Творчество

LOVE GUN Эпилог
28.03.2024   13:51    
Эпилог

POV Роберт Паттинсон

Вы знаете, как я провёл прошедшее лето?

Спорю на сотню паундов, что самым популярным вариантом моего времяпрепровождения будет близкая компания Кристен Стюарт. А вот и нет! Эта самка человека хоть и является моим как бы другом, но не очень-то часто балует меня своим вниманием. Да, я сказал «другом», вы не ослышались. Свой парень-клетчатая рубаха Кристен мать её Стюарт. Чертовски сложно играть с ней романтику, если только что она травила анекдоты в курилке, то и дело вставляя шуточки про вагину или ещё что-то в этом роде. После нашего близкого знакомства, признаюсь, она меня взволновала, но я не сразу понял, чем именно. Первой мыслью было, что она ведёт себя как пацан. Второй – что этот пацан – гей. Третьей... Да, я и теперь подумываю о том, что она лесбиянка, хотя я постоянно вижу вокруг неё каких-то стрёмных парней. Ну да, я привык, что вокруг одни пидары – такова специфика моей работы. Поэтому я предпочитаю прослыть дикарём, чем стать метросексуальной иконой, вроде Дэвида Бэкхема. Всё начинается с гладко выбритых щёк, а заканчивается тем, что ты по дому ходишь в кружевных стрингах собственной малохольной жёнушки. И всё, приехали. Поэтому в нашем деле главное -вовремя прикинуться обезьяной, а если и быть красивее, то самую малость. Как Челентано, например. А что? Весьма обаятельный шимпанзе...

Так вот, то лето я провёл в Санта-Монике. В перерывах между съёмками я торчал на закрытом пляже, часть которого принадлежала «Саммит», и буквально плевал в набегающую волну. Мне очень хотелось бы быть в Лондоне, но вместо этого я был вынужден мотаться по обеим Америкам. Оттого редкие минуты отдыха были ещё слаще. А ещё летом у меня был секс. И Робстен тут совершенно ни при чём. Фак, сколько можно наивно верить в то, что каждый творческий союз на съемочной площадке торжественно скрепляется дружеским и не только сексом?! Бред это всё... Наши прекрасные поклонники старались подкараулить нас всё время, и пару раз мы, смеху ради, дали им пищу для слухов. Кристен это придумала, она же потом и пожалела об этом, когда надумала в очередной раз сёрфить в сети и почитала все эти параноические версии о нашей свадьбе-женитьбе.

- Боб, ты думаешь они это всерьёз? – она всегда затягивалась слишком глубоко. Так, что могла сказать несколько слов, прежде чем дым попросится наружу. – Ну, о том, что мы с тобой чпокаемся в лучших традициях современного кинематографа?

- По-моему, добрую половину сумеркоманов прёт от мысли, что мы – пара.

- Странно, что меня от этой мысли тошнит. Что угодно, только не это, Паттинсон! Нехорошо опошлять нашу священную дружбу возвратно-поступательными телодвижениями, - выдав это глубокомысленное заявление, Крис надолго впала в медлительную задумчивость, разглядывая жёлтые от никотина подушечки пальцев. – К тому же, ты не в моём вкусе, кокни.

- Ты больше по гринго заезжаешь, детка... – попытался я поддеть её.

- В жопу иди... – беззлобно огрызнулась она, бросая недокуренную сигарету и притаптывая её белым носком конверса. – Умник.

- Не я придумал прошвырнуться вместе по вечеринкам, чтобы протроллить общественность.

- Ищи в этом плюсы, дружочек, - она скорчила кислую мину. - Подумали бы ещё, что ты латентный голубец, вот было бы здорово, правда? Найди себе кого-то, а то я могу тебя и пожалеть, в самом деле...

- Кого жалеть - вся жопа в шрамах, Крис... - отшутился я, но отодвинулся на другой конец скамейки. Она наклонилась, поднимая бычок, чтобы выбросить его в урну.

- И ладони в кровавых мозолях, ну. Ты подумай, я плохого тебе советовать не стала бы.

- Хороший совет от дрянной девчонки?

- Именно так, умник, - Кристен взяла меня за подбородок, собирая моё лицо в малозабавную уточку. – Иногда ты такой правильный, что просто злость разбирает нереально, - отпустив моё лицо, она дала тычка мне в грудь, заставив отодвинуться ещё дальше. - Расслабься! Ты совершеннолетний, мамочка далеко. Включи самца, наконец!

- А что потом с Эдвардом делать? Пусть гримёры левую эрекцию прячут? - я представил себе, как играю сцену на пляже и одновременно хочу Кристен - и мне стало нехорошо. Всё равно, что захотеть Лотнера, глядя, как мелькает его крепкий едва прикрытый псевдоиндейский зад. Но Крис оперативно привела меня в чувство.

- Я тобой займусь. Пара ударов в пах – и твой ковбой будет лежать смирно. Или как там у вас говорят? Маленький джентльмен? – она намеренно кривлялась, коверкая слова, но это было даже мило. В этом была вся Кристен, с её непосредственностью, воспеваемой многотысячной армией фанатов.

- Член – он и в Лондоне член, чего уж…

- Иногда мне кажется, что из нас двоих я думаю о твоём члене чаще, чем ты, - сообщила вдруг Крис торжественным шёпотом, а потом расхохоталась, глядя на моё вытянувшееся лицо. – Нет, я реально о тебе беспокоюсь. Мохом тут порастаешь...

Буквально через неделю после этого разговора всё и началось.

На пляжной вечеринке я познакомился с Альбитой – она приехала из Мексики месяц назад и очень плохо говорила по-английски. Её словарного запаса хватило ровно на то, чтобы объяснить мне две вещи: её имя переводится с испанского как «Рассвет» (при этом она сделала многозначительное выражение лица) и что она без ума от моего Эдварда (при этом сделал многозначительное выражение лица я сам – это была хорошая попытка скрыть первое разочарование). После этого она волновалась до трясучки и постоянно съезжала на спанглиш, из хитросплетения которого я догадался о её невероятном расположении ко мне. В самом деле, разве стала бы порядочная мексиканская девица предлагать минет на пляже первому встречному британскому актёру? Воспользоваться этим предложением было не по-джентльменски, потому остаток вечера Альбита скучала неподалёку, посматривая в мою сторону печальными карими глазами, периодически сызнова заводя разговор в просительных интонациях. И как бы я не изворачивался, всё опять и опять сводилось к «hacer el francés». И это меня порядочно смешило. В итоге, я перепоручил её без дела слонявшемуся Тейлору. Больше чем уверен, ему она тут же напела о том, что без ума от его Волчонка. И предложила те же самые развлечения под пенье волн. Надеюсь, мальчику было хотя бы весело.

Кто-то сказал бы, что я зазнался. А я ответил бы, что если бы каждая желающая проделывала со мной хотя бы десятую часть того, что буравит её воспалённый разум, то ниже пояса я бы просто не функционировал. К тому же, когда кто-то хочет Эдварда – это смертная тоска. За воплощение этого образа в моей холостяцкой койке миссис Майер мне не приплачивает. Кажется, только дочитав «Затмение», я понял, что же, чёрт подери, не так с Эдвардом Калленом. Он зануда. Жуткий, вечно ноющий тип, который больше всего на свете любит извиняться за свои якобы ошибки. Это не мужчина, это какая-то вздорная баба, приставленная к Белле, которая дивным образом уродилась на свет бабушкой-пенсионеркой, минуя все предшествующие стадии возраста. Белла-жопа-на-два-стула. Но Эдвард... Это как подружка, которая рядом с детсада, и, в перспективе, она же будет брюзжать на соседней койке в доме престарелых. Это кошмарный сон для нормальной женщины, потому что в нём нет ничего мужского. Это ошибка природы - какая-то беспокойная женщина в теле бессмертного мужчины. И мне жаль тех, кто считает такой вот, с позволения сказать, характер идеально мужским. Бррррррр... Жесть. Я всегда пытался дать этому калеке немного себя самого: отчасти, чтобы исправить эпик фейл Стефани, отчасти, чтобы не пустить этот смертельный вирус в женские головы всего мира. Тогда я ещё не знал, чему именно научил меня этот противоречивый персонаж…

С того вечера альбитоподобные дамочки потянулись многоцветной вереницей лиц и поп, сменяя одна другую. В какой-то момент я просто попросил джентльмена внутри заткнуться, и поддался на уговоры. В конце-концов, я нормальный человеческий мужчина с волосатой грудью, и не всегда мною движут исключительно высокие мотивы. С некоторыми из девушек я ужинал, беседуя ни о чём, почти вампирически наслаждаясь их предвкушением праздника, буквально витающим в воздухе. С некоторыми – завтракал, с некоторыми – просто курил после секса, слушая собственное тяжёлое дыхание в спёртом воздухе комнаты. Глупых мыслей в голове стало дейтсвительно на порядок меньше, но затолканный вглубь джентльмен с настойчивостью Капитана Очевидность напоминал, что промискуитет порядочно выхолащивает душу. Что-то такое действительно имело место быть, даже Кристен заметила. Я стал не по-английски много ругаться матом, ходить расхлябанно и загадочно улыбаться журналисткам на пресс-конференциях.

Тогда и появилась Эвелина: тонкая блондинка каких-то особых американских голубых кровей, такая... Полупрозрачная. Здесь, в Калифорнии, к ней почему-то не цеплялся загар, и сквозь белёсые запястья беззащитно просвечивали тонкие синеватые вены. Её волосы были очень светлыми, зато глаза – ярко-синие, в обрамлении белых ресниц. Она была нашим фотографом, приехала из Сан-Франциско. Кристен, которая общалась с ней накоротке, рассказывала, что Эва – дочь богатых родителей, которая занимается фотографией исключительно по зову сердца.

- Что, за работу с нами она не получит ни пенса?

- Ни цента, - поправила меня Крис. – И ты это... Обрати внимание, когда наблядуешься, наконец.

- Обратить внимание на что?

- На «кто», идиотина! На Эву... Она приличная девушка. Или ты уже привык менять партнёршу вместе с кондомом?

- Ты непоследовательна, Крис!

- Вся в тебя, - отбрила она.

Это заявление меня порядочно озадачило.

Эвелин Вилсон оказалась приятной собеседницей и приятной же любовницей, которая не заикалась об Эдварде и прочих индивидах из моего послужного списка. Единственное, что пригасило мой возросший было интерес – это её сговорчивость и покорность. С ней можно было делать что угодно, и я не знал, связано ли это со мной или она всегда такая.

Мягкая, податливая, молчаливая... Жертва.

Даже когда я был намеренно груб с ней, вынуждая царапать мне спину, она не издавала ни звука – только громко дышала. Я выкручивал ей руки, больно щипал за бёдра и соски, чтобы услышать хоть звук, чтобы увидеть какую-то реакцию. Но тщетно: она просто дрожала и закуривала мои припадки, сидя на подоконнике в моей рубашке, надетой на голое тело. Она была как нож для резки бумаги, как серебристая рыбка, бьющаяся в моей постели – узкая, холодноватая, плоская... Все её выпуклости помешались в двух моих не очень-то больших горстях. И хотя мне всегда нравились девочки, у которых есть, за что подержаться, при каждом появлении Эвы что-то таинственным образом ныло в глубине меня. Быть может, она развратила меня этой вседозволенностью?

Она была сухой, как бумага и почти стерильной. Она была только со мной, хотя к ней подкатывали даже слишком многие. И это цепляло меня, хотя и не настолько, чтобы открыть рот и предложить ей отношения. Мы ходили вместе в кино и рестораны, она была рядом половину моего дня, но мы почти никогда не целовались. Она была красивой, мы спали вместе... Да что там – мы трахались в полном смысле этого ёмкого слова, но мы никогда не целовались. Ни разу.

Как-то я просил её, почему так. Она ответила, что у нас с ней – просто секс. А это не повод для «обмена бактериями». Прямо так и сказала. На её встречный вопрос, не задевает ли меня это, я ответил, что ничуть не задевает. Но что в Европе так поступают исключительно проститутки. Она засмеялась, отбирая у меня сигарету. И всё. Тема была исчерпана.

- Ты возмёшь меня с собой в Лондон? – поинтересовалась Эва в один из вечеров, когда мы просто валялись на диване перед включённым телеком.

- Нет, - честно признался я. – Тебе там делать нечего.

- Что, у тебя в каждом порту по доброй давалке? – глумливо уточнила она, закурив. Её крупные резцы с заметной щербинкой почему-то вызвали во мне смутное неприятное чувство.

- Типа того. Насколько я помню, у нас просто секс. А это не повод оплачивать тебе каникулы в Англии.

- Я сама в состоянии оплатить это, если ты пригласишь. Или я тебе надоела?

- Ты мне надоела. Я хочу целоваться, а не молча трахаться и засыпать с пустой головой.

- Окей, - индифферентно согласилась она.

В ту ночь мы легли порознь. А наутро её уже не было в городе, только мои несвежие простыни по-прежнему пахли её светлыми волосами. Ещё через неделю Кристен получила по почте увесистый пакет, подписанный неразборчивым почерком. Она вскрыла его во время перерыва на обед и никому не позволила подсесть к ней: мы все издали смотрели, как она медленно перелистывает страницы какого-то тёмного пухлого ежедневника, сосредоточенно морща лоб. Вечером за пределами площадки её буквально атаковали журналисты, с криками: «Мисс Стюарт, ваши комментарии...». Наша всегда такая храбрая Кристен съёжилась, попыталась спрятаться за Тейлора, поискала глазами меня и в очередной раз ткнула в толпу представителей масс-медиа уверенным средним пальцем. Впрочем, этот жест был куда увереннее, чем её ошарашенный взгляд. На мой вечерний вопрос: «Что, чёрт подери, происходит?», она сперва криво усмехнулась. Я уже видел, как она придумывает подходящую по случаю отговорку, но потом Крис тупо развела руками.

- Не знаю, Бобби. Знаю только, что Эва передала мне привет. С того света. Сегодня утром.

- Ты это серьёзно? – я не то, чтобы удивился. В этой девушке всегда было что-то фатальное, но чтобы настолько...

- Чёрт, да эта сучка вскрылась на прошлой неделе! И прислала мне свои жизнеописания, больше половины которых посвящены её постельно-полевым исследованиям тебя!

- Не вижу логики...

- А когда смерть была логичной, кокни?!

Все утренние газеты пестрели заголовками о том, что поклонница Кристен покончила с собой, «не добившись взаимности кумира». Крис злобно курила за завтраком, тёмные круги под её и без того запавшими глазами говорили о бессонной ночи в компании плеера и сигарет, потому мало кто решался заговаривать с ней, пока она мрачно знакомилась с прессой. Имён газетчики не называли, но всем всё и так было понятно.

- Шакалят... – произнесла, наконец, Кристен. – Твари... Надо было дать им хоть что-то, чтобы меньше выдумывали. Почему-то именно я всегда попадаю в самые идиотские ситуации?

- Какого хрена ты вообще с ней связалась?! – поинтересовался я, в надежде хоть как-то устаканить собственные гипотезы. Сейчас, в свете «незаимности кумира» многие вещи, казавшиеся мне странными, начинали принимать совершенно новый, более чем нетрадиционный вид. Эва уже не казалась мне романтически сумасшедшей. Впрочем, не так. Сумасшедшей – даже больше, чем раньше. Романтически – ни капли. Более того, моя роль в этой истории становилась всё менее значимой. – Кристен!

- Не начинай, умник... Во-первых, она показалась мне адекватной. Ну, по-моему. И да... Я была под кайфом.

- Твои эксперименты с дурью херово заканчиваются, дорогуша.

- Не говори, как мой отчим! Кроме марихуаны было ещё что-то, я не помню. Вместе приняли, кажется...

- Поэтому вы были на одной волне. И дальше что?

- Ну... Стандартный подкат, я так же стандартно отказала...

- Каким боком ты сосватала её мне, если она хотела тебя?!

- Чёрт, перестань... Я не знала, что ты будешь так вот ханжить! Она сказала, что ты ей нравишься... тоже. И я согласилась немного посодействовать, только и всего. Просто хотела помочь хорошему человеку, наверное.

- Это я или она имеется в виду?

- Не знаю... Не кумарь меня, Боб! Я не в духе, мне ещё надо придумать, как раскидать всё это говнецо с газетами. Боюсь, будет мне нагоняй из-за очередной чокнутой чикули...

- Держись, подруга... У меня вообще слов нет, не то, что советов.

Фотограф-наркоманка-лесбиянка... Это многое объясняет. Есть в этом мире парни, которым нравится спать с фриковатыми персонажами. А вот я, к сожалению, к ним не отношусь. С того самого утреннего разговора меня преследовала мысль, что я вляпался в очень некрасивую историю. Блэк-джек и шлюхи – это почти всегда весело. А вот мёртвые шлюхи – это уже совсем не смешно. Особенно, если одна из них пролезла в твою жизнь и основательно там нагадила. Я не знаю, что ею двигало: то ли желание быть ближе к Крис, то ли стремление ей насолить... В любом случае, чем дольше я об этом думал, тем больше понимал абсурдность происшедшего между нами.

Наверное, тогда многие, кто был в теме, обвиняли меня в толстокожести. Но я действительно не мог показывать эмоций, которых не испытывал. Мне этого счастья и в процессе работы хватает. Девушку по имени Эвелин Вилсон быстро забыть у меня не получилось бы, будь она жива и оставь она своё при себе. Но она имела неосторожность умереть, сделав большую подлость моей близкой подруге. И её фриковатые фишки сидели в моей памяти, как чумные бубоны.

Потому я приложил максимум усилий, чтобы обнулить своё прошлое, в то время как господа репортёры во всю клевали мозг мисс Стюарт, требуя у неё сенсационных воспоминаний покойной. Откуда они пронюхали об этом чёртовом дневнике? Его требовали отдать, обнародовать, чуть ли не опубликовать – подумать только, откровения лесбиянки, которая вращалась в узком кругу сумеречных актёров! В первый же день Крис сожгла блокнот на заднем дворе отеля, потому в ответ на провокационные вопросы только улыбалась.

- Правда ли, что у Эвелины были отношения с Робертом?

- Вы МЕНЯ об этом спрашиваете? - она сделала страшные глаза, всем своим видом призывая вспомнить о Робстен. Я ненавязчиво тёрся рядом, больше напоминая восковую копию самого себя. - Конечно, нет! Кто вам сказал такую чушь?

- Но в её дневнике...

- Я не знаю ни о каком дневнике мисс Вилсон!

В ответ на мою благодарность, она в тысячный раз криво усмехнулась.

- Боб, заткнись хоть ты, а? Жила-была девочка – сама виновата. Держись молодцом, окей?

- Молодцы сосут концы, Крис, - схохмил я с совершенно серьёзным лицом.

- Мы именно этим и занимаемся, дружочек. Разве не заметно? – грустно ответила Стюарт.

Именно этим мы и занимались весь остаток лета. А к первому сентября тему мисс Вилсон с её эпатажным поступком торжественно посчитали исчерпанной.

С того дивного момента в моей донжуанской биографии наступила вымученная пауза. Я вернулся в Лондон, чтобы поехать в Блэкпул и отдохнуть от всей этой чехарды…

Знать бы мне тогда, что я попаду из огня да в полымя, с корабля на самый феерический бал моей жизни.

***

После той истории с Теа, мы оказались в Лондоне достаточно быстро, чтобы всё произошедшее с нами стало казаться дурацким розыгрышем или кошмарным сном. Глядя на небоскрёбы стремительно растущего города, действительно сложно представить, что ты – да, конкретно ты, небритая рожа – способен взять в руку камень и вот так, запросто вынести мозг себе подобному. К летнему напряжению добавилась ещё и лёгкая паранойя осени – теперь мне действительно было, что скрывать.

Ох, знала бы Кристен… Но говорить ей о том, что я убил человека на фоне того, что она ещё не вполне отошла от большой подставы со стороны несостоявшейся поклонницы было бы большим скотством, да и… Мысли мои всецело поглощала Теа, общаться с которой у меня не было никакой возможности.

Зато была возможность до бесконечности гонять… мысли, ну да. Например, о том, что я не хотел бы связаться с ещё одной потенциальной жертвой. А кто, как ни жертва, мог бы встречаться с таким уродом как Феликс? А может, проблема во мне, и я просто боюсь того, что я влезу в её жизнь и начну ломать так же, как ломал он – но на свой лад? Я действительно был разбалован тем, что мне слишком многое позволяли, я и сам бываю достаточно груб, хотя и под одеялом. Я не мог решить, как я к ней отношусь и что делать дальше, и это, честно сказать, не было на меня похоже категорически.

Наверное, со стороны я походил на слегка тронутого, потому что иногда люди на улицах прямо таки шарахались от меня врассыпную. Тогда мне казалось, что они действительно чувствуют, на что я способен – от этого было тепло и страшно одновременно. Будто Эдвард – точнее, та его часть, которая мне хоть как-то нравилась, намертво приклеился ко мне… Как печать Каина – явный знак убийцы – ко лбу первого грешника на этой земле. Но большую часть времени я гордился собой, хотя это и не делает мне чести. Да, я проломил голову другому человеку, отнял жизнь и всё такое… И я ни разу об этом не пожалел.

Всё это время я подспудно ждал звонка. Не от Тома, который почти сразу улетел в Венгрию снова – вот уж не знаю, зачем. В его лояльности я совершенно не сомневался, мне только было жаль, что он оказался так или иначе втянут в это дело. Мне хотелось бы услышать голос Теа. Я не ждал от неё благодарностей, но мне элементарно хотелось знать, всё ли у неё нормально. Теперь.

Она сказала, что любит меня… А я не нашёлся, что ответить. Наверное, потому что «любовь» - это слишком сильное слово, а я в своих экспериментах последнего полугодия окончательно потерял нюх, вкус и цвет. Да, я хочу её до зубовного скрежета, я волнуюсь о её благополучии, мне приятно, когда она рядом – но то ли это самое? Имею ли я право тащить её в свой дурацкий мир, в котором всё вверх тормашками? Да и захочет ли она… Хотя моя тёмная половина знала, что она захочет. И что хотя бы несколько месяцев у нас будет всё очень даже хорошо – мы не будем вылезать из постели, кормить друг друга с ложечки и таскаться по вечеринкам, держась за руку. Но стоит ли? Я прекрасно понимал, что с ней можно теперь только серьёзно – или никак. А серьёзности во мне практически не было – только растревоженное фрустрацией последних дней либидо. В таком состоянии сложно принять взвешенное решение…

Из бесконечной чехарды самых дурацких вымыслов и домыслов, меня вывел звонок от Макса Кройдена, который приглашал меня встретиться в небольшом ресторане неподалёку от его офиса. Я вынул лучший костюм, кое-как выбрал галстук, не особенно полагаясь на своё ощущение цвета… Я подумал, что если сегодня меня возьмут, то пусть я буду при параде, а не как обычно. Так я и отправился – в элегантной двойке стального цвета, в белоснежной рубашке и чуть потными ладонями.

Макс встретил меня улыбкой лепрекона. Нет, в нём не было ничего такого – обычный холёный член высшего общества: чуть седоват, подтянут, стильно одет, загорел и очень сдержан. Мне хотелось бы придумать ему какое-то прозвище, но моя фантазия сдрейфила. Оставалось надеяться, что на щеках не проступил чёртов румянец, превращающий меня из нормального взрослого человека в пятнистого от волнения старшеклассника.

- Добрый день, Роберт, - его рукопожатие было твёрдым, надеюсь, как и моё. Мы заказали кофе, и я избегал смотреть на Кройдена, пытаясь понять, что ему от меня понадобилось. Надо сказать, он не особенно долго томил меня ожиданием. – Ну, давай поговорим…

- О чём?

- О том, кто на самом деле убил Феликса Грея.

- Ты же не дурак, Макс, - внезапно я метнулся на следующий уровень общения. – Ты сам всё понял ещё в Блэкпуле.

- Я не дурак, - согласился он. – Надеюсь, ты тоже.

- В каком смысле?

- В таком, что ты должен бы понимать, что если я всё понял, то и сторона обвинения всё поймёт…

- Звучит как угроза, - честно признался я. Он улыбнулся этой своей хищной улыбкой.

- Вряд ли. Я избавился от тела, - он склонился над столом, переходя на заговорщический шёпот. – И если ты сам не расскажешь, то никто и не узнает.

- Как Теа? – задал я единственный интересующий меня вопрос.

- Рисует, - коротко ответил он, заметно занервничав. – Понимаешь, Роберт… Я тебе не враг.

- Правда? – я не удержался от иронии, хотя у меня совершенно точно отлегло от всех мест.

- Правда. Понимаешь, тут такое дело… Я собираюсь сделать ей предложение.

- Совет да любовь. Она согласится?

- Не знаю. Поэтому я хотел бы попросить тебя не вмешиваться, по возможности.

- Да у меня и в мыслях не было… - это было почти правдой, потому соврать получилось весьма убедительно. Где-то глубоко внутри меня тот самый Эдвард, который проснулся уже однажды на пляже, беспокойно завозился во сне. От этого даже мне стало жутко… - Я же даже не знаю, где она…
Кройден, видимо, поняв, что я не претендую, снова склонился над столом.

- У меня есть маленькая ферма, к югу от Лондона. Она сейчас там. Точнее, мы сразу же отправились туда, прямо из Блэкпула.

- Ферма? – для меня было странным уже то, что этот глянцевый стареющий плэйбой не боится навоза. – Что за…

- Кроме всего прочего, я занимаюсь разведением свиней. Когда Теа только начинала работать, мои хрюшки были её моделями.

- Моделями? – наверное, на фоне своих переспросов, я выглядел полным тупицей, но я решительно не понимал, как может свинья быть моделью татуировщика.

- У свиньи и человека куда больше общего, чем кажется на первый взгляд…

Он говорил что-то о свиной коже, но я слушал вполуха, пытаясь переварить информацию о том, что благодетель Кройден собирается жениться на Теа. А я ведь, чёрт подери, только надумал узнать у Старриджа её номер и позвонить!

Мы уже расплачивались по нашему смехотворному счёту, когда Кройден хмыкнул.

- Ты представляешь… У одного хряка на спине – Гаванский Христос. И она упрямо зовёт его Феликсом, хотя у моих свиней отродясь не было кличек… - он рассмеялся, и я заметил, как от его внимательных глаз протянулись тонкие лучи морщинок почти до самых висков. Я хотел было схохмить, что не вижу в этой сентиментальности ничего смешного, но меня осенила не самая приятная догадка.

Уже на стоянке, когда Макс взялся за дверцу своего БМВ, я решился спросить.

- А что ты сделал с телом?

Скажи, что зарыл его в навозной куче. Что сжёг или закопал в грядку с брюквой – у тебя же ферма, мать твою!

Макс Кройден внимательно посмотрел на меня.

- Знаешь… Свиньи – ужасно прожорливы. И практически всеядны.

Я совершенно отчётливо понял, что вряд ли смогу съесть свиной стейк в ближайшие сто лет. И вовсе не потому, что так уж пекусь о своём здоровье.

Следующие три дня я активно заливался самым разнообразным алкоголем в барах Лондона со своими многочисленными приятелями. Меня тошнило, а иногда и рвало, но это было лучше той бесконечной рефлексии, которая началась ещё в Санта-Монике. И я уже почти свыкся с мыслью, что теперь стану конченым алконавтом, обитающим на лондонском дне, когда мой телефон зазвонил, изображая сильно урезанную в басах тему из «Moondance». Послушав немного, я вышел из бара на свежий октябрьский воздух, чувствуя, что от моей перегруженной головы прямо сейчас повалит какой-нибудь реально радиоактивный пар.

Какого чёрта, Теа Боу? Ты же без пяти минут замужем?

- Да, - коротко ответил я, стараясь не думать о том, что я действительно неебически рад этому звонку.

- Привет, Бобби…

- Привет, Теа…

Она наверняка знала, о чём я хочу её спросить, потому что даже в её хрипловатом приветствии мне слышались золотистые нотки смеха. Мне хотелось влепить что-то вроде: «Чем обязан?» или ещё как-то показать свою отстранённость и невмешательство, но вместо этого я просто тяжело дышал в трубку, чувствуя себя быком и уже готовясь рыть землю копытом после услышанного.

- Бобби, ты слушаешь?

- Да…

- Ты где сейчас? Ты очень занят?

- Я свободен… - готовясь назвать адрес заведения, я понимал, что по капле теряю терпение, и чувствовал бессильную злобу. Какого чёрта ей от меня нужно? Она же не оставила мне шансов…

- Тогда забери меня с Ватерлоо. Пожалуйста…

Голос сирены не потерял своей привлекательности. И от этого было ещё гаже на душе.

- С какой стати, чужая невеста?

- Я ему отказала, - она вздохнула. – Только не спрашивай, почему…

- Почему? – тут же упрямо сказал я, одним глазом уже высматривая такси, наплевав на то, что в баре осталась тёплая компания и не менее тёплая куртка.

- Я просто люблю тебя, - повторила она ту фразу, которая не давала мне покоя с того самого дня. И добавила очень нежно, - дурак… Бобби, ты слушаешь?

- Никуда не уходи, я еду!

- Я жду…

Я нёсся на такси к вокзалу Ватерлоо, ни на что не надеясь, кроме встречи – долгожданной настолько, что ныла добрая половина моего тела. И впервые за последние дни мне было реально плевать, надолго ли нас хватит. Но мне хотелось быть с ней – несмотря на все свои уверенности и неуверенности. Мне хотелось ощутить на себе её любовь и понять, что же такое я чувствую к ней – к Теа, к девушке, которая когда-то была моей и будет моей вновь. И вновь, и вновь. Любовь - это реальное оружие, которое шарашит, не разбирая. Наверняка Кройден сейчас мучится, изодранный своей порцией шрапнели. И мне всерьёз кажется, что я не вполне готов к тому, чтобы зарядить в кого-то или получить пулю в собственную грудь. Но я хотел бы попробовать, да. А если будет больно…. Ну и что? Я перетерплю.

Я ведь мужчина.


Источник: http://www.only-r.com/forum/38-484-1#318877
Из жизни Роберта Nasto Suominen taniasan 820 4
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа    

Категории          
Из жизни Роберта
Стихи.
Собственные произведения.
Герои Саги - люди
Альтернатива
СЛЭШ и НЦ
Фанфики по другим произведениям
По мотивам...
Мини-фанфики
Переводы
Мы в сети        
Изображение  Изображение  Изображение
Изображение  Изображение  Изображение

Поиск по сайту
Интересно!!!
Последние работы  

Twitter            
Цитаты Роберта
"...Я получил множество отрицательных рецензий. Конечно, меня это ранит и заставляет сомневаться. Когда кто-то говорит мне, что я плохой актер, я не возражаю, я знаю, что мне есть над, чем поработать. Но когда кто-то говорит, что я урод, я не знаю, что сказать. Это, как… знаете, что? Это, правда меня ранит."
Жизнь форума
❖ Флудилка 2
Opposite
❖ Суки Уотерхаус/Suki Wa...
Женщины в жизни Роберта
❖ Вселенная Роба - 13
Только мысли все о нем и о нем.
❖ Пиар, Голливуд и РТП
Opposite
❖ Вернер Херцог
Режиссеры
❖ Клер Дени
Режиссеры
❖ Tenet/Довод
Фильмография.
Последнее в фф
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
❖ Мое сердце пристрастил...
Собственные произведения.
Рекомендуем!

2
Наш опрос       
Какой стиль Роберта Вам ближе?
1. Все
2. Кэжуал
3. Представительский
4. Хипстер
Всего ответов: 243
Поговорим?        
Статистика        
Яндекс.Метрика
Онлайн всего: 9
Гостей: 9
Пользователей: 0


Изображение
Вверх