Нью-Йорк. Пятая авеню. 17 февраля 2О13 года. О8:ОО Орбит без сахара.
Синяя упаковка, испещренная белыми заломами и потертостями.
Еще пахнущая мятой и химикатами.
Еще теплая.
Еще помнящая прикосновения его пальцев.
И ощущение шершавой ткани кармана его джинс.
Сколько она с ним была?
Несколько дней или неделю?
Сколько раз его пальцы касались ее?
Если он брал по одной белой подушечке – десять?
Если по две, как в рекламе, – пять?
Если то по одной, то по две – не подсчитать.
Может быть, он и не трогал ее пальцами…
Может быть, он зубами вытягивал подушечку себе прямо в рот.
Нет.
Тогда в упаковке должны были бы остаться белые крошки.
Мелкие, как стиральный порошок.
Или кокаин.
Орбит без сахара.
Сделал на людях миллиарды долларов.
И сделал меня.
Втягивая февральский воздух, чувствую себя собакой.
Приблизительно гончей.
Длинной, худой и поджарой.
Ты был бы угольно черным стаффордширским терьером.
Мы не одной породы.
Но собакам без разницы.
Но мы не собаки.
А я не человек.
Длинная пробка. Нью-Йорк.
Подхожу к машине с тонированными стеклами.
Знаю, она прячет тебя от меня.
Открываю дверцу.
Хромированная серебристая ручка остается в руке.
Черт.
Я не человек.
Ты пах как брюнет, и это оказалось так.
Сажусь в салон, плотно соединяя колени, обтянутые черными колготками.
Поднятая перегородка не позволяет водителю видеть меня.
Беззвучно закрываю дверь.
Февраль, говорят, в этом году холодный.
Кидаю хромированную серебряную ручку на кожаное сидение между нами.
Смотришь на нее – я вижу краем глаза.
На смуглом лбу три привлекательные морщинки.
Господи, что же это за запах. Что за запах?
Такой… одновременно “возьми” и “нельзя”.
Еще пахнет холодом, пустотой и новой кожей.
Разъединяю колени и правым сильно ударяю по дверце.
Она распахивается, задевая автомобиль в соседнем ряду.
Какая разница. Черт. Ну, какая разница…
Иду по дороге вдоль автомобильных рядов. Гигантская пробка.
Оборачиваюсь…
Ты выглядываешь из-за двери, которую я сломала.
Скажи спасибо, что это только лишь дверь.
Темные глаза и взгляд такой сосредоточенный.
Пытаешься понять. Смеюсь. Ты не поймешь.
Все еще смотришь мне в спину – чувствую остро.
Хватаюсь за ручку первого попавшегося автомобиля.
Снова непрозрачная перегородка и снова одинокий мужчина.
Пахнет как… “приятного аппетита”.
Целой минутой позже, проехав всего десять метров, все закончилось.
Покидаю салон из двери, противоположной той, через которую вошла.
Сильно хлопаю дверцей. Сила бежит по венам.
Машину отводит чуть вправо.
Но меня здесь уже нет.
Нью-Йорк. Ночной клуб. 3 марта 2О13 года. О4:22 Люблю здесь бывать – нет деления на женский и мужской туалеты.
Мужчины бесспорно вкуснее. Сытнее.
И не выливают на свои шеи литр горьких духов.
Музыка гремит чуть приглушенно.
Даже не музыка… бессмысленный набор аккордов.
Но каблуки лаковых туфель против воли ловят ритм.
Слышу, как в одной из кабинок занимаются сексом.
Убить ли двух зайцев одним выстрелом?
Решаю, отстукивая все тот же ритм пальцами по керамическому краю раковины.
Огромное зеркало отражает мое безразличие и хладнокровие.
И линзы. Сегодня синие.
Что же, решение принято.
Резко разворачиваюсь на каблуках.
Нужно успеть пока зайцы-кролики не закончили.
Пока кровь горячее, чем можно представить.
Все карты путает орбит без сахара.
Темные джинсы, кожаная куртка и шея без посторонних запахов.
Черные короткие волосы блестят в неприятном свете люминесцентных лапм.
Развязно жуешь этот дьявольский орбит и улыбаешься, словно мы снимаем рекламу.
Щуришься, смотришь внимательнее…
Рот чуть приоткрыт, оттуда пахнет растерянностью. И, конечно, орбитом без сахара.
Слышу, я слышу, как под массивной грудной клеткой горячее сердце пропускает удар.
А потом… Бам! Бам-бам-бам… Оглушительно громко.
Пахнет кровью.
Что же ты делаешь, что же ты делаешь…
- Очередь?
Берешь себя в руки, говоришь уверено.
Опираешься поясницей о раковину. Так близко.
Руки скрещены на груди – защищаешься.
- Крайняя слева кабина свободна.
Черт! Из-за тебя я опоздала на кроликов…
- Дамы вперед?
Приподнимаешь одну бровь. А за ней тянется вверх низ моего живота.
- Отвали от меня.
- Как твое имя?
Смотришь прямо перед собой, как будто мое лицо тебя больше не интересует.
Задевать не должно, но задевает.
- Решил снять меня прямо посреди туалета?
Также скрещиваю руки и смотрю строго перед собой.
Кролики выходят из кабинки… смотрят на нас немного с опаской.
Дверь туалета открывается, чтобы выпустить их, а взамен врывается дикая музыка.
Больше никто не заходит, никто не выходит. Будто кто-то подстроил этот момент.
- Хочу знать, кому чек высылать. Авто, которое ты так внушительно задела моей дверью…
- Знаю. Порш с матовым напылением.
Резко… Твои скрещенные руки зажаты между нашими грудными клетками.
Давлю еще сильнее, сопротивляешься…
Но когда мои губы неаккуратно прижимаются к твоим…
Затылок с короткими черными волосами бьется о зеркало позади.
Стонешь мне в рот…
- Меня зовут Тейлор.
Нью-Йорк. Дорогая гостиница. 7 марта 2О13 года. 21:13 Красивая дверь. И золотые массивные цифры: «7177».
Бью ладонью чуть выше ручки.
Добро пожаловать…
Внутри беспорядок. Точно такой, какой был, когда я в последний раз уходила.
- Слушай, ты можешь, просто постучать! Незачем каждый раз…
Ругаешь меня, но никогда не задаешь лишних вопросов.
Зачем я возвращаюсь? Зачем ты рад меня видеть?
В джинсах, в одних только джинсах…
И мне кажется, будто твое красивое тело испускает пар… такой горячий на вид.
- Ты можешь оставить мне свой номер? Я должен был уехать вчера…
- Уехал бы.
Подхожу к окну, дышу на стекло… но оно не потеет. Во мне ничего нет.
Подходишь сзади… горячей ладонью прижимаешь мою голову за шею к стеклу.
И шепот на ухо. Тот самый, что несколько дней назад рассказал, как тебя зовут.
- Зачем ты пришла?
- Сожрать тебя и не подавиться.
Потрясенное молчание. На секунду хватка становится крепче. На секунду.
Отпускаешь меня. Бредешь к кровати. Вытягиваешься вальяжно, руки под головой.
- Кушать подано.
- Думаешь я шучу? Мне понадобится всего минута.
- Тик-так, тик-так.
Заплакала, если бы могла. Честное слово, заплакала бы.
Подхожу медленно-медленно. И сажусь на тебя, руками обхватывая твое лицо.
Ладони чувствуют колкие щетинки.
Ты не боишься… сердце спокойно. И взгляд такой серьезный.
Всё еще пахнешь, как «возьми» и «нельзя».
Втягиваю носом… веду им от шеи и до груди.
Останавливаюсь у левой… сначала прижимаю губы…
А потом медленно вонзаюсь зубами.
Даже не слышно звука, с которым лопается кожа.
Никогда я еще не ела так нежно.
И ни единого звука от тебя, только тело напрягается, выдавая эмоции.
Вы никогда не поймете, что я чувствую. Плоть во рту, которую хочется рвать на куски.
Втягиваю немножечко крови… специально выбрала место, где нет крупных вен.
Поднимаю глаза, не отрывая от твоего тела губ.
Ты смотришь в белый безмолвный потолок. Что ты там видишь? Что видишь?
Отрываю губы от тела, выплевываю все, что вязла, на белые простыни.
Кашляю, отплевываясь. Не хочу. Не буду.
- А говорила, не подавишься.
Такой спокойный, все в той же позе. Кто-то сильнее меня…
- Прости.
Жмусь лбом к твоему лбу.
- Прости, прости.
Обнимаю руками за шею. Сама не знаю, что делаю.
- Ты глупая.
- Я знаю.
И твои губы подаются чуть вперед… хочу отстраниться, на моих все еще вкус крови.
Придерживаешь меня за голову, утопя пальцы в моих волосах.
Я могла бы легко пересилить тебя… но не могу, не хочу.
Целую обжигающие губы. Не помня себя. Надеясь, что забуду навсегда.
Утром на твоем теле снова будут синяки.
И это так противоестественно. Видеть их на твоем сильном, здоровом теле.
Ненавижу орбит без сахара, с которого все это началось.
Но сейчас, беспомощная, стону тебе в рот…
- Меня зовут Лель.
Нью-Йорк. Еще одна дорогая гостиница. 19 марта 2О13 года. 23:39 - Открой дверь! Я снесу ее к чертям!
В твоем крике столько силы. Я тебе верю.
Стою, упираясь руками в раковину… смотрю в зеркало.
Как я могла забыть запасные линзы? Как могла?
Смотрю в свои уродливые кровавые глаза. Я знаю, он знает, кто я.
Но не могу позволить, видеть себя такой. Не хочу делать пропасть еще глубже.
Когда мне стало важно, что он будет думать обо мне? Как я могла допустить?
- Ляля, открой дверь…
- Не хочу.
- В чем дело?
- Ни в чем.
Просто ты единственный мужчина, который сильнее меня.
Просто у нас с тобой есть что-то.
Просто не хочется терять.
Первый удар в дверь. Затем еще…
Прижимаюсь спиной к двери, сдерживая сильные толчки.
Я так привыкла держать свою силу в узде рядом с тобой, что кажется, будто так и есть.
Будто я слабее еще и физически. Будто почти нормальная.
Но стоит взглянуть в зеркало… и все превращается в фарс. Шоу. Цирк.
Ты все-таки выносишь эту дверь.
- Ляля, что же ты такая проблемная…
Сижу на полу, прячу лицо в ладонях.
Садишься рядом. Хочу, чтобы ушел.
Трогаешь мои руки, в попытке убрать от лица.
Шипение…
- Не трогай меня!
- Прекрати истерить.
Качаю головой и упираюсь как маленькая.
Вздыхаешь. Почему возишься со мной?
- Убери свои руки. Просто закончим с этим и все.
И ты всегда такой… Уверенный, рациональный, надежный.
Кладу руки на колени, но не открываю глаза.
Гладишь мою скулу большим пальцем…
Ладно. Какая разница… Ну, какая разница.
Открываю глаза.
На одно, больное для меня, мгновение твои ресницы дрогнули и палец замер.
Но потом вновь поглаживал скулу.
Смотрю в твои глаза и вижу свое отражение.
Ты кристально-чистый.
Если бы человечеству нужно было сохранить идеального молодого мужчину 21 века…
Есть всё там, внутри тебя.
Как жаль, что рядом со мной половина всего не используется…
Смех, который я слышала, только когда подслушивала.
Дерзкие комментарии.
Заразительная энергия.
Я просто черная дыра, в которой все это теряется.
Что ты делаешь рядом?
- Не так уж и страшно, Ляля.
- Ну, спасибо.
Улыбаешься.
Тебе приносят ужин в номер, потому что я не могу даже выйти с тобой в ресторан.
Это омар. Он отвратительно пахнет. Ужасно.
Ты видишь отвращение на моем лице и начинаешь жевать еще громче.
Прячу смех за маской, но мне тебя не обмануть.
Минутами позже чистишь зубы и снова орбит без сахара…
Орбит без сахара. Между нами словно средство контрацепции.
Даже пахнет резиной…
Нью-Йорк. Подземная парковка. 23 марта 2О13 года. 19:ОО Мои каблуки звонко стучат об бетонный пол. Одиноко.
Ты идешь чуть сзади, я знаю, смотришь мне вслед, размышляя, какого черта оно тебе надо.
- Тейлор? Тейлор!
И визги. И радостные сердца обычных девчонок бьются, бьются, бьются.
- Можно автограф?
Знаю, в мою сторону ты не посмотришь.
- Конечно.
Знаю, какая дружелюбная улыбка сияет на твоем лице.
Так ты никогда не улыбнешься мне.
Слышу, как ты кидаешь ключи… ловлю, не оборачиваясь, вытянув руку вверх.
Мои каблуки звонко стучат об бетонный пол. Одиноко.
Снимаю сигнализацию. Фары радостно приветствуют меня.
Как смешно и больно… Только лишь фары радуются мне.
Понадобилось очень много концентрации и глубокого дыхания, чтобы дверь осталась целой.
Смотрю на тебя через стекло… Окруженный улыбками и теплом.
Отворачиваюсь и сильно откидываюсь назад, на спинку сидения.
С громким щелчком она падает назад.
И вот я практически лежу, рассматривая потолок твоего автомобиля.
Проходит много времени, прежде чем ты возвращаешься.
И я разъярена.
- Что с настроением, Ляля?
- Жуй свой орбит без сахара молча.
Хмыкаешь, качая головой. Ты сильнее меня.
- Хватит злиться на весь мир.
- Хватит быть таким…
Каким? Не могу подобрать слово.
Как назвать человека, который идеально вписывается в окружающую обстановку?
Которому так легко все дается? У которого это в крови?
- Ляля, я рядом. Я знаю, ты не такая.
Отрываешь взгляд от лобового стекла… смотришь на меня. Печально улыбаешься.
- Что-нибудь придумаем.
- Тут нечего думать.
- Только не пропадай. Это несправедливо. Ты меня в это втянула. Я буду искать…
И это действительно так. Я втянула. Заварила всю кашу.
Молчу.
- Это несправедливо, Ляля. Ты не можешь решать за нас двоих, мне не все равно.
- Тебе будет все равно.
- Когда будет – хорошо. Но сейчас это не так. Ты не можешь исчезать и появляться, когда посчитаешь нужным. Я не игрушка.
- Ты не игрушка.
Огни Нью-Йорка проплывают за окном быстро.
Нью-Йорк. Очередная дорогая гостиница. 11 апреля 2О13 года. 14:26 Я уже не помню, что меня так разозлило.
Когда круглый столик полетел на пол, опрокидывая твой поздний завтрак.
Ты вскочил, спасаясь от горячего кофе. Ты был зол.
Дернул меня за руку, толкая к стене.
- Прекрати!
- Нет!
Назло швыряю пульт в огромную плазму… Экран покрывается крупной паутиной.
Внутри тебя все клокочет.
Наверное, только лишь я могу довести до такого.
- Хватит мне завидовать.
Устало опускаешься на кровать.
- Я не виноват в том, что ты стала этим.
- Этим…
Сводит скулы.
- Не знаю, как правильно назвать. Но хватит завидовать, Ляля.
- Мне больно.
- Я знаю, малышка.
Сползаю по стенке, пряча лицо в ладонях. Рыдаю, хоть и не способна на слезы.
Ставлю тебя в неловкое положение, и ты сдаешься…
- Ну, хочешь! Ну, сделай меня таким же!!!
А я бы очень хотела… поделить жуткий мир на двоих. Перестать быть одной.
Но мне жаль отбирать тебя у этого мира… такая идеальная картина.
Вся твоя прелесть в этом… такой живой.
- Ты слишком известен. Тебя будут везде узнавать, я не хочу прятаться по лесам и подвалам.
Слышу, как облегченно ты выдыхаешь. Ты и сам знаешь, что это не для тебя.
Сидишь на кровати, опустив голову, теребишь в моих любимых пальцах пачку орбита.
- Выхода нет? Зачем мы только встретились…
Молчу.
Я не могу вернуть время вспять.
Но я могу кое-что другое…
Нью-Йорк. Где-то на улицах. 13 апреля 2О13 года. 1О:13 Легкий персиковый плащ развевается… Сегодня сильный ветер.
Ты где-то близко… пахнет тобою. Люди ходят, не оборачиваясь.
Нашла.
Подхожу сзади вплотную… и стучу пальцем по плечу. Ты оборачиваешься.
Узнаешь и улыбаешься.
Целую крепко-крепко. Отбираю языком твой орбит без сахара…
Заставляю себя жевать… Господи, как давно это было? Челюсти не слушаются, деревянные.
Вкус такой странный… скулы сводит и горло не пропускает.
Но я знаю, что буду жевать этот орбит без сахара и вспоминать того, о ком плакала.
- Посмотри меня в глаза.
И ты так доверчиво…
А я улыбаюсь довольно – обманываю…
Так давно этого не делала, но знаю, что справлюсь играючи.
- Тейлор, это был сон.
Зрачки твои опасно ссужаются. А плечи пораженно опускаются.
- Да.
- Меня не существует в реальности.
- Тебя нет.
Разворачиваю его тело осторожно, сама остаюсь за спиной.
Целую в шею легонечко… вдыхаю в последний раз.
И чувствую запах орбита без сахара, который сама и оставила.
Майами, Флорида. 2О2О год. Так много времени прошло? Не верится.
Но когда вижу его… и маленькую девчушку, за которой бегает по горячему песку…
Понимаю, как поступила правильно. Как правильно. Есть разница.
А он кричит своей малышке, очень радостно: «Ляля, купи папочке орбит без сахара!».
Источник: http://www.only-r.com/forum/39-487-1#323832
