Белла
Ну вот и все. Я замерла, не в силах пошевелиться. Арчи смотрел в окно; ему больше нечего было сказать.
Эдвард будет уничтожен. Работа была для него всем. Я не представляла себе, как и когда сказать ему об этом. Я не представляла себе, как вернусь на работу и его там не будет. Ему понадобятся все его душевные силы, чтобы пережить это.
- Когда ты скажешь ему?
Арчи поднял на меня тяжелый взгляд.
- Для такого не может быть подходящего момента. Я честно не знаю, Белла. Я боюсь, что если я скажу ему сейчас, это замедлит выздоровление. Но лгать ему ещё так долго я тоже не могу. Это может прозвучать напыщенно, но это – трагедия. Его трагедия. Он живет работой. Белла…
- Что?
- Я ненавижу себя за то, что снова вмешиваюсь в его жизнь, но… я хочу попросить тебя…
- Что, Арчи?
- Не бросай его… пока. Я готов убить себя за то, что снова пытаюсь манипулировать кем-то, кто важен для него, но… однажды я потребовал от Аманды отказаться от него, и ты видишь, к чему это привело. А тебя я умоляю… останься с ним, сколько сможешь.
- Что значит – сколько смогу? – спросила я резко.
- С ним будет тяжело сейчас, Белла. Очень тяжело. Мы знаем, что ему предстоит длительное лечение. Он боец, Белла, но сейчас ваша любовь – это единственное, что у него осталось. Ради чего он сможет бороться. Он ещё не видел себя в зеркале. Пойми, он не тщеславен, но его внешность – это его инструмент, я боюсь, это добьёт его. Он так хотел сниматься именно в этом фильме, с Дэйвом. Все только начало налаживаться после этого кошмара с Амандой.
Я давала ему выговориться, хотя была возмущена в первый момент. Но слушая его, я понимала, что должна тщательно обдумывать все, что собираюсь сказать. Я знала только одно – я была готова поддерживать Эдварда во всем, отдать ему всю любовь и нежность, которую испытывала к нему. Но мы действительно не имели понятия о том, с чем вынуждены будем столкнуться. Ему нужна была реальная помощь, а не пустые слова.
- Арчи… я буду с ним. Я обещаю тебе. Ради себя самой тоже. Я люблю его, очень сильно.
Арчи взял меня за руку.
- Я не знаю, что бы я делал без тебя все это время, девочка. Я могу многое уладить, но жить он будет только ради тебя.
- Мы должны ему сообщить об Аманде.
- Ещё и это. Я звонил сегодня и справлялся о ней. У неё действительно сломан позвоночник. Перелом в поясничном отделе. Ей предстоят минимум три месяца мучений, в результате она сможет сидеть, если все пройдёт по плану. Она теперь глубокий инвалид, Белла. А Эдвард был за рулем. Ты понимаешь, что будет?
Я сжала челюсти, борясь с тошнотой. К потере работы, боли, хромоте, грозившей ему, шрамам, добавится мучительное чувство вины за ещё одну загубленную жизнь. Он заботился об Аманде ещё задолго до того, как я появилась в его жизни, и заставить его не делать этого больше было бы, мягко говоря, неправильно. У меня было все: родители, друзья, работа. У меня был он весь, его любовь. У неё же осталась только его поддержка.
- Я должна поговорить с ним об этом. Я не буду вмешиваться в рабочие моменты, Арчи. Но я хочу попытаться выяснить у него, что произошло в машине. Перед тем, как он узнает о ней.
Он долго молчал.
- Хорошо.
Эдварда все же перевели в обычную палату, несмотря на приступ лихорадки. Его показатели были в относительном порядке. Теперь я могла проводить с ним все своё время. Для меня было невыносимо было быть вдали от него, зная, что нам предстоит преодолеть столько преград.
- Привет. – сказала я тихо, входя. Он просиял, увидев меня. У меня уже привычно сжалось сердце при виде того, что с ним сделала эта авария. Но он был жив, я могла подойти к нему, взять за руку, ощутить его тепло. Больше мне ничего не было нужно.
Он сильно похудел; на его точеном лице резко выступили скулы. Шрамов на лбу уже практически не было видно; кожа на правой щеке была стянута раной. На груди была уже более легкая повязка, он дышал ровно; дыхание причиняло все меньше боли. Он уже полусидел в кровати; его нога была закована в гипс и какую-то железную конструкцию. Но его улыбка была все той же. Ослепительной, разгоняющей темноту.
- Белла… я так рад тебя видеть. Я безумно скучал. Иди ко мне, сядь.
- Ты проспал двое суток, когда же ты успел соскучиться? – поддела я шутливо, чтобы избавиться от кома в горле, и присела на стул около кровати. Он нашёл мою руку, легко потянул меня к себе. Я не могла больше отшучиваться или быть так далеко. Я пересела на кровать так, чтобы ему было удобнее. Он обнял меня, прижал к себе. Его объятия были сильны, как прежде. Я покрывала его лицо легкими поцелуями, боясь причинить ему боль. Касалась его плеч, волос, пристально заглядывая в его глаза.
- Не бойся. – прошептал он, касаясь моих губ. – Не надо сдерживаться, Белла. Мне не больно.
Все исчезло вокруг нас и снова возродилось. Мы были живы.
- Я люблю тебя. – просто сказал он. – То, что ты здесь, со мной, означает все для меня, Белла.
Он чуть отстранился, чтобы видеть меня.
- Но я хочу ещё раз повторить. Я никогда не буду принуждать тебя ни к чему. Если ты решишь, что больше не хочешь быть со мной, я отпущу тебя. Я знаю, что мне предстоит. Я не знаю, смогу ли работать в будущем. Я не дурак и не слепой.
- Ты слепой, Эдвард, если думаешь, что это может отпугнуть меня. Ты знаешь, почему я с тобой. Я люблю тебя. И, прошу, не говори больше так. Я буду с тобой. Мы пройдём вместе через это. Не отталкивай меня, чтобы защитить. Это неправильно и больно.
- Боже, прости меня, Белла. Я сам не знаю, что говорю. Я так хочу быть с тобой, но боюсь, что испорчу тебе жизнь.
Я была близка к отчаянию. Это было в его характере: винить себя за все, стремиться к жертвам, даже в ущерб себе. Я не могла допустить, чтобы он продолжал уничтожать себя.
- Успокойся, не мучай себя. У нас будет время, чтобы все обсудить. Я с тобой. Эдвард?
- Да?
- Я хочу спросить тебя что-то. Об… аварии. Только если ты готов.
- Все, что угодно, Белла. – Его лицо слегка исказилось, но дыхание осталось спокойным.
- Эдвард, если ты не можешь говорить об этом, я пойму…
- Готов. Я знаю, что тобой движет не праздное любопытство.
- Почему это случилось? Я знаю, какой ты водитель. Дело было не в погоде, ведь так?
Он прикрыл глаза. Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах был гнев.
- Нет, Белла. Дело было не в погоде. Мне стало плохо за рулём. – Он снова выталкивал из себя слова, губы слегка искривились в гримасе отвращения.
- Плохо?
- Да. Врач говорит, что это мог быть сосудистый спазм, вызванный стрессом или переутомлением.
- Такое бывает, милый. Не казни себя, ты не мог предвидеть этого. Это просто ужасное стечение обстоятельств.
- Нет. Я просто не смог вынести правду.
- Что ты имеешь в виду?
- Она задавала мне вопросы. – Голос упал до шёпота, руки судорожно сжимали простыню.
- Эдвард, мы можем не продолжать, тебе станет нехорошо…
- Я должен рассказать тебе. Чтобы ты знала… я уговорил её пройти терапию, чтобы она смогла справиться со всем этим ужасом. Чтобы могла жить дальше, нормально жить. Но она отказывалась делать это для себя.
Я похолодела.
- Что ты имеешь в виду?
- Она требовала от меня того, чего я больше не могу ей дать.
Он поднял голову и взглянул мне прямо в глаза, отдавая себя на мой суд.
- Она была готова рассказать фактически постороннему человеку о том аде, в котором жила, об ужасах, происходивших с ней и вокруг неё. Вывернуть свою душу наизнанку. Но только, если бы я был с ней, Белла. Она бросила мне все это в лицо. А я был, очевидно, столь слаб, что не смог выдержать правду. И это разрушило её жизнь окончательно. Чертов трус… я до сих пор не нашёл в себе смелость хотя бы спросить, что с ней.
Белла…
Я посмотрела на него. По моему лицу текли слёзы, я не могла ничего сделать с этим. Он винил себя во всем. Мы знали, что так будет. Но видеть, как он мучает себя, было выше моих сил.
- Ты ведь знаешь, что с ней? Скажи мне, я прошу. Я должен знать.
- Эдвард, не надо… Ты сам ещё не окреп…
- Белла! Прекрати! Не поощряй эту трусость… нет, не надо, не плачь, прости меня… я так люблю тебя, я не хочу причинять боль ещё и тебе. Просто пойми, я должен знать, что с ней. Она совсем одна, её мать не общается с ней. Ей нужна помощь, деньги, в конце концов. Это мой долг…
Я встала. Измученные глаза следили за каждым моим движением. Я поняла, что утешать и разубеждать его сейчас не имело смысла. Он хотел и должен был пройти через это и справиться самому. Я была обязана дать ему эту возможность.
- У неё сломан позвоночник. Арчи говорил с её врачом. После реабилитации она, скорее всего, сможет сидеть. Мне так жаль, Эдвард.
Он смотрел прямо перед собой. Молча, не двигаясь. Не дыша.
- Ты хочешь побыть один?
Никакой реакции.
- Я буду в коридоре. Прости меня.
Я вышла. Меня душили рыдания. Я не могла смотреть на то, как он ломается под гнетом того, в чем, по сути, виноват не был. Он сделал, что мог, для этой девушки, дал ей безопасность, свободу, обеспечил её всем. Но мы не властны над своими чувствами. Обстоятельства так и не дали ему полюбить её. Я могла понять, что она чувствовала, любя его и не имея возможности быть с ним так. Её изломанная душа не справилась с этим и потянула его за собой в эту пропасть. Мне оставалось только надеяться, что моей любви хватит на то, чтобы вытащить его.
Шум из-за двери палаты привлёк мое внимание. Я вернулась к двери и услышала звон бьющегося стекла и сдавленные рыдания.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-565-1