Творчество

В сегодняшний рейд нас отправлялось восемь человек. Не считая Джареда и меня, в команду входило шесть стрелков-спецназовцев, включая парня, который представился мне как Карл. Его миссией было присматривать за мной во время операции.

- Держись рядом, - сказал он. – Мы присоединимся к отряду из Четвертой пехотной дивизии. Нашим заданием является ТРМ, - он заметил растерянность на моем лице. – Тщательная разведка местности, - коротко объяснил он. – Четвертая ПД возьмет территорию в оцепление. Затем мы допросим всех, кого только поймать сможем.

- Аль-Мусли, - я кивнул, вспомнив все то, о чем рассказывал мне Джаред.

- Таков план, - подтвердил он, но что-то в его голосе намекало на то, что операции далеко не всегда проходят по плану. Я последовал за ним на задний двор особняка, где было припарковано два современнейших Мерседеса-седана. Позже я узнал, что эти люксовые автомобили ранее принадлежали двум несовершеннолетним племянницам Саддама, дочерям его сводного брата Барзана. И Барзану тоже нашлось место в иракской колоде - пятерка треф. Особняк был захвачен незадолго до моего прибытия. С тех пор команда смело пользовалась машинами его девочек.

Было уже около часа ночи, когда мы с Джаредом запрыгнули на задние сидения одного из Мерседесов, за рулем которого обосновался Карл, а еще один стрелок, Сэм, держал наготове оружие. Остальные ребята из нашей восьмерки ехали в опережающей нас машине. Мы торопились присоединиться к отряду из Четвертой в их лагере в Бейджи, поселении неподалеку от Тикрита, поэтому, не медля, дали по газам.

Прежде я чувствовал себя ужасно измученным, но усталость моментально выветрилась из организма, как только почуяла приток адреналина. Чтобы добраться от нашей базы до Четвертой ПД, необходимо было проехать через вражескую территорию. Нас могли атаковать вооруженные РПГ боевики, снайперы, да кто угодно. Учитывая, что на район был наложен комендантский час, вступающий в силу с девяти вечера, случайные машины на дороге уж никак не могли оказаться американскими. Нам следовало добраться до пункта назначения как можно быстрее, и по этой причине мы неслись со скоростью сто миль в час, оставляя за собой клубы пыли.

Когда машины уже свернули на дорогу, ведущую прямиком к Бейджи, мрак вокруг нас вдруг трансформировался в ужасающий хаос. Водитель беспрестанно пытался увернуться от свистящих пуль, казалось, будто мы находимся внутри огромного вращающегося барабана. По вспышкам света и оглушительным залпам я определил, что стреляли по нам из пятидесятикалибрового автоматического оружия. И я отлично понимал, что, ведя огонь из такого оружия, промахнуться достаточно сложно.

Опережающая нас машина исчезла в клубах пыли, когда Карл ударил по тормозам и свернул на обочину.

- Вот черт! – выкрикнул кто-то, как только Карл на ходу распахнул дверцу и выскочил из салона.

- Смотри за машиной, - велел он Сэму и побежал в темноту с криками: «США! США!».

Стрельба прекратилась так же быстро, как и началась. А мы втроем так и сидели в тишине, выжидая, что же будет дальше. Я действительно не думал ни о чем, мое сознание все еще не могло оправиться от мысли, что по нам только что стреляли. Вот каково оказаться за периметром, огражденным колючей проволокой.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Карл вновь показался в свете фар. Он вернулся на водительское сидение и сжал руль, пытаясь перевести дыхание.

- Что случилось, мужик? – спросил Сэм.

- Охрана впереди и словом не обмолвилась, что мы будем здесь проезжать, - сказал Карл, возвращая машину обратно на дорогу. – Парень сказал, что мы первыми открыли огонь. Думаю, это стандартная линия защиты, если принимаешься палить по своим же ребятам. Повезло, что стрелять он не умеет.

- А как остальные?

- С ними все нормально. Давайте сперва доедем, а уж потом будем выяснять, что пошло не так, - он повернулся к заднему сидению. – Вы все в порядке?

- Никаких проблем, - сказал я настолько обыденно, насколько это вообще было возможно. Последнее, в чем нуждался Карл, - был следователь-дева-в-беде. У него и так хватало забот. Как и у меня. Не уверен, располагал ли я запасной парой нижнего белья, ведь та, что на мне, однозначно была подпорчена. Мне никогда не приходилось оказываться под огнем по своим… интересно, кто придумал такую формулировку? Свои стреляют или нет, а пулям пятидесятого калибра все равно – они запросто могут убить тебя.



Отряд из Четвертой дивизии ждал нас в лагере в Бейджи, и он был достаточно многочисленным, чтобы самостоятельно справиться с операцией. Позже я узнал, что таков был их метод ведения операций – в них всегда участвовало больше народу, чем это было необходимо. Когда мы сменили Мерседес на внедорожник, у меня появилась возможность коротко переговорить с разведчиком, который добывал информацию для рейда. Его источником был ребенок, ранее выдавший местонахождение нескольких складов с оружием. Но сегодня все было не так. Сегодня мы имели первую серьезную цель, указанную информатором. Телохранителя, за которым мы охотились, звали Низам Хасан Хасим аль-Мусли. Язык сломать можно, впрочем, это касалось большинства арабских фамилий, составленных из имен дедов, отцов и твоего собственного, вдобавок к имени племени. Такие имена были невероятно сложными и запутанными, но по ним легко было восстанавливать связи и неизвестные ранее союзы. Только лишь взглянув на имя человека, можно было вычислить, с кем он близок и даже то, кому он предан.

Согласно информатору, Низам был абсолютно предан Саддаму, своему бывшему боссу. Предположительно, он должен был попытаться пересечь сирийский кордон этой ночью. Возможно, он собирался встретиться с Саддамом. Хотел бы я знать, откуда у ребенка могут быть настолько значимые разведданные, но спрашивать об этом вряд ли уместно. Так что я молча запрыгнул во внедорожник вместе со всей командой, и затем мы выехали на дорогу, а в это время Карл объяснял, как все будет происходить.

- Мы немного отступим и позволим им совершить рейд. Затем обыщем место, - он повернулся ко мне. – Ты поговоришь со всеми, кого мы там обнаружим, после доложишь мне, что удалось разузнать.

Внедорожник свернул с дороги, выгрузившись, команда принялась изучать периметр. Мы с Джаредом оставались неподалеку от машины и с полминуты просто слушали жужжание насекомых. Насколько близко находился дом, я понял, только когда услышал звук вышибаемой из петель двери.

Некомфортно близко. Практически сразу же раздался залп автомата Калашникова, короткие очереди по тридцать выстрелов. Должно быть, повстанцы. Силы коалиции не используют это оружие. Порой слышались крики, сопровождающиеся несколькими пронзительными воплями. Затем снова повисла тишина. Спустя пять напряженных минут радио ожило. Мы получили команду двигаться вперед.

Запущенный сад оказался полон солдат Четвертой дивизии, они окружали типичный иракский дом: низкий, построенный из старых кирпичей и шлакоблока. Когда мы приблизились к сорванной с петель входной двери, Карл дал сигнал одному из солдат составить мне компанию внутри.

- Это Суперфлай, - пояснил он. Суперфлаю и было поручено присматривать за мной; наверное, он был новичком в этой команде. К нам присоединился еще и Джаред.

На полу просторной комнаты с низким потолком сидел мужчина. Над ним стояло несколько солдат из Четвертой.

- Вот ваш парень, - сказал один из них, как только мы вошли.

Руки заключенного были скованны наручниками за спиной, а глаза прикрывала массивная повязка. Кровь стекала по его подбородку и шее, оставляя грязные разводы и пачкая рубашку.

- Он ранен? – спросил я.

- Нет, - ответил другой охранник. Интересно, заметил ли он, насколько я побледнел. – Ему повезло, лишь немного досталось. Он открыл нам дверь.

- Если бы мы начали атаку, он был бы мертв, как только раздались выстрелы, - сказал Суперфлай.

Я сделал глубокий вдох.

- Почему вы не снимите повязку? – спросил я. Мне хотелось видеть глаза этого парня во время допроса.

Один из солдат прислушался ко мне и убрал окровавленный кусок ткани. Я тяжело переносил вид крови еще со времен службы в пехоте, где несчастные случаи во время тренировок не были редкими. Этот момент я всегда пытался утаить, но с переменным успехом, по правде говоря.

Сейчас же поставленная передо мной задача оказалась особенно сложной. У парня вместо левого глаза зияла дыра. Я опустился на колени.

- Ты Низам Хасан? – спросил я, Джаред перевел.

Пленник, худой, видавший виды фермер лет пятидесяти с виду, помотал головой.

- Кто ты?

Он назвал себя.

- Ты знаешь Низама Хасана?

Тот вновь помотал головой, выглядел он напуганным, в его единственном глазе плескалась паника. Я наклонился к нему ближе, борясь с приступом тошноты, и повторил свой вопрос. На этот раз он взорвался длинным предложением на арабском.

- Что он говорит? – спросил я Джареда.

- Он говорит, что это место принадлежит Низаму, - ответил переводчик. – Он просто работает на его ферме. Он принял нас за грабителей. Поэтому открыл огонь.

- Когда он в последний раз видел Низама?

- Он был здесь четыре дня назад, - перевел Джаред.

- А сейчас он где? – на меня уставился переполненный страхом глаз. Пришлось еще несколько раз повторить все эти вопросы, прежде чем он сообщил, что Низам направился в свой дом, находившийся в окрестностях Бейджи. Он начал описывать особняк с огромной телевизионной антенной на крыше.

- Мы уже были там раньше, - вмешался один из сержантов отряда Четвортой дивизии, присоединившийся к ребятам, которые наблюдали за допросом. – Я знаю, где это, - тогда я этого, быть может, и не осознавал, но определение дома кого-то из бывших телохранителей само по себе не являлось таким уж достижением. К моменту моего прибытия в Тикрит дома практически всех главарей бывшего режима были обысканы как минимум один раз. Отличие состояло лишь в том, что теперь мы получили возможность застать кого-нибудь из хозяев дома.

Я передал все услышанное Карлу. Он посоветовался с командующим группой захвата из Четвертой.

- Передай старику, что ему повезло остаться в живых, - сказал он Джареду. – Скажи ему сидеть и не двигаться, пока мы не уберемся отсюда, - он повернулся к команде. – Мы направляемся в Бейджи.

Двадцать минут спустя в поле нашего зрения оказалась вторая цель. Дом был точно таким, каким его описывал старик, вплоть до огромной антенны на крыше. Но Низама там не оказалось. Вместо него мне пришлось допрашивать пятерых дерзких подростков, двое из них упомянули, что были племянниками человека, на которого мы охотились. Они клялись, что не видели дядю уже несколько месяцев. Пусть я и прекрасно видел, что они лгут, я также прекрасно понимал, что ситуация, в которой мы оказались, называется – тупик.

В расположение мы вернулись около семи утра. Команда собралась в столовой вокруг огромного стола, чтобы проанализировать события этой ночи, попивая колу и вспоминая об инциденте со стрельбой по своим.

Кто-то, должно быть, показал мне, где нужно спать. Но я даже не помню, как добрался до койки. Не помню и того, как голова моя коснулась подушки.

---

Источник: http://only-r.com/forum/45-243-1

---