Эдвард с трудом сдерживал тошноту, согнувшись над телом Ридли, когда крик Беллы ударил его по ушам. Мэри пропала.
Задыхаясь, Белла пробежала мимо Эдварда к двери, зовя девочку так громко, что рвалось сердце.
Опершись рукой о стол, Эдвард поднялся. Воспалённый мозг отметил окровавленный угол стола. В сочетании с пустой бутылкой складывалась довольно чёткая картина.
- Белла, нужно спешить к тебе домой.
Он охватил ее руками, пытаясь успокоить, сдержать этот истошный вопль, помочь Белле думать ясно. - Родная моя, пойдём.
Белла затихла на секунду, подняла на Эдварда обезумевшие глаза.
- Мэри могла пойти к тебе, Белла. Я думаю, она помнит дорогу. Соберись, надо спешить.
Белла кивнула, давая понять, что слышит, безумие медленно уходило из ее глаз.
Эдвард крепко сжимал ладонь Беллы, пока они бежали обратно к ее дому. Дождь усилился, Белла несколько раз поскальзывалась на мокрой, размытой дороге, и каждый раз сильная, тёплая рука подхватывала ее, не давая упасть. Она видела бледное лицо Эдварда, искаженное страхом.
- Она должна быть где-то рядом, Белла, - хрипло крикнул Эдвард, перекрывая шум дождя. - Ты запирала дверь?
- Да, Боже, да! - Белла проклинала себя, но с тех пор, как сгорел ее старый дом, она тщательно запирала все двери, в глубине души, однако, понимая, что это мало что даст. Но так ей было спокойнее.
- Обойди дом, смотри внимательно по сторонам! Я пройду немного дальше!
Белла обходила коттедж, заглядывая в каждый тёмный уголок крошечного двора, и понимая, что Мэри здесь быть быть просто не могло.
- Мэри, детка... Иди ко мне, все хорошо... Мэри...
Ответа не было.
Эдвард вытер льющуюся по лицу воду. Он отошёл дальше от дома Беллы, стоявшего почти на окраине. Куда могла пойти малышка...
- Мышонок... Девочка моя, не надо так... Я не переживу этого... не оставляй меня...
Из заброшенного сарайчика слева от Эдварда донёсся какой-то звук. Строение почти сгнило снаружи, но крыша ещё держалась, равно как и хлипкая дверь.
Разбежавшись, Эдвард ударил в неё ногой. Острая боль прошила тело, но дверь немного подалась.
- Мэри?! Мэри, ты здесь?! Милая, это Эдвард, не бойся!
Ещё один удар: с тошнотворным скрипом дверь открылась. Пригнувшись, что ещё больше усилило боль в спине, Эдвард пробрался в сарайчик.
Мэри сидела в углу, полностью промокшая. Залитое слезами личико было перепачкано землёй, она держала во рту палец и тихонько скулила.
- Моя любимая девочка... солнышко... Это Эдвард, детка...
Мэри мотала головой, вжимаясь в гнилую стенку сарая. Девочка была страшно напугана и дезориентирована, но на вид невредима. Эдвард сдёрнул с плеч плащ, осторожно набросил на ребёнка, одновременно притягивая его к себе. - Все, все, дорогая. Все хорошо.
Мэри судорожно вцепилась в его шею, но больше не отталкивала, просто тяжело всхлипывала. - П-па-паааа...
- Я знаю, милая... Я с тобой. Белла с тобой. Ты никогда не будешь одна, обещаю. Мы будем с тобой. Я буду молиться за твоего папу, мое солнышко... Пойдём к Белле...
- Белла! - Она бежала навстречу: увидев Мэри на руках Эдварда, Белла ускорила шаг, бросаясь к ним, заключая в объятия обоих под непрекращающимся ливнем.
- Ты нашёл ее... господи, детка, моя девочка...
Эдвард передал Белле ребёнка. - Быстрее в дом, Белла. Она полностью продрогла. Я не знаю, как долго она была там.
- Где?
- В сарае, тут недалеко. Там она смогла спрятаться, но вымокла. Я пойду за доктором Картером.
Белла быстро переодела ребёнка, не перестававшего вздрагивать, усадила у огня. - Ей нужно горячее молоко. И врач.
Ее саму била нервная дрожь, горло сжималось.
- Я вернусь с врачом, - сказал Эдвард сквозь зубы. Адский страх, ещё горевший в его венах, боль, стиснувшая тело, вызывали головокружение. Хвала господу, Мэри не пострадала серьезнее. Остальное - потом. Не сейчас.
Доктор Картер как раз закончил работу с документами, полученными от преподобного Каллена, когда раздался резкий стук в дверь.
Доктор признавался сам себе, что откладывал подписание договора. Чересчур необычными были обстоятельства. Ему был предложен довольно комфортабельный коттедж, а гонорары не должны были пострадать оттого, что жители городка не были в состоянии платить ему полную цену. Они также не должны были знать, что недостающие суммы будут возмещены из кармана отца Каллена, хотя фактически управлять подобного рода делом должна была семья Уэзерли.
В который раз отложив неподписанные бумаги в сторону, доктор Картер подошёл к двери.
На пороге он увидел отца Каллена. Молодой человек полностью вымок, с волос текла вода. Взглянув ему в лицо, доктор Картер молча пропустил его в дом.
- Что случилось, преподобный?
- Вы нужны мне, доктор Картер. Умоляю вас. Я понимаю, что вы ещё не приступили к своим обязанностям, но... - Каллен тяжело закашлялся. - Мэри... Там ребёнок...
- Идемте. - Доктор взял свой саквояж и вышел вслед за отцом Калленом под неутихавший ливень.
- Пока все неплохо, - сказал доктор, откладывая трубку, которой он прослушивал Мэри. Девочка безучастно сидела на руках у Беллы. Доктор Картер протянул ей печенье, которое она взяла, но есть не стала. - Хрипов нет, лихорадки тоже. Необходимо наблюдать. Что произошло с ребёнком, преподобный?
Эдвард поднялся, жестом приглашая доктора следовать за собой. В спальне Беллы он прикрыл за ними дверь. - Это ещё одна просьба к вам, доктор.
Едва находя слова, Эдвард рассказал доктору Картеру историю семьи Ридли и связи, возникшей между Беллой и девочкой, не умолчав и о своей роли в этой запутанной ситуации.
- Сегодня я нашёл Джека Ридли мёртвым. А Мэри, очевидно, стала свидетельницей того, как погиб ее отец, и от страха убежала из дому. Она шла к мисс Свон, но не смогла попасть в запертый дом. Тогда она спряталась в разрушенном сарае недалёко отсюда.
- Понимаю, - сказал доктор Картер с непроницаемым лицом. - Я нужен, чтобы засвидетельствовать смерть?
Эдвард поднял на доктора усталые глаза. - Да. Необходимо будет сообщить властям и вызвать коронера, но смерть Ридли - трагическая случайность, вызванная его образом жизни.
- Вы не боитесь, что Ридли болтал о том, откуда у него деньги на выпивку? Это делает вас косвенно виновным в его смерти, преподобный.
- Я давал ему деньги для того, чтобы девочка не возвращалась вечерами в ледяной дом и получала хотя бы кусок хлеба и молоко. Конечно, он пропивал большую часть. - Эдвард сжал переносицу, пытаясь усмирить невыносимую головную боль. - Нет, не боюсь. Я ничего не боюсь, доктор Картер. Кроме того, что могу потерять их.
Последние слова он произнёс еле слышно.
- Я сделаю все, что нужно. Не волнуйтесь, преподобный. Я видел такие случаи, и не раз. Маловероятно, что будет проводиться расследование, учитывая образ жизни мистера Ридли.
Они вернулись в гостиную, где Белла все ещё прижимала Мэри к себе, покачиваясь с ней у огня в кресле-качалке.
- Белла, - тихо позвал Эдвард. Словно забыв о присутствии врача, он подошел к креслу, опустился подле него на колени. Коснулся губами лба задремавшей девочки, взял руку Беллы, сплетая ее пальцы со своими. - Мне необходимо уладить... формальности. Доктор Картер поможет мне. Потом я вернусь к вам.
Эдвард смотрел в её измученное лицо, в полные тревоги тёмные глаза. - Я люблю тебя. Все позади, слышишь? Мэри с тобой, ее никто больше не отнимет у нас, я обещаю тебе.
За окном темнело, а Белла не могла стряхнуть с себя оцепенение, сковавшее ее. Она двигалась, как сомнамбула, готовя еду для ребёнка. Мэри молчала: Белла не знала, как пробиться к ней, как помочь. Эта крошечная девочка пережила столько, что не справился бы и взрослый.
- Мышонок... нужно поесть, милая. Хоть немножко, пожалуйста.
- Где Эд? - вдруг спросила девочка. Ее губы задрожали, личико сморщилось. - Где Эд?!
- Он скоро вернётся, дорогая. Он обещал.
Ребёнок опять разрыдался, вцепившись ручками в платье Беллы. - Я хочу к Эду, позови его!
Девочка плакала все громче, захлёбываясь, пытаясь теперь оттолкнуть Беллу. - Маленькая моя, давай подождём, Эдвард придёт, не надо так, Мэри!
- Ему будет больно, как папе, я не хочу!
Мэри выворачивалась из рук Беллы, пытаясь побежать к двери. Девушка едва успела поймать ее, прижать к себе изо всех сил. - Детка, успокойся! С Эдвардом все будет хорошо, ты же знаешь, он должен...
Дверь открылась. Мэри с криком бросилась к Эдварду, едва успевшему подхватить ее.
- Она уснула? - шёпотом спросила Белла.
Мэри долго рыдала на груди у Эдварда, лепеча что-то бессвязное и не отпуская его ни на секунду. Он едва смог уговорить девочку выпить чаю, затем она уснула прямо в его объятиях.
- Да. - Эдвард поднял голову: тело затекло и страшно болело, но он боялся пошевелиться. Лоб ребёнка был прохладным, лихорадки не было. Белла осторожно взяла Мэри из его рук, переложила на кровать. - Ты голоден?
- Нет. Иди ко мне, умоляю, Белла. Ты нужна мне.
Эдварду необходимо было почувствовать ее, ощутить ее в своих руках, ее тепло. Удостовериться, что его мир не разрушен. Мэри и Белла были его миром: сегодня он мог потерять обеих.
Белла молчала, положив голову ему на плечо. Не было сил ни говорить, ни двигаться. Только слушать дыхание Мэри, биение сердца Эдварда под своей щекой.
- Ее отберут у меня, - хрипло сказала она.
Эдвард вздрогнул. - Я не позволю. Я сделаю все, клянусь тебе, и...
- Мне не дадут удочерить ее, Эдвард. Я не замужем, у меня нет ничего. И ты не сможешь помешать...
Ее слова ударили наотмашь. Белла права.
Будь он свободен, он женился бы на ней. С его положением вопрос бы решился быстро и без малейших проблем. Но он не сможет дать Белле это, не сможет уберечь Мэри, возможно, лишь оттянуть неизбежное, задействовав свои связи в Лондоне.
- Если понадобится, я сбегу с ней, Эдвард, - вдруг абсолютно спокойно произнесла Белла. - Уеду туда, где нас никто не найдёт.
Глядя в её лицо, Эдвард подумал, что его личный ад был до сих пор лишь чистилищем.
Ее снова сотряс приступ кашля. Сегодня знобило сильнее обычного. Дрожащей рукой она пересчитала деньги в ящичке около своей убогой кровати. Выбор был прост - или посещение общественного врача, который не скажет ей ничего нового, либо немного вина. Подогретое с парой крупинок специй, завалявшихся в ледяной кухоньке, оно даст хоть немного сил, чуть затуманит сознание.
С тех пор, как Джойс впервые увидела на платке, поднесённом к губам, кровь, в сознании начала формироваться мысль, которой там раньше не было места. Раньше...
Раньше было бегство. Поспешное, которое она готовила, в избытке принимая соболезнования, поддержку и участие. Никто и не посмел обвинить убитую горем молодую мать в неосторожности, халатности, равнодушии. Погибший ребёнок, муж, несколько дней не приходивший в сознание в госпитале. Ей дали возможность оплакать дочь, но все, что она чувствовала, был дикий, первобытный страх. Эдвард вернётся. Он вернётся, и она увидит в его глазах отражение того, кем она стала. Все узнают. Узнают то, как она тяготилась дочерью, как безумно ревновала мужа к ней. Он не простит и не будет больше беречь ее. Не будет больше нежности, светившейся в каждом его жесте. Он проклянет ее.
Ответ пришёл на удивление легко. Джойс простили уединение: появилась возможность собрать вещи, ценности. У неё было кольцо, ожерелье, деньги, присланные отцом для дочери, которые она благоразумно припрятала. В целом, очень даже неплохо. Должно хватить, до тех пор, пока... Так далеко она не заглядывала, да и времени не было. Знакомый отвёз ее туда, куда она просила: предполагалось, что она едет навестить мужа в госпитале. Ее напутствовали передать ему пожелания скорейшего выздоровления.
Из Лидса она добралась до Бирмингема.
Там жила пожилая родственница, давно не общавшаяся с ними.
Женщина, действительно проживавшая на старом месте, почти выжившая из ума, сразу же поверила нагромождению лжи и полуправды, которое пришлось сплетать на ходу, и предложила жить в ее доме. Здесь Эдварду не придёт в голову ее искать. Здесь можно попытаться начать новую жизнь.
Источник: http://www.only-r.com/forum/33-588-1
