Седьмой барон Менгель и Его Прелесть. Глава 5. Часть 1 Маголя на полном серьёзе рыдала. Рыдала навзрыд, со всхлипами и подвываниями, размазывая горячие слёзы пополам с расквашенной тушью по щекам. И было ей так тоскливо от чего-то, и так, блин, жаль себя ненаглядную, что просто сил никаких не было! А чего жаль и почему? Да фиг его знает! Вот просто жаль и всё тут, такова уж женская доля – то хочется поорать на кого-нибудь беспричинно, но по делу, то посмеяться на пустом, собственно, месте, то, вот – поплакать, с какого-то перепугу. Вот она и рыдала, пытаясь припомнить причину этого своего великого горя, обрушившегося на неё так внезапно, что она даже не успела к нему как следует подготовиться, а именно – смыть макияж, напялить старый облезлый халатик розового цвета и с трагичным видом расположиться среди подушечек с пачкой огромных мужниных носовых платков! И из-за этого тоже было обидно и жаль себя! А тут ко всему прочему оказалось, что в комнате жарко, душно и вообще на грудь что-то невыносимо давит…
- Зая, - услышала она робкий тихий голос откуда-то буквально с того света, - Зая!..., - нежно шептал тёплый загадочный далёкий голос.
Магдалена Эдуардовна, крайне расстроенная своим глубоким переживанием, открыла глаза – рядом с ней на её собственной тахте лежал небритый лохматый мужик, по хозяйски положивший на её грудь свою волосатую, тяжёлую, как булыжник, лапищу, да ещё и тыкался своим кривым носом в её волосы и злобно обзывал при этом «заей»! Праведный гнев вскипел было в глубине души честной мужней жены Магдалены, но тут она неожиданно признала в чудище, нагло лапающем её прелести, собственно, законного мужа и поспешила сменить гнев на милость:
- Ты чо такой лохматый? – вместо здрасьти вопросила она спросонья не слишком строго.
- Я?! – опешил Роберто и полез потрогать свои шикарные, но явно нуждающиеся в расчёске, волосы, - Ну …, - протянул он задумчиво, уже почёсывая многодневную щетину под подбородком.
- Нет, блин, я! – пошла в наступление Маголя, - Ты зачем меня разбудил? Мне такой чудесный сон снился! – нагло наврала она.
- Странно, - удивился ещё больше молодой ведьмак, - А я подумал, что наоборот – ты всё всхлипывала и жалостливо так драгоценную Пенелопу Филипповну звала…
- Это тебе показалось! – твёрдо заявила Магдалена Эдуардовна, - Так что насчёт немного привести в порядок свою гриву?
Окончательно убедившись, что родная и горячо любимая жена находится не в настроении, и сегодня утром не только не допустит его до себя, но даже не выдаст дежурного «чмока» в лобик, Барон Мрака тяжко вздохнул и уселся на тахте:
- Ладно, - решительно кивнул он, - Раз уж ты настаиваешь – побреюсь! Полностью побреюсь! – пообещал он.
- Наконец-то, - буркнула себе под нос Магдалена и повернулась на бок, в надежде обратно заснуть и таки выяснить причину своего вселенского горя, - Можешь заодно и продемонстрировать свой вечерний костюм… пока не поздно хоть что-то изменить…, - она лениво махнула рукой на мужа, - А я пока что ещё чуть-чуть вздремну…
- Конечно, дорогая! – засуетился Эджвуд, - Отдохни пока что, а то, если уж быть честным, и меня Люська порядком достала на приёме! – он робко поцеловал плечико жены и, на цыпочках, подхватив в руки старые пляжные тапочки, скрылся в свою часть частных покоев.
Как только дверь за ним закрылась, раздался зычный вопль барона, призывающий Блинова:
- Василий!!!
Маголя, подозревавшая возможность подобного развития событий, только глубоко вздохнула и накинула на голову одеяло, тщетно продолжая пытаться уснуть.
Старый упырь, услыхав жуткий рёв великовозрастного подопечного, быстро сунул успокоительное под язык и рысцой побежал наверх. Войдя в спальню седьмого барона Менгеля, он застал последнего за тщательным разглядыванием своей весьма примечательной личности в зеркале.
- Вась, а как ты думаешь, мне любая причёска подойдёт? – задумчиво поинтересовался он, поглаживая собственную небритую щеку.
- Ой ты ж Господи ж ты Боже мой, - с облегчением выдохнул Блинов, - Никак побриться удумал? И чего так орать? У меня, может, ещё от твоих коров нервы не отошли!
- Не, Вась, - улыбнулся ему в ответ Роберто, - Мы тут с Маголей посоветовались и решили, что мне пора кардинально сменить имидж!
- Собственно? – насторожился Василий Васильевич, - Хотелось бы конкретней узнать, что именно по этому поводу сказала многомудрая Магдалена Эдуардовна?
- Она сказала, что мне пора подстричься! Ну, и побриться, раз уж тут такое дело, - грустно добавил он, потом ещё раз вздохнул и выдавил из себя, - И костюм показать, что вечером надену…
- Подстричься? - удивился упырь, - А как ты хочешь подстричься? – осторожно спросил он.
- Я тут немного подумал, ну, и, чтобы вопросов не возникало, что типо лохматый - под ноль! – радостно сообщил ему молодой ведьмак, - Ты чего, Вася? – испугался Роберто, увидев, как Блинов начал медленно опускаться перед ним на колени, - Ты это чего думал, а? Ты это прекрати, да? – Барон Мрака попятился от ползущего на него упыря.
Загнав седьмого барона Менгеля в самый угол спальни, Василий истово бухнулся лбом о дубовый пол, увидев это ведьмак поморщился и непроизвольно потёр свой собственный несокрушимый лоб, после чего пожилой упырь возвёл руки вверх и начал раскачиваться из стороны в сторону и причитать на манер знаменитой Ярославны:
- Ой ты гой еси, чадушко неразумное! – завыл он противным скрипучим голосом уличного блаженного времён Ивана Грозного, - Ты почто ж меня в могилку-то свести удумал раньше сроку, ирод? Эт на кого ж я тя покину, идолище ты поганое, супостат комнатный?!
- Ты чо, Вася? – только и смог опять выдавить из себя окончательно перепуганный Роберто.
- Не вели казнить, батюшка, вели слово молвить! – прорыдал ему в ответ Блинов.
Эджвуд шмыгнул носом:
- Ну, молви, раз уж настаиваешь… Только нормальным языком, без этих твоих «иже Херувиме»! Ибо Аз Есмь Кнедзь Тьмы, и в старославянском не силён-с!
Василь Василич вздохнул и с кряхтением поднялся с коленок, стряхнул со штанов пыль:
- Тебе нахрена бриться наголо-то? Ты на себя в зеркало-то погляди повнимательнее, рожа протокольная! – культурно вопросил он.
- А ты чо ругаешься? – возмутился Барон Мрака, - Ну, смотрел я в зеркало, и чо?
- Да ни чо! Ты на кой народ-то пугать удумал? – уже более спокойно поинтересовался упырь.
- Пугать? – на миг задумался Роберто, - Да какое тут пугать? – он таки переместился обратно к зеркалу и ещё раз внимательно посмотрел на себя, - Ну если уж кто совсем слабонервный в Лапухляндии, так скажем, что к новой роли готовлюсь – америкосского вояку буду изображать, к примеру! А в Ираке, где этот америкос воюет, там жарко и в гигиенических целях опять же, а то по пустыне много всякой посторонней живности скачет… Короче, Василий! Хватит дискуссий, я настаиваю! Обривай всё к чёртовой бабушке! Потом, если что, разберёмся! У тебя, я точно знаю, есть кое-какие настоечки для резкого роста шерсти…
Под мощью таких убийственных аргументов и явно не найдя слов «против», опечаленный Блинов, кряхтя, («От, ить, горюшко-то луковое! Бестолочь наша великовозрастная! Женить женили, а ума не вложили! Самсон недоделанный! Тиран доморощенный!» и т.д.), полез в шкаф доставать нужные для предстоящей экзекуции принадлежности.
Ровно через сорок пять минут Роберто, гладко выбритый во всех отношениях, в новом костюме от Гуччи, при накрахмаленной рубашке и при аккуратно повязанном галстуке, в старых пляжных тапочках на босу ногу, сосредоточенно поглаживал перед тем же зеркалом свою начисто выбритую черепушку и, усердно морща лоб, думал о чём-то одному ему известном. Наконец, он оторвался от созерцания себя великолепного и обернулся к понуро разглядывающему опасную бритву упырю:
- Вась, а мне нравится! Только надо бы ещё одеколончиком спрыснуться, а то от костюма прёт какой-то гадостью…
- Это не гадость, - обиженно буркнул Василь Василич, - Это Флёр-де… тьфу ты! Короче «Ботаника» какая-то! Мужской вариант, тебе его вместе с костюмом упаковали, а флакон, гад такой, малость протёк!
- Не, Вась, мне эта вонища не нужна! Давай простенько – «Диор Хоум» и никакой «Конопли» или как там её? – предложил молодой ведьмак.
- Как барину будет угодно, - с тем же кислым видом промямлил Блинов и полез в шкафчик за нужным Роберто одеколоном.
- А ты чо такой унылый? – не понял его Эджвуд. – Не забыл, какой сегодня день?
- Забудешь тут, как же…, - проворчал в ответ Василий, - Держи своего «Диора»! – и всучил молодому ведьмаку флакон, - Слушай, - неожиданно воспрял духом упырь, - Ты давай топай к жене, а я потопаю на кухни – там надо следить за процессом, а то Пенелопа Филипповна и Антигона Марковна к вечеру уйму гостей наприглашали! Если что, вот тебе пузырёк с заговорённым репейным маслом!
- А нафига он мне?! – не понял его намёка Барон Мрака.
- Натрёшь башку и через три часа волосы будут, как прежде! – пообещал пожилой хозяйственный упырь, - Только натирай равномерно, а то клочками полезут, осознал? И перчатки не забудь напялить резиновые, а то и на ладошках волосы полезут чего доброго!
Роберто кивнул.
- Повтори! – решил удостовериться, что не в пустоту говорил, Василь Васильевич.
- Натереть башку! Равномерно натереть руками в резиновых перчатках! – поправился молодой Менгель, упырь с облегчением кивнул, и тот продолжил, - И через три часа я опять буду лохматым нечесаным раздолбаем!
- Умница! – чуть не до слёз умилился Блинов, - Ну, удачи, мой мальчик! Она тебе явно очень пригодится, – и перекрестил украдкой воспитанника перед тем, как тот скрылся за дверцей между спальнями, - Ой, что будет, что будет?! – запричитал он, и, скорбно затыкая заранее уши, вымелся в коридоры Резиденции справлять архи важные хозяйственные дела.
Роберто осторожно, старательно благоухая «Диором», а так же стараясь не шлёпать пляжными тапками, просочился в маголину часть частных покоев. Он ещё раз подошёл к зеркалу, с пару минут полюбовался на себя, улыбнулся собственному изображению. У несчастного Йорика, преданно охранявшего мирный сон седьмой баронессы Менгель, от нового имиджа хозяина ревматично заныли косточки с левой стороны грудины, он даже нервно передёрнулся и боязливо хрустнул суставчиками. Ведьмак на такое странное поведение соглядатого Аида не стал обращать внимания, и, гордо вскинув подбородок, направился к тахте, где и склонился над мирно почивающей женой:
- Милая…, - нежно позвал он и подул Магдалене в лицо, - Я готов! – игриво сообщил ведьмак-суккуб.
- Ты всегда готов, - устало буркнула Магдалена Эдуардовна, упорно не желая открывать глаза, - Знал бы ты, какой мне замечательный сон приснился…, - она с мечтательно-счастливым видом потянулась и открыла глаза, - Мама! – взвизгнула Маголя, - Это что ещё за зелёные человечки?! – она потёрла глаза кулачками и ещё раз открыла их, зелень никуда не исчезла, - Это что за пиджак?! – Магдалена в панике потянулась за очками и быстро напялила их на нос, - Блин, Роберто…, - она потрогала дорогую ткань костюма, - Фирменная шмотка, но почему такой цвет?
- Под твои глаза подбирал! – радостно сообщил жене Барон Мрака.
- Ну ты…, - тут Магдалена Эдуардовна, наконец, сфокусировала свой взгляд собственно на супруге, и нервно подскочила на тахте, - А… О… У… Э…, - только и могла она с трудом выговорить, дико таращась на Эджвуда и не менее дико подпрыгивая и указывая на него пальцем.
- Ты чего? – опешил тоже испугавшийся чего-то молодой ведьмак, - Опять Йорик гримасы корчит? – и оглянулся на скорбно потупившиеся бренные останки, - А ну прекратить! – приказал он скелету.
Бедный Йорик вытянулся по струнке и прошамкал:
- А я чо? Я ж ни чо…
- РОБЕРТО!!!!! – наконец, вырвалось накипевшее из Слишком Поздно Сумеречной ведьмы.
Крик был не так, чтобы уж и очень громким, но Маголя, по всей видимости, вложила в него столько душевных сил, что:
- в радиусе пяти километров вокруг Резиденции с веток деревьев попадали в глубоком обмороке местные и залётные из Лапухляндии вороны;
- собственно же в Резиденции поотваливалось всё, что было абы как собственноручно приляпано её хозяином, в маголиной спальне самостоятельно привесилась знаменитая свадебная картина (как валялась боком, так и приделалась!), а в поварнях все ножи и вилки так же самостоятельно повтыкались в стены и несчастные опечаленные таким делом куховики начали их с величайшим трудов выковыривать;
- в подвалах же Резиденции тех крутых дэвов из гастарбайтеров, что посчитали, что Рождественские каникулы – это повод окончательно забить на работу, сначала подняло к потолку, а потом так душевно приложило к кучам мусора на полу, что они, чуть отойдя от пережитого шока, славя какие-то загадочные Яйца не менее загадочного Тимерлана, кинулись выполнять распланированную Блиновым на ближайшие полгода работу, норовя сделать всё к концу светового дня;
- в Диких Лесах Лысагорья раньше намеченного тем же Блиновым срока, отелились две из десятка новообращенных седьмым бароном Менгелем коров, произведя на свет нечто из разряда «не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку», зелёные пупырчатые телята заквакали и сразу полезли к вымени жрать, чем привели в умиление строго блюдущего стадо Ануфрия Зябликова;
- дракончик Шалун, мирно дремавший в своём загончике, приоткрыл один из плотоядных мутных глазиков, строго посмотрел им по сторонам, вздохнул, и опять завалился спать.
В общем и в целом ничего страшного в приделах Лысагорья и за её приделами, не приключилось и только нежно зелёная, сильно гармонирующая по цвету лица с костюмом мужа, Магдалена Эдуардовна всё ещё стояла на тахте и в бессильной злобе крепко сжимала кулачки:
- Я убью тебя, Менгель! – прошептала она весьма многообещающе посверкивая глазами.
Барон Мрака недоумённо смотрел на странные метаморфозы, происходящие с горячо любимой супругой:
- Что с тобой, зая? Какая-то ты не такая…
- Это что с тобой, олух царя небесного? Ты чего с собой вытворил? – полупридушенно прошептала взбешённая ведьма.
- Новый имидж! – широко улыбнулся ей в ответ Менгель.
Маголя ухватилась за сердце и рухнула обратно на тахту:
- Ты смерти моей хочешь? – спросила она и страдальчески закатила глаза.
- Да ты что?! – искренне возмутился Эджвуд, - Ты ж жена мне, как я могу твоей смерти хотеть?
- Ты чего с собой сотворил? – устало выговорила Магдалена, передумав умирать, - Фиг с ним, с костюмом, он, надо полагать на самом деле от Гуччи… Но что у тебя с головой?
- У меня что-то не то с головой? – озадачился Роберто и автоматически полез было в волосы, но быстро одёрнул руку и виновато посмотрел на Маголю, - Зая, я ж хотел как лучше…
- Верю, - кивнула Магдалена Эдуардовна, - А получилось у тебя, как всегда – через задницу!
- Ну чего ты так разнервничалась? – покривился от некультурного сравнения Барон Мрака, - Ничего страшного не произошло! Ну, обрился наголо, и чо? За то глаза стали казаться больше!
- Какие, нафиг, глаза? Ты вообще сам себя послушал бы хоть разок! Для разнообразия! – посоветовала ему добрая женщина Магдалена, - А ещё лучше - на себя в зеркало глянь повнимательнее! Зек со стажем без гриму! И каким местом ты думал, когда вот это с собой делал? – задалась она сокровенно-риторическим вопросом.
Менгель в третий раз внимательно поразглядывал собственное отображение:
- Да уж…, - протянул он минуты через три уже с некоторым сомнением в своей неотразимости, - Похоже, это несколько не мой стиль… А, может, скажем всем, что это жвачка к волосам прилипла? Вот и пришлось их того… в смысле обрить? – с надеждой во взгляде предложил он.
- Ну, какая тут может быть жвачка? – буквально простонала Маголя, - В жвачку ты вывалялся летом, тогда пришлось лапухоидам сказки рассказывать, что это для нового фильма, хотя в кино на тебе парик стригли! Ещё не хватает объявить на всё Лысагорье, что ты пузыри из жвачки надувал против ветра на спор с Томом! Дневные будут гарантированно в восторге! Кстати, а на что вы хоть спорили-то? – всё же поинтересовалась любопытная ведьма.
- На щелбаны…, - потупился провинившийся муж, - Что, совсем уж ну никак? – он потрогал свою гладко обритую голову.
- Совсем никак, - строго кивнула Магдалена Эдуардовна, - Похоже, надо звать Василия!
- Не надо! – засуетился Роберто и начал хаотично рыться по карманами своего зелёного «в лапку» костюма, - Он мне тут масло дал… Заговорённое… Репейное…, - пыхтел он, шарясь по карманам, - Вот! – он торжественно предъявил жене флакончик, - Только перчатки нужны, а то на ладошках волосы вырастут! Где у нас резиновые перчатки? – деловито поинтересовался у жены Менгель.
Маголя с ужасом посмотрела на опасно поблескивающий в таких красивых, утонченно-аристократичных, но совершенно ничего путного не умеющих делать, руках мужа флакон, и представила, как эти откровенно красивые ладони покрываются густой рыжеватой шерстью… Фрррр…
- Нет уж, я лучше сама! – Магдалена отобрала у супруга драгоценное средство, полностью убеждённая в извечном постулате, гласящем «Хочешь, чтобы всё было сделано правильно – сделай это сама!», - Скидавай костюм, а то ещё заляпаешь раньше времени и марш в ванную! Я щас! – приказала она.
- Да, любимая! Как скажешь, любимая! Я быстро, любимая! – Роберто с военной чёткостью выполнил поставленную задачу и через пару минут уже бестолково топтался в любимых серых труселях и не менее любимых банных тапочках на босу ногу посреди ванной комнаты, ожидая дальнейших указаний от драгоценной супруги.
Магдалена Эдуардовна, проводив строгим, но тёплым взглядом, мужа в путь, крепко задумалась, украдкой поглядывая на флакончик с заговорённым Блиновым репейным маслом. Потом вздохнула, накинула пеньюар и выглянула в коридор:
- Нюууур, ты тут? – позвала она Ночную Фею.
Обрадованная Фея Нюрашка с горящими от служебного рвения глазёнками, на ходу поправляя облезлый веночек, выскочила из-за ближайшего шкафчика с пыльными фолиантами:
- Тута я, матушка! Никак чего возжелали?
- Возжелали, - кивнула седьмая баронесса Менгель, - Притащи-ка ты мне костюм «Эль-один» и противогаз второго размеру с полумаской! Вот, - молодая ведьма с облегчением выдохнула.
- Айн момент, барышня! – пообещала ей Нюрашка и рысью поскакала вглубь безразмерной Резиденции, в недрах которой разве что Чёрта Лысого не водилось, хотя поговаривали, что и его некоторые уже встречали.
Тридцатью минутами позже в ванную, к мирно пускающему дымные колечки в потолок Роберто, вошло нечто. Барон Мрака, не ожидавший никакого подвоха, поперхнулся дымом, уронил недокуренную сигарету, прожёг пеплом собственные боксеры на ляжке в опасной близости к, ну не будем об интимном, и закашлялся. Загадочное существо на деле оказалось Магдаленой Эдуардовной, которая впереди себя проталкивала очень своеобразно наряженный манекен.
- И когда ты прекратишь курить в общественном месте? – раздался до боли родной голос откуда-то из-за манекена, - Сейчас я переоденусь! – в руках Маголи блеснуло стекло, - И будем лечиться! – радостно пообещала она притихшему от такой её решимости мужу.
Седьмая баронесса Менгель красивым профессиональным жестом скинула с себя пеньюар, чем сразу заволновала барона-суккуба, глазки которого заблестели, а ручки сразу потянулась в сторону ведьмы.
- Но-но! - строго погрозила пальцем целомудренная девушка Магдалена Эдуардовна,- Руки, парниша! Сначала – лечиться! - Барон Мрака театрально вздохнул и изобразил примерное терпение, - Вот и славно! – подбодрила его жена, деловито облачаясь в противохимический резиновый костюм.
- Дорогая, а что это ты на себя такое натягиваешь? – хихикнул Роберто, когда Магдалена начала подпрыгивать и пытаться застегнуть «хвостик» типо гульфика спереду назад.
- Ты чо, и в армии тоже не служил? – хмыкнула умудрённая школьными уроками ОБЖ Маголя.
- Ну, - замялся молодой ведьмак и нервно потёр свою кривоватую переносицу, - Вроде как и служил… И сейчас тоже вроде как служу… Но такой хрени наш Лизоблюд ещё не изобрёл! И батя тоже ничего подобного не показывал… И, боюсь, из Гвардии никто такой вещички не видел! Что это?
- Л-1! – строго ответила Магдалена Эдуардовна, - Химзащита, мать её! – выругалась ведьма, пытаясь застегнуть кнопочки вокруг шеи.
- Помочь? – Эджвуд вновь потянул к ней свои шаловливые ручки.
Седьмая баронесса Менгель опасливо посмотрела на его тонкие длинные пальцы и нервно сглотнула:
- Пожалуй, я сама! – заявила она и решительно воткнула штырёк в дырочку, - А ты сиди смирно! Я сейчас противогаз одевать буду… Хотя, стоп! – она порылась в ящичке со всякой всячиной и выудила из него респиратор, - Вот, приложи к лицу и дыши через него!
- А это ещё что за ерундовина?! – изумился Барон Мрака.
- Респиратор, - деловито пояснила Маголя,- Это чтобы пары масла не попали в нос, а то и там ещё волосы попрут!
- Ну…, - Роберто удивлённо недоверчиво приложил маску к лицу, - Как скажешь, конечно…
- И держи обеими руками! И не бойся, я всё сделаю осторожно! – напоследок сказала молодая ведьма и ловко натянула противогаз, прекратив таким образом дальнейшие разговоры.
Магдалена Эдуардовна старательно натянула стерильные хирургические перчатки и заправила их концы под манжеты резинового костюма, натянула капюшон химзащиты и затянула верёвочку, после чего вытащила пачечку спонжиков, положила их на туалетный столик и самым что ни наесть осторожным образом вскрыла флакончик с репейным маслом, после чего нанесла его на чистый спонж и встала перед старательно дышащим через респиратор мужем:
- А это не больно? – прошуршал он сквозь энное количество защитных слоёв.
В ответ Маголя сердито топнула ногой и Роберто ничего больше не оставалось, кроме как смириться с неизбежным. Он страдальщицки зажмурил глаза и застыл на биде…
Ровно через три часа, как и было обещано многомудрым Блиновым, знаменитый не только на просторах Лысагорья, но и далеко за его приделами, Роберт Томас Эджвуд, более известный широким массам лапухоидов, как британский актёр Паттинсон, грустно взирал на собственное изображение в зеркале, любезно предоставленном во временное пользование собственной горячо любимой женой. На грозного Барона Мрака из загадочных зазеркалий нагло смотрел всё тот же, что и утром, небритый и лохматый мужчина – четыре часа, включая пролетевший мимо завтрак, медленно проплыли пред мысленным взором молодого ведьмака! Роберто тяжко вздохнул – его утренний порыв теперь казался ему не просто внезапным, но и крайне вредным для его собственной личности.
- Зая, - осторожно позвал он Маголю, - А можно я больше не буду сегодня бриться?
Магдалена с крайне сочувствующим выражением на хитрой остренькой мордашке, осторожно потрогала пальчиками его щетину и вздохнула:
- Уже мягкая, сойдёт, дорогой, живи! – и, для придания мужу уверенности в его неотразимости, даже потёрлась щекой об его щеку, - И совсем не колется! – сообщила она ему, чем привела молодого ведьмака в полный восторг, барон-суккуб попытался даже хлопнуть её по туго обтянутой серебристой парчой попке, но сразу получил по шаловливой ручке, - Помнёшь или заляпаешь! – резонно заявила Магдалена Эдуардовна и одарила супружника целомудренным поцелуем в лоб.
- Зая, - скромно потупился Роберто, - Ты бы переоделась, что ли? – он весьма красноречиво уставился на обтекающее эротичным серебром платье благоверной.
Маголя с самым натуральным удивлением посмотрела на себя в зеркало, поправила на плече шикарнейшую брошь с подвесками, вздохнула, вспомнив о сумме, которую сняли с лапухоидной банковской карты мужа за эту «безделушку», потом слегка коснулась аккуратно уложенных в замысловатую высокую причёску волос:
- Ты полагаешь, эти серьги не гармонируют с макияжем? – искренне удивилась она.
- Гармонируют, - покривился, как от кислого, Эджвуд, - Я, собственно, насчёт платья…, - проворчал он ревниво.
- А чего платье? – ушла в глухую «несознанку» Магдалена Эдуардовна, - Ты сам его одобрял!
- Я?! – глаза седьмого барона Менгеля распахнулись, как створки двухстворчатого холодильника.
- Ты! – утвердительно кивнула добрая девушка, и ласково потрепала мужа по лохматой голове, - «Ты так мило дремал, пока я выбирала шмотки, и так ответственно кивал на всё, что только тебе показывалось, что я сразу поняла, ты – действительно мужчина моей мечты, милый!» - подумала она и слегка дёрнула Роберто за одну из непослушных прядей.
- Уй! – фыркнул Барон Мрака, - Ты чего?
- Проверочка! – умехнулась Маголя, - Точно ли волосы отросли, или так – морок?
- Не морок, - надулся Роберто, - Я есть хочу…
Молодая ведьма закатила глаза: «Ну, ничего не меняется!». Она накинула на полуголого супруга пёстрый индийский платок и, намеренно вихляя бёдрами, направилась к дверям, высунулась туда и крикнула:
- Нюуууур!
Натуральная помощница со стажем, фея Нюрашка, шустро вынырнула из какой-то полутёмной подворотни, на ходу поправляя свой любимый облезлый ромашковый венок:
- Никак чего барин возжелали? – истово прошептала она с придыханием от распирающего восторга.
- Возжелали! – утвердительно кивнула Маголя, - Тащи литр ледяной колы, штук пять гамбургеров и картошки фри с полкило! А мне кофейку и бутербродик с «Брауншвейгской» сырокопченой!
- Будет сделано, матушка! – истово поклонилась Нюрашка, и, пыхтя, ринулась к ближайшей лестнице к поварням.
Молодая же баронесса, с чувством выполненного долга, развернулась к весьма заинтересованно взирающему на неё из-под пёстрого платка, мужа:
- И всего делов-то, - усмехнулась она, - Ты только не сильно увлекайся, а то тебя ещё одевать, мейк-ап там и всё такое, таки парадный приём сегодня, а не абы что! Маменьки обволновавшись – дальше некуда!
- Нафига мне мейк-ап? – надулся Роберто, - Я и без мейк-апа ещё в состоянии! – в состоянии чего, он уточнить не успел, ибо его мысль была подхвачена бойкой Магдаленой.
- Это тебе не по «Ред Кетам» шариться в Берлине! – строго выговорила она супругу, - Тут лоск нужен голливудского масштаба! – она легонько тронула небритый подбородок озадаченного барона, - Малость брови подправим, чуть реснички подкрасим… Хотя, - она с завистью глянула на и без того неприлично длинные ресницы мужа, - Ресницы, может, и не будем трогать, а вот синяки под глазами замазать точно надо!
- Какие, в пень, синяки? – заорал окончательно озверевающий Менгель, - Нету у меня под глазами никаких синяков! – потом с сомнением добавил, - Или появились, как побочное действие блиновского репейного масла? – он резко подскочил, перекинув через плечо пёструю шаль на манер тоги, и ринулся разглядывать себя в большом зеркале.
Он крайне придирчиво и детально рассмотрел своё лицо, помял подбородок, пошмыгал носом, потрогал нечто, отдалённо похожее на назревающий прыщ, похлопал себя по щекам и выдал вердикт:
- Нормальная у меня рожа сегодня! Обыкновенная! Брови выщипывать не дамся, хоть режьте, ибо это больно и бесполезно! Ресницы и ваще глаза я крашу только для студийных фото сессий, я ж не гей, я ж натурал! – он подмигнул гулящим суккубьим глазом Магдалене, - А вот щетину малость надо того…, - он сделал весьма характерный в определённой лапухоидной среде жест, резко проведя большим пальцем по собственной шее, - В смысле, подкорректировать!
- Ааа, - протянула испугавшаяся было Маголя, - Васю позвать? – быстро нашлась она.
- Я сам! – гордо объявил Роберто.
Вот теперь Магдалена Эдуардовна уже натурально и небеспричинно испугалась, так как гордые заявления её второго законного мужа (как, собственно, и первого!) типо «Я сам!» обычно сводились сначала к мелкому препирательству при поиске необходимых инструментов (о нахождении которых почему-то должна знать исключительно Маголя!), который плавно переходил уже в натуральный скандал, когда требуемое супружнику было уже выдано, но оказалось совершенно не таким, как он себе это представлял, и работало тоже не так и вообще не там! Короче, услышав гордое заявление, молодая ведьма тут же внезапно вспомнила, что у неё на кухне дел, ну просто немеренно, да и Нюрашку надо бы поторопить, а то муж голодный, а эта старая суповая курица где-то очень долго валандается, и, к тому же, цветы давно в оранжерее не поливались, ну, и пыль опять же в библиотеке, ну, и чего там ещё? В общем, дел – выше крыши, а она с ним тут прохлаждается! И, сделав любимому на прощание ручкой, Магдалена выскочила из собственной комнаты от греха подальше. Она ещё немного постояла за дверью, дожидаясь Ночную Фею с поздним завтраком, или вообще ранним ужином, отобрала у Нюрашки чашку с кофе, свой бутерброд и с этим добром направилась, естественно, не на кухню, не в оранжерею и, понятное дело, не в библиотеку (чего там порядочной мужней жене делать-то?), а прямиком в комнату мужа – таки не все чемоданы и сумки ещё осмотрены и проверены на предмет возможных измен и забывчивости супружника!
Тем временем, Барон Мрака, проводив ошалевшим и крайне тоскливым взглядом жену за дверь, с удивлением, как будто впервые осознал, где он вообще находится, посмотрел вокруг себя, после чего озадаченно полез пятернёй в волосы и сам у себя спросил:
- А где у меня триммер с насадками? Кто мне это теперь скажет?
На его вопрос, посланный буквально в никуда, взамен ответа в дверь ввалилась Нюрашка с тележкой, на которой заботливыми ручками местных куховиков была выложена замысловатая пирамидка из гамбургеров, вокруг которых так же художественно была разложена жареная картошка и с бочку притулился сиротливый соусник с кетчупом.
- А запить? – сурово вопросил ведьмак, внимательно осмотрев кулинарный «шедевр».
- Ой! – пискнула Ночная Фея, - Пардоньте, барин! – и вытащила из одного из бездонных карманчиков не совсем свежего передничка литровую бутылку «Кока-Кола Лайт», - Без сахару! – гордо объявила она и грохнула бутылку на стол, прямо перед кривоватым носом барона.
- А пить я, что, из горла должен? – обиделся молодой Эджвуд, грубо намекая на не совсем культурную подачу, - И ваще – где мой триммер с насадками? – решил он спросить хоть у этой обморочной, всё ж таки тоже женщина, должна же хоть что-то знать?
Йорик, услыхав знакомые металлические нотки в голосе глубоко обожаемого хозяина и повелителя, встрепенулся и тоже грозно погромыхал тазобедренными косточками, намекая на какие-то не совсем понятные в плане анатомии обстоятельства своего очень давно почившего в бозе прошлого. Бедная Нюрашка аж присела с перепугу, что делать-то – то ли стакан искать в кармане, то ли триммер хрен его знает где? Да и вообще – что это такое и для какой такой гадости он понадобился Барону Мрака, который даже достопочтенную Магдалену Эдуардовну выпер из помещения явно за ради этого самого страшного предмета, да ещё с насадками для какого-то чёрта?! Престарелая Ночная Фея со стажем изобразила нечто, позиционируемое ей, как книксен, и попыталась незамечено выскользнуть из спальни, но бдительные бренные останки Йорика, грозно погромыхивая всеми наличествующими суставами и пощёлкивая прекрасно сохранившимися зубками, преградили ей путь к отступлению.
- Куда? Стоять, дура!!! – культурно взревел Роберто, - А стакан? А мой триммер кто искать будет? А насадки?
Нюрашка нервно мелко затряслась и из её голубеньких глазок самопроизвольно потекли чистые хрустальные слёзки полного непонимания происходящего. Молодой ведьмак по их прозрачности чётко определил, что подчинённая явно не вкуривает суть проблемы и решил сменить гнев на милость, а именно – поменять тактику ведения переговоров с особью женского полу, не являющейся объектом обожания (под этим объектом у него предполагалась исключительно горячо любимая Магдалена Эдуардовна), не объектом поклонения (тут у него царствовала Пенелопа Филипповна) и уж точно не объектом вечного взбадривающего раздражения (по этому пункту равной Антигоне Марковне Барон Мрака ещё не встречал). Он, как человек культурный (таки целый год женат на самой культурной девушке Лысагорья!), и вообще, в какой-то степени настоящий английский джентльмен лысагорского розливу, конечно, осознал, что показываться перед даже такой так себе женщиной, как Ночная Фея Нюрашка, в труселях (даже фирменных и такого родного сердцам миллионов поклонниц Лапухляндии, серого колёру) ну ваще не комильфо, а потому:
- Ты отвернись, обморочная, - практически ласково попросил он, и смущённо улыбнулся, - Я что-нибудь накину на себя…
Нюрашка моментально выполнила его просьбу, развернулась ровно на сто восемьдесят градусов и уставилась в огромное зеркало во всю стену, в котором отражался драгоценный и горячо любимый хозяин в одних трусах на голое волосатое тело, озабоченно рассматривающий разноцветные женские чулки, лифчики, затем пеньюар, а потом почему-то противогаз, системы, как фея точно и весьма профессионально определила, ГП-7! От наличия таких странных предметов в спальне Барона Мрака, сердце несчастной Дневной служащей тоскливо защемило и начало ныть в предвкушении чего-то ну очень мерзкого… Наконец, седьмой барон Менгель определился с выбором одному ему понятного предмета – он перекинул через левое плечо на манер тоги Римского сенатора очень пёстрый полупрозрачный индийский платок, который в его исполнении сильно напомнил Нюрашке сари (каковым он, скорее всего, и являлся), что носят индийские женщины…
- Можешь поворачиваться, - разрешил молодой ведьмак и Ночная Фея послушно развернулась обратно, взирать на хозяина теперь не через зеркало, а а-ля натюрель так сказать. От натурального созерцания Роберто, ей стало ещё тоскливей, она испуганно опустила голову и сунула руки в свои бездонные карманы…
- Ваш стаканчик, пан Барон, - пролепетала она, неожиданно обнаружив в них утерянный было предмет.
Барон Мрака сосредоточенно и несколько растеряно уставился на давно не мытый гранёный стакан, предложенный ему Нюрашкой, и, легонько так, плотоядненько ухмыляясь, да ещё и почёсывая сто лет небритую скулу, задумчиво вопросил:
- Эт ещё что за хрень? У него что, - он указал пальцем на несчастный мутный стакан, - Юбилей сегодня? Сто первая муха обгадила? Ты мне триммер найди, а колу я и из горла выпить в состоянии, чай не впервой! – намекнул он на какие-то мутные обстоятельства из своей холостой жизни.
- Батюшка! – со всхлипом прогундосила Ночная Фея, - Не губи, отец родной! Ну нету у меня триммера, сей магический предмет только на Ночном факультете могли изучать!
- Дура! – оборвал её Роберто, - На каком, к хренам, факультете изучают триммеры? Ты чего несёшь?! Им волосы из носа удаляют! – он ухмыльнулся натурально садистской ухмылочкой, - И бороду по ходу окультуривают! Овца! Тебе сколько лет?! – задал он совершенно некорректный в отношении женщины вопрос, - Марш отсель! И Блинова сюда ко мне – живо! – Нюрашку не понадобилось упрашивать, она с готовностью вымелась, а Барон Мрака рухнул на тахту лицом вниз и проворчал в подушку, - Понаберут по объявлениям, а потом объясняй всяким, что просто бороду подстричь хотел, а не навести порчу на всё Лысагорье!
Василий Васильевич прибежал к рассерженному тупостью подчинённой ведьмаку очень даже споренько, причём в руках его была скромненькая коробочка с тем самым триммером и красненький бумажный стаканчик с фирменным логотипом «Кока-Кола». Расстроенный седьмой барон Менгель уже сидел по-турецки посреди тахты, на нём всё ещё висел бесполезный индийский платок и задумчиво курил…
Старый упырь ласково погладил своего детинушку по могучим плечам, чем не вывел его из состоянии транса:
- Ты б покушал, милай!
Роберто в ответ как-то заторможено кивнул, пальцем подманил к себе блюдо с фастфудом и начал, между глубокомысленными затяжками, закидывать в рот жареную картошку… Блинов натурально занервничал – такое задумчивое выражение лица у подопечного бывает только в те редкие моменты, когда в его голову проскальзывают мысли! А мысли Барона Мрака, это страшное дело! Василий на своём личном печальном опыте не раз и не два убеждался в том, что в невероятно внешне привлекательную и кажущуюся со стороны светлой голову Роберто путные мысли дороги просто не находят! Дорога в голову молодого Менгеля настолько терниста и извилиста, что ни одна добропорядочная мысль просто не в состоянии честно её преодолеть!
- Пан барон! – упырь на всякий случай с надеждой пощёлкал пальцами перед носом молодого ведьмака, - Роберто! – он даже резко хлопнул в ладони, чтобы привлечь драгоценное внимание Эджвуда, который к тому времени благополучно затушил окурок и приступил к поеданию гамбургеров, усердно макая прямо булкой в соусник и жутко свиняча вокруг.
Блинов решил временно смириться с полной потерей внимания к его персоне со стороны Барона Мрака и с удобством уселся в любимое кресло Магдалены Эдуардовны, которая как раз в это время крайне придирчиво рассматривала на одной из белых футболок мужа не совсем ей понятное пятно – то ли от соуса, то ли от помады… Пятно было подозрительно вытянутой формы и располагалось не посреди груди (как обычно бывает, когда он разговаривает во время еды) и не на животе (об который он обычно вытирает грязные пальцы), а в районе выреза, на самой кромке! Маголя опытным взглядом определила, что таки это скорее всего – помада! Причём поганого, вульгарного морковного цвета! И качество тоже мерзостное – вон какой развод получился! Следовательно – шалавился! Ибо у порядочных женщин такой дряни в косметичках отродясь не водится! Разгневанная Сумеречная Ведьма, не долго думая, ногой пнула дверь между спальнями и ураганом влетела в собственную комнату, воинственно размахивая белой футболкой мужа:
- Это что такое?! – она ткнула в кривой нос Роберто ворот футболки.
Эджвуд, разглядев то, что конкретно привело его жену в такую неописуемую ярость, невинно распахнул свои огромные глаза, уронил в соусник недоеденный гамбургер, вытер испачканные руки и рот об индийскую шаль, и полностью вышел из состояния задумчивости, явно потеряв нить той самой подозрительно мысли, которая так пугала Блинова, и начал внимать коронной речи горячо любимой супруги.
Присутствовавшие при состоявшемся после этого супружеском разговоре (точнее – монологе Маголи, слабо разбавленном невнятным кряхтением и посапыванием со стороны не совсем въезжающего в суть проблемы грозного Барона Мрака), Василий Васильевич и Йорик, впоследствии очень мечтали при этом не присутствовать, ибо те редкие, но очень яркие и интимные эпитеты, которыми был поименован их драгоценный и глубоко уважаемый хозяин, были крайне далеки от почтительных и в основном сводились к тому что, мягко говоря:
- в гробу Магдалена Эдуардовна видала мужа-кобелину, ибо ей уже одного такого придурка было вполне достаточно! (тут Роберто вставил глубокомысленное «А?» оставшееся совершенно без внимания);
- она тут, как честная и правильная обеспечивает ему надёжный тыл, а он?! (Барон Мрака просто шмыгнул носом, осознавая всю глубину своего падения);
- ей, то есть Магдалене Эдуардовне, конечно, всё фиолетово, она ж не напрашивается, а раз уж ему так хочется, то он может проваливать на все четыре стороны Лысой Горы, и чтоб ноги его косолапой в Резиденции больше не было!
На этом месте ведьмак всё же успел вякнуть:
- И куда я пойду?
Ответ был краток:
- К маме!
В честных, глубоко раскаявшийся в содеянном, глазах Роберто промелькнул неподдельный ужас, он лёгким щелчком убрал с постели переносной столик:
- Я больше не буду! – выдал он стандартную для пятилетнего мальца фразу.
Прекрасная в своём праведном гневе Магдалена даже опешила:
- Чего не будешь?
- Вот это не буду! - провинившийся муж ткнул длинным ухоженным пальцем в проклятое пятно, - В пейнтбол играть в белой футболке больше не буду!
Маголя мигом сообразила, что самым натуральным образом лоханулось, но решила всё же не сбавлять оборотов:
- Ну вот сколько с тобой можно бороться – нельзя кушать в постели! Крошки остаются! – культурно пробурчала она.
Роберто окончательно расстроился, и Магдалена Эдуардовна всё же решила сменить гнев на милость, она резко расчувствовалась и кинулась в любезные объятия Барона Мрака. Она с чувством расцеловала его небритую, но такую родную, моську и шепнула ему на ушко:
- А ты меня любишь?
- Ага! – обрадовался седьмой барон Мегнель, осознав, что его уже простили и крепко обнял свою ненаглядную, - Очень-очень!
- Тогда – смотри мне! – куда и зачем смотреть уточнять она, естественно, не стала, ибо такое понятно не только типичному лысагорскому разгильдяю, но даже обыкновенному лапухоиду!
Йорик, корректно погромыхивая косточками, отвернулся, чтобы не смущать целующихся супругов, а Василий Васильевич прослезился, и, вытащив огроменный клетчатый платок, шумно в него высморкался.
- Дети мои, - всхлипнул он, окончательно растрогавшись, - Счастье-то какое! – прорыдал он.
Седьмые барон и баронесса Менгель с непониманием уставились на него – где и в чём он узрел тут счастье? В том, что Роберто дал слово не играть в белой футболке в пейнтбол? Или в том, что если есть в постели, то в ней остаются крошки, которые потом мерзко колются и мешают спать? Злосчастная же и не сильно свежая белая футболка была напрочь забыта и презрительно выкинута куда-то в угол, туда, куда Барон Мрака предпочитал по вечерам зашвыривать свои носки.
- Зая, - выговорил, наконец нашедший в себе силы оторваться от жены молодой ведьмак, - Ты бы всё же платюшко сменила, а? – и уставился куда-то в район серебристого подола.
Магдалена тяжко вздохнула, проследив за его взглядом – чудесная серебристая парча была похабнейшим образом безвозвратно испорчена - вымазана жиром от жареной картошки и уляпана кетчупом… Ну, что ж…
- Ладно, - кивнула она, - Можешь самостоятельно выбрать, что мне надеть! – расщедрилась она, так как всё равно сама уже не была в состоянии что-либо попытаться выбрать.
Источник: http://www.only-r.com/forum/38-466-1#288805