Творчество

Pas Sans Toi (Не без тебя...) Глава 3
29.03.2024   12:39    
Глава 3

Только моя


Это - подарок небес,
Когда мое тело в его руках,
Это целая жизнь,
Я молюсь, чтобы он обнимал меня снова и снова...
(Lara Fabian - Dites moi pourquoi je l'aime)


Я позволил ее рукам выскользнуть из моих, больше не удерживая, не настаивая. Отвернувшись, Милли медленно пошла к дому, ничего не сказав на прощание. Глядя ей вслед, я чувствовал, как боль отступает, постепенно слабея, и каждую клеточку заполняет необъяснимая нежность. Я уже знал, что в такие моменты совершенно бесполезно бороться с моей всепоглощающей любовью – она гасила любую временную вспышку обиды, злости, ревности. Она заставляла мое сердце приятно ныть, разрывая грудь безумным желанием ощущать рядом, касаться, дышать единственной... Любовь, словно нетронутый белый снег, стирала все второстепенное. Она, слетая с высоты, очищала меня.
Не знаю, сколько времени я простоял на тротуаре, подняв голову вверх, к небу, пока ласковые поцелуи снежинок таяли на коже. Ко мне давно не приходил такой удивительный покой. Уверенность в собственной правоте и гармония чувств... Невольно улыбнувшись, я полной грудью вдохнул свежий морозный воздух.
Она поверит. Обязательно поверит.
Я вернулся в машину и, только захлопнув дверцу, увидел на соседнем сидении поблескивающий в тусклом освещении клатч. Первым неосознанным порывом было выскочить из салона, чтобы вернуть владелице ее вещь, но я удержался, помня о своем обещании Мел. Это слишком походит на повод... и преследование. Хотя, с другой стороны, ее забывчивость тоже можно было бы при желании истолковать, как повод. Невысказанную потребность снова меня увидеть...
Хотелось бы верить в такую возможность, только все объяснялось элементарно – я затронул «опасную» тему, расстроил Милли, и она буквально рванула из машины, желая сбежать от меня как можно скорее, чтобы «не мучить». Казалось, она просто боится – принять правду и, одновременно, решиться. Разрушить то, что было до нашей недавней встречи. Стабильность... Мне, практически забывшему, что это такое, сложно поставить себя на ее место. Возможно, все слишком быстро, и я многого требую. Только ведь помолвка не будет длиться вечно. Выкрадывать невест со свадеб, конечно, романтично, но не в моем духе. Нужно изменить ситуацию до того, как на ее пальце окажется другое кольцо.

Я уже знал, кому вернуть клатч. Жозефина. Может быть, явное неравнодушие к моей персоне поможет ей простить поразительную навязчивость – и частые визиты не покажутся подозрительными. В конце концов, она и сама слишком прозорлива, потому если догадалась, то с самого начала.
Уже от входных дверей я наблюдал знакомую реакцию мадам Легран. Сначала состояние легкого ступора, потом подобие благоговейного шока во взгляде и пятна яркого румянца, вспыхнувшие на щеках. В этот момент мне почему-то захотелось подарить ей цветы. Видимо, из желания компенсировать то, как бессовестно я пользуюсь ее явной симпатией.
- Очень рада видеть вас, Роберт, – произнося это, она уже цвела, сама по себе.
- Взаимно, Жозефина, – мягко улыбнулся я.
На миг женщина застыла, приложив руку к груди, будто лишилась возможности дышать. Прекрасно, Паттинсон. Доведи даму до обморока.
Мой взгляд метнулся по поверхности стола в поисках того, чем, в крайнем случае, можно будет привести в чувство «потерпевшую». К счастью, до потери сознания не дошло. Восстановив дыхание, миссис Легран виновато пролепетала:
- Чем... могу помочь?
- Я отвозил мисс Робертс домой вчера вечером, и она забыла в машине клатч.
Глаза Жозефины округлились, распахнутые губы все меняли форму, пытаясь озвучить какую-то мысль, но не издавали ни звука. Я оперативно внес ясность, так, на всякий случай...
- Ее жениха срочно вызвали в посольство, и он попросил об услуге.
- О... понятно, – наконец, обрела дар речи моя визави. – Я обязательно передам.
Аккуратная сумочка плавно перекочевала в ее руку из моей.
- Спасибо.
- Роберт, раз уж вы пришли... Я просто не могу не поинтересоваться, – с энтузиазмом начала Жозефина. – Может быть, вы захотите посетить элитный показ в Ciné lumière? Это обещает быть незабываемым! Снова приедет любимица публики Катрин Денев, что торжественно перерезала ленту после реновации несколько лет назад. Будет званый ужин, с музыкой самых известных композиторов кино – Владимира Косма и Мишеля Леграна, моего знаменитого однофамильца. Потом состоится показ мюзикла «Девушки из Рошфора». Это классика французского кинематографа! Очень яркий, жизнерадостный фильм! Такие события редки, а вы ведь актер, хотя, наверное, ближе к современным картинам... Но... это событие, поверьте! И там будут субтитры, как на всех показах в нашем киноцентре.
Она говорила так восторженно... Отказать было трудно.
- Я не знаю. Еще не в курсе своего графика на будущие недели.
- Это послезавтра, – довольно улыбнулась Жозефина, отрезав пути к отступлению. – Осталось несколько пригласительных. Конечно, я еще успею передать месье Ленуа в посольство, но не могу не предложить вам.
При упоминании фамилии атташе что-то уже привычно, но оттого не менее болезненно, заскребло изнутри.
- Месье Ленуа тоже там будет?
- Да, они с Мел не пропускают подобных мероприятий. Мисс Робертс напрямую связана с Ciné lumière. Она часто помогает в организации званых вечеров – самая молодая и всеми любимая сотрудница нашего института. Замечательная леди...
Я отвел взгляд, кивнув, и, отвлекая Жозефину от щекотливой темы, произнес:
- Хорошо, с удовольствием приду на показ.
Неважно, что весь фильм будут петь, и я плохо понимаю разговорный французский.
- Это же прекрасно, Роберт! Вам прислать один пригласительный или два?
- Два.
Возьму кого угодно, Вики или Лиззи, чтобы не выглядеть одиноким и несчастным. Или одержимым, который имеет виды на чужую невесту.
- Я отправлю с курьером после обеда.
- Большое спасибо, Жозефина.
Набросав адрес родительского дома, куда как раз собирался вечером, я благодарно, только более сдержанно – оберегая ее сердечно-сосудистую систему – улыбнулся мадам Легран и попрощался. Но далеко не ушел, потому что, резко повернувшись, увидел прямо перед собой Мел с большой папкой в руках. Еще шаг, и мы бы налетели друг на друга, но, похоже, было трудно не заметить Паттинсона в холле – потому Милли просто замерла за моей спиной.
На миг я почувствовал себя неловко, потому что в очередной раз околачивался там, где мог ее встретить – и, наконец, встретил. Она стояла напротив, такая красивая, нежная... Светлая. Длинные волосы были распущены, вызывая желание почувствовать их легкое прикосновение на коже. Трикотажное платье цвета морской волны мягко обрисовывало контуры тела; легкий платок более светлого оттенка с желтыми и зелеными всполохами свободно окутывал область декольте. От этого сочетания красок глаза Милли казались более яркими, сияющими. На меня словно повеяло той парижской весной.
- Роберт, ты...
- Мел, я...
На миг мы замолчали снова, наполнив тишину взволнованным дыханием. Потом неожиданно улыбнулись, все еще глядя друг другу в глаза.
- Я... вчера забыла клатч, – произнесла Мел утвердительно, словно спасая меня от неловкости.
- Да. Я хотел передать через Жозефину. Надеюсь, еще не очень ей надоел.
- Что ты! Она б на тебя смотрела и смотрела, – будто вспомнив, зачем пришла, Милли, склонившись к секретарской стойке, протянула женщине папку. – Жози, здесь нужные бумаги и несколько писем.
- Спасибо, Мел. Ты на перерыв? – даже не поворачиваясь, я уловил странную интонацию и, представив «большие глаза» миссис Легран с характерными движениями подбородка в мою сторону, еле сдержал смех.
- Да... я хотела... – неуверенно начала она.
Спохватившись, я быстро спросил Мел, встретив ее взгляд:
- У тебя перерыв? Можно составить компанию? Там... в бистро. Или теперь ты предпочитаешь только кофе «на вынос»?
- Да, я... почему-то люблю в бумажных стаканчиках, английский. В бистро кофе все равно не такой, как в Париже, но...
Я не мог поверить, что мы вот так просто сейчас стоим и разговариваем. Захотелось продлить этот миг. «Согласись, пожалуйста! Побудь со мной хотя бы чуть-чуть...»
Я много передумал за эту ночь, то виня себя за резкие слова, то возвращая короткие мгновения объединявшего нас молчания, в котором было столько воспоминаний, слов, чувств. Я вспоминал мольбу ее глаз, слезы на щеках, прохладные пальчики, дрожащие в моих ладонях... Может, эта ночь стала полной раздумий не только для меня? Сегодня все казалось другим. Мел будто светилась. Не знаю, что было тому причиной – и не хотелось изводить себя мыслями. Хотелось просто любоваться ею.
- Конечно, пойдем, – неожиданно произнесла она.
Я еле сдержался, чуть не выпалив: «Спасибо!» Вряд ли Мел знала, насколько сейчас осчастливила меня этой парой непримечательных слов.
- Да, не помешает подзарядиться кофе, перед тем, как выйти на мороз.
- И правда.
Я увидел любимую ямочку на ее щеке, которой захотелось коснуться. Сейчас Мел снова казалась такой бесконечно близкой, родной. Мое сердце почему-то заболело, только эта боль была необъяснимо приятной...

И вот мы, как когда-то давно, в первую встречу, сидим за столиком и смотрим друг другу в глаза, а перед нами две чашки капучино. Другое время, другое место и, наверное, другие мы... Но волнующим эхом в моей голове звучит нестертое памятью: «Что ты делаешь с пенкой на кофе?»
- Это не парижский капучино, но тоже вкусный, попробуй.
Голос Мел вернул меня к обычной беседе двух старых друзей.
- Ты же знаешь, что я сразу все проглочу. Можно потянуть время? – ухмыльнулся я.
Ее ответная улыбка могла бы растопить льды Антарктиды, что уж говорить о моем сердце.
- Ты неисправим.
- Я невыносим.
- И это тоже...
Все еще ухмыляясь, я вытянул ноги и, откинувшись на спинку стула, запустил пальцы в волосы. Край моего ботинка неминуемо задел носок ее сапога. Видимо, поражаясь моему мальчишескому поведению, Мел с шутливой строгостью покачала головой, и я в упор посмотрел ей в глаза, закусив губу. Взгляд Милли тут же переместился в полупустую чашку с кофе, который она непрестанно помешивала. Это означало, что притяжение между нами никуда не испарилось. Моя близость по-прежнему волнует ее...
- Давно ты здесь работаешь? – я попытался вернуть разговор в дружеское русло.
- Около года. Мне это нравится: интересно и коллектив хороший.
- Это важно.
С трудом получалось сосредоточиться на обычных фразах, снова и снова мысленно обводя любимые черты.
- А как твои дела? Знаю, что критики, наконец, начали смотреть серьезно.
- Критикам не угодишь, – машинально ответил я, одновременно думая, как бы сменить тему – и поговорить о чем-то более значительном, «нашем»...
- Все еще любишь фаст-фуд? – неожиданно спросила Мел.
Я кивнул.
- Все еще куришь?
- Почти бросил.
- Почти? – Она недоверчиво приподняла бровь.
- Бывает...
- Помнишь, что говорила когда-то тетушка в саду? Девушки не хотят целоваться с табакерками.
- Но ты целовалась, – хмыкнул я. – И очень много.
Я действительно говорил в шутку. Но в какой-то момент очередная волна воспоминаний нахлынула, затапливая... И, посмотрев на Милли, я понял, что не только меня. Ее губы распахнулись, щеки порозовели. Веки были прикрыты. Может быть, она смотрела куда-то в стол, снова пряча взгляд. А может, в прошлое.
Моя рука неосознанно потянулась, накрывая кисть Мел. От соприкосновения горячие искорки пробежали по коже. Я не сразу уловил, что за стук наполняет пространство, а это было лишь мое колотящееся сердце. Его удары отдавались в ушах. Будто я снова там и тогда. Будто, пока мы молчали, наши мысли встретились где-то далеко, за дымкой лет. И вместо Лондона – Париж, и вместо зимы – весна. Я снова ощущаю ее дыхание на лице, вместе с поцелуями Мел. Раскрываю глаза и вижу так близко... Ее запах просачивается в легкие, раскачивая мою вселенную...
Неожиданно Милли осторожно высвободила руку из-под моей, возвращая в реальность, и поднялась, потерянно выдохнув:
- Мне пора идти.
Я встал почти одновременно с ней, неуклюже задев чашку и чудом не расплескав давно остывший кофе.
- Подожди, Мел.
Но она уже пыталась меня обойти, избегая смотреть в глаза, снова закрываясь, как было до сегодняшнего дня. Я хотел сказать хоть что-то, только язык отказывался слушаться – зато не подкачали мои способности иного рода. Совершенно непонятным образом я умудрился зацепиться застежкой на рукаве куртки за краешек легкого платка Мел, который, раскрутившись, тут же беспрепятственно съехал, открывая вырез платья. И тогда в бледном свете электрических ламп желтым солнышком мелькнул маленький знакомый кулончик... Нарциссы.
Втайне, не показывая никому, она носила мой подарок. Эта вещь была рядом, как... как у меня ее книжка с «Поцелуем». Горло по непонятной причине сжал комок, тогда как Мел торопливо вернула шарфик на место и быстро пошла к выходу.
Я последовал за ней в коридор и нагнал у основания лестницы, ведущей на второй этаж.
- Мел. Мел, да подожди же! – поднявшись на несколько ступеней выше, я вцепился в перила, не давая ей пройти.
- Роб, мне надо работать. И... не ищи знаков там, где их нет. Я просто одела, потому что подходит... под цвет, – пряча лицо, ответила она на мой невысказанный вопрос.
Это заставило меня плотнее заступить ей проход и скептически поинтересоваться:
- При этом спрятав, чтобы никто не видел? Если бы ты хотела забыть, запихнула бы его куда подальше, с глаз долой.
- Ты придаешь слишком много значения мелочам, Роберт, – она пыталась говорить спокойно, только голос предательски дрожал. – И... пожалуйста. Я ведь помолвлена. Я здесь работаю. Мы на виду. Не ставь меня в неловкое положение.
- Ах, ну да. Как же я забыл. Тебе все равно, у тебя жених, но сегодня ты зачем-то надела вещь, которую я подарил несколько лет назад. Кого ты хочешь обмануть, Мел?
Я и сам не заметил, когда изменился мой тон. В нем снова сквозила горечь.
- Роб... успокойся...
Она протянула руку, и я дернулся от ласкового прикосновения пальцев к моей щеке.
- Если хочешь, чтобы я успокоился, не прикасайся ко мне! – Это прозвучало резче, чем мне хотелось бы.
- Прости. Прости меня за все.
Все, что я видел, когда она проходила мимо, перед тем, как поспешно подняться по ступеням – полные слез глаза.

Одеваясь на запланированное этим вечером мероприятие, я чувствовал необъяснимый дискомфорт. Происходящее все больше выбивало из колеи. Раньше я редко вел себя непредсказуемо, а сейчас мысли и чувства метались от одного полюса к другому со скоростью света. Ночь снова была бессонной. Я пялился в потолок с узорами лунного света, пробивавшегося сквозь ветви деревьев, в очередной раз проклинал собственный дурной язык, потом оправдывал неожиданную вспыльчивость в надежде, что она поможет Мел прислушаться и понять... Можно было обманывать себя сколько угодно, но правда заключалась в том, что обычная ревность сводила меня с ума – и потому я становился жестоким в словах. От мыслей о ее женихе все клокотало в груди. Это возвращало в реальность, где Мел мне не верила, где я был лишь мечтой. А этот Поль – ее спутником по жизни, опорой. Эдаким рыцарем.
Но я тоже мог им стать, если бы мне дали шанс. Еще тогда, давно, я понял, что мы – родственные души. Кто-то ищет и узнает всю жизнь – мне же было суждено встретить ее неожиданно, обрести и потерять в считанные часы. И понять тоже. Что она именно ТА. Единственная, моя.
Время укрепило связь между нами, сделав более глубокой, духовной. Но это вовсе не исключало другой, чувственной ее стороны. Я жаждал близости с Мел не меньше, чем когда-то, скорее, наоборот – потому мой мозг и закипал от мыслей о Ленуа, потому во мне со страшной силой просыпались дремавшие ранее собственнические инстинкты. Я должен был знать, что она хочет меня. Что чувствует то же...
Потому и решил, что в Ciné lumière возьму не свою сестру Вики, тем более, не свою сестру Лиззи. Она слишком известна в определенных кругах – а значит, сложится впечатление, что Роберт Паттинсон явился на мероприятие с родственницей, потому что другой компании не нашлось. Пусть там не будет дотошных голливудских журналистов, папарацци и прочих любопытных, чтобы сплетничать по этому поводу – не важно. Мне не нужна жалость Мел. Мне нужны ее любовь и страсть.
Я знал, что нравится женщинам. Всем в общем и этой в частности. У меня были свои приемы. Методы, работавшие безотказно. Происходившее между мной и Мел всегда было таким естественным... Только теперь обстоятельства вынуждали действовать иначе.
Итак, пресловутые «чары». До этого момента я не включал их специально... но я мог. Мог.

Отдав пальто вместе с шубой моей спутницы в руки работника гардеробной, я машинально остановился перед зеркалом и, скорее, растрепал, а не поправил свои непослушные волосы. Прошелся рукой по темной ткани рубашки, смахивая каким-то образом проникшие даже под воротник снежинки. Я никогда особо не заморачивался по поводу внешнего вида, тем не менее, знал, что черный всегда выигрывает. Вот и был весь – от часов до шнурков – в черном. Тут не требовался особый протокол, потому я не стал одевать не только галстука или бабочки, но и пиджака. Выбрал дорогие брюки, рубашку, туфли, даже ремень... Ладно, его выбрала Лиззи. Это еще тогда показалось мне подозрительным. Она же чего-то намудрила с моей, в очередной раз отросшей, шевелюрой и даже попыталась причесать (и чем я провинился?) коротенькую аккуратную бородку. Я, несомненно, должен был что-то заподозрить, но посчитал это миссией доброй воли со стороны моей сестры. Ну да, ведь я ее попросил найти мне спутницу на один вечер – приятную, эффектную, способную подыграть...
Только никак не ту, что недавно отлучилась «припудрить носик». Конечно, следовало бы догадаться. Почувствовать женский сговор. Но, видимо, мои мысли слишком долго занимало другое, усыпляя бдительность. Присвоенный мне статус одного из самых желанных холостяков Голливуда не давал покоя многим потенциальным невестам. Они так настойчиво пытались «незаметно» навязать мне свое общество, будто я подал объявление в раздел знакомств, а потом об этом забыл.
Происки желтых изданий всегда вылезали боком. Какие-то моменты личной жизни неизбежно высветились в прессе за последние годы, но, насколько мог, я держался от этого подальше. Не знаю, кого прочили мне в жены на этот раз... И вот, теперь я напоролся сам. Подруга Лиззи, некая Аманда, пустилась во все тяжкие с той самой минуты, как оказалась в прихожей. После приветствия (подразумевалось, что мы когда-то знакомились, но я этого не помнил), она на миг прилипла ко мне всем телом, даже не чмокнув, а чуть лизнув в щеку. Слегка шокированный такой откровенной выходкой, я еще подумал, что мне показалось. Учитывая внушительный слой помады, остатки которой я, отлучившись, не без труда стер полотенцем в ванной, это было бы вторым неосторожным шагом с ее стороны.

И вот, теперь я битый час боролся с последствиями собственной опрометчивости. Похоже, у этой Аманды давно были на меня виды. Я, конечно, вел себя, как джентельмен – против воспитания не попрешь, только вот мысли в голове кружились отнюдь не джентльменски. Мне не нравились ее чересчур выделявшиеся длинные ногти, ярко накрашенные губы – в тон бордовому платью с разрезом от бедра – и темные, туго стянутые на затылке волосы, которые отдавали тем же цветом. Ее искусственность. Ее откровенный флирт.
Лиззи мне еще ответит за все! Даже понятия не имея о Мел, она должна была знать, что это абсолютно не мой тип женщины.
Слишком «агрессивная», вычурная, без капли мягкости в облике и поведении. Я хотел лишь симпатичную спутницу для поддержания компании, а получил прилипчивую наглую особу, явно имевшую далеко идущие планы. Если бы мисс Аманда не была такой навязчивой, еще полбеды. Только я вынужден был терпеть ее резковатый вид, действующий, как внешний раздражитель, ее громкий смех и непрерывные разговоры впридачу.
Но я играл... мне было не впервой. Играл, потому что ничего другого не оставалось. Будто этим вечером устроили маленький спектакль, позвав меня выступить экспромтом. Я думал, что смогу держаться невозмутимо, заставить Мел очнуться и понять – она любит меня, как прежде, только почему-то прячется за обманчивым спокойствием своей устоявшейся жизни. Но вот... не учел, что, увидев ее, потеряю способность здраво мыслить.
Как только Мел появилась в зале, держа под руку жениха, кто-то словно вырубил для меня способность замечать всех остальных – даже счастливого соперника, которому заочно хотелось выбить зубы. Ее платье, на вид совсем простое, было будто призвано свести меня с ума. Оно так плотно и идеально облегало ее фигуру. Грудь, талию, бедра... Открывало плечи и колени. Мне захотелось простонать, как только она вошла. А еще прорваться сквозь толпу и укутать во что-то бесформенное. Чтобы не видеть ее сияющей светлой кожи, подчеркнутой черной материей с серебристой отделкой по краю, изгиба шеи, открытого замысловатой прической. Я не должен был смотреть, но просто впивался в Мел жадным взглядом. Как голодный, как... последний безумец. Я, словно на съемках, пытался контролировать свою реакцию, проецировать ее на стоявшую рядом – и у меня поперек горла – Аманду. Не знаю, удавалось ли. Я улыбался ей, хоть сводило челюсти, бросал «опасные» взгляды из-под ресниц... Эффект, конечно, ощущался, только не со стороны той, на которую все это было рассчитано. Зато пришедшая со мной дама все смелее цеплялась то за мою руку, то за рубашку, то поигрывала ремешком часов. Стало бы крайне невежливым отстранять Аманду на людях, потому я терпел ее цепкие пальцы, где ни попадя, делая вид, что так и надо.

Первая часть мероприятия была приятно-расслабляющей. Для всех, кроме меня. Гости переговаривались, разделившись на группки, изредка меняясь местами. Вокруг сновали официанты, разнося шампанское и закуски. Званый ужин проходил в том же зале, где и недавняя дегустация. Примерно через полчаса намечалась торжественная часть в кинозале со вступительной речью Катрин Денев, которая обещала быть к началу показа фильма, а позже, по окончании мюзикла, планировался еще один фуршет. Основательная программа...
Пока же все ели, пили и вели беседы, в то время как в углу импровизированной сцены пианист, не обращая на все это внимания, играл на рояле мелодии знаменитых кино-композиторов. Сначала Легран, потом Косма. Эта музыка, звучавшая фоном, была такой пронзительно-нежной, воздушной. Она просила тишины вокруг. Душевности. Хотелось отключить посторонние звуки – особенно громкий, бесформенный галдеж вокруг. А потом вырубить и свет, чтобы остались только эта музыка, Мел и я... Чтобы за окном хлопьями падал снег, серебрясь в лунном свете, а мы стояли, обнявшись, глядя друг другу в глаза...
Я поднял голову, желая встретить ее взгляд. Короткий, почти неуловимый миг – и Мел снова отвернулась, заставив при этом мое сердце сбиться в очередной раз.

Происходящее далее снова воспринималось мной лишь в фоновом режиме. Я, как и все, прошел в кинотеатр, занимая указанное в пригласительном место. По какой-то злой иронии, наша «пара» сидела через проход, разделявший не очень большой зал на две части, от другой пары, одно из составляющих которой очень хотелось послать легким ударом в челюсть за спинку мягкого сидения...
Где-то там, в другой реальности, зал восторженно приветствовал прибывшую Денев, которая что-то рассказывала со сцены, делая вежливые паузы для старательного переводчика. Где-то там начался фильм, которого я в упор не видел... Все превратилось в нескончаемую какофонию. На экране пели и танцевали, так, что все мелькало перед глазами, в то время как справа по флангу Ленуа гладил руку Мел и что-то шептал ей, а слева «Мисс Бордовый кошмар» лепилась ко мне. Кажется, поглаживала мне шею, кажется, щекотала ногтем мочку уха... Я же отчетливо видел в неполной темноте зала только то, как француз, притянув к лицу кисть Милли, целовал ее пальцы – что заставило меня со всей силы сжать челюсти, едва сдерживаясь. И тут рука настойчивой мисс рядом двинулась по моему бедру... Это было последней каплей. Я не мог сидеть так до конца – да простит меня классика кино! – глупейшего фильма, рискуя от нервов прокусить щеку или выдрать клок собственных волос. Поползновения Аманды вынудили перейти к решительным действиям.
- Давай выйдем, – склонившись к ней, не очень тихо произнес я, пытаясь перекричать музыку. И, конечно, в этот момент пение заглохло.
Плевать. Сегодня Паттинсон, в любом случае, опозорил английскую честь. Схватив свой «кошмар» за запястье, я привстал, пытаясь не привлекать слишком много внимания, и, не разгибаясь в полный рост, быстро пошел к выходу из зала. А эта Аманда вдруг захихикала, как дурочка. Все, я точно накидаю Лиззи в салат тертого чеснока. Пока распробует, ее дыхание приобретет неповторимый аромат. Или, по старой, доброй традиции, поменяю зубную пасту на крем для обуви. Бесцветный.

Глаза моей спутницы стали размером с плошки, когда в гардеробной я взял только шубу, лично впихивая руки Аманды в рукава.
- Но... Роберт...
- Такси уже прибыло.
Я потянул ее к входным дверям, совершенно не заботясь о том, насколько «джентельменским» является мой поступок. Ну, я ведь не довел девушку до греха.
- Ты забыл пальто.
Интересно, есть ли кнопка, включающая лампочку в мозгах? Если она и существовала, то я не знал, где она расположена у этой дамы. К тому же, искать не было никакого желания.
- Нет, я забыл голову, когда обратился за помощью к своей сестре. Спокойной ночи, Аманда. До НЕвстречи.
И я, усадив ее в такси, а потом, для подстраховки, проследив за тем, как машина отъезжает, вернулся в помещение. Вздохнув, прошелся пальцами по волосам, медленно направляясь через холл ко входу в Ciné lumière. Остановившись на углу, я прислонился спиной к стене, запрокинул голову и уставился в белый потолок, думая, что делать дальше. Я не могу уйти просто так. Милли в зале, с Ленуа. Он сжимает ее ладонь, целует пальцы. И она ведь уедет с ним вечером. Куда-то, где... Мне стало трудно дышать от таких мыслей. Рука непроизвольно сложилась в кулак. И я сжимал его все сильнее, чувствуя, как ногти больно впиваются в кожу.
Оторвавшись от шершавой поверхности, я сделал несколько шагов к залу – и вдруг увидел в конце коридора Мел. Она выглядела какой-то потерянной. Или расстроенной. Издалека даже показалось, что плачет. Милли обхватила руками плечи, потом скользнула пальцами по щеке, волосам. Неожиданно для себя самого, я произнес ее имя. Она чуть вздрогнула, подняв голову, а потом отвернулась и быстро пошла, почти побежала в другую сторону, будто искала уединения. Но... почему? Ведь фильм еще не кончился, все в зале.
И вдруг меня осенило – она не могла справляться со своими чувствами. Решила, что я ушел с сопровождавшей меня женщиной. Мел, моя тихая, рассудительная, запрятавшая желания глубоко внутри – мучилась от ревности, как и я... Хватило одного ее взгляда, чтобы понять. Я побежал за ней, миновав длинный коридор, и не дал закрыть дверь, за которой она хотела скрыться. Зайдя внутрь погруженного в полумрак помещения, я заметил знакомый силуэт на фоне пробивавшейся откуда-то полоски света. Полки, разнокалиберные тома... Кажется, мы в одном из многочисленных отсеков библиотеки.
- Мел, давай поговорим, – произнес я, и тут же услышал в ответ:
- Уходи, Роберт.
Удаляющиеся шаги были нетвердыми, поспешными... Мел скользнула в ряды высоких стеллажей с книгами, и я, не раздумывая, последовал за ней. Настиг на полпути, не пуская дальше. Проход оказался слишком узким.
- Дай мне пройти, – ее голос был надорванным, изменившимся от слез. – Пусти.
- Никуда я тебя не пущу, – пробормотал я, скользнув губами по ее волосам, прильнув телом к телу. И, шевельнувшись, она лишь плотнее прижалась ко мне.
Я почувствовал прерывистое дыхание на шее. Оно будто обжигало кожу. Опершись руками о полку по обе стороны от лица Мел, я не позволил ей сдвинуться с места. По спине прокатилась дрожь, когда, пытаясь отстраниться, Милли уперлась ладонями мне в грудь.
- Зачем ты вообще снова появился в моей жизни? Так и оставался бы где-то, как-то... – со всхлипом вырвалось у нее.
Это вывело меня из себя. Кровь пульсировала в венах от смеси возмущения и жгучего желания.
- Так было бы легче, правда? Любить меня экранного, журнального. Смотреть, вздыхая, на обложку. А вот так, мне прямо в глаза, ты посмотреть не можешь. Ты боишься.
- Оставь меня в покое.
- В покое? Прекрасно, – саркастичный смешок сам собой слетел с губ. – Это то, к чему ты стремишься?
Тяжело дыша, она старалась пройти, но я не пускал.
- Не твое дело, Роберт. Это моя жизнь.
- Конечно, твоя. Покой, стабильность. И ты... будто неживая. Давай же, очнись, сделай что-нибудь! Обругай меня, ударь, только не делай вид, что тебе все равно!
Ее голос был едва слышным от сдерживаемого гнева, когда Мел вдруг произнесла:
- Ненавижу...
Она резко толкнула меня, неожиданно вырвавшись, и рванулась в какой-то кабинет рядом. Я услышал рыдания, приглушенные почти захлопнувшейся дверью.
- Знаешь, ненавидь, так я хотя бы знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, что ты хочешь меня... И не смей реветь, не смей. Не смей оплакивать, то, что живо!
Мел попыталась закрыться, но я, надавив, легко увеличил проход и оказался внутри. А потом сделал то, что намеревалась она – задвинул пространство у двери какой-то тумбочкой, заваленной книгами.
Я повернулся, злясь не меньше Милли. Она же, упрямо вытирая слезы, медленно отступала к окну. Мой голос прозвучал тише, убеждая. Утверждая.
- Я реальный, Мел, и я твой. Смирись с этим, смирись с тем, что сводишь меня с ума, что хочешь... Я же вижу. Ты просто не можешь сдерживаться, вот и все.
Подходя все ближе, я оттеснял ее к стене рядом с подоконником.
- Если ты сделаешь это, я никогда тебе не прощу.
- Сделаю что?
- Ты знаешь.
Да, я знал. Но это было неминуемо. Больше ничто не имело значения. Кроме нас.
- Я рискну...
Уже через мгновение мои ладони гладили ее лицо, шею, кончики пальцев то нежно спутывали выбившиеся из прически волосы, то касались теплой бархатной кожи...
- Мел, вспомни... Почувствуй... Здесь и сейчас. Мои руки, губы, запах, мой голос – все, что ты не забыла. Только ты и я, в этом пространстве. Одни.
Я покрывал поцелуями ее лоб, веки, щеки, не давая произнести ни слова, отчаянно желая другого ответа.
- Люблю... Хочу тебя...
В какой-то момент я перестал говорить. И воспринимать ее молчаливые протесты тоже перестал. Обхватив за пояс, прижал к себе, бедра к бедрам, и поймал губами еле слышный стон. Пелена застлала мой разум. Мел еще пыталась что-то произнести, отвернуть лицо, протиснуть руки между нашими телами. Но, вдавив ее в стену, я не позволил. Вся сдержанность полетела к чертям, когда я почувствовал Милли так близко. Она прерывисто дышала, чуть всхлипывая, ощутимо дрожа. Мои ладони, сначала мягко, потом настойчиво, прошлись по волнующим изгибам, накрыли ее груди, поглаживая через ткань. И, когда Мел невольно дернулась навстречу, словно от прикосновения ее пронзило током, я, потеряв остатки самообладания, жадно завладел ее ртом в поцелуе.
Никогда так не желал ни одну женщину. Никогда так не стремился добиться взаимности.
Я не хотел думать о чужих губах, руках на ее теле. Она моя... создана для меня. Губы для моих губ, сливаются так совершенно. Груди для моих ладоней, заполняют так идеально... Она моя.
Мел прильнула ко мне, запустила пальцы в волосы, сжимая. Последняя преграда рухнула. Мы целовались так горячо и жадно, что соприкасались зубами, впивались, смешивая дыхания, сплетались языками, то наступая, то отступая – властно и покорно, неспешно и неукротимо, ласково и требовательно... Ее ладони, расстегнув пуговицы, скользнули под рубашку, провели по груди, задевая волоски. Спустились ниже, к ремню брюк.
Жажда обладания взрывала мой мозг. Еще это дурацкое платье – такое узкое, такое плотное. Оно меня просто бесило... и дико возбуждало. Наконец, я справился с застежками, стаскивая верхнюю часть до самой талии, не без труда затягивая туда же нижнюю... Мел сама привлекла меня к себе. Коснулась, вырывая хриплый стон. Невыносимо... Я приподнял ее, заставив обхватить меня ногами, руками. И ее пальцы до приятной боли впились в плечи, когда соединились наши тела.
В бледном лунном сиянии я видел ее лицо. Дрожащие ресницы, закушенную губу. Она была совершенна. Я хотел ее всю, медленно, сладко... часами... Но это... помутило мой рассудок. Растрепавшиеся в порыве страсти волосы, сбитое на поясе платье, обнажавшее идеальной формы груди и округлые бедра. Я сжимал их снова и снова, проникая в нее. Кожа к коже, изгиб в изгиб. Дыхание с дыханием. Мои губы скользили по ее ключицам, лаская, я жадно впитывал ее запах. Каждый стон, смешанный с моим именем, посылал новую обжигающую волну по венам. Она обнимала меня, открывалась мне, даря восторг обладания, и наслаждение пронзало каждую клеточку.
Мел, моя Мел...
Она окутала меня так плотно. Простонала в воротник расстегнутой рубашки, прильнув виском к подбородку, сильнее обхватив плечи. Ноги, сжимавшие мои бедра, ослабели, и я подхватил ее крепче, проникая глубже, жарче, чувствуя, как она дрожит. Замирая, вбирая меня... В тот миг я полностью растворился в ней.
Только моя.
Тяжело дыша, я уткнулся лбом ей в шею, не выпуская из объятий. Провел губами по нежному изгибу плеча, чувствуя капельки пота, тающие вслед за легкими поцелуями.
- Можешь не прощать мне этого, только... не оставляй. Будь моей. Всегда.
Мел ничего не ответила. Лишь едва уловимое дыхание рядом, лишь мягкое прикосновение пальцев к моим волосам... Боль снова стала прокрадываться в сердце вместе с таким неопределенным, ненавистным мне молчанием. Я готов был разрушить эту тишину, как угодно. Но вовсе не тишина могла все погубить. Вина в ее взгляде.


Источник: http://anti-robsten.ucoz.ru/forum/38-77-1
Из жизни Роберта Марина Гулько gulmarina 1216 5
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Я получил множество отрицательных рецензий. Конечно, меня это ранит и заставляет сомневаться. Когда кто-то говорит мне, что я плохой актер, я не возражаю, я знаю, что мне есть над, чем поработать. Но когда кто-то говорит, что я урод, я не знаю, что сказать. Это, как… знаете, что? Это, правда меня ранит."
Жизнь форума
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!
3
Наш опрос       
Какой стиль Роберта Вам ближе?
1. Все
2. Кэжуал
3. Представительский
4. Хипстер
Всего ответов: 243
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 27
Гостей: 26
Пользователей: 1
elen9231


Изображение
Вверх