Творчество

Необнаженный. Не в бане.
29.03.2024   11:23    
(А что, если бы? Альтернативная версия съемок))

Пара мгновений зрительного контакта, одно – физического, и мой мозг невозможно было бы найти даже с внутренней подсветкой. Он запускал свои длинные пальцы мне в волосы, сипло повторяя имя киношной героини, на что тело реагировало чрезвычайно распутным образом.
("Обнаженный в бане")


***

Рассудок помутился окончательно. А еще я была ужасно злой. Злой, дерганой, неудовлетворенной. И болезненно возбужденной. Не очень приятное чувство. Всё, учитывая легкое прикосновение ткани к коже, отзывалось во мне мгновенной мучительной дрожью. Сердце грозило разорваться. Губы саднило, глаза жгло. И потому хотелось вернуться да как следует двинуть в эту его умопомрачительную челюсть за то, что довел меня до такого состояния, до того рубикона, за которым исчезает всё, кроме острой потребности уступить настойчивому, животному зову плоти. За то, что бессовестно разбудил мою внутреннюю шлюху, работая на камеру, а после совершенно реально прохрипел на ухо то самое, недопустимое. Да как у него язык повернулся! Да как он вообще... посмел... подумал...

Это должно было стать интригующим приключением. Маленькой авантюрой любопытной девушки, которая не боится принять вызов. В конце концов, часто ли выпадает шанс попасть на настоящую съемочную прощадку? Отработать несколько дублей в тесном контакте с пока не названным, оттого бесспорно известным актером – а все потому, что предложенный эпизод показался через чур откровенным исполнительнице главной роли. Но я-то знала, фильмы такого уровня и таких режиссеров не пересекают тонкую грань искусства, потому причин волноваться по поводу излишней откровенности нет и быть не может. Несколько раз мне уже доводилось заменять ведущих актрис в коротких сценах арт-хаусных фильмов, и при этом не оголяться. Просто умение быть чувственной перед камерой, словно та любит тебя лучше партнера, либо есть, либо нет. У меня его хватает, как и фантазии, а вот деньги тут не играют решающей роли. Приключение. Развлечение. Любопытство... оно, конечно, сгубило кошку, но о чем я, в конце-концов, внукам-то рассказывать буду на старости лет? Как каталась на велосипеде и веночки в полях плела? Как успешна была в учебе и активна в разных мероприятиях? Нет, они не должны спать во время таких секретных посиделок! Это вопрос чести. Они будут смотреть на эти жаркие сцены в кино – разумеется, достигнув подходящего возраста – и с восхищением присвистывать: «Ну ты зажгла, бабуля!»
Потому вот она, я. Перед режиссером, который дает последние инструкции. Едва заметно притопываю от нетерпения, покусываю губу, слушая вполуха, и, кажется, в теле появляется непроходящий зуд, настолько изводит неизвестность, настолько заводит интрига. Кто же он? С кем я буду заниматься тем самым «понарошку», стоная?
- Как можно естественнее, - уточняет режиссер. – Сцена короткая, но заметная. Яркая. Понимаете, о чем я?
Рассеянно киваю, и тут, наконец, распахивается дверь, чтобы окончательно заглушить дающий указания голос. Завеса не просто приоткрывается, она падает. Снегом на голову. Кирпичом с балкона. Или самим балконом, потому что в то мгновение мне кажется, что пол под ногами разламывается, как асфальт от столкновения с бетонной громадой, как глыба льда во время глобальной оттепели, с треском, с вибрацией, с эффектом сокрушительной взрывной волны. И запоздалая попытка скрыть состояние шока, похоже, не слишком успешна. Кажется, в уголках губ вошедшего кроется улыбка, когда режиссер представляет нас друг другу, вкратце повторяя пожелания второму участнику сцены. Да нет, первому... ему даже объяснять не надо – уже одно это весьма раздражает. Он-то схватывает на лету, это я тут дилетант. Упрямо вскидываю подбородок, сложив руки на груди, что делает позу весьма вызывающей – и замечаю, что его неожиданно темные глаза следят за мной из-под длинных густых ресниц. Лишь потом, какое-то время спустя, понимаю, что дело в освещении, что зрачки его расширены, потому тот, кого я помню сероглазым, кажется черноглазым – и ему идет. Странно, если бы не шло. Он, как хамелеон, от фильма к фильму, но даже бывая нескладным, неловким, иногда на удивление некрасивым, действует все так же. От него невозможно оторвать взгляд, и чем дольше смотришь, тем сильнее гипнотизирует. Но ведь я здесь не для того, чтобы долго смотреть! Почему-то теперь, от одной мысли об этом, пробирает мандраж. Как все будет происходить? Неужели прямо так, без подготовки, репетиций, прямо сейчас?! Так, стоп. Камера меня любит. Я умею быть чувственной, потому смогу, конечно, смогу! Чего тут волноваться?
Увы, это не убеждало даже меня саму.

- Волнуешься? – спокойно спрашивает он, все так же внимательно наблюдая за мной – только вряд ли кто-то из окружающих замечает это.
С преувеличенным безразличием пожимаю плечами:
- Нет.
- Ладно.
На его лице мелькает выражение скуки, возможно, талантливо сыгранное. Между нами расстояние в шаг – его шаг. Я сижу на столе, сжимая отполированный край занемевшими от напряжения пальцами.
У них секс в кабинете, среди раскиданных бумаг, папок, ручек. Бизнесмен-красавец в растрепанных чувствах не выдерживает попытки завуалированного соблазнения и буквально накидывается на свою ненавистную конкурентку – в бешенстве срывает пуговицы ее строгой белой блузки, задирает на бедра узкую юбку, в то время как она не менее зло расправляется с его дорогим костюмом. Это похоже на банальную эротическую фантазию, тем не менее динамика сцены и видение режиссера способны сотворить то самое, яркое. Как вспышка.
Не знаю, почему в голову пришло именно это слово, но оно обозначило все происходящее. Не потому, что световые эффекты изображали грозу за окном. И не потому, что заказные стоны смешивались с шумом ливня и раскатами грома в записи. Ведь вспышка произошла уже тогда, после команды: «Мотор!», когда расстояния в шаг не осталось. Возможно, мой партнер был актером до мозга костей, а я – жалкой дилетанткой, но когда он сгреб меня в охапку, неистово прижимая к себе, и стал целовать, как одержимый, пульс мой зашкалил совсем не понарошку. И вовсе не мысли о будущей сцене в фильме заставили вцепиться сначала в его широкие плечи, потом в волосы на затылке… И вряд ли отголоски режиссерских наставлений вынудили жадно ответить призыву умелых губ. Конечно, он-то все делал правильно, по неписанному сценарию – пробирался ладонью мне под юбку, поглаживая кожу над кружевным краем чулка – но вот мой распутный рот никто не принуждал раскрываться, сладко впуская его язык, поглощая те самые стоны, что должны были звучать. Уплывающим сознанием, покачиваясь под давлением его веса, я понимала, что мне предоставилась удивительная, пугающая возможность найти ответы на давно мучившие вопросы. Первый из них – почему? Почему, черт возьми, он способен так магнетически влиять на… ну да, на меня в том числе? Второй – каково это? Каково быть его партнершей во время любовной сцены. Испытывать все это в непосредственной близости. А третий... третий вопрос возник сам собой, в условиях очень тесного сотрудничества. Тот, что раньше мне лично в голову не приходил. Но теперь, после нескольких дублей, после его дыхания на коже, его пальцев в волосах, хриплого голоса, дрожавшего в ушах, непрерывного контакта через одежду, похожего на бесконечную ласку двух изысканных любовников... После того, как его ладонь накрыла мою грудь, стянув чашечку бюстгальтера – и я даже не подумала об отсутствии данного нюанса в сценарии, думала лишь о чуть шершавой подушечке его пальца, играющего соском, об остром уколе его стона где-то в паху, приятной беспомощности, жажде снова почувствовать его требовательный рот на своем... тот, третий вопрос выплыл из подсознания вслед за коротким щелчком и возгласом: «Снято!» Выплыл смесью возмущения и легкой паники, разочарования, неудовлетворенности. Как он справится с этим? С этим сумасшедшим, физически ощутимым напряжением, которое уже не просто метафора, но весьма откровенно обозначило себя под дорогой тканью брюк. Раньше мне было интересно, как же это актеры не возбуждаются, изображая занятие сексом. Теперь было очевидно, что это не совсем так. Весьма неловкая ситуация, вообще-то. Ведь он даже отойти, не разоблачив себя, не мог. И еще он знал, что я знаю. Конечно же, знал.
- Отлично, то, что надо. Молодцы! – Хлопок. - Думаю, материала достаточно. Всем спасибо. Все свободны.
Слова по-прежнему звучали в фоновом режиме. И он по-прежнему стоял между моих разведенных ног.
- Так, выходим. Дадим героям дня пару минут прийти в себя. Пошли-пошли.
Очень своевременно. Тактичный ход при столь пикантной обстановке. Теперь надо что-то осторожно предпринять... чтобы не поставить нас в еще более идиотское положение. Почему у меня ощущение, что это самая интимная ситуация, в которой я вообще побывала? У нас не было близости, но казалось совершенно иначе. И я вся горела. И то, что он так очевидно хотел меня, лишь усугубляло... неловкость. Конечно же, неловкость, что еще. Я почти решилась изобразить, что ничего не заметила, что все в порядке вещей, и его пальцы не прикасались к моей груди, когда, неожиданно, он вдруг склонился ко мне и горячо шепнул в ухо несколько слов.
Я вспыхнула. Возмущением. Возбуждением. Нервно сглотнула, отпихивая его, отвернулась, даже на расстоянии почувствовав исходящий от мужского тела жар, и, поспешно поправляя одежду, выбежала за дверь.

«Пойдем в туалет, зая... Прямо сейчас, я же знаю, ты тоже хочешь...»
Нет, нельзя это так оставлять. Я точно вернусь и врежу ему за вопиющее бесстыдство! За сладострастную боль во всем изнывающем теле, за яростные слезы проигрыша, за то, что он понял...
Резко дернув за ручку, я рванула дверь на себя, и застыла, когда та распахнулась. Он стоял там, у стены. Челюсти сжаты, глаза дико блестят, ноздри раздуваются – он выглядел так, будто горит в лихорадке. Спутанные влажные волосы, прерывистое дыхание, едва прорывающееся сквозь зубы, румянец на щеках, поблескивающая от пота кожа. Ослабленный галстук. Вытянутая из-за пояса рубашка, прикрывшая верх брюк. Но я-то знала, что под нею. Чувствовала сквозь ткань совсем недавно. Чувствовала с каждым его «рабочим» движением, в то время как мужские бедра терлись о мои. Это невозможно было выдержать. Невозможно... Он не должен был так правдоподобно трахать через одежду, распаляя. Я-то думала, будет просто. Может, даже забавно – притворяться, что занимаешься «этим». И уж точно без побочных эффектов. Но очень скоро поняла, что ошибалась, ведь ничто, ничто не могло компенсировать такого чувственного издевательства... разве только...
Тут он сделал едва заметный шаг в мою сторону, отрываясь от стены.
Волна гнева накрыла с головой – от мысли, что все выглядит позорной капитуляцией. Моей капитуляцией.
Еще шаг. Руки сжались в кулаки. Я замерла, почти не дыша. Горе-воительница. Кролик перед удавом. А может быть, разозленная кобра перед безрассудно-смелым исследователем. Но это уже не имело значения, потому что случилось то самое. Неизбежное. Будто ненавидя самих себя и один другого за неспособность управлять этим, мы вдруг сорвались, сцепились, жестоко и яростно впиваясь друг в друга губами, пальцами, телами. Я ухватила его за волосы, он завладел моим ртом, одновременно припечатав низ живота к моему. Показалось, будто ударило током, но мгновенную инстинктивную попытку уберечься он тут же пресек. Подтолкнул к стене, впечатав задницей в край умывальника. Ухватил чуть выше колена мою левую ногу, приподнимая – и там, где заканчивался чулок, холодный фаянс послал мурашки по коже. Длинные пальцы тут же прошлись по ней, рассыпав невидимые искры. Прикрывая глаза, я услышала свой, почти жалобный, стон и вздрогнула. Разжала ладонь, впивавшуюся в его волосы, чтобы медленно провести ею по теплой обнаженной шее, груди, цепляясь за пуговицы на рубашке. Опустив голову ему на плечо, уткнулась носом в кожу, смешавшую легкий запах одеколона и мужского возбуждения, отчего совсем опьянела. Короткая передышка в любовной схватке закончилась, когда моя рука пробралась под сырую сбившуюся ткань, отыскивая застежку на брюках. И то, что под ней... ощутив этот пугающий потенциал, проверив на вес в своей изучающей ладони, я одновременно распахнула и глаза, и рот. Взгляд Роберта оторвался от созерцания моих губ, к которым прилила кровь, и встретился со взглядом. Как же мне хотелось не сказать этого ему... Бесстыдно красивому. Крайне возбужденному. Все еще полностью одетому, при этом преступно сексуальному. Мне хотелось не сказать, но я не выдержала, шепнула:
- Ну давай же...
Вопреки худшим ожиданиям, на лице его не было ни насмешки, ни триумфа. Он лишь привлек ближе, теснее. Когда же, жарко заполняя, не издал ни звука, мне вдруг захотелось его добить. Добить самым сумасшедшим, самым незабываемым оргазмом.
Он прижался лбом к моему лбу, застыв на какое-то время, а потом... потом небеса стали падать на землю.
Удерживая за бедра, полностью владея ситуацией, владея мной, он входил, врывался с почти яростной настойчивостью, утолял обоюдный голод, заставляя забыть обо всем на свете, кроме этих старых как мир движений, но все мое изголодавшееся тело при этом орало от непередаваемого восторга. И плевать, что было неудобно, что кран впивался в спину, а ягодицы скользили по краю умывальника, что одна моя нога болталась в воздухе, что Роберт хватался за держатель для полотенец, чтобы сохранять равновесие, отчего тот шатался. Это было нелепо, немыслимо, но когда я в очередной раз распахнула глаза и увидела наше отражение в зеркале напротив... то, как эротично он вбивает меня в более-менее устойчивую поверхность, держа свободной рукой, как мои пальцы путаются в его густых волосах, как красиво изгибается его спина под рубашкой и ходят бедра, в то время, как он проникает в меня... я всхлипнула, ощутив восхитительное напряжение, достигшее наивысшей точки, ахнула, предвкушая неминуемый, острый взрыв, скрутившую низ живота судорогу. Он оборвал мой крик, зажав рот рукой, и, под сладкую дрожь конвульсий, усилил давление, ужесточил толчки, прижимаясь лицом к моему плечу, чтобы заглушить собственный низкий хрип. Только тогда до меня дошло, что за дверью кто-то есть, кто-то стучит, что-то спрашивает. Меня окатило волной стыда и еще большего возбуждения от ощущения влажного, липкого тепла между ног, от одного вида того, как полуголая сексуальная задница Роберта замирает, как чуть подергиваются ягодицы. Затуманенным, помутневшим от страсти взглядом он смотрел на меня, все еще прикрывая ладонью рот. По движению его губ я угадала: «С ума сойти, детка...» С ума сойти... кто бы спорил. Он лениво, невыносимо эротично улыбнулся, потом оторвал руку от своей неусточивой опоры и достал парочку бумажных полотенец. Затянул юбку мне на талию и, разгадав причину, я попыталась освободиться, испытывая запоздалую неловкость. Но, кажется, он кайфовал от непристойного зрелища следов своей разрядки на моей покрасневшей коже... и, осторожно приводя меня в порядок, испытывал какое-то непонятное удовлетворение. Почему-то успокоившись, я стала так же бесстыдно глазеть на него. На то, что теперь не скрывали съехавшие брюки, на засосы, оставленные мною между шеей и плечом, на его поцарапанную руку... и меня вовсе не смущало, что я так сильно вцепилась в него в решающий момент.
В общем, после всех этих мыслей вперемешку с невероятно сильными эмоциями тут же захотелось притянуть его к себе и поцеловать. Я впилась в его губы, с ненасытностью собственницы, с пылом любовницы, понимая, что еще не могу отпустить. Это было так нежно, так вкусно... глубокий, долгий, влажный поцелуй. В голову мою ударила очередная блажь, разбитое любовной истомой тело налилось новым жаром. Рука снова скользнула по дорожке волос на его животе, опустилась к паху. Едва я коснулась чувствительного мужского достоинства, как то стало разоблачительно крепнуть в моей дерзкой ладони. Не прерывая поцелуя, я касалась его, сжимала, мягко массировала... на что Роберт, чуть не прокусив мне губу, не преминул ответить. Такими же решительно недопустимыми действиями. Он гладил меня кончиками пальцев, заставляя подергиваться, извиваться, а потом захватил другой рукой мои волосы надо лбом, чтобы я не могла делать лишних движений. Он был так распутно красив. Так непристойно хорош. И если уснувшей скромнице во мне до одури хотелось всего его зацеловать, то внутренней шлюхе – медленно облизать. Но я лишь смотрела в его поразительно глубокие, пронизывающие глаза, улетая в космос, бесконечный космос вместе с ним. Похоже, нас обоих заводила мысль, что кто-то стучит в дверь, разговаривает за нею, возможно, ищет отмычку, пока мы безмолвно, исступленно ласкаем друг друга, доводя до предела.
До края...

Теперь я знаю ответ на третий вопрос. Но об этом не расскажу никому.
Пусть останется самым волнующим, тайным переживанием, загадочным посланием в печеньке. Вишенкой на пирожном сладкой юности.

...................................................................................................................................................

Захотелось представить, а что было бы, если бы..?
Может быть, после "банной" истории кто-то еще думал об этой встрече и этом эпизоде? Поделитесь впечатлениями - и приятных Робофантазий на сон грядущий!)
Ну и... чтобы нагляднее...) Вдохновитель со все теми же, незабываемо-эротичными
движениямибедер!


Источник: http://www.only-r.com/forum/38-87-1
Из жизни Роберта gulmarina gulmarina 1357 42
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Я ненавижу отсутствие стыдливости. Мне становится скучно, когда люди хвастаются своим телом. Секс и чувства идут у меня рука об руку."
Жизнь форума
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!
1
Наш опрос       
Стрижки мистера Паттинсона. Выбирай!!
1. Якоб/Воды слонам
2. Эдвард/ Сумерки. Сага
3. "Под ноль+"/Берлинале
4. Эрик/Космополис
5. "Однобокая пальма"/Comic Con 2011
6. Сальвадор/ Отголоски прошлого
7. Даниэль/Дневник плохой мамаши
8. Рейнольдс/Ровер
Всего ответов: 255
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 14
Гостей: 14
Пользователей: 0


Изображение
Вверх