Творчество

Белла

- Я приготовлю завтрак, - сказала я сухо, вставая. Я была измотана уже с утра. Дело было не в том, что я устала говорить с Эдвардом о своих чувствах или убеждать его в том, что его жизнь не окончена. Я была готова каждый день, каждую минуту повторять ему это. Я боялась, что не успею. Что он в своём чрезмерном благородстве, почти болезненном чувстве ответственности и долга сделает что-то непоправимое, стараясь уберечь меня от самого себя. 
От него не укрылось мое настроение. 
- Белла? – Он с трудом поднялся, поэтапно выполняя сложную операцию, в которую превратилось для него простейшее одевание по утрам. Взять трость, встать, взять одежду. Опираясь на трость, сесть. Неловко, чуть согнув больную ногу, надеть джинсы. Он покрывался испариной, я буквально слышала скрежет зубов. Я подошла к нему, чтобы помочь, но он предостерегающе вскинул руку. 
- Ты звал? 
- Но не для того, чтобы ты одевала меня, Белла. – Слова шли толчками, капля пота скользила по виску. Я закусила губу, не в силах смотреть на это. 
- Что ты упорствуешь? 
Молчание. Снова взяв трость, он поднялся и застегнул джинсы. Грудь блестела от пота, челюсть напряжена. Я смотрела на него так, как будто видела впервые в жизни. Я подала ему футболку и забрала трость, освобождая ему руки. Он надел её; я наблюдала за тем, как перекатываются мышцы под кожей, как он поводит плечами, одеваясь. В этом было что-то невыразимо прекрасное: наблюдать за ним утром, в обычной обстановке. Знать, где лежит его одежда. Как он дышит во сне; спросить, сколько ложек сахара положить в его кофе. Знать, что он существует. 
- Мне нужно на обследование сегодня. – Он сел на кухонный диванчик; я поставила перед ним его кофе. 
- Хорошо. 
- Арчи пришлёт за мной машину через полтора часа. – Он говорил отрывисто, лицо было мрачным. 
- Ясно. – Я не понимала, что происходит. 
- Белла, я хочу попросить тебя… если возможно…
Ну вот и все. « Я хочу попросить тебя, чтобы к моменту моего возвращения тебя здесь не было.» Или ещё что-то в этом роде. Господи… что опять произошло в его голове? 
- Ты могла бы сопровождать меня? 
- Что? – Я вынырнула из своих горестных мыслей. Даже не заметила сначала, как дрожат руки. 
Он отставил чашку и притянул меня к себе. Легко поцеловал в нос. 
- Ты здесь, детка? О чем ты так задумалась? 
- О том, когда ты попросишь меня покинуть твой дом, - сказала я, не успев даже подумать, что делаю. 
Эдвард тяжело вздохнул, прижимая меня крепче. 
- Когда ты услышишь меня, Белла? Хотя… я сам виноват…
- Ты ни в чем не виноват. Просто наш вчерашний разговор так подействовал на меня. Эдвард… прими как данность. Я люблю тебя. Любого. В любом состоянии. Мне легче перенести все, что угодно, но с тобой, чем не иметь проблем вдали от тебя. 
Он смотрел на меня; его взгляд был непроницаем. В следующий момент я задохнулась от того, что он накрыл мои губы своими. Этот поцелуй не был похож ни на один из тех, которыми мы успели обменяться до сих пор. В нем была любовь; но любовь была с нами и раньше. Теперь к ней присоединилась страсть; огонь горел сильнее, переходя в низкий, грудной стон. Руки в волосах, руки на коже. Нежность, заключённая в силу; рухнувшие барьеры. 
Руки Эдварда скользнули с моих плеч на талию. Он сминал край моей рубашки, касаясь горячими пальцами живота. Перед моими глазами все плыло; не помня себя, я потянула вверх его футболку, прижалась губами к его обнажившемуся плечу. Он снова застонал; я почувствовала его ладонь под своей грудью. 
- Эдвард! 
Он оторвался от меня, задыхаясь. Тяжело сглотнул, откинул голову, ударившись затылком о стену позади себя. Покачал головой, словно прогоняя наваждение. 
- Почему ты… прости… что я сделала не так? 
- Ты?! Ох, детка… я не могу… так. Я хочу пойти до конца… с тобой. И не хочу испортить это тем, что в самый неподходящий момент закричу от боли. Прости… я был неправ, набрасываясь на тебя так. Я не сдержался. Я взвинчен ещё со вчера. – Он усмехнулся, но уже без горечи. Как я любила эту улыбку. 
- Что же ты делаешь со мной? Как я могу выздоравливать в такой обстановке?
Я прижалась к нему, всем сердцем желая сохранить этот ласковый, игривый тон, это мягкое настроение. 
- Ты действительно хочешь, чтобы я поехала с тобой? 
- Да. Только если это возможно, Белла. 
- Ты неисправим, Каллен. 

Чем ближе мы подъезжали к зданию больницы, тем мрачнее становился Эдвард. Я догадывалась, о чем он думает. Очередной рентген, МРТ, болезненные процедуры, выматывающая физиотерапия – и все это для того, чтобы услышать, что подвижность ноги возвращается очень медленно и, скорее всего, никогда не будет восстановлена до конца. Говорить что-либо, успокаивать его было бессмысленно, и я это прекрасно понимала. Я ограничилась тем, что держала его руку в своей. Он не отстранялся, а, скорее даже, искал моей близости. Это вселяло надежду. 
Перед МРТ у Эдварда была назначена встреча с пластическим хирургом, который должен был заняться его лицом. То, что он вообще согласился на это, я также расценивала, как хороший признак. Это означало, что в глубине души он верит в своё возвращение к работе и хочет предпринять для этого все возможное. В насквозь фальшивом, призрачном мире кино шанс у него был только, если он снова станет Эдвардом Калленом.  Это уже априори не было реальным на сто процентов из-за его хромоты. Но если хромоту можно было бы скрыть или обыграть, то рассеченное шрамом лицо никак не вписывалось в его некогда идеальный образ. 
Хирург оказался приятным, разговорчивым человеком, не возражавшим против моего присутствия, на котором категорически настоял Эдвард. Он долго рассматривал его лицо, делал записи и замеры. Наконец он обратился к Эдварду. 
- Мистер Каллен, я не вижу причин для беспокойства. Да, рубец глубокий, но мы справимся. Не буду Вас обманывать, небольшой след останется, но он будет и в обычной жизни практически незаметен. А при соответствующем гриме Вам абсолютно не о чем будет беспокоиться. Я жду Вас через неделю. 
Мы вышли в коридор. Он остановился, прислонившись к стене и закрыв глаза. 
- Тебе больно? 
- Терпимо, детка. – Он с усилием оттолкнулся от стены, удобнее перехватил трость. – Пойдём. 
Мы спустились на этаж ниже, где Эдварда ожидали для МРТ. Безукоризненно вежливая медсестра встретила нас у лифта и проводила в комфортную зону отдыха. 
- Мистер Каллен, я прошу прощения, но придётся подождать, буквально несколько минут. Ещё идёт обследование предыдущей пациентки, там все очень сложно. Я могу Вам что-нибудь предложить? 
- Спасибо, ничего не нужно. Разумеется, я подожду, не беспокойтесь. Белла, ты хочешь что-нибудь? 
- Нет, спасибо. – Я нервничала, горло сводил спазм. 
- Я приглашу Вас сразу же, как только помещение освободится. 
- Благодарю Вас. 
Эдвард откинулся на спинку кресла, осторожно вытянул ногу. Снова закрыл глаза. 
- Что с тобой? – Я села рядом с ним, положила голову на его плечо. – Можно?
Не открывая глаз, он улыбнулся и обнял меня. 
- Я просто устал, малыш. Ничего страшного. Мне так хорошо с тобой. Только будь рядом. 
Я не знаю, сколько мы просидели так, прижавшись друг к другу. Рядом с ним время останавливалось для меня. Наконец я услышала, как медсестра зовёт Эдварда. 
- Мистер Каллен, Вас примут через минуту. 
- Ну тогда пора в путь, - невесело усмехнулся Эдвард, беря трость и вставая. Я поддержала его под руку; в этот раз он не отстранился. Обнял меня свободной рукой; никого не стесняясь, прижался губами к моим. 
- Спасибо. Люблю тебя, - шепнул он мне на ухо, выпрямляясь. В этот момент две медсестры в розовой форме провезли мимо нас каталку, на которой, закреплённая подобием ремней, лежала светловолосая девушка. Медсестры развернули каталку, направляя ее по коридору к лифту. Когда они поравнялись с нами, девушка посмотрела на нас в упор. Ее до этого спокойное лицо исказилось до неузнаваемости; она начала двигаться, надавливая грудью на ремни. Я ещё не успела удивиться происходящему, когда ее вопль ударил меня по ушам.
- Эдвард! 
Медленно, как в трансе, я подняла голову и увидела его остекленевшие глаза. 
Девушка продолжала выкрикивать его имя, пока ее спешно везли к лифту. К нам спешила принимавшая нас до этого медсестра. 
- Мистер Каллен, простите, ради Бога, пойдёмте, Вас ждут. Я не знаю, что произошло с мисс Робертс, мы разберёмся, не сомневайтесь…
- Не вздумайте говорить с ней об этом инциденте! – взорвался Эдвард. – 
Ничего не было! Вам понятно? 
Медсестра густо покраснела. 
- Разумеется, мистер Каллен. Пойдёмте, прошу Вас! 
Она увела Эдварда; я не могла сдвинуться с места. 
Аманда. Скорее всего, она видела, как Эдвард целовал меня в зоне отдыха, когда ее вывозили. И это вызвало у неё такую реакцию. Ее горестный крик, казалось, все ещё отражался от стен. 
Эдвард, рассказывая мне о ней, упоминал с горечью о том, что она однажды сказала ему. Что любит его. Судя по всему, ничего не изменилось. Она любила его. И то, что она увидела, причинило ей нестерпимую боль. 
Я почувствовала, что задыхаюсь. У меня ещё было время, пока Эдварда будут обследовать. Я вылетела из здания госпиталя в прилегавший к нему парк и села на ближайшую скамейку. Мне нужно было прийти в себя. 
Свежий воздух немного отрезвил меня. Я поднялась, чтобы вернуться в здание, когда я услышала звонок своего телефона.