорю же: зажрался…
В общем и целом, Крис была права: ни к чему не обязывающий секс – это как перекус между вторым завтраком и обедом. Гарантия того, что не захочется съесть больше, чем требуется. Возможность перебить аппетит, не дать себе сойти с ума и стереть ладони.
Но как? Чисто технически, сложно переспать с девушкой, которая ни разу даже не намекнула на то, что ты ей приятен.
Я не особенно люблю думать, чтобы вот так: лечь на спину, уставиться в потолок, потом прикрыть в глаза и улететь в эти самые кисельно-вязкие мысли, которые ходят по кругу, запутываясь в собственных ногах. Но в последнее время я думал практически постоянно: это отличный способ не чувствовать. Вся моя логика была проста, как вода в кране, и пряма, как линейка: она в отношениях с кузеном, а значит, всё достаточно серьёзно. Потому как ставка высока, а это значит только то, что риск оправдан. Возвращаясь к нашему разговору с Инглисом, я прекрасно понимал, что просто так он не отвалит. Я лично не отвалил бы. Но что-то в моей системе доводов – стройной и выверенной – было не так. Что-то заставляло её рассыпаться. И это неведомое «что-то» не давало мне покоя: лёгкий зуд в моём мозгу был таким же естественным, как и утренняя эрекция.
Я уже не надеялся, когда Анж позвонила мне.
- Привет… Я не очень хорошо представляю себе, сколько там у тебя времени. Я вовремя?
- Всегда, - шустро отозвался я. Почти полночь на часах для большого города – детское время. – Как дела?
Чёрт, это же она мне звонит! Я будто бы вернулся в свои школьные годы.
- Странно… - её голос казался непривычным, как чужой поцелуй. В нём что-то неуловимо изменилось, но у меня не было сил понять, что именно: этим вечером я был пьян в дупель, и успел задремать, бездумно пялясь в телевизор. Звонок от дорогого паре моих сердец абонента заставил меня немного взбодриться, но соображалка от этого лучше не заработала. А вот язык…
Мне хотелось завязать его мокрым розовым узлом - альпийской бабочкой – только чтобы не ляпнуть чего-то лишнего. Я же собираюсь быть её другом…
- Расскажи… Хочу подробностей, - мне было не так уж легко говорить внятно. Но подробностей я очень хотел.
- Мир перестал вертеться вокруг меня, и я пока не решила, хорошо это или плохо. Ты… У тебя странный голос. Устал?
- Ну… Так, немного. Если хочешь, я поверчу мир вокруг тебя, когда вернусь в Лондон. Думаю, мир возражать не будет…
- Звучит мило. А когда ты вернёшься?
В этом вопросе было что-то, что даже мою основательно захмелевшую голову заставило поверить, что она искренне хочет меня увидеть не только на большом экране.
- Постараюсь на днях. Может, к выходным…
- К этому времени я, наверное, найду работу. Может, будет повод похвастаться…
- Чем займёшься? – совершенно невинный вопрос закрутил в моём воображении совершенно сумасшедшую карусельку. Ох, чем бы лично я с тобой занялся, Анж… Сглотнув, я, кажется, услышал, как заскрипело моё горло.
- Одна знакомая звала меня в модельное агентство, но я не уверена, что хочу именно этого. Я вообще плохо понимаю, чего хочу…
Я открыл было рот, чтобы порекомендовать свою матушку в качестве большого специалиста в области моделинга, но тут же его закрыл.
- Хочешь поработать на меня?
- В каком смысле? – она отозвалась не сразу, но даже эта фора во времени ничем не помогла мне. Я по-прежнему позволял какому-то внутреннему автопилоту шевелить моими губами.
- Мне нужен ассистент. Зашиваюсь, совершенно не умею планировать своё время.
Да ты врун, Роберт. Лгунишка, который сочиняет и не краснеет! Хотя если мне и стоило покраснеть, то только от собственных мыслей насчёт девушки, которая так открыто рассказывала мне о своих затруднениях.
- Это будет удобно? – иногда она была очень по-моему вежлива, и от этого хотелось вопить. В такие моменты я понимал Крис, которая считала меня и всех моих соотечественников оптом страшными занудами. – Ну, тебе же нужен кто-то, у кого есть опыт… Я студентка-неудачница, ты не забыл?
- Я сам тебя всему научу, - в моем голосе были покровительственные нотки, которыми я сам мог бы гордиться, если бы там, в глубине души, не рассчитывал на что-то большее, чем просто общение.
Из меня друг – как из говна пуля, особенно для женщины, которую я хочу. Чтобы понять это, мне следовало свалить на другой континент и надраться в стельку впервые за несколько долгих месяцев.
Но это не отменяло данного мной слова, даже если я дал его сам себе.
Ты попробуешь, Роб. Попробуешь…
Не знаю, как я со своим пьяным косноязычием смог произвести впечатление, но Анж согласилась.
В Лондон я вернулся уже через два дня. Сердце в моей груди отбивало бравурный марш.
Источник: http://www.only-r.com/forum/38-495-1#342516
