- Эй, парень? – кто-то бьёт Роба по щекам и трясёт за плечи. Побитое во время сплава по трубе и падения тело ноет, а в затылке пульсирует тупая боль. – Ты живой там?
Голос явно немолодой женщины, набатом звучит в черепной коробке. Паттинсон медленно раскрывает глаза. Над ним возвышается полноватая дама средних лет, она смотрит на него своими водянистыми глазами навыкате, в которых отражается волнение.
- Д-да, - выдавливает Роб. Он еле шевелит ставшим огромным непослушным языком.
- Слава Богу, а то я уже начала волноваться, - выдыхает женщина, помогая Роберту подняться. Тот не забывает подхватить свои сломанные солнечные очки, которые должно быть слетели с него во время падения. – По-моему у тебя сотрясение, да и весь поцарапанный ты, тут недалеко моя ферма, поедем туда, я тебя подштопаю.
- Нет, я не могу, - качает головой Паттинсон, отчего к горлу подкатывает тошнота. – Это удача, что вы меня нашли! Могли бы вы мне помочь? Здесь рядом со старой магистралью девяносто девять есть федеральная трасса, и мы с другом застряли там, может быть вы могли бы подвезти нас к ближайшему населённому пункту? Мы естественно вам всё оплатим.
- Да ты что, парень? Чтобы туда добраться надо проехать кучу миль в объезд, ведь связующий части каньона мост на ремонте, - отказывается женщина, и её висячие, как у дога щёки покачиваются в такт её хриплому голосу. – Да и поздно сейчас, а твоего друга уже, наверное, кто-нибудь подобрал.
На пустыню, в самом деле, уже опускаются сумерки, и ярко-красное солнце совсем закатилось за горизонт, подмигивая лишь короткими лучами-лазерами. Самого Роберта мутит и шатает, ему действительно нужна первая помощь, но беспокойство за Тома не даёт ему легко согласиться на предложение. Роб задирает голову, чтобы посмотреть на отверстие трубы, откуда он вылетел. Оно чернеет на расстоянии приблизительно восьми футов, а может чуть выше. Да, неслабо Паттинсон ударился, раз пролежал без сознания до позднего вечера.
Тем временем добрая самаритянка уже ведёт несопротивляющегося Роба к своему потрёпанному грузовику с прицепом, в котором флегматично жуёт сено кучерявая лопоухая овца. В кабине пикапа пахнет резкими духами вперемешку с навозом, и Роберта рвёт, как только он высовывает голову на улицу, чтобы не испачкать салон; тело сотрясают болезненные спазмы. Тёплая ладноь поглаживает его по спине, поддерживая и успокаивая.
- Простите, - отдышавшись, извиняется Роб.
- Ничего страшного, - мило улыбаясь, произносит женщина. – Я о тебе позабочусь.
***
Ферма, куда привозит Роберта эта милая леди, выглядит свежо и ярко. Недавно выкрашенный в лиловый пряничный домик, подкрашивается лучами заходящего солнца, а ярко-красный амбар кажется великаном на фоне остальных надворных построек. В палисаднике возле дома растут кусты всевозможных цветов, издающих под вечер сладкий аромат. Ухаживать за ними, должно быть очень трудно в условиях засушливого климата. Женщина помогает Паттинсону выбраться из машины, и ведёт его по дорожке из белого кирпича, к парадному входу её жилища. Она раскрывает беленькую калитку, сделанную из ровного штакетника, и пропускает Роба вперёд. Он замечает, что до сих пор сжимает в руке свои очки, и решает положить их в карман, однако промахивается: очки сиротливо приземляются в зелёную травку, что кустится вдоль забора. Паттинсон пропажи не замечает, и продолжает двигаться дальше. Аккуратно поднявшись на веранду, Роберт ждёт, пока женщина откроет входную дверь, которая кажется на вид очень крепкой, из прочной породы дерева. Ещё бы, жить в такой глуши, отдалённой от цивилизации, надо защищать себя.
Интерьер дома точно соответствует его экстерьеру: на окнах висят ажурные занавески в рюшах, весёленькой расцветки, мебель покрывают расшитые вышивкой чехлы с оборками, а над резным камином висит прямоугольная подушечка с вышитой надписью «Home sweet home». В доме пахнет сдобой и ванилью. Всё это вместе взятое располагает к доверию.
- Тебе надо в ванную, ты весь грязный и в крови! – морщась, произносит женщина, указывая на дверь в конце коридора. – Кстати, мы так и не познакомились! Я – Брин Чепмен, можно просто Бринни, а ты кто будешь?
Она смотрит на Роберта с любопытством, накручивая прядь нечесаных тёмных волос на палец. Значит, точно не узнала! И не мудрено, вероятно, здесь и компьютера нет, а в кино Роб всегда разный, но непохожий на себя в жизни. Однако называть настоящее имя Паттинсон не решается, поэтому представляется по-другому:
- Меня зовут Эрик Хоукинс, - компилирует Роберт имена двух персонажей своих фильмов: Эрика Пэкера и Тайлера Хоукинса.
- Значит, Эрик, - ухмыляется Бринни. – Ладно.
В этот момент из другой части дома доносится приближающийся звук топота двух пар лап (Роб ни с чем не спутает собачью поступь), и в прихожую вбегает огромный коричневый ньюфаундленд* и с рыком кидается на Роберта. Но Чепмен ловко перехватывает собаку за ошейник и останавливает утробно рычащего пса. Он не вырывается, а послушно прижимается к ноге Брин, но зло смотрит на Паттинсона, демонстрируя внушительные клыки.
- Фу, Джейк, фу! – ругается Бринни на своего питомца, а потом поворачивается к вжавшемуся в стену Робу: - Надо же, вы и в жизни не поладили!
- Не понял, что? – недоумевает над произнесённой репликой Паттинсон, не отводя взгляда от рычащей собаки.
- Ничего, - качает головой Чепмен. – Иди в ванную, а я привяжу Джейка и принесу тебе какую-нибудь чистую одежду.
Ванная комната совсем маленькая, в ней помещается только винтажная ванна, крохотная раковина и унитаз. Душевой кабины, а так же прочих изысков дорогих отелей здесь нет и в помине. Прикрыв дверь на замок, Роб стягивает с себя пропитанную потом и кровью, когда-то бывшую белой футболку и через плечо рассматривает свою спину. Вдоль позвоночника на каждом позвонке пятна крупных царапин, ещё не заживших и сочащихся сукровицей. Раны щиплют и зудят одновременно. Дальше Роберт скидывает обувь и, наступив голой стопой на холодный кафель пола, издают вздох облегчения. Оказывается, падая, он ещё и расцарапал ногу: сквозь джинсы на бедре просочилось большое пятно крови. Оставшись в одних боксёрах, Роб мочит под краном свою футболку и прикладывает к самой большой ране на ноге, промывая её.
Дверь распахивается и в комнату бесцеремонно вваливается Бринни со стопой вещей в руках. Паттинсон резко прикрывает руками пах. Как она вошла, ведь он закрывал дверь на ключ? Замок сломан? Роберт смело раздевался, понадеявшись на её деликатность, что она хотя бы постучит, но Брин Чепмен, видимо, ничего не знает о приватности.
- Что же ты ванну не наполнил? Тебе надо искупаться, раны промыть, - как ни в чём не бывало, произносит Бринни, складывая одежду на крышку унитаза, а потом открывает краны смесителя ванны. Заметив позу Роберта, она говорит: - Да не стесняйся меня, парень! Я уже не в том возрасте, чтобы на молодых заглядываться.
Тогда почему у Роба такое ощущение, что она сканирует его взглядом своих индюшачьих глаз?
- Давай, раздевайся и ныряй в воду, - с широкой улыбкой, произносит Чепмен, кивая на уже наполовину наполненную ванну. Роберт ждёт пока Брин уйдёт, но она продолжает не сводить с него глаз.
- Спасибо вам за помощь, но всё же я бы хотел остаться один, - с завуалированным вежливостью раздражением говорит Паттинсон.
- О, прости, пожалуйста! Мойся один, если хочешь!
На этих словах она, наконец, отводит взгляд и покидает комнату.
Перед тем, как залезть в ванну Роб подпирает дверь древком швабры, которую он находит в углу, чтобы быть уверенным, что на этот раз никто не нарушит его приватность. Вода сразу окрашивается в грязно-красный цвет, когда Роберт погружается в неё. Напряжённое опасными приключениями тело, отмокая в приятной тёплой воде, расслабляется. Утомлённый организм требует продолжительного сна, смеживая веки. Но внутренний голос предупреждает, что засыпать в доме подозрительной женщины небезопасно.
Переодевшись в оставленную Бринни одежду (простую клетчатую рубаху и спортивные штаны), Роберт выходит из ванной. Он находит Брин на кухне, сервирующей обеденный стол. Джейка нигде не видно. Роб прокашливается, чтобы обозначить своё присутствие.
- Как славно, что одежда моего сына тебе в пору, - цокая языком, говорит Чепмен, потом отодвигает для Роба большой колченогий стул и предлагает присесть.
- А ваш сын не будет против, что я одолжил его вещи? – интересуется Паттинсон, удобнее устраиваясь за столом.
- Нет, конечно! Он здесь даже не живёт, приезжает только, – отмахивается Бринни, ставя перед Робертом аппетитно пахнущий овощной бульон с гренками. Желудок сжимается в комочек, словно голодный зверёк в ожидании корма, а рот наполняется слюной. Роберт чувствует необычайный голод, ведь практически сутки он ничего не ел, даже того талого батончика и то не осталось.
Ужин проходит в молчании, больше потому, что оголодавший Роб не может оторваться от еды. Но и Брин не заводит разговоров, глубоко задумавшись, она смотрит в одну точку пустым взглядом. И только когда Паттинсон расправляется с вкуснейшей картошкой фри и хорошо прожаренным бифштексом, Бринни «оживает».
- Давай чай в гостиной выпьем, а? Что думаешь? – подмигивает она.
- Да, как скажите, - соглашается Роберт.
- Тогда иди, устраивайся там, а я сейчас всё принесу, - распоряжается Чепмен, выставляя Роба из кухни.
Мягкое кресло приятно обволакивает со всех сторон, словно воздушное облако, и впервые за двое суток Роб расслабляется. Он вытягивает свои длинные ноги и глубже устраивается в кресле. Спустя некоторое время появляется Брин с подносом, который она ставит на резной журнальный столик. Терпкий аромат чая наполняет комнату, когда Чепмен разливает его по аккуратным чашкам из пузатого чайника.
- Давай-ка, Эрик, пей! Это отвар по моему фирменному рецепту! Тебе обязательно понравится! – нахваливает напиток Бринни, протягивая чашку Робу. Он делает щедрый глоток, и сладкая с нотками корицы и мяты, немного вяжущая жидкость тёплой волной протекает по пищеводу, вызывая чувство неги. Роберт пьёт ещё и ещё, не забывая раздавать хозяйке комплименты за прекрасное угощение. Вдруг становится так хорошо, весело! Тело ощущается лёгким, как моток сладкой ваты на трубочке, в голове поднимается хмельной туман, и вереницы различных картинок проносятся перед робовым взором того, чего никогда не было. Вот Роберт видит себя в одинокой шлюпке посреди океана, он сидит и смотрит на украшенный хрустальными люстрами потолок, на отражения свечей в их кристаллах. Мимо по воздуху проплывает огромная рыба-клоун и своим радужным плавником путается в подвесках люстры, не может выбраться. Бедняжка. Вдруг лодку начинает раскачивать, как и потолок, люстры, и запутавшуюся рыбу, которая очумело пучит глаза. Видение смазывается, отдаляется, растворяется в темноте, и Роберт слышит свой собственный громкий смех, перед тем, как темнота полностью поглощает его.
***
Паттинсон медленно приходит в себя. В черепной коробке играет ансамбль шотландских волынщиков с японскими барабанщиками, а во рту сухо, как в африканской пустыне. Роб открывает глаза и морщится от болезненно ярких солнечных лучей. Он пытается прикрыть глаза правой рукой, но она не поддаётся, словно её что-то удерживает в одном положении. Постаравшись сфокусировать взгляд, Роберт понимает, что пристёгнут к столбику кровати, на которой он лежит, наручниками. Хотя голова продолжает кружиться, Роб подскакивает с места, тут же оседая обратно: от резкого подъёма в глазах темнеет, а ноги подкашиваются. Отдышавшись, он начинает вспоминать о вчерашних приключениях, и всё выходит на то, что эта Бринни его опоила и теперь держит в заложниках. Но зачем? Ведь она даже не знала его реального имени! Или всё же знала, но притворялась?
- Доброе утро, Роберт, - в комнату входит Чепмен с подносом в руках, на котором стоит стакан воды. – Вижу, ты уже проснулся. А я тебе аспирин принесла.
- Ты думаешь, я буду что-то пить из твоих рук после того, как ты меня чем-то накачала? – зло цедит Роб, замечая, что Брин назвала его настоящим именем. Выходит она всё это время дурачила его.
- О, не злись, Паттинсон, это была необходимость, - улыбаясь, произносит Бринни и ставит поднос на старинный комод, что располагается рядом с дверью. Луч солнца отражается от блестящей хромированной поверхности большого пистолета. Роб не очень хорошо разбирается в оружии, но даже со своими скудными познаниями, он понимает, что это серьёзная вещь. Роберт напрягается.
Тем временем Чепмен берёт в одну руку стакан, в другую пистолет и направляется в сторону Роба. Он пристально следит за её действиями.
- Однако тебе придётся выпить аспирин, - раздувая от ярости ноздри, настаивает Брин. Её настроение меняется также быстро, как сигнал светофора на оживлённом перекрёстке. – Я не хочу, чтобы у тебя болела голова.
Роберт вовсе не желает пить странную воду, он не может быть уверенным, что там действительно аспирин, а не какой-нибудь наркотик, ведь Брин Чепмен, несомненно, умалишённая психопатка. Но длинный ствол пистолета, маячивший всего в паре футов от его лица, в руках безумной женщины, является веским стимулом подчиниться.
- Чего ты хочешь, - подавляя тошноту и головокружение, спрашивает Роб, забалтывая Бринни, возможно, она забудет о своём требовании. – Зачем ты похитила меня?
- Конкретно сейчас я хочу, чтобы ты выпил лекарство, - отвечает Чепмен, протягивая стакан. Её короткие толстоватые пальцы цепко держат сосуд. И добавляет, когда Роберт не проявляет заинтересованности в её предложении: - Не заставляй меня вредить тебе!
Волна обжигающей ярости растекается по жилам Роба раскалённой лавой, распаляя инстинкт противоречия, который всегда был у свободолюбивого Роберта развит. Паттинсон отталкивает руку со стаканом, из-за чего часть жидкости проливается, и упрямо смотрит в глаза Чепмен. На её губах появляется холодная улыбочка, которая делает вид Бринни ещё более ненормальным, чем раньше. Резкий звук выстрела нарушает гнетущую тишину. Роберт вздрагивает, и по его телу пробегает рой колючих мурашек. С потолка сыпется штукатурка, припудривая покрывало побелкой. Не успевает Роб перевести дух, как раскалённое выстрелом дуло прижимается к его левому предплечью, прожигая ткань рубашки насквозь.
- Ах, ты чёртова стерва! – кричит Роберт, схватившись за повреждённое место. Рана жжётся и нещадно пульсирует ноющей болью.
- Слишком грязный рот! Нехорошо! – журит Паттинсона за сквернословие Бринни. – А теперь пей аспирин или следующая пуля полетит тебе в плечо!
Сжавши челюсти до хруста, Роб, немного поколебавшись, берёт из рук Брин полупустой стакан с лекарством и одним махом осушает его. На вкус в воде, действительно, кроме аспирина ничего не чувствуется.
- Вот умница, - хвалит Чепмен Роберта, поглаживая по голове. – Как же хорошо, что я тебя нашла! Кто бы мог подумать, что самые смелые мечты могут сбываться!? Я тебя сразу узнала, хоть и грязного в крови, о, ты всё равно самый прекрасный мужчина на свете! А ещё ты источник ценной информации для меня и всего фандома! Из первых рук! И тогда-то я и подумала, что это шанс оставить тебя себе!
Весь монолог Чепмен Роберт слушает, не глядя на неё, баюкая повреждённую руку. О чём она? Какой информации? Словно прочитав его мысли, Брин продолжает:
- Я ведь знаю, что вы с Кристен не расстались! Это мерзкая жёлтая пресса просто наживается на ваших жизнях, выставляя всё в выгодном для себя свете! Но нас, фанатов, не обмануть! Мы верим в эту сказку, что вы с Крис нам дарите, в вашу чистую любовь! Ты же мне расскажешь вашу историю любви?
Она говорит это, словно мантру, тоном одержимого навязчивой идеей психопата. Ей не хватает только раскачиваний из стороны в сторону. Роберта пробивает истерический смех от всей нелепости ситуации: он попал в лапы к обезумевшей фанатке робстена! Сколько лет они со Стюарт играли на эмоциях фандома, перебрасывая мячик то на половину поля фанатов, то антифанатов. Создавали вокруг себя мистификации, подогревали интерес. Многие пытались и пытаются повторить такой ошеломляющий пиар успех, но больше ни у кого не выходит создать вокруг себя такого ажиотажа.
- Чего ты смеёшься, а? – хмурится Бринни.
Роберт понимает, что вся эта галиматья про «вечную любовь» для Чепмен не просто увлечение, а вся жизнь! Он хочет хоть как-то отомстить ей, поэтому вываливает на неё всю правду, которая очевидно ранит больную психику Бринни:
- Мне смешно, потому что мы дурачили вас! Мы лишь выполняли заказ фандома на пару, притворялись влюблёнными, играли на ваших глупых фанатских чувствах! А потом смеялись, когда на Красных дорожках вы приходили с этими идиотскими плакатами с глупыми надписями «Робстен не разрушим!». Вы такие жалкие в своих радужных фантазиях, мы с Кристен надорвали животы над вами!
- Ты врёшь!!! – дико кричит Чепмен, намахиваясь на Роба, но он перехватывает занесённый кулак свободной рукой и отталкивает Бринни от себя. Она, заплетаясь в своих коротких ногах, падает на пол. Роберт ожидает новую вспышку ярости, но вместо этого Бринни улыбается, медленно поднимается с пола и спокойно говорит: - Я понимаю, что ты просто не хочешь показывать свою личную жизнь, вот и врёшь мне. Но я уверяю тебя, что это останется между нами!
- Я тебе уже всё сказал! Не моя проблема, что эта правда тебе не нравится! – зло выплёвывает Роберт, с каким-то садистским удовольствием глядя на перекошенное лицо Чепмен.
- Ладно, - сощурившись, говорит она. – Посмотрим, как ты запоешь, когда просидишь без еды и воды неделю, пристёгнутый к кровати, что даже мышцы не размять! Тогда расскажешь мне всю правду!
На этих словах она разворачивается и тяжелой походкой выходит из комнаты. Роберт с тяжким вздохом откидывается на подушки, уставившись на потрескавшийся от выстрела потолок. Ну, надо же попасть в такую переделку! Как же теперь выбираться из сложившейся ситуации? И почему он не послушал Тома и пошёл один в неизвестность? Всё это его неугомонная деятельная натура, которая вечно ищет приключений! Интересно: есть ли шанс на то, что Том сможет его найти, ведь из-за этой подземной трубы Роб сильно отклонился в сторону? И нашёл ли помощь сам Том?
За этими невесёлыми мыслями проходит половина дня. Поскольку часов нигде не наблюдается, то точного времени Роберт не знает, но судя по солнцу уже не меньше трёх – четырёх часов. До Паттинсона доносятся звуки шагов и бряцанья посуды из других комнат дома, а с улицы слышно блеянье овец, которые, очевидно, пасутся где-то поблизости. Боль от ожога немного стихает и Роб по возможности расслабляется, хотя вывернутая вверх рука в наручнике уже затекла и начинает покалывать, поэтому приходится часто менять позу.
А ещё на Роберта снисходит прозрение: отчасти во всём виноват он сам! Это он играл в шарады с людьми, психика которых нуждается в длительном лечении! Это он возвёл вокруг себя стены, позволяя сумасшедшим людям думать так, как они хотят, не разубеждая их! Он играл в робстен так же, как и Стюарт, возможно, даже лучше, чем Стюарт, ведь актёрских способностей у него в миллион раз больше, чем у Кристен. Он сам позволил и без того ненормальным людям деградировать в своей навязчивой идее! Так может, он даже заслуживает всё это?
Когда за окном совсем темнеет, Роберт совершенно выбивается из сил от постоянного напряжения, неудобной позы и чувства голода. Роб старается как-нибудь уснуть, хоть на время отключиться от проблем и страхов. После долгих мытарств долгожданный и такой желанный сон всё же принимает его в свои объятия.
Роберт просыпается от резкого холода, который иголками покалывает всё его тело. Подскочив на кровати так, что пристёгнутая рука едва не вывихнулась, он видит перед собой Бринни, которая стоит, держа в руках пустое ведро и ехидно улыбаясь. Переведя взгляд на себя, он понимает, что эта чокнутая облила его ледяной водой и раскрыла настежь окно, из-за чего зубы Роба выбивают дробь.
- З-з-зачем ты эт-т-то сд-д-делала, нен-н-нормальная? – заикаясь от холода, спрашивает Паттинсон.
- Просто я подумала, что без сна ты станешь сговорчивей гораздо быстрее, - всё ещё улыбаясь, говорит Чепмен. – И прекрати обзываться, а не то заставлю помыть рот с мылом!
- Как т-т-ты не поймешь?! Мн-не нечего д-д-добавить! – стараясь сдерживать дрожь в голосе, настаивает Роб. Но ведь ему и, правда, нечего ей рассказать. Он и так признался ей во всём, что было на самом деле!
- Я знаю, что ты снова мне врёшь! – срывается на крик Бринни. – Но я добьюсь от тебя правды!
К утру, Роберт чувствует себя абсолютно разбитым. Всю ночь Чепмен позволяла ему уснуть, а потом жёстко будила либо ледяной водой, либо громкой музыкой из наушников, которые она резко надевала на спящего Роба. Рука в наручнике затекла и почти не ощущается, как будто он её отсидел или вроде того, а потревоженный влагой ожог, кажется, загноился. Паттинсон понимает, что два дня такой пытки он не выдержит, и надо что-то делать. Брин Чепмен нужна история любви из первых рук, но где взять эту любовь, если её не было? Что ж, есть только один выход.
- Бринни! Я передумал, я всё расскажу тебе! – кричит Роб, стуча кулаком в стену.
* Ньюфаундленд
Источник: http://www.only-r.com/forum/38-314
