Творчество

Он сидел в своём кабинете, в офисе на четырнадцатом этаже бетонно-стеклянного здания, построенного холдингом Exxon Mobil Corporation, и находился в совершенном раздрае. Он, Эдвард Мейсон, совладелец одной из самых успешных частных компаний впервые в жизни был совершенно сбит с толку. Всего каких-то полчаса назад жизнь его была правильной и привычной, всего полчаса назад он был выдержан, собран и сосредоточен, всего полчаса назад вёл переговоры с Лондоном и Пекином, всего полчаса назад в кабинет вошла она…

- Сэр, к вам мисс Свон.

Мейсон думал сначала, что это привезли крайне важные бумаги из посольства Израиля для подписания контракта, и продолжил набирать на компьютере текст документа, но затем его пальцы замерли над клавиатурой, и он поднял голову. В дверь кабинета входила «мисс Свон». Та самая мисс, образ которой долгие годы преследовал его, как шальное наваждение, не давая забыться с другими, притягивая, но оставаясь недоступным.

- Здравствуй…те.

Он поднялся и только чуть заметным кивком ответил на приветствие.

- Чем обязан?

Новый облик Эдварда ошеломил ее. В нем почти ничего не осталось от того беспечного парня, которого она знала когда-то, если не считать ослепительной красоты. У Беллы засосало под ложечкой. Этот человек буквально подавлял её волю и разум, потому что от него исходила мощная волна сексуальности, которой трудно было противостоять.

- Мистер Мейсон, я пришла предложить вам сделку, - она выпалила это скороговоркой на выдохе, иначе бы не смогла.

- Думаете, меня может заинтересовать сделка с вами? - холодный, надменный тон Эдварда заставил Беллу внутренне сжаться в комок.

Всё, сейчас она просто потеряет сознание от страха. Девушка постаралась пропустить мимо ушей нескрываемую неприязнь в его словах.

- Думаю, может. - В минуты крайнего душевного напряжения никогда не знаешь, откуда берутся силы.

- И?

- Ты знаешь, то есть вы, что мой дед владелец контрольного пакета акций Kaiser Permanente, после его смерти я получаю свою долю наследства, но только на определённых условиях.

Мейсон скрестил руки на груди и продолжал слушать, искусно изображая совершенное неведение.

- На прошлой неделе мне озвучили эти условия – я получу свои деньги, только если выйду за тебя, то есть за вас, замуж в течение двух недель, в противном случае я не получаю ни цента, и вся моя часть отоходит совету директоров.

- Не понимаю, зачем так унижаться? – Ни один мускул не дрогнул на лице Мейсона.

- Я не унижаюсь! – Ее попытка защититься вышла неубедительной.

- Разве? Если бы не уважение к твоей семье, я выставил бы тебя вон! – Маска отчуждения словно бы на секунду слетела с него и приоткрыла ту горечь, которая ещё жила в нём.

- Мне не нужны ни акции, ни прибыль, мне нужна небольшая сумма, только чтобы хватало на лечение мамы и на оплату съёмной квартиры.

- Вот только не надо пытаться разжалобить меня. – Эдвард сел в своё кресло и всем своим видом выказывал полную безучастность.

Чёрт его дери! Он по-прежнему только лишь бизнесмен – и всё, и, похоже, до сих пор злится на неё. Но отступать было некуда, счета за квартплату и лекарства росли, её четвёртое увольнение за полгода осложнило их и без того бедственное положение. Белла никогда не обращалась за помощью к деду, предпочитала справляться сама. Но в этот раз пришлось особенно тяжело. Она попыталась попросить денег у деда, и вот чем закончилась просьба – условиями свадьбы.

- Я предлагаю вам жениться на мне, - девушка видела, как одна бровь Мейсона дрогнула и изогнулась, в остальном он был неподвижен. - Брак будет фиктивным, тебе, то есть вам, не придётся даже видеть меня и, по истечении положенного срока, мы подадим на развод, и ты, то есть вы, получите Kaiser Permanente. – Белла сказала это, и перед глазами поплыли чёрные круги. От того, что Эдвард сейчас ответит, зависела её жизнь.

- Как ты могла подумать, что я захочу жениться на такой… такой маленькой потаскушке, как ты?! – О, Господи! Его так и не отпустили злоба и обида. Мейсон вскочил, и, шагнув вперёд, оказался рядом с ней.

- Думай о сумме контракта, а не обо мне. – Пальцы Беллы дрожали, и она сжала их в кулаки.

- Неужели ты думаешь, что моей женой может стать женщина, которая способна, словно дешевая уличная девка, трахаться с одним из моих приятелей? – прогремел он ей в лицо, выдавая себя с головой. Будто та давняя рана так и не затянулась, и Белла, разбередив её, увидела, что Эдвард по-прежнему там, в той боли и обиде.

Девушка знала, что в его обвинениях не было ни капли правды, поэтому не восприняла оскорбления.

- Теперь это, наверное, уже не имеет значения... но такого никогда не было, Эдвард, - Белла сказала это относительно ровным голосом и посмотрела ему прямо в глаза.

- Ложь! Всё та же ложь, всё та же… - Мейсон произнёс конец фразы тихо, словно для себя. Поднёс свою руку к её плечу, будто хотел провести по нему пальцами, но тут же отдёрнул, сжав ладонь в кулак.

Эдвард замолчал, его взгляд, в котором горечь уступала место желанию, скользил по её фигуре и отмечал едва заметные изменения – грудь стала чуть полнее, округлость бёдер подчёркивала тонкую талию, волосы были собраны в какой-то старушечий пучок, но были по-прежнему длинными, ни грамма косметики. Белла почти не изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Она была та же, его Беллз… И сейчас пришла предложить ему то, о чём десять лет назад он не просто мечтал, а был одержим до горячечного бреда. Вот теперь, после всего того, что случилось в один из погожих летних вечеров, перевернувших всю его жизнь, она приходит и предлагает ему себя? Белла подняла голову и с удивлением заметила, что Эдвард уставился на ее грудь. Девушка опустила глаза и обнаружила, что на блузке расстегнулась верхняя пуговка и в вырезе видна глубокая ложбинка пышного бюста. Вспыхнув, она непослушными пальцами стала поспешно приводить себя в порядок. Эдвард медленно отвел взгляд. Хотеть её? Да он хотел её чуть ли не каждую минуту своей грёбаной жизни!

Воображение тут же нарисовало то, как он подходит к ней, чувствует едва уловимый запах духов, его пальцы очерчивают изгиб её шеи и двигаются ниже, а там союзница-пуговка уже выскочила из петельки, и он видит округлости её груди. Каждую секунду боясь, что Беллз остановит его, Эдвард медленно склоняет голову, приближаясь губами к её губам. Сначала медленно проводит по её рту – губы тёплые, нежные, податливые, они раскрываются, и вот уже его язык исследует её рот, нежно касаясь нёба. Он слышит, как дыхание девушки становится учащённым, и ловит губами стон. Каждый мускул его тела напрягается в ожидании прекрасного. Сметая все бумаги со стола, не заботясь о важности документов, усаживает Беллу на край, становясь между разведённых ног. Блузка ее расстёгнута, юбка задралась, грудь в белоснежном кружеве налилась – на такое зрелище член откликается молниеносно, натягивая ткань брюк. Его дыхание сбивается, кончики пальцев буквально покалывает, когда он опускает блузку с плеч и приспускает бретельки лифчика. Эдвард покрывает быстрыми, нетерпеливыми поцелуями её грудь, Белла не сдерживает стон и выгибается, подаваясь вперёд всем телом. А его руки спускаются ниже, проходятся по бедру и достигают трусиков, которые уже давно намокли. Он немилосердно рвёт тонкую кружевную ткань, и вот Белла, полностью раскрытая, перед ним. Эдвард отдал бы всё, что имел, лишь бы видеть это каждый день.

Громкий стук захлопнувшегося окна вывел его из чувственного бреда собственной фантазии.

- У меня есть одно условие. – Свон видела, как его глаза загорелись каким-то особым хищным блеском.

- Я соглашусь на любое. - Ей показалось, что всё ещё может получиться.

- Уверена?

Белла не подала виду, что боится, хотя под его пристальным взглядом ей становилось трудно дышать. Чуть подняв подбородок, поборов дрожь в голосе, она ответила:

- Да!

- Отлично! Это будет настоящий брак, никакой фикции. Ты выйдешь за меня и родишь мне сына - наследника! – Эдвард видел, как на этих его словах её глаза широко раскрылись от удивления. – Иначе сделки не будет.

Белла видела, как его красивые губы дрогнули, и их тронула едва заметная улыбка. Секунду-другую помедлив, она тихо произнесла:

- Но…

- Вам нужны деньги, мисс?

- Да, но..?

- Беллз? - Она вздрогнула, потому что так называл её только он.

- Но… Я не… уверена.

- Что?

- Я не уверена, что…

- Вам всё ещё нужны деньги, мисс?

- Да, да, я… согласна, - последнее слово было сказано еле слышно, одними губами.

- Тогда, я вас больше не задерживаю, мой помощник свяжется с вами. – Мейсон отошел, отвернулся к окну, сунул руки в карманы брюк, давая Белле понять, что разговор окончен.

Она вышла из огромного здания, такого же строгого и неприступного, как его хозяин, прошла два квартала по Четвёртой авеню и присела на скамейку. Как она могла подумать, что Эдвард поступит с ней, как джентльмен? Он просто презирает её, до сих пор презирает, после стольких лет, до сих пор лелеет свою обиду на неё. Тогда зачем ему настоящий брак? Вопросы, вопросы, вопросы… Белла не была готова к такому повороту, однако, главное в том, что, возможно, она получит деньги, и ей с матерью жить будет не так туго, как теперь. Только вот какой ценой? Но об этом сейчас думать не хотелось, слишком велико было напряжение последних двух дней и, особенно, последних двух часов. Девушка решила поразмыслить обо всем завтра, а сейчас ей надо спешить на собеседование, возможно, ещё успеет.



Два кубика льда в стакане, медленно тая, охлаждали английский бренди. Мейсон сидел в своём огромном чёрном кресле и смотрел в окно. Он никогда не позволял себе быть уязвимым, никто не знал, что это было только снаружи, а дальше внешней ширмы никого не пускал. Эдвард был талантливым бизнесменом с железной хваткой и отменным чутьём на выгодные сделки, снискал уважение в высоких кругах бизнеса и политики, был любимцем женщин. Но у медали всегда две стороны, вот та сторона, что повёрнута внутрь и скрыта ото всех, та сторона, нагретая теплом его души - была главной. Выгоняемая ли спиртным, вытравляемая ли женщинами, порой такая ненавистная, она, именно она, сохраняла его от цинизма и ожесточения, берегла и возрождала. Только он начинал думать, что вот и прошло его помешательство на одной единственной, что вот, наконец-то, он разъял эту тягу к ней, как она снова врывалась в него со всей неудержимой силой. Нет более изощрённой пытки, чем та, что назначена собственноручно. Одержимость? Необходимая ему одержимость. Притяжение намного сильнее земного, и никто иной, как он сам, взращивал в себе это болезненное притяжение. Его горько-сладкий магнит.

Взгляд Эдварда туманился воспоминаниями, и он позволил себе скользить по их волнам…

Там, в далёком далеке, ему двадцать четыре и он приехал в Италию по приглашению старинного друга своего дедушки. Эдвард и не подозревал, что в тот летний день встретит девушку, которая станет его мечтанием, надеждой, любовью, желанием и болью. Впервые он увидел её на веранде загородного коттеджа – они пили чай, старый профессор рассказывал девушке свои нескончаемые истории, а она весело улыбалась ему. Волосы очаровательной незнакомки, мягко обрамляя лицо, струились по плечам и блестели в лучах заходящего солнца. Мейсон так и не понял, что его так поразило тогда в этой девушке – не то такая искренняя улыбка, не то чистый и открытый взгляд… Он тогда так и замер на ступеньках веранды и смотрел на неё, как на чудо.

- А, Эдвард, ты всё-таки приехал, молодец! Познакомься, это Белла, моя внучка, она приехала неделю назад. Белла, это внук моего старинного друга Карла Мейсона - Эдвард Мейсон, студент пятого курса Гарварда.

Белла протянула свою руку для приветствия, Эд поднёс к своим губам тонкие пальчики и слегка коснулся их. Неизбалованная мужским вниманием, девушка залилась румянцем.

Так начались совершенно невероятные для них обоих дни. Компания парней, которая прибыла вместе с Эдом, была удивительно весёлой и дружелюбной. Эммет и Джас были забавными, постоянно прикалывались и шутили, а вот Джеймс ей не очень нравился, точнее не нравилось, как он иногда смотрел на неё. Эдвард выделялся среди них, в нём была неуловимая внутренняя утончённость и интеллигентность. Он был таким не напоказ, нет, он был таким по жизни, а в сочетании с невероятно красивым лицом это производило головокружительный эффект. Ей казалось невероятным, что этот умный и интересный парень выбрал её, обратил внимание именно на неё, это невозможно было осмыслить и осознать, это пьянило и обескураживало. Тогда Белла ещё не знала, что дед давно планировал выдать её замуж за Эдварда Мейсона, задолго до того, как они познакомились.

А Эд с того вечера и правда постоянно был около Беллз, будь то на пляже у моря или на прогулке до близлежащей деревеньки. Стоило ей появиться в поле его зрения, он тут же оказывался рядом. Девушка смеялась его шуткам, внимательно слушала рассказы об университете, с удовольствием обсуждала прочитанные новинки литературы. Им было легко друг с другом, хотя порой случались мгновенья, когда оба чувствовали неловкость и смущение. Это было тогда, когда Эдвард невзначай касался плеча Беллы, надевая ей на плечи свою куртку во время прогулки по побережью, а она, смутившись, опускала глаза. Когда вечерами за чаем, рассмеявшись шуткам профессора, она вдруг ловила на себе пристальный и серьёзный взгляд Эдварда, а он, пойманный, сразу же отворачивался и невпопад говорил что-то…

Как-то ночью Белле не спалось. Отбросив тщетные попытки заснуть, она поднялась и решила пройти на кухню выпить воды. Босые ноги ступали неслышно, на полпути она остановилась, увидев сквозь чуть приоткрытые двери на веранду, мягкий свет. Вдруг свет погас, и ей навстречу шагнул Эд. От неожиданности она охнула, отпрянула назад, и, несомненно, упала бы, если бы сильные руки не подхватили её. Эдвард медленно наклонил голову и легко коснулся губами её нежного, тёплого рта, помедлил секунду, и, не встретив сопротивления, прижался к нему ещё сильнее. Его язык толкнулся между её губ, и они приоткрылись. Тогда он прижал к себе Беллу ещё теснее… и совершенно потерял голову.

Его привёл в себя слабый стон Беллз. Эд неохотно отпустил девушку. Она прикрыла глаза и стояла перед ним, тяжело дыша, осторожно касаясь кончиком языка истерзанных поцелуем губ.

Он тряхнул головой, словно гоня от себя воспоминания о том лете, но они словно вцепились в него мёртвой хваткой. Эх… и почему не каменеет сердце, позволившее вырываться тем ревнивым словам.



Белла, вернувшись в тот вечер с ещё одного неудачного собеседования, приняла душ и решила лечь в кровать пораньше, она думала, что сон поможет ей забыться. Но как бы ни так! Образ Эдварда и воспоминания напрочь изгнали Морфея. Стоило ей прикрыть глаза, как тут же перед ней возникал образ мужчины с серыми глазами – её желание, её греза, её бред. «Родишь мне сына…» Но ведь это значит что он, что они… о-о-о! При мысли о том, что предшествует рождению детей, её охватила сладкая истома. Когда-то давно сама мысль, что такой парень обратил внимание на неё, кружила ей голову, ладони делались влажными, сбивалось дыхание. Белла вдруг представила, как бы это было, окажись сейчас крепкое загорелое тело Эдварда рядом с ней. Тут же её рука-блудница двинулась в путешествие по телу, потакая мечтам. Вот его руки притягивают ее, податливую прикосновениям, ближе, вот она прижимается к нему всё теснее, упиваясь теплом его губ. Он умело раздвигает ногой её бедра, а она случайно задевает его член, Эдвард шипит, стиснув зубы, прижимая девушку к своему паху. Его плоть в преддверии вторжения, но он медлит, тихо сводя её с ума. Белла опустила руку к источнику своего желания, раздвинула складочки, которые уже были влажными, и пальчиком заскользила по ним, уносясь в эйфорические мечты. Воображение рисовало ей, как он, оторвавшись от её губ, двинулся ниже, она видела, как на его лбу надулась венка, а над верхней губой заблестели бисеринки пота, выдавая крайнее напряжение. Эдвард проложил дорожку поцелуев по её животу и приблизился к самому уязвимому местечку. Медленно, причиняя этой медлительностью девушке почти физическую боль, его язык провёл влажную полосочку по её щёлке, осторожно раздвигая, подбираясь к самому… Белла не смогла больше держаться, пальцы, порхая бабочкой, сделали то, что хотелось, чтобы делал он, и она, сотрясаясь, свела колени, чтобы удержать этот оргазм как можно дольше.

Прошло пять дней, но ни Эдвард, ни его помощник так и не звонили. Её очень тревожило то, что он, как и десять лет назад, считает её «потаскухой». Ещё тогда, когда он выплёвывал эти гадкие обвинения ей в лицо, ослеплённый ревностью, Белла пыталась защитить себя, пыталась оправдаться, но Эдвард не слушал. Гнев застил ему разум, она плакала, упрекала его в том, что он почему-то верит Тане, а не ей. Хотя, по правде говоря, сероглазый красавец ни разу не говорил ей о своей любви. Но иногда эти слова, сказанные вслух, обесцвечивают красоту чувств.



Однажды, когда вся компания приятно проводила время в доме Джеймса, Белла сказала Эдварду:

- Ты вовсе не обязан все время проводить со мной, мне очень весело.

Он тогда как-то странно посмотрел на неё и принял это предложение. А вскоре Белла выяснила, что ей больно видеть Эдварда, танцующим с другими партнёршами. Она отпила глоток коктейля из своего бокала, и поджала губы.

- А Эд, похоже, подцепил на крючок новую рыбку, - тихо прошептал Джеймс в самое ухо Беллы. – Могу предупредить тебя, этот парень любит разнообразие.

Девушка поставила бокал на столик и выбежала на кухню. За ней последовал и парень.

- Белла, у меня родилась одна идея, - сказал Джеймс, приближаясь к ней на опасное расстояние.

- Какая?

- Ты такая милая, почему бы нам с тобой не развлечься? – Джеймс подошел еще ближе.

- Что ты имеешь в виду? – Белла отступила назад.

- Я тоже хотел бы знать! – раздался голос Эдварда, незаметно вошедшего в кухню.

Джеймс быстро покинул помещение, однако Белла слышала, что Эдвард что-то сказал ему сквозь зубы. Потом подошёл к девушке, решительно притянул к себе и поцеловал; прикосновение его губ было лёгким и нежным, в нём не было и следа страсти, только нежность. Беллу это немного разочаровало, но всё же сердце замерло на секунду. А Эдвард выдохнул тогда ей в висок:

- Ты моя! Ты ещё не знаешь об этом, но ты только моя!

- Твоя?

- Да. - Белла боялась оторвать глаза от их сплетённых рук.

Он проводил её до дома, они долго стояли на улице, оба не знали, как расстаться. Слова ни о чём, неловкие паузы, сейчас Белла уже не помнила, кто из них предложил пройтись по саду и посмотреть на недавно устроенный у беседки фонтан. Росчерки облаков, размытые закатным небом, исполосовали небо. То тут, то там ночные пичужки выводили свои переливистые трели. У беседки большие кусты рододендронов клонили свои ветви под тяжестью бледно-жёлтых соцветий. Вечерний воздух наполнялся сладким запахом роз и жасмина. Под крышей небольшой беседки воздух словно сгущался и становился пьяняще-тягучим.

Там всё и случилось… Их первый раз. Эдвард горячо дышал ей в шею, сбивчиво шепча нежные слова, руки, проникшие под маечку, гладили спину. А пальцы Беллы вплетались в его мягкие волосы, и, запрокинув голову, она подставляла шею под его быстрые поцелуи. Он притянул её к себе на колени, развернул лицом, сквозь тонкую ткань шорт девушка чувствовала, насколько сильно желание парня. Это пьянило и немного пугало Беллу. Когда он успел снять с неё майку?.. Восхищенно глядя на ее полную грудь в белоснежном лифе, он провёл кончиками пальцев по границе, где ткань соприкасалась с кожей, прежде чем, отодвигая кружево, запустил указательный палец глубже. Гордо торчащий сосок предстал жадному взору, и Эдвард, поглаживая его, освобожил и второй. Его губы сомкнулись, взяв в плен нежную бусинку, и она почувствовала, как влага пропитывает ткань трусиков. Да, она хочет его, хочет прямо сейчас. Его пальцы нервно дёрнули «молнию» шорт, она приподнялась, и он стянул их вместе с трусиками. Эд не отрывался от её губ, рука скользила по бедру, а потом, медленно, осторожно раскрывая нежные складочки, проникла туда пальцем.

Дыхание Эдварда участилось, он прикрыл глаза:

- Ты… такая, тесная там, такая горячая… Хочу тебя!

Его палец продвинулся глубже, и из её горла вырвался низкий гортанный стон, а его ладонь дотрагивалась до клитора снова и снова, и она, уткнувшись в шею парня, заглушала рвущиеся стоны. Белла почувствовала, как Эдвард отстранился от неё, расстегнул молнию на джинсах, едва не разодрав. Головка члена упёрлась в промежность, секунда – и он, приподняв девушку, проник глубоко внутрь, забирая девственность. От резкой боли она вскрикнула, уже не пытаясь сдержать себя.

- Тише, моя девочка, тише. Сейчас… - и он начал медленно двигаться. Боль немного стихла, и Белла попыталась подстроиться под его ритм. Из горла Эдварда вырывались хриплые стоны. Она видела, как он, отстранившись, опустил глаза вниз, и смотрел, как их тела слиты воедино.

- О! Беллз… Это так красиво!

- Да, - её жаркий шепот у его уха.

- Давай, моя девочка, давай вместе со мной.

Белла чувствовала, понимала, что Эдвард балансирует на грани, но её внутреннее напряжение пока было далеко от разрядки. Она ласкала поцелуями его шею, щёки, руками блуждая по его спине; готова была отдавать, не получая ничего взамен, хотела, чтобы ему было хорошо с ней, и уже этим была счастлива.

- О, Белла… - хрипло простонал Эдвард, и, придерживая член, мягко выскользнул из лона девушки, пряные струи потекли по её бедру. Его спина слегка выгнулась, и он, содрогнувшись, притянул её к себе и крепко поцеловал в губы. Он убрал платком следы своего оргазма и заглянул в глаза. Эдвард понял, что Белла не получила удовлетворения. Он нахмурился, а она, увидев это, подумала, что никуда не годится ему, как любовница – слишком молода и слишком неумела. Позже, ночью, лёжа в постели, Белла беззвучно плакала, потому что боялась потерять его, особенно теперь, когда точно знала, что любит…

И это случилось. Ей никогда не нравилась Таня – Белле представили блондинку как давнюю знакомую Эдварда. Её всегда провокационно короткие платья и юбки, пухлые губы, накрашенные яркой помадой, а самое главное, она всегда давала понять Белле, что Эдвард – это не её партия, что она, Белла, не вышла ни лицом, ни фигурой.

В тот день они все вместе были на вечеринке в доме Тани. Накануне Белла и Эдвард немного повздорили, всему виной были её нервы. Вечером всё складывалось как-то не так. Сначала они все вместе просто сидели за столиком, потом пошли на танцпол, а Белла прошла в дамскую комнату. По возвращении она увидела сцену, до сих пор стоящую перед глазами – Эдвард в обнимку танцует с какой-то незнакомкой, а та, совершенно не заботясь о том, что на них все пялятся, целует его в шею. Слёзы застилали ей глаза, когда она бежала по коридору к выходу:

- Белла, уже уходишь? – Это была Таня.

- Да.

- Что, Эд нашёл тебе замену? Это и неудивительно. Твой дед и Эдвард договорились о вашей женитьбе давно, об этом знают все. Без денег ты ничто! Так что можно ли упрекать его за то, что он решил развлечься с более привлекательной женщиной?

Белла ничего не ответила, развернулась и хотела бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но налетела на официанта, который нес поднос с напитками – и все алкогольные шедевры пролились ей на платье.

- О, Беллз, как неловко получилось, - хозяйка дома решила проявить участие. – Пойдём, у меня есть, во что переодеться.

Таня отвела её в одну из комнат на втором этаже и предложила на выбор пару платьев. Оставшись одна, Белла подошла к зеркалу, вытерла салфеткой следы туши под глазами и, встав у кровати, принялась снимать через голову своё залитое коктейлями платье. Она не услышала, как дверь тихо отворилась, и в комнату вошёл Джеймс. Он весь вечер наблюдал за Беллой, и, получив условный знак от Тани, двинулся приводить их план в действие. Он опустился перед Беллой на колени и обхватил руками её ноги, она охнула и попыталась вывернуться, но узкое платье, задранное над головой, мешало.

- О, Белла, возможно со мной тебе будет слаще…- приторно шептал Джеймс, целуя её бедра.

- Пусти меня!

В это мгновенье дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и на пороге возник Эдвард.

Белла кое-как выпуталась из платья и стыдливо прикрылась. Пауза длилась всего несколько секунд, но она успела увидеть, как ходили желваки на скулах Эдварда, а глаза буквально метали молнии.

- Ах, вот где вы прячетесь, - раздался елейный голос Тани, маячившей за спиной Эдварда.

Эд, развернувшись, сбежал по лестнице вниз и выбежал в темноту ночи. Домой её подвёз Эммет. Белла молчала всю дорогу, оглушённая произошедшим, а Эммет тактично ни о чем не расспрашивал.

Сколько же было тогда сказано, сколько вылито обидных слов... Вся боль тех дней жила в них до сих пор, она понимала это, но совершенно не знала, как исправить то, что разделило их на долгие десять лет.



Сегодня утром Белла приняла душ, подала матери завтрак и лекарства, и стала просматривать почту, пришедшую за три дня. Вдруг тишину утра взорвал звонок в дверь.

Она нехотя поднялась, плотнее затянула пояс розового махрового халата и пошла открывать. Распахнув дверь, в онемении замерла на пороге - перед ней стоял Эдвард.

- Может, предложишь войти, или так и будем разговаривать на пороге?

- О! Да, конечно, проходи.

Белла была просто шокирована тем, что Эдвард явился собственной персоной. Значит, узнал адрес? Он прошёл в гостиную и сел в небольшое кресло. Она стояла перед ним и не знала, что сказать, в то время, как его взгляд, оторвавшись от её губ, скользнул дальше, задержался в вырезе халата, спустился ниже, там, где полы того и гляди могли разойтись, обнажая бедра. Да, под халатом у неё ничего не было, и Белла, проследив за его взглядом, почувствовала себя голой, извинилась и выбежала в свою комнату переодеваться. Распахнув шкаф, схватила джинсы и футболку, порывшись на полке, бюстгальтера так и не нашла, и поверх футболки надела серую толстовку. Ладно, придётся скрестить руки на груди. Белла взглянула в зеркало – волосы после душа всё ещё влажные, так и не уложены; щёки пошли белыми пятнами – так всегда бывало, если она начинала сильно нервничать.

- Выпьешь? – Девушка прошла и присела на край кресла напротив.

- Воды, если можно.

Белла на минуту скрылась на кухне.

- Спасибо. – Эдвард взял стакан, слегка задев пальцы Беллы, и поставил на стол рядом с собой.

Она снова села, воцарилось натянутое, как тетива, неловкое молчание.

- Ты… пришёл поговорить о свадьбе? – Беллз не выдержала первой.

- Да, почти, пришёл сказать, что свадьба в среду на следующей неделе. Твоё платье привезут завтра. И бельё…

- Что? Ты купил мне бельё?

- Не вижу ничего криминального, не понравится – выброси в окно.

Она подскочила с кресла и стала нервно мерить шагами гостиную.

- Зачем всё это, могли бы тихо расписаться в мерии. Я ждала звонка от твоего помощника, и вообще как ты… достал мой адрес?

- Я всегда его знал. - Белла мгновенно вкинула голову и впилась в него глазами. А Эдвард, осёкшись, понял, что выдал себя.

- Что? Знал? Ты всегда знал мой адрес?

Мейсон не торопился отвечать. Взяв со стола стакан, поднёс к губам, прикоснувшись к самому краю, и жидкость заструилась в его приоткрытый рот. Эдвард слегка приподнял подбородок, и Белла видела, как его кадык ходил под гладко выбритой кожей. Вот одна капля выбилась из общего потока, скользнула к кромке губ и быстро скатилась по шее. Она, словно заворожённая, наблюдала за этим зрелищем и тут же почувствовала уже знакомую тяжесть внизу живота. Соски напряглись и предательски торчали, их очертания не скрывала даже толстовка.

- Да, - казалось, он был невозмутим. Эдвард поднялся, и, поставив стакан на стол, подошёл к Белле вплотную. – Я знал. Я всегда был рядом, но не вмешивался, потому что так хотел… Всегда хотел… - кончиками пальцев он приподнял её подбородок, так, что голова девушки слегка запрокинулась. Белла замерла в ожидании поцелуя, но Эдвард только прошептал ей в губы:

- Я отпущу тебя, как только ты сама попросишь, - развернулся и скрылся за дверью, оставив её в полном замешательстве.



Его машина неслышно тронулась с места, но мыслями Эдвард был ещё там, у неё, в маленькой квартирке. Отпустить её? Да чёрта с два! Он врал ей, но себе-то не соврёшь. Все эти годы Мейсон не упускал Беллу из поля зрения и ждал, терпеливо ждал, когда же она, наконец, убежит от своих страхов и вылечит его обиды. Наконец, это случилось, пусть не без его усилий, но теперь он точно не отпустит её. Все эти годы отшельником Эдвард не жил, однако женщины в его жизни присутствовали эпизодически, только для сексуальной разрядки, и каждый раз, когда он видел, как под ним бурно кончала женщина, представлял, как бы это могло быть с ЕГО Беллой. Да, она была его, он незримо присутствовал в её жизни все эти годы и знал, что мужчин у неё не было. Мейсон бы не допустил этого.

Почему столько ждал? Эдвард и сам себе бы не ответил. Боялся? Возможно, страхов было много, и самый главный - Белла не любит его… Но к чертям! Пусть! Ведь он сделает всё, чтобы его любви хватило на двоих.

Почему именно сейчас? Да потому что истёк срок, и пришло время затолкать в дальний угол гордость и обиды. И если гореть, так сгорать, а не тлеть…



В церкви было много народу, почти все уже собрались. Таню, как давнюю подругу, Мейсон тоже пригласил. Она явилась вся в чёрном, чтобы подчеркнуть своё неудовольствие сим событием. У алтаря, переминаясь с ноги на ногу, жених ожидал невесту. Чёрный смокинг сидел как влитой, края белоснежной сорочки касались загорелой шеи – образчик мужской красоты.

Он таки женится на этой… После стольких лет Эдвард все же выбрал не её, не Таню. Глубоко вздохнув, она подняла глаза, и её взгляд остановился на распятии, которое было в глубине алтаря. Видимо, что-то шевельнулось в ней в тот момент, она отложила свою сумочку на скамью и уверенным шагом приблизилась к Эдварду.

- Привет, выглядишь как жених.

- Спасибо.

- Значит, Белла?

- Да.

- Знаешь, а ведь я виновата перед тобой, перед вами…

Эдвард вопросительно приподнял брови.

- Ты? И в чём же?

- Тогда, на вечеринке, Белла не была с Джеймсом, она никогда с ним не была.

Мейсон ничего не ответил, отошёл в сторону, поднял взгляд вверх и тихо произнёс что-то, что мог слышать только…

Когда все слова были сказаны, и жениху разрешилось поцеловать невесту, поцелуй Эдварда был далёк от целомудренного. Белла на протяжении церемонии поглядывала на будущего мужа и отмечала какую-то почти незримую перемену в нём, но объяснить её так и не смогла. А его поцелуй вообще лишил девушку способности думать.



Шум двигателя самолёта постепенно убаюкивал Беллу. Эдвард сидел напротив неё, и, не отрываясь, смотрел в тёмно-синий круг неба, очерченный иллюминатором. Она как была, так и осталась в свадебном белом платье, они так быстро уехали, что не было времени переодеться. Белла сбросила туфли, забралась в кресло с ногами и прикрыла глаза.

Он же, всматриваясь, как круг солнца, миновав цепь облаков, снова выплыл и близится к горизонту, мысленно просил дать ему шанс. Обращаясь к бесконечности неба, просил искренне, просил всем сердцем, чтобы его счастье, так долго витавшее в этом небе, нашло их, чтобы его любимая смогла полюбить его когда-нибудь, чтобы эта бесконечность подарила им детей, чтобы берегла их…

Белла проснулась от того, что Эдвард тихонько тронул её за плечо – самолет заходил на посадку.



Небольшая бухта близ Соверато, юг Италии. Уже вечерело, когда они вышли из машины у небольшого частного причала. Розово-золотистый круг солнца касался глади моря на горизонте, а море, словно нагретое его жаром, успокоило своё волнение до полного штиля и позволило солнцу пробежаться радужной вечерней дорожкой по своему глянцу.

Белая яхта «Мари», покачиваясь у причала, приняла на борт новобрачных.

Белла с восхищением оглядывала стены богато убранной гостиной. Затем обернулась и посмотрела на Эдварда. Он прошёл к небольшому бару.

- Выпьешь? – Она отрицательно покачала головой. - А я, пожалуй, налью себе.

Он плеснул янтарную жидкость в бокал и выпил всё одним глотком. Затем налил снова, и снова всё содержимое бокала было опрокинуто залпом.

- Хочешь побыстрее набраться?

- Возможно.

Она посмотрела на него. Красавец муж с ненавистной женой, напивается лишь только для того, чтобы забыться и пережить этот «праздник».

- На здоровье! Только я не понимаю к чему этот цирк с Италией, с яхтой. Пьянствовал бы дома, зачем было тащить меня и себя в эту даль? - она до боли закусила нижнюю губу.

- Свадебное путешествие – обычай для любой нормальной женатой пары.

- Но мы не нормальная пара!

- Да? – он, похоже, искренне верил, что они настоящие молодожёны! Полный абсурд.

- Ты что? Ты это специально? – Эдвард намеренно выводит её.

- Не понял? Чем ты недовольна?

- Тем, что нахожусь здесь!

- А! Тебе по-прежнему противно быть рядом со мной! А я-то, кретин, вообразил себе! – он отвернулся, стараясь не показывать, как ему больно слышать её слова.

- Мне не проти… - но Эдвард не дал ей договорить.

- А хочешь, я скажу тебе правду, хочешь знать, зачем я устроил весь этот цирк? – Он подлетел к ней, и Белла почувствовала, что от него приятно пахнет терпким мускусным мужским запахом и бренди. – Всё это я устроил только для того, чтобы ты, наконец, была моей, была со мной навсегда! И пусть в наш первый раз я не дал тебе… - Эдвард осекся и громко сглотнул. – Знаю, я обидел тебя, почти потерял, но я… Посмотри на меня! – Белла увидела, что щёки его пошли красными пятнами, ноздри раздувались.

- Я был идиотом, таким, видимо, и остался! Я мог бы дважды купить компанию твоего деда и без твоего контрольного пакета.

- О! Я догадывалась! Весь этот балаган со свадьбой тебе нужен был только для того, чтобы у тебя был официальный ребёнок от богатой некрасивой толстушки! Понятно! – Он невозможен! Он просто изощрённо издевается над ней, а она, наивная, надеялась, что произойдёт чудо, и им удастся сохранить хотя бы подобие нейтральных отношений.

- Чёрт! - Эдвард отпустил Беллу и отошёл к окну.

- Которая показалась тебе наивной неумёхой, с которой тебе было скучно, и ты бросился искать утешение с другой, - Белла уже не контролировала свой гнев.

- Белла, нет…

- Конечно, нет! А потом бросать мне обвинения в том, что я веду себя, как уличная девка!

- Белла, я не… Прости меня!

- А, значит, эта красногубая девица тебе таки призналась в своих грязных играх. Вот на ней бы и женился!

- Она мне не нужна!

- О! Я уверена, что Таня бурно бы кончала, стоило тебе только притронуться к ней.

- А ты? – Эдвард, не отрываясь, смотрел в карие глаза жены, в которых плескались боль и обида.

- Что я? – опешила Белла.

Он медленно приблизился к ней, одной рукой крепко обнял, пальцы другой приподняли подбородок девушки.

- А ты бы кончила? – и его рот накрыл её губы.

Пальцы Эдварда немилосердно вырвали с корнем пуговки на спине дорогого дизайнерского платья, пока он всем телом прижимал её к себе, и вот лиф медленно сполз вниз под тяжестью юбки, обнажая полную белоснежную грудь. Склонившись к её груди и взяв в плен набухший сосок, Эдвард обвёл его языком, затем чуть-чуть прикусил, Белла застонала и выгнулась, теряясь во времени и пространстве.

- Ну, давай, скажи мне! Нет, ничего не говори, покажи мне!

И вот платье лежит бесформенным белым облаком у ног, Белла осталась только в малюсеньких белых стрингах, чулках и туфлях.

Эдварду казалось, что дышать больше не может, её тело было настолько совершенно, что от одного этого зрелища он готов был кончить сию секунду. Но нет! Сегодня всё для неё! И он добьётся, даже если на это ему потребуется вся ночь.

Белла ощутила, что спиной прижимается к стене, а Эдвард горячо дышит ей в шею; руки, блуждая по ее спине, переместились на попку, сжимая округлости. Он провёл пальцами по гладкому шёлку стригов, остановился на том месте, где её возбуждённый клитор жаждал прикосновений, и, слегка надавил на него. Из горла Беллы вырвался сдавленный стон:

- Да… так…

Желание росло в ней, тело нуждалось в нём. А когда Эдвард сдвинул в сторону тонкую, насквозь промокшую ткань, и его палец проник внутрь, Белла снова застонала, закидывая правую ногу ему на талию, подаваясь вперед ещё больше. Его пальцы творили с ней настоящее чудо, и она уже не просто стонала, она извивалась под ним, впиваясь ногтями в его спину, оставляя на коже отметины. Белла разочарованно охнула, когда волшебные пальцы Эдварда покинули её лоно, и сквозь пелену чувственного плена услышала звук расстегиваемой молнии. Она вздрогнула, когда почувствовала, что головка его члена касается её входа.

- Посмотри на меня, - Белла повиновалась. И в этот миг, когда уязвимость двоих достигла высшей точки, Эдвард вошёл одним толчком, сильным, быстрым, и остановился. В его глазах плескалось расплавленное олово, сжигая её, над верхней губой выступили маленькие капельки пота. Чуть назад и снова вперёд. Эдвард почти полностью выходил и снова входил до предела в жаркое лоно. С его губ срывались хриплые стоны, и он снова смотрел, на то, как двое становятся единым целым.

Пальцы Эдварда нашли её набухший возбуждённый клитор и, с каждым новым толчком он надавливал на него. Сильнее. Глубоко. Глубже! И вот то, что он так желал видеть, так хотел почувствовать. Её стеночки начали сокращаться, и Белла закричала, уткнувшись ему в шею.

- Да, любимая!

- О… это…

- Это ещё только начало! – и, подхватив Беллу на руки, Эдвард направился в каюту.

Тонкая предрассветная дымка скользила по поверхности воды, утренний свет будто осторожничал, проникая сквозь лёгкую вуаль штор в каюту новобрачных. Буквально перед рассветом, в совершенной тишине, нарушаемой только биениями их сердец, Эдвард услышал от Беллы три заветных слова: «Я люблю тебя!» И теперь, когда она заснула, удобно устроившись у него в объятиях, он смотрел на жену, упиваясь её красотой и нежностью. Слова любви проникали в его сознание, разбивая вдребезги горечь и тревогу, открывая новую Вселенную, в которой он любим. Она всегда была и будет его жизнью - его любимая, его жена, его мир. Его Магнит.

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/33-324-1

---