Аманда
Ещё совсем темно. Пыльные портьеры в моей комнате плотно закрыты. Это хорошо; я не вижу того, что меня окружает.
Монотонное бормотание доносится снизу; оно звучит для меня как раскаты грома. Я понимаю, что это значит, и зажимаю уши руками. Эти звуки будят меня каждое утро. Не знаю, сколько ещё выдержу.
Голос принадлежит моему отцу; он молится каждое утро. Постепенно его голос перестаёт быть похожим на человеческий. Бормотание переходит в резкие вскрики, рычание; оно наполняет дом, проникая в каждый угол, просачиваясь сквозь закрытые двери, вползая под мою кожу. Я внутренне собираюсь, готовясь к финалу. Уже много лет я каждое утро слышу это и все равно ничто не может подготовить меня к последнему аккорду этого ритуала: голос взмывает ввысь и разражается визгом и рыданиями, на которые мужской голос, казалось, не должен быть способен. Я все ещё сижу на своей кровати, пытаясь унять сердцебиение. Рыдания смолкают; я слышу его тяжёлые шаги. Я пытаюсь угадать направление, хотя инстинктивно знаю, куда он идёт. Я поспешно открываю дверь. Если я замешкаюсь, он выбьет её, и я останусь без этой призрачной защиты.
Отец стоит на пороге и рассматривает меня так, как будто видит первый раз в жизни. Как будто хочет сказать мне что-то. Обычно он никогда не обращается ко мне напрямую. Даже в моем присутствии он говорит только с моей матерью; она передаёт мне его слова. Он ведёт себя так, с тех пор как я была подростком. Каждый раз я так измучена, что возможность не отвечать ему радует меня безмерно.
Тем более угрожающей кажется мне мысль, что он сейчас заговорит со мной лично.
Весь ужас в том, что мне кажется: я знаю, о чем пойдёт речь.
Он все ещё смотрит на меня, как если бы ему нужно было собраться с мыслями. Я уже не знаю, когда он действительно испытывает какие-то эмоции, а когда его поведение – сплошной театр.
- Я страдаю, - говорит он шепотом, глядя поверх моей головы. От этого шёпота сводит желудок. Затем он переводит свои водянистые глаза на меня.
- Я страдаю. Я плачу о потерянной душе. О душе, стремящейся к греху. О душе, забывшей себя.
Безумие фанатика исчезает из его глаз. Остаётся холод и полнейшее владение ситуацией. Это не просто представление. Медленно я начинаю понимать и холодею от ужаса. Эдвард. Но как он узнал? Я прилагаю столько усилий, чтобы он ничего не узнал об Эдварде. Мы встречаемся далеко от дома, я запрещаю провожать себя. Мы не ходим в кафе или кино, проводим время в университете или разговариваем в его машине, которую он по моей просьбе паркует в переулках чуть ли не на другом конце города. Я не решаюсь даже много разговаривать, чтобы не поддаться соблазну рассказать ему все.
Несомненно, Эдвард видит, что со мной что-то не так. Я вижу столько вопросов в его глазах; мягкими жестами, немногими словами он даёт мне понять, что я могу ему довериться. Но как я могу? Я боюсь, что правда оттолкнёт его. Или что он попытается защитить меня и навредит себе и своей карьере.
Я не имею права на него. Никогда не имела. Я не должна была даже заговаривать с ним.
Я знала, что в нашей группе будет учиться довольно известный киноактёр. Я не понимала, зачем ему это может быть нужно. Я не видела его работ; моё представление о мире шоу-бизнеса сильно ограничено - в моем доме нет телевизора. Но кое-какие крупицы долетали до меня. Слава, огромные деньги, телохранители, визжащие поклонники – это были ассоциации, возникавшие у меня при слове « киноактёр «.
Придя в университет, я заметила, что место возле меня занято. Оно так долго пустовало; ни у кого не возникало желания сесть около меня, и я была рада этому.
Мой сосед спал, уронив голову на стол. Ему не мешал адский шум, стоявший в аудитории в отсутствие профессора. Я видела копну тёмных волос, отливавших бронзой и простую клетчатую рубашку. При всём желании он не мог быть известным киноактёром, которого здесь ожидали.
Уайли влетел в аудиторию и начал, как всегда, перекрестный допрос. Я сконцентрировалась на вопросах, которые он выкрикивал, чтобы быть готовой. И действительно, через несколько минут я заметила, как он с перекошенным злобой лицом смотрит в мою сторону. Я приготовилась, но Уайли сказал совершенно не то, что я ожидала.
- Ну что же, мистер Каллен?!
Каллен? Он присутствовал на лекции? Но кто это?
Я увидела, как мой сосед слегка шевельнулся, как будто его позвали, но не проснулся. Это Эдвард Каллен? Профессор продолжал выкрикивать оскорбления в его адрес, а я, недолго думая, ткнула спящего локтем в ребра.
- Каллен, проснись, ну же!
Он проснулся окончательно и выпрямился, очевидно, не понимая, где он и что происходит. Я вырвала листок из своей тетради и подвинула к нему, надеясь, что он сможет таким образом ответить на вопрос. Я до сих пор не понимаю, что заставило меня помогать ему.
Он повернул голову и пристально посмотрел на меня. Ещё затуманенные сном зеленые глаза захватили мои. Его лицо с четко очерченными скулами несло печать такой усталости, что я не могла отвести от него взгляда. Он не соответствовал никаким моим представлениям об известных актёрах. Простая одежда, щетина, взлохмаченные волосы: он выглядел, как студент. С трудом оторвавшись от его глаз, я указала ему на листок с нужной информацией. Он перевёл взгляд на все ещё беснующегося преподавателя; его лицо исказилось. Он рывком поднялся на ноги, одним движением сгрёб свои книги и вылетел из аудитории.
Я была ошеломлена. Его поведением, а главное, своей реакцией. Его уход оставил чувство пустоты, хотя я видела его от силы четверть часа.
После занятий я сделала то, чего никогда не делала раньше. В университетской библиотеке я села за компьютер и внесла в строку поисковика: Эдвард Каллен.
Вскоре я знала, что он до сих пор сыграл в одном фильме роль второго плана, но сыграл так, что это принесло ему известность. Критики не уставали хвалить его игру; в интервью он представал скромным парнем с юмором, посмеивающимся иногда и над самим собой. С его именем не были связаны ни скандалы, ни эскапады. Сейчас он снимался ещё в одном проекте, обещавшем стать не менее успешным.
Чем больше я узнавала, тем сложнее мне было справиться с иррациональным желанием узнать его ближе. Увидеть, как он улыбается, как исчезает усталость с его лица. Но для меня это было ещё менее реально, чем для любой другой. Выключив компьютер, я раскрыла книгу и попыталась отвлечься.
Всю следующую неделю он не появлялся на занятиях. Мне практически удалось выбросить этот эпизод из головы, когда, придя утром на занятия, я увидела его на месте рядом с моим. Заметив меня, он поднял голову. Сегодня зеленые глаза были ясными и внимательными.
Я не могла поверить своим ушам, когда поняла, что он просит прощения за своё поведение неделю тому назад. Он не отпускал мой взгляд; мягкий, бархатный тембр его голоса усиливал произведённый эффект. Я едва могла дышать, меня хватало на односложные отрывистые ответы. Поймала себя на том, что упоминаю о его отсутствии в течении недели. Боже, я сошла с ума, решив, что он будет отвечать мне. Но он так же дружелюбно упомянул личные причины, которые помешали ему посещать занятия.
Уайли возился с допотопным проектором, но я понимала, что это затишье перед бурей. Схватив свой конспект с прошлой лекции, я положила его перед Эдвардом.
- Просмотри это, он сейчас возьмётся за тебя. Благодарить будешь позже.
Эдвард изумлённо взглянул на листы, но начал читать. Через несколько минут профессор повернулся к аудитории. Налитые злобой глаза остановились на Эдварде. Снова посыпались издевательские вопросы, оскорбительные выпады. Я видела, как Эдвард напрягся, сжал зубы. Он был снова на грани того, чтобы уйти. Я не могла этого допустить. Не соображая, что делаю, я взяла его за руку, слегка пожала сжатые в кулак пальцы. Я ожидала взрыва, чего угодно, но только не того, что произошло потом. Судорожно сведенные пальцы расслабились и ласково пожали мои. Он с вызовом взглянул на Уайли.
- Темой прошлой лекции было творчество Джеймса Джойса.
Профессор грубо перебил его, переключив внимание аудитории на экран проектора. Гроза миновала.
- Как тебя зовут?
Все во мне отозвалось на звук его мягкого голоса.
- Аманда.
От автора: эта глава от имени Аманды будет состоять из двух частей и по возможности прольёт свет на кое-какие моменты. Отдельные эпизоды будут повторяться, но это необходимо для создания полной картины происходящего.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-565-1