Творчество

- Я не могу сообщить Вам ничего утешительного, мистер Каллен. По данным, которые Вы мне предоставили, получается следующее: Ваша жена не работала последние годы. Ваша зарплата как государственного служащего низшей ступени невысока. Поэтому дать Вам кредит на ту сумму, которую Вы запрашиваете, мы не можем. Ситуация такова, что ранее банки давали кредиты на очень мягких условиях. И тем не менее большая часть этих средств не была возвращена. Это сопряжено с большими проблемами для банковской системы. И если купленную в кредит недвижимость мы ещё можем вернуть, хоть и с потерями, то выданные в кредит денежные средства при доказанной неплатёжеспособности нашего клиента попросту пропадают. Поэтому критерии, предъявляемые к клиентам, желающим взять денежный заём, были ужесточены. Тем самым мы защищаем своих клиентов от заведомого банкротства. Ну и блюдем собственные интересы. 
- Поймите… мне необходимы эти деньги. Я не собираюсь приобретать что-либо. Моя жена серьёзно больна. 
Карлайл сцепил руки, глядя перед собой. Он не мог видеть выражение вежливого безразличия на лице клерка, сидевшего перед ним. Ему казалось, что этот юнец, держащий в руках его документы, держит в руках его жизнь. И заявляет ему, что его жизнь ничего не стоит. 
- Я понимаю Вас, мистер Каллен. По-человечески. Но деньги Вам выдаю не я лично. Я лишь вношу Ваши данные в нашу систему. Решение принимается автоматически на основании этих данных. Я не могу повлиять на это. 
- Какие у меня ещё есть возможности? Я хочу заложить дом. – Карлайл швырнул на стол новые документы. 
- Дом очень старый, мистер Каллен. Район тоже оставляет желать лучшего. Но это единственно возможный вариант. Имейте в виду: вы получите на руки около семидесяти процентов от оценочной стоимости дома. Оценку Вы также проводите за свой счёт. Я бы на Вашем месте не питал иллюзий по поводу стоимости такого дома. Она будет предельно низкой. 
- Это лучше, чем ничего, - прохрипел Карлайл, чувствуя, как теряет почву под ногами. 
- Тогда займитесь оценкой как можно скорее. Я понимаю, что времени у Вас мало. 
Карлайл встал, неловко сгрёб документы со стола. 
- Его почти нет. 

Эдвард 

- Как ты смотришь на то, чтобы принять участие в телевизионном ток-шоу? 
Арчи смотрел на меня настороженно, словно продвигался по минному полю. Я действительно довёл беднягу. Он всегда знал, как говорить со мной, но последнее время я был настолько неадекватен, что он обдумывал каждое своё слово. 
- Ток-шоу? – Я всегда относился скептически к такого рода работе и старался отказываться от неё по мере возможности. Мне казалось, что в какой-то момент обсуждение темы, ради которой и создавалось шоу, отходило на последний план. Все превращалось в судорожные попытки каждого участника отстоять свою личную точку зрения. Я не был силён в том, чтобы стараться перекричать остальных, или доказывать что-либо с пеной у рта. Но я понимал, что мне придётся рано или поздно предпринимать определённые действия, чтобы вернуться к работе. Более того, я хотел этого. Мне было ради чего бороться за то, чтобы вновь быть в строю. 
- Какова тема шоу? 
Арчи замялся. – Послушай, я ещё никому ничего не обещал. Решать тебе. 
- Что же ты ходишь вокруг да около? Тема, Арч? 
- Жизнь после автокатастрофы. 
У меня потемнело в глазах, я судорожно попытался вдохнуть. 
- Эдвард, тебе не обязательно соглашаться. Просто я подумал, что это может многое объяснить общественности: твоё долгое отсутствие, например. Все то время, пока ты болел, я держал всех на расстоянии. Я не давал комментариев, хотя в тусовке и ходили слухи, что у Дэйва начинал сниматься ты.  
Он опустил голову. 
– Я не утверждаю, что такая тактика была правильной. Скорее, наоборот, Эдвард. Я признаю, что принимал неверные решения во время твоей болезни. Я не оправдываюсь; просто на нас столько всего свалилось, что я пошёл по пути наименьшего сопротивления. Дать всем все забыть. В том числе и тебя. Степень твоей известности, к сожалению, пока невысока. После нескольких безуспешных попыток узнать всю подноготную или получить хотя бы официальное сообщение от меня, газетчики отстали. Каждый день происходит что-то, где-то пахнет жареным. У них появились другие информационные поводы. 
Я не знал, что сказать. Я мог встать на дыбы, обвинить Арчи в том, что он не справился со своими обязанностями моего агента. Да, я мог это сделать. Как его работодатель. Но наши отношения никогда не были таковыми. Он оберегал меня, помогал справляться с любыми ситуациями, поддерживал абсолютно во всем. Мы пережили столько, что я физически не мог сказать ему, что он был неправ. Он относился ко мне, как к сыну, тогда как мой собственный отец… Я взял с Эсме слово не обсуждать наши отношения и мою жизнь с Карлайлом. Да и его это и не интересовало. А чужой по крови человек умирал вместе со мной, спал на пластиковом стуле в коридоре больницы, пока я валялся в реанимации. Терпел меня в течение реабилитационного периода. Принял Беллу, не дав ей отчаяться, взяв на себя заботу и о ней, как нечто само собой разумеющееся. 
- Эдвард… не молчи, малыш. Я понимаю, что облажался по полной… Но, может, ты попробуешь? Я выясню заранее все детали, мы определим круг вопросов, которые они не будут иметь право задавать. Там будут люди, пережившие автокатастрофу, они расскажут о том, как справлялись, как нашли свою дорогу обратно в жизнь. Твоё участие покажет, что и популярная личность может быть отброшена обстоятельствами на самый край. Твой пример может помочь многим поверить в положительный вариант развития событий. А ты можешь напомнить о себе. И потом… не забывай о гонораре, Эдвард. Тебе нужно это выступление. 
- Хорошо, Арч. Я сделаю это. Но… никакого упоминания об Аманде. Я не могу допустить, чтобы газетчики начали дергать ее. Может, это и хорошо…
- Что? 
- То, как ты урегулировал все это. То, что про меня забыли. В нашей ситуации это был единственно правильный вариант. Они бы не пощадили ее. И Белле досталось бы. А сейчас я могу справиться с тем, если обо мне вспомнят. Когда запись? 
- Через два дня. Прямой эфир, Эдвард. В студию смогут позвонить те, кому близка эта тема и задать вопросы. 
- О Господи… черт с ним. Урегулируй все, Арчи. Только я. Больше никто, ясно? 

Белла

Я была, честно говоря, в ужасе от того, что Эдвард согласился на участие в этой программе. Арчи объяснил мне все, его мотивы, пользу, которую Эдвард может извлечь из этого, но мне было не по себе. Я старалась не показывать ему, насколько мне страшно, боясь, что он откажется. А я не хотела, да и не имела права вмешиваться в их работу. 
В субботу вечером я задержалась на работе и уже не застала Эдварда дома. Мне осталось только включить телевизор и ждать начала прямого эфира ток-шоу. 
Мои нервы были обострены до предела. Я не могла сформулировать, чего я боялась. Злобы, направленной на Эдварда, провокации. Боялась того, как он будет чувствовать себя после того, что с ним произошло, на глазах у публики. Арчи был с ним там, и это немного успокоило меня. 
Джингл, сопровождающий начало трансляции, ударил по ушам. Экран заполнило каменное лицо ведущего. 
« Жизнь после автокатастрофы «. 
Я видела людей, переживших аварии. По своей вине. По вине пьяного ублюдка, севшего за руль. Потерявших здоровье, близких, супруга. Супружескую пару, лишившуюся единственного ребёнка. У каждого – своя история, своя боль. Физическая, душевная. И мужество. Найти в себе силы жить дальше, несмотря ни на что. Сменить место жительства, род занятий, родиться заново. 
И вот он. Мой Эдвард. Под оглушительные аплодисменты он вошёл в студию. Я видела, как он волнуется. Стороннему наблюдателю он показался бы спокойным, сосредоточенным; но едва заметно вздрагивали пальцы, сжимающие трость. Глубже залегли морщинки у губ. Свободной рукой он все чаще проводил по волосам. Он сел в кресло, положил трость на пол около себя. Аудитория затихла, давая ему возможность настроиться на разговор. 
- Сегодня в студии – Эдвард Каллен. Актёр, модель. Как и присутствующие здесь гости программы, мистер Каллен пережил тяжелую автомобильную аварию. И как и вы, уважаемые участники, он готов поделиться с нами своей историей. 
Ведущий сделал короткий жест в сторону огромного экрана: на нем появился кадр из первого фильма с участием Эдварда. Я буквально впилась глазами в экран. Я впервые увидела его на съёмках его второго фильма; сейчас я не могла поверить, что до сих пор не видела его первую работу, принесшую ему популярность. Несколько коротких кадров крупным планом. Его потрясающие глаза, передающие столько эмоций, делающие слова излишними. Следующий кадр: Эдвард в военной форме, садящийся на мотоцикл. Его движения уверенны, полны силы и грации. А вот он в образе американского денди двадцатых годов, в белом костюме, вполоборота стоит на лестнице особняка во время блестящей вечеринки, в приветственном жесте поднимая бокал с шампанским. 
Экран погас, камера вывернула на Эдварда, крупно взяв его лицо. Такие усталые глаза. Он сегодня чуть бледнее, чем обычно, отчего шрам чётче выделяется на скуластом лице. Я не сразу поняла, что плачу. Слезы текли по лицу, но я не вытирала их, боясь пропустить хоть секунду. 
Он на секунду прикрыл глаза; мгновенное движение, практически незаметное, но я знала, что оно означало. Дружелюбно улыбнулся присутствующим. Его негромкий, низкий голос, изысканная манера повествования лишь подчеркивали то, о чем он говорил. Как вел машину в дождь; как почувствовал себя плохо за рулём; как очнулся в реанимации. Как до сих пор борется с болью. Я знала, что он не расскажет, что был в машине не один, защищая Аманду.
- Да, я потерял работу из-за этой аварии…
- Вы потеряли работу, мистер Каллен? 
- Я был выведен из проекта, в котором только начал сниматься. Но… я преклоняюсь перед теми, кто потерял намного больше. Здоровье. Родных и близких.  – Его голос дрогнул. – Я же признаю, что кроме роли в фильме, не потерял ничего. Я обрёл любовь. Я узнал, что значит иметь настоящего друга. Я обрёл прощение и покой. Я знаю, ради кого просыпаюсь каждое утро. Ради кого борюсь с болью и отчаянием. Я почти опустил руки однажды. Но я каждый день заново стараюсь найти в себе силы двигаться дальше. 
Ведущий говорил ещё что-то, звучала музыка, но я не слышала ничего. Сидя на полу и прислонившись спиной к креслу Эдварда, я плакала, задыхаясь от чувств, с которыми едва справлялась. 

Эсме спала в соседней комнате, измотанная марафоном в госпитале; Карлайл без сил опустился в кресло у телевизора, пытаясь хоть на минуту отвлечься, забыться. Бездумно переключая каналы, он остановился на каком-то ток-шоу. По обрывками реплик он понял, что речь идёт о жертвах автокатастроф. Дыхание перехватило, он спешил переключить, когда услышал имя своего сына. Он стряхнул с себя оцепенение, поспешил подключить наушники, пока не проснулась Эсме. Не отрываясь, он смотрел на экран. С усталого лица, так похожего на его собственное, смотрели ее глаза. 
Сжав зубы, пытаясь подавить удушливую волну ненависти, грозившую полностью захлестнуть его, он выключил телевизор.