Творчество

Глава 5. Нарцисс



POV Роберт Паттинсон

Если Том Старридж даёт мне какой-то дельный совет, я обычно делаю наоборот. Возможно, он давным-давно выкупил эту фишку и таким вот замысловатым образом на меня влияет, но этот мой метод «от противного» обычно очень и очень действенен. И если мой дорогой друг всерьёз считает, что моё жилище всенепременно должны украшать газеты, я в лепёшку расшибусь – но сделаю наоборот.
В случае с газетами - это предельный выпендрёж против предельного же пофигизма. В конце-концов, кто сказал, что я не люблю комфорт и стиль? Очень даже люблю. Мне нравятся красивые, местами даже вычурные вещи, я люблю сюрреалистов и чёрно-белые фотопортреты. В некотором смысле я почти эстет, хотя по мне, наверное, не скажешь. В самом деле, когда в последний раз меня спрашивали о прочитанных книгах или любимом арт-хаусном фильме? Не припомню. В основном спрашивают о постельных сценах с Эмили или Крис, о планах на будущие съёмки... Максимум. Я в качестве себя самого мало кому интересен. Не удивительно... Как можно всерьёз интересоваться тем, о чём понятия не имеешь? Никак. Возвращаясь к дизайну моих нехитрых, хотя и дорогостоящих интерьеров, мне хотелось бы сделать что-то этакое... Чтобы квартира на Квинз-Гейт стала не просто перевалочным пунктом для моего чемодана и кофра с гитарой, но местом, где я бы мог действительно отдыхать душой. Мой последний порыв креатива опередил моё знакомство с Инглисом и его кузиной примерно на пару недель.
И тут мне пришлось столкнуться с одной неприятной чертой себя любимого: я скряга. Жадина, жлоб, скупердяй – это всё обо мне. Никогда не считал свои гонорары заоблачными, но когда открыл в себе тотальное стремление к экономии... Я оказался таким же прижимистым, как мой отец, который здраво рассудил, что машина мне в шестнадцать лет ни к чему. Поэтому я и по сей день не особенно хорошо вожу, но это уже совсем другая история. Мне было мучительно жаль тратить деньги на бархатные диваны с хрустальными пуговицами, на изящные торшеры в стиле гангстерского Чикаго и подлинники Энди Уорхолла, при всём моём к нему уважении. Потому я просто позвонил Кристен и попросил её сделать кое-что для меня. Так сказать, по старой дружбе. Она поупиралась, но отказать всё равно не смогла.
Пакет с маркировками «Fedex» пришёл от неё через несколько дней. Плотный, среднего формата... Я держал его в руках и не знал, хочу ли я его вскрыть. Мне казалось, что из него может выпасть сложенный вдвое листок... Это были снимки, сделанные Эвой. Снимки, которых я не видел и о которых знал только то, что они – чёрно-белые.
Надо признаться, я не особенно люблю сюрпризы. Поэтому присланные Крис фотографии несколько дней просто лежали на подоконнике моей неуютной пока квартиры, в ожидании чуда моего внимания... Однажды, когда я маялся мучительным ничегонеделанием, измеряя шагами звонкую пустоту гостиной, пришло ощущение, что момент настал. Закурив, я присел на подоконник и вскрыл пакет одним резким нервным движением. Снимки разлетелись глянцевым ворохом, с тихим звуком падая на застеленный пыльным полиэтиленом пол.
Чёрно-белыми оказались не все: часть фотографий была выполнена в томной коричнево-бежевой палитре сепии. К ним я потянулся в первую очередь, зажимая сигарету в углу рта. Кристен по моей просьбе отобрала только снимки с моим участием. Интересно, что она сделала со своими? Совместные наши, само собой, достались «Саммит». Сепия меня не впечатлила, тем более что на одном из снимков рядом со мной красовалась Эвелин, поставившая фотоаппарат на автоспуск. Тонкая паутинка её белых волос, которые взметнул ветер, была похожа на пух гигантского одуванчика... Не рассматривая выражение собственного лица, я коснулся тлеющим кончиком сигареты фотографического лица мисс Вилсон.
Прощай, Эва.
«Тебе понравилось быть со мной?» - призрачный голос в моей голове был настолько тихим, что я не испугался. Воображение подало реплику, будто сама Эва стояла рядом и наблюдала мой одинокий перфоманс из-за моего плеча.
- То, что я кончил, ещё не значит, что мне было хорошо, - ответил я сам себе, ощущая на языке горьковатый привкус сумасшествия. А что... Это бодрит. – Иди к чёрту, Эва...
От соприкосновения с огнём, глянец вспузырился, пряча от меня её улыбку.
Я выбрал из стопки фотографий несколько особенно удачных: одну, где на моё лицо падает резная тень от пальмового листа, себя, курящего на пирсе Санта-Моники, себя, сидящего на перилах балкона своего гостиничного номера... Просто идеальный набор молодого нарцисса с модельным прошлым.
Я сделал себя лейтмотивом.
Больше всего мне не хватает любви. К самому себе - не в последнюю очередь.
Я не могу сказать, что очень прилежно занимался обустройством квартиры, но дизайн я совершенно точно придумал сам. И, вопреки мнению Старриджа, рискнул потратиться на то, чтобы нанять людей, которые профессионально воплотят его в жизнь. Потому в определенный момент мне одинаково жгли бедро и визитка моего соседа-Инглиса, который, очевидно, не слишком часто бывал в своей холостяцкой берлоге, и ключи от моей собственной необитаемой пока квартиры.
Я ещё не заходил туда, хотя следовало. Не снимал защитных плёнок, не видел, точно ли угадали мои мастера с оттенками: почти сразу же после вечеринки у Найджела я улетел в Америку на неделю, и только мой прораб Гвидо знал, насколько продвинулось наше с ним общее дело. Старридж спамил меня письмами, в которых присылал отдельные снимки «стройки века», как он сам именовал мой ремонт, но я не люблю кусочничать, потому стоически терпел его шутки юмора, не открывая вложений. Из интересного он сообщил, что моя новая зазноба с кузеном провела выходные в Борнмуте.
Борнмут. Честно говоря, я не был в половине курортных городов Англии, и этот я тоже знаю только по сухой выжимке фактов из википедии. Наверное, милое место... Я сам ближайший уикэнд провёл по барам с парой моих американских приятелей и Крис. Кумир девочек-подростков щеголяла в широченных джинсах, полосатой толстовке, которая и близко не напоминала изящные тельняшки, модные у француженок, и ярко-красных кедах из какой-то экологически чистой линейки. Ну, чисто клошар...
- Ты похожа на клоуна, Крис, - прокомментировал я её прикид. Она пихнула меня в недопрокачанный по причине долгих съемочных каникул пресс твердым, как у Буратино, локтем.
- От клоуна слышу. Я хожу, как мне удобно. Не нравится – не смотри. Мы здесь пиво пьём, а о моде ты можешь поговорить с этой... С Эммой, как её там... Ватсон?
- Уотсон. После того, как она оболванилась, у вас с ней многовато общего, не находишь?
- Я не люблю дамочек в стиле Саманты Ронсон. Это по части другой твоей соотечественницы.
- С тех пор, как к нам переехала ваша Мадонна, на острове бог весть, что творится, - я неуклюже схохмил, закрывая тему, и взял предложенные Крис сигареты. – Спасибо, ты с этим кстати.
С ней всегда было удобно, даже когда она явно собиралась задавать неудобные вопросы.
- На кой хрен тебе понадобились работы Эвы?
- Давно ты перестала называть её ебанашкой, Крис?
- У тебя еврейская привычка: отвечать вопросом на вопрос. Отвечай давай, меня беспокоит твой явно нездоровый интерес.
Когда я расписал ей весь масштаб задуманного, она поперхнулась сигаретным дымом, а потом рассмеялась.
- Чё-о-о-рт, Паттинсон! Я хочу это увидеть, пригласи меня на новоселье.
- А ты не замахаешься скрываться и оправдываться?
Затянувшись, она сощурилась.
- Перестань, а? Опять ты спрашиваешь вместо ответа. Пригласи даму, не будь некультурным засранцем. Ты же чёртов кокни!
- Приглашаю, - я сопроводил импровизацию дурашливым поклоном. Крис ответила уверенным книксеном. Я бы не удивился, если бы она ещё и отрыгнула, потому что пива она выпила уже изрядно. Но подруга удивила меня другим: усевшись поудобнее на высоком барном стуле, она придвинула ко мне пепельницу и поинтересовалась:
- Слушай, я слышала, что у тебя появился амурный интерес на родине. Не поделишься?
- Только если сдашь информатора, - мне было смешно, хотя я и догадывался, кто мог это сделать.
- Том, конечно. Ты же знаешь – зачем спрашиваешь?
- Чтобы потом уши ему пообрывать, зачем ещё. Слухи о моей несвободе сильно преувеличены.
- И всё же? Что за чика засела в твоём паху, дружочек?
- Я ничего о ней не знаю, просто понравилась симпатичная девочка.
- Из вашего этого высшего света? Какая-нибудь аристократичная косточка из пиздатой фамилии?
- Ты со своим мудацким лексиконом прямо торговка с блошиного рынка...
Она оскалила зубы в деланной улыбке.
- Ага, а ты не увиливай.
- Нет, она такая же как и ты, я – мы все. Просто человек. Я ничего не знаю, говорю тебе!
- Запал на внешность? Или она интеллектуалка, как я?
- Нет, что ты – до тебя ей далеко. Ты так витиевато ругаешься, с тобой можно говорить о пацанских делах...
- Стеби меня, стеби, ага...
- Для красной дорожки ты совершенно точно умеешь изобразить марципановую куколку. С тобой чертовски приятно выходить в свет.
- Не подлизывайся, Бобби. Как её зовут?
- Анжелина. Все зовут её Анж.
- Жуткая пошлятина, ну что же... Надеюсь, не блондинка и с грудью у неё сложилось.
- А то. Полный третий и натуральный брюнет.
- Тётя Кристен тобой довольна, дурачок, - хлопнув меня по плечу, она переключилась на бармена. – Повтори нам пива, приятель...
Наш бармен прекрасно знал, кого сегодня обслуживает, сколько нам лет и всё остальное, но это отнюдь не мешало ему коситься на крепкий зад Кристен.
Пригласить-то я её пригласил, но очень сомневался в том, что она действительно прилетит. Разве что нужные звёзды встанут в нужном порядке.
Вернувшись в Лондон, я был взволнован не на шутку. Сестра вызывалась расчехлить мою жилплощадь, но я сам был намерен заняться этим. Знаете, что такое ремонт «под ключ»? Это когда к моменту въезда даже цветы расставлены на подоконниках. Первое, что я увидел, приехав на Квинз-Гейт и отперев дверь – моё собственное лицо. Огромный чёрно-белый постер, растянутый во всю стену гостиной.
«Тебе нравится?» - прошелестел бесцветный голос в моей голове.
И мне нравилось, чёрт подери!
Особый кайф – это пупырчатая упаковка для бытовой техники: отличный способ бесполезного времяпрепровождения. Единственная вещь в моей квартире, которая была обёрнута в кусок этого полипропиленового счастья - это новенький лэптоп, который я привёз с собой из Штатов. Чёрный макбук с прикольной аэрографией на крышке мне подарила Крис перед моим отъездом: знала, что мы не увидимся ещё лет сто, разве что она таки решится прилететь. Эпическая картина в стиле оформления книг сумеречной саги со всеми этими резкими тенями и кровавыми лентами, надкушенное яблоко Apple как маленький красный акцент на бледном фоне моего выбеленного гримом лица. Крис намеренно хотела вписаться в мои придумки, и она сделала это в своём неподражаемом стиле, въехав на американском танке своей непосредственности, и отдавив мне любимый мозоль. Впрочем, только ей было простительно дарить мне что-то, что связано с Эдвардом: как-никак, мы приличное количество времени болтались в одной лодке.
Ох уж мне эта челюсть ковшом от экскаватора...
На фоне внезапно обострившегося самолюбия, даже мучнисто-белый полупрофиль Эдварда казался мне достаточно приятным.
В квартире пахло винилом новых обоев, а мне уже хотелось, чтобы она была не пугающе-новой, а моей собственной. Чёрно-белая графика гостиной мне понравилась: огромный белый диван с каретной стяжкой, мёртво поблёскивающая на стене плазма... Я когда-то говорил, что обожаю Патрицию Аркетт? Она гениальна, а в молодости была ещё и потрясающе красива. Когда-то, когда Николас Кейдж был бледной тенью своего именитого дядюшки Копполы, а Триша Аркетт сериал «Медиум» могла видеть только в своём кошмарном сне, первый был смертельно влюблён во вторую. Бают, что она затребовала подвенечное платье из Тибета, автограф Селлинджера и чёрную орхидею. Пойди туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю что... Честно говоря, за автограф Селлинджера я сам бы совершил какую-нибудь непростительную глупость. Но именно в честь любимой актрисы я завёл чёрные и белые орхидеи в интерьере собственной спальни. Правда, бедному Кейджу пришлось их покрасить, а я довольствовался пластмассовыми цветами.
Мда... Хотел бы я влюбиться в кого-то настолько же сильно, чтобы вот так с ума сходить.
Смежные с соседом стены я проложил дополнительной звукоизоляцией.

***
Я понятия не имел, что можно было делать на морском английском курорте в апреле, но даже после того, как вернулся с сам, после того, как мои новые стены привыкли к голосу Ван Моррисона и моим сигаретам, я не мог выбрать подходящий момент. Это такое странное чувство... Когда тянет внутри, когда хочется, но не можется действовать. Я не мог придумать должный вежливый повод, не знал, что сказать или надеть.
А потом я послал всё к чёрту и просто позвонил в дверь.
Инглис возник на пороге минуты через три – сонный, взъерошенный, в чёрных пижамных штанах.
- Привет, сосед, - буднично сказал он. Наверное, лицо у меня было каменное, потому что он тут же рассмеялся, отступая от входа. – Проходи, не стой на пороге. У меня кузина не замужем.
- Здорово, - отозвался я.
- Я один, расслабься, - он сразу же направился куда-то вглубь, оставляя меня торчать посреди его роскошной вылизанной прихожей цвета топленого молока. Судя по удаляющимся шагам, искать хозяина квартиры стоило где-то в районе балкона-террасы.
Айвен действительно был там: сидел в одном из плетёных ротанговых кресел и курил.
- Присаживайся. Будь как дома – дом-то недалеко.
Я невольно посмотрел в сторону своего балкона: действительно, он просматривался достаточно хорошо. Вынув свои сигареты, я сел в соседнее кресло и тоже закурил. Нам решительно не о чем было разговаривать, но курить вместе у нас получалось очень даже здорово.
И тут я вспомнил о Борнмуте.
- Я слышал, ты не так давно с курорта.
- Да, мы с Анж провели выходные в Борнмуте, в доме моих родителей. Ты бывал там?
- Нет, никогда. Что можно делать там в апреле?
- Мне полезно плавать. По крайней мере, так считает мой реабилитолог.
- Да? У тебя была травма?
- Что-то вроде того, - уклончиво ответил он, отворачиваясь.
- Упал с лошади в Итоне? – навскидку предположил я.
- Можно и так сказать, - он усмехнулся. – В любом случае, я действительно много плаваю теперь. У меня что, на лбу написано, что я учился в Итонском колледже?
- Это порода, - рассмеялся я в ответ. Это было правдой, которую было не стыдно признавать.
- Нет, Роберт. Это карма. Жизнь как шахматная партия, когда твои ходы расписывают и записывают. И на каждый твой аргумент есть родительское: «надо».
- Ты любишь нарушать правила? – я поймал себя на мысли, что с огромным удовольствием задаю вопросы, а не отвечаю на них.
- Я так живу, - он пожал плечами. – Никогда не задумывался над тем, люблю ли я это.
Я спрашивал, он говорил. Мы ходили по краю пропасти, изредка вежливо поплёвывая вниз: он усиленно делал вид, что его не трогает моя гремучая слава, а я всячески избегал спрашивать его об Анж. Айвен Инглис казался мне приятным собеседником, хотя я от всей души хотел бы его хотя бы недолюбливать. Суть игры была в том, что сиганёт вниз первым.
- Ты живёшь здесь один? – моя попытка не была робкой, нет. Она была нарочито неуклюжей: я чувствовал, как щёки начинают гореть, и радовался, что он смотрит в чуть пасмурное небо над Гайд Парком.
- С Анж, - не задумываясь, ответил Айвен. Даже мне стало слегка неловко, будто я заставил говорить его о личном. – Об этом пока никто не знает. А так – да, квартира моя. До недавнего времени я жил с родителями. Надоело.
Судя по долгой паузе, свой ход на мою территорию он решил пропустить.
- Вы с Анж... – я подбирал слово, что-то вроде «пара», но менее официозное. Так и не подобрал. Айвен посмотрел на меня.
В его тёмных глазах была явная угроза, хотя он улыбался.
- Всё сложно. Даже не думай...
Во мне поднималось чувство протеста, замешанное на таком жгучем азарте, что мне не сиделось на месте, и я встал, отходя к краю террасы. Перегнувшись, я посмотрел вниз.
Во внутренний двор вошла девушка в светлой ветровке. На мгновение она сбавила шаг и посмотрела вверх, прикрывая глаза от солнца ладонью.
Я не видел её лица, но я был уверен, что это Анжелина Уэйанс.
Моё сердце упало куда-то вниз и, кажется, остановилось там, в темноте...
Боковым зрением я уловил движение справа: повернув голову, я увидел Айвена, который, облокотившись о парапет, тоже смотрел вниз.
- Нравится?
- Что? – я не сразу понял, о чём он. Анж между тем скрылась из виду под козырьком парадного.
- Кто.
- Да, - честно ответил я. – А что? Против?
Он смерил меня своим тёмным взглядом, от которого было не по себе. Сейчас, днём, в халате, он выглядел куда моложе, чем вечером при параде. Я догадывался, что он не намного старше меня. Но прямо сейчас я чувствовал себя молодым львом-перволетком, который сунулся на чужую территорию. Ещё немного такого вот электричества – начну реагировать рефлекторно.
- Против. Но тебя это волновать не должно. Она пока что мне не жена.
При всём его видимом упорстве, он был мне глубоко симпатичен. И не будь между нами интереса к одной женщине, я был бы рад с ним дружить. Но теперь было ясно, что мы – стопроцентные соперники. У меня мелькала мысль о том, что он не просто так позвал меня в гости. Мало ли... Может, его замучила совесть? Но сейчас, глядя ему в глаза, я понимал, что совести у него нет и близко.
И мне это нравилось. Я люблю серьёзных противников, хотя частенько бываю бит.
- Многообещающе. Как так вышло, что вы... – он болезненно поморщился, и я не закончил вопроса.
- Мы не росли вместе.
Я знал, что она вот-вот войдёт в дверь. Интересно, позвонит или откроет своим ключом? Мысли о скорой встрече приклеили мой язык к нёбу надёжнее клея... Мне хотелось верить, что она выйдет сюда, на этот резкий дневной свет, и я не найду в ней того, что так зацепило меня там, в полумраке «Поло». Услышав явно приближающиеся шаги, я уставился на стеклянную дверь, отделяющую террасу от гостиной.
Инглис фыркнул.
- Айвен, я... – она запнулась, увидев меня.
А я понял, что мне конец, когда увидел её так близко. Я не знаю, был ли у неё какой-то особенный мейкап, я в этих вопросах полный профан. Но она была просто охренительно хороша в своей незамысловатой будничной одежде.
- Ой... Привет, Роберт, - негромко добавила Анж, подходя ближе и протягивая мне ладонь для приветствия. Я не решился включать галантность, потому просто сжал её прохладные пальцы.
- Привет, - у меня в горле будто блесна застряла. Мне хотелось бы взять себя в руки, но вместо этого я усиленно боролся с волнением, которое наверняка уже испохабило мне щёки красными пятнами. Стою перед ней, как диковинный леопард...
Анжелина засмеялась, отнимая у меня руку.
- Я уже и не ожидала тебя увидеть...
- Я... меня не было, я вернулся из Лос Анжелеса на днях.
Что это? Повод надеяться? Она что, вспоминала обо мне или это просто хорошее воспитание? Мой мозг был атакован парой сотен самых разных вопросов, и это очень мешало сосредоточиться. Кроме того... Я буквально кожей чувствовал, как взгляд её кузена прожигает мне висок.
Кажется, она предложила меня остаться пообедать с ними, но для первого раза это было слишком. Мой отказ был встречен без особого энтузиазма, а новость о том, что я тут за стенкой живу, вызвала благосклонную улыбку. В конечном итоге, мне предложили заходить в любое время.
Да, конечно, конечно... В любое время, я только за...
Оказавшись у себя, я встал под душ как был – в джинсах и майке, выворачивая кран холодной воды на максимум. Надеясь, что она испытывает ко мне хотя бы сотую часть того интереса, который я испытываю к ней...
Не знаю, в каком слое Шибальбы живут те боги, которым я молился, пытаясь осадить всю муть, которая разом поднялась с самого моего дна. В любом случае, мне было кайфово и больно приблизительно в равных пропорциях.
Моё лицо на стене, искусно собранное из мозаики, загадочно улыбалось. «Ты попал, Боб...» - этот бесцветный шёпот я слышал даже сквозь стук собственных зубов. Потому что он снова звучал в моей голове.
Пошла бы ты к чёрту, Эва... Пошла бы ты...

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/38-495-1#342516

---