Творчество

Белла

Эдвард все ещё не двигался, молча глядя поверх моей головы. Я прижалась к нему изо всех сил, пытаясь отогреть, заставить забыть все, что случилось. Но я уже достаточно хорошо знала его, чтобы понимать, что он не забудет. 
Каждое слово, брошенное Джейкобом в ярости, достигло цели. Я видела это. Все страхи и сомнения, мучившие Эдварда с того момента, когда он осознал, что с ним произошло, снова встали между нами; хриплый, искаженный ненавистью голос Джейкоба, казалось, все ещё гремел, отражаясь от стен старого дома. 
Я не знала, как долго мы простояли в сгущающейся темноте. Наконец я услышала, как Эдвард глубоко вздохнул и легко прижался губами к моему лбу. 
- Эдвард, пойдём в дом. Ты вымотан… и я, честно говоря, тоже. Идём, я покажу тебе все, а утром мы улетим домой. 
Он подхватил свою сумку, не отпуская меня; я заперла входную дверь изнутри. 
- Пойдём в кухню, я приготовлю чай. 
Он сел на узкий кухонный диванчик, отставив в сторону трость, а я занялась чаем. Несмотря на безобразную сцену, устроенную Джейкобом, и на то, что мне ещё придётся столкнуться с ее последствиями, я была счастлива. Эдвард был со мной. В крошечной кухне Чарли он казался ещё выше; вытянув длинные ноги, он смотрел, как я вожусь с допотопным чайником. Его лицо смягчилось; я не видела на нем ничего, кроме безграничной любви. 
- Ты прекрасно поработала, детка. Здесь очень уютно.
- Я рада, что тебе нравится. Этот дом очень дорог мне, хотя он и страшно запущен. Чарли… не справлялся один как следует. 
- Что ты намерена сделать с домом? 
Я поставила перед Эдвардом дымящуюся чашку и села рядом. 
- Я не знаю. Больше не знаю. Я хотела отдать его Джейку через полгода, когда вступлю в наследство. Он смог бы отстроить его своими руками. 
Я видела, как длинные пальцы Эдварда чуть крепче сжали чашку, но голос оставался спокойным и дружелюбным. 
- Ты больше не хочешь отдавать ему дом? Почему? 
- Что значит почему, Эдвард? Я не хочу даже слышать его имени, не говоря уже о чём-нибудь большем. Мне надо подумать, как поступить с домом. 
- Ты так злишься на Джейкоба, потому что он сказал правду? 
- Что ты несёшь?! Какую правду?!
- Он абсолютно прав, Белла. Во всем. И это тебе известно. То, что я не нахожу в себе сил отказаться от тебя, дать тебе свободу – это мой личный эгоизм. Малодушие, в котором я погряз. Ты знаешь, иногда неплохо бывает вот так услышать все это со стороны. 
Он неловко встал, взял трость. Тонкий слой напускного спокойствия грозил прорваться. 
- А моим мнением ты не хочешь поинтересоваться, Эдвард? Спросить, чего хочу я? Что я думаю обо всем этом? – спросила я тихо. – О какой свободе ты говоришь? Не видеть тебя, не чувствовать? Не иметь возможности любить тебя, поддерживать? Это та свобода, которую ты мне хочешь дать?! Тогда грош цена всем твоим словам, Эдвард Каллен! Решать за меня, позволять или не позволять мне быть с тобой – это эгоизм. Ты действительно эгоист, Эдвард. Мне жаль. 
Я встала тоже, чувствуя, что меня трясёт. Я старалась не плакать, и у меня это неплохо получилось. Я была взбешена. Он не реагировал на ласковые уговоры и заверения. Мне было больно поступать с ним так, но другого выхода я не видела. Он должен был проглотить эту горькую пилюлю, иначе на выздоровление надежды не будет. 
- Пойдём. – Я отвела его наверх, в комнату Чарли. – Ты можешь лечь здесь, постельное белье абсолютно свежее. 
- А ты? – В его глазах явственно читался страх. 
- Я буду спать в своей комнате. Утром я позвоню в авиакомпанию и постараюсь перерегистрировать наши билеты на ближайшую дату. Пора домой. И ещё, Эдвард... когда мы вернёмся в Англию, я бы хотела снова жить в своей квартире. 
Он резко вскинул голову; лицо было спокойным, но глаза горели, страх переливался через край. Я молилась о том, чтобы у меня хватило сил противостоять ему для его же блага. 
- Я не могу жить с тобой вместе, пока ты искренне думаешь, что тем самым ломаешь мою жизнь. Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, Эдвард. И это не изменится. Но я не могу навязываться тебе и каждый раз безуспешно стараться переубедить. И я не могу каждую минуту ожидать, что ты сам решишь бросить меня для моего же блага. Поэтому я хочу упредить это. Я буду с тобой при одном условии: если ты примешь ситуацию полностью и поймёшь, что для меня быть с тобой – это не тяжелая ноша и не наказание. Иначе мы не сможем жить нормально. 
Я видела, как он упал в кресло, закрыв лицо руками. Встав на колени около кресла, я обняла его. 
- Я люблю тебя. Услышь меня наконец, Эдвард, умоляю. Все зависит только от тебя. Отдыхай, спокойной ночи. 
Мне стоило колоссальных усилий оставить его одного. Но это было необходимо. 

Этой ночью я почти не спала. И Эдвард не спал. Я слышала стук трости по полу, тихий стон. Старые, рассохшиеся половицы скрипели под его неровными шагами. Я еле сдерживалась, чтобы не пойти к нему, но ему необходимо было задуматься над тем, что я сказала. 
На рассвете я, видимо, задремала. Когда я проснулась, было уже совсем светло. Я спустилась в кухню, чтобы приготовить завтрак. Эдвард стоял спиной ко мне у окна. 
- Привет, - тихо сказала я. Он обернулся, и я ощутила укол в сердце. Он был ещё бледнее, чем вчера, под глазами залегли тени. 
- Доброе утро, - отозвался он. – Белла… можно? - Он протянул мне руку, не решаясь прикоснуться. Я подошла к нему, прижалась к его груди, слыша, как неистово бьется его сердце. 
- Эдвард… я просто прошу правильно понять меня. Не надо так. Тебе не нужно просить разрешения. 
- Я знаю. Прости. Твое решение окончательно? 
- Да, Эдвард. Но я буду с тобой, когда бы ты ни позвал меня. Мы будем встречаться, когда ты этого захочешь. 
- Я звонил в авиакомпанию; мы можем улететь сегодня после обеда, - сказал он хрипло. 
- Хорошо. Мне нужно собраться. А ты отдыхай пока. 
Я поднялась к себе. 

Эдвард 

Вот и все. Я уничтожил своими руками собственный мир. Единственное, что имело значение. 
Я мерил шагами комнату; о том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Впервые за все это время я был рад боли, пронзавшей ногу при каждом движении; она отвлекала меня хоть на время от того мрака, в который погружалась моя душа. 
Стычка с Блэком снова отбросила меня назад; каждое его слово било наотмашь. Я не мог ненавидеть его. Он был прав. В тысячный раз я спрашивал себя, что ждёт Беллу около меня, чем ещё ей придётся пожертвовать. Умом я понимал, что хожу по кругу, запутываясь все больше. Проще всего было бы успокоиться и принять бескорыстную, безграничную любовь, которую Белла готова была дарить мне. И будь что будет. Но я не мог. С извращенным любопытством, граничащим с мазохизмом, я старался заглянуть в собственное будущее. Я видел себя, без работы, без перспектив. Видел Беллу, измотанную, усталую, работающую за двоих. Этот сценарий был более чем реален. И я не мог этого допустить. 
Я должен был отпустить ее. Хотя бы на время. 
Когда я увидел ее утром, моя решимость пошатнулась. Я умирал от желания прикоснуться к ней, обнять. У меня было ещё немного времени. 
По дороге в аэропорт я сжимал ее руку в своей, иногда прикасаясь к ней губами и спрашивая себя, как выдержу все это. 
В самолете Белла уснула. Я попытался устроить ее удобнее, но она склонилась ко мне, уронив голову на мое плечо. Я чувствовал ее тёплое дыхание сквозь рубашку и старался запомнить это ощущение. 
Она была вымотана до предела и проспала почти весь полет. За час до посадки я разбудил ее. 
- Белла, детка, проснись. Белла, надо поесть, мы скоро будем дома. 
Она ворчала во сне, отмахивалась от меня, недовольно хмурясь. Я улыбнулся.  Просыпаясь рядом с ней каждое утро, я знал, как она невыносима спросонья, и любил в ней даже это. 
Мне хотелось кричать. 

Вопреки договорённости, я не стал звонить Арчи из аэропорта. Мы взяли такси и через полчаса были в моей квартире. 
- Эдвард… я бы хотела собрать свои вещи. – Я видел, что ей так же больно, как и мне. Но если она считала, что это необходимо, я был готов. На все. 
- Хорошо. Я не буду мешать. Только… позови меня, когда соберёшься уходить. 
- Конечно. 
Я ушел в гостиную. Каждый звук, доносившийся из спальни, ударял по мне молотом. Только бы хватило сил. 

- Эдвард… - Вздрогнув, я обернулся. Белла стояла на пороге. – Я бы хотела вызвать такси. 
- Да, разумеется. 
В ожидании такси она села около меня; взяла мое лицо в ладони, мягко поцеловала. 
- Я бы хотела сопровождать тебя на операцию послезавтра. Ты не против? 
- Я буду благодарен, Белла. Пожалуйста… 
- Хорошо. Я позвоню тебе завтра. И прошу…  Постарайся понять, почему я это делаю. Я люблю тебя, не забывай об этом. Мы начнём все сначала. 
- Я люблю тебя, Белла. Прости меня. 
Звонок в дверь прервал нас. Белла спустилась вниз и вернулась с водителем такси, который помог ей снести чемоданы. Я заплатил ему; он сочувственно посмотрел на мою трость и поблагодарил за чаевые. 

Я вернулся в опустевшую квартиру. Близилась ночь, которую мне предстояло провести наедине с моим отчаянием. Мне хотелось выть, крушить стены, чтобы нарушить эту мертвую тишину. 
Я выключил телефон и достал из бара бутылку виски.