Начало приключений ЗДЕСЬ:) ***
Иногда неожиданные решения могут изменить если не жизнь, то многое в ней. Это давно известно – хотя, не проверив на себе, не поймешь. Не то, чтобы я был любителем продумывать все до мелочей, но слишком часто следовал определенному расписанию, задававшему ритм, оттого даже свободное время получалось спланированным. Многое надо было успеть, еще большее не упустить в спешке. Агент не всегда находился рядом, а его частые, порой раздражающие указания с трудом удерживались в голове – та и так трещала от всего и сразу. Выпадали деньки. Да что там деньки, месяца. Иногда случались передышки, создававшие иллюзию покоя, но если это затягивалось, я начинал скучать по плотному графику работы, по привычке проверял органайзер; пытался вспомнить, а не забыл ли чего, расслабившись от временного безделья. Так уж повелось в последний десяток лет.
И вот как-то раз, после безумия продолжительной пиар-компании к выходу нового фильма, когда самолет, на котором летел, шел на вынужденную пересадку из-за плохих погодных условий, я был озадачен редким для меня эффектом дежа-вю. Это казалось странным, и продолжало оставаться таковым, пока из любопытства, от которого зачесались пятки, я не оказался в пути из аэропорта к городу, смутно знакомому. Даже то, что мне рекомендовали лететь одним рейсом, а я, совершенно спонтанно, выбрал другой, выходило за рамки, потому что в рабочем режиме подобное случалось со мной крайне редко. И пусть веских причин не верить в судьбу у меня не было, но полагаться на интуицию, когда при себе вездесущий органайзер?.. Так почему же тогда? Почему меня понесло куда-то, вместо того, чтобы дожидаться нужного рейса, почему память услужливо подсказала дорогу к ничуть не изменившемуся за несколько лет автовокзалу, мало того, помогла найти буквы труднопроизносимого названия на табло? И вот он, номер нужного микроавтобуса, небольшой салон, место у окна, куда практически невозможно уместиться с моими длинными ногами, что вызывает улыбку... Наверное, так было надо, даже если мой поступок продиктован лишь тем, что случайно шибануло в голову. Отчего-то я помнил этот маршрут, вроде бы ничем не примечательный, хотя на отсутствие комфорта тогда жаловаться не приходилось – мы ехали съемочной группой в специальном автобусе с тонированными окнами и кондиционером, где, уж понятно, я не сидел едва ли не сложенным пополам. Тем не менее, сейчас во мне бурлила какая-та необъяснимая радость, поднималось нетерпение. Спрятав глаза за солнцезащитными очками, опустив ниже козырек бейсболки, я погружался в дрему под льющуюся из наушиков ненавязчивую музыку. И так же ненавязчиво, до легких мурашек приятно, вливались туда воспоминания. Они, оказывается, отчетливо сохранились в памяти, не смотря на то, как мало времени я провел в затерянном среди полей и лесов благодатном городке на букву «Д», с последующими «тумба-юмба»... Фильм-то в результате получился посредственным и с треском провалился, но во мне все равно осталось ощущение чего-то тихого и хорошего – учитывая то, как бурно развивались некоторые события. Тогда я не зацикливался на них, пережил да отмахнулся, но не прогонял, и вот, теперь полон ими.
- Роберт, - вырывается у нее полувсхлипом, когда мои пальцы касаются чувствительного кончика груди. – Роберт...
Ох, зая. - Знал бы, не дал тебе сбежать еще тогда.
- Еще не хватало! – Пылко протестует она, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в глаза, и улыбка невольно расползается по моим губам. - Сравнил. Такая волшебная ночь, это раздолье...
- И не говори. Деньги делают чудеса.
- Какие деньги? Сегодня бесплатно. – Не понимая, сердится, просто очаровательно, даже не думая слезать с моих колен.
- Тут – да, наверху – нет, - самодовольно ухмыляюсь я.
- Наверху? – Кажется, догадка пронзает ее, делая очевидное еще более очевидным. – Так ты был на вечеринке этажом выше?
Киваю – с притворно виноватым видом.
- Она для членов съемочной группы. Подарок спонсоров на прощание. И если бы ты не дала деру, тоже оказалась среди приглашенных.
- Вот уж сомнительное удовольствие.
В общем-то да, но если бы не вечеринка...
- Лучше, конечно, незаконно пролезть. Смотрю, уже не боишься, что кто-то войдет?
- Погоди, а ты... откуда ты знаешь, что незаконно?
- Вообще-то...
- Что? – Хмурится, словно предчувствуя какой-то подвох, пытаясь понять, не могли ли ее друзья принять участие в сговоре с целью воссоединить нас в бане.
- Я случайно столкнулся с каким-то парнем в... туалете. Намекнул, что не видел его на вечеринке, а тот сразу замялся, сказал, что он тут тайно, но с двумя горячими цыпочками... и если я...
- Ох, Доминик, вот зараза, – она задыхается от негодования. Так и знал, что
цыпочка ей понравится!
- Да ладно, я пошутил, не кипятись. Заметил, как вы вошли, потому что сидел один в той комнате отдыха со стеклянной стеной. И узнал тебя.
- Меня? Узнал?
- Да уже рефлекс выработался – как тебя увижу, кажется, становлюсь источником статического электричества. Все дыбом встает... каждый волосок. А не только то, что ты подумала, - добавляю многозначительно.
- Так уж и дыбом.
Она качает головой, не в силах удержать смех, и, поигрывая бровями, прижимаю ее к себе, чтобы не спалиться окончательно.
Потому что... Я от нее фигею. Правда. Иначе бы никогда не докатился до такого.
Сказать, что во всем виновата слишком откровенная сцена в кино – можно было, конечно. С натяжкой. Я ведь уже научился вести себя, как надо, в таких случаях. Владеть ситуацией, чтобы не смущаться, не краснеть, как мальчишка. И уж точно подавлять естественные реакции организма неэротичным словом «работа».
Это работа, парень. Но в тот раз парень надо мной прикольнулся.
А вот тебе, актер-маньяк, не слишком ли высокомерно ты решил, что чертовски профессионален? И на эту девчонку-дублершу в строгой одежке, как прописано, с собранными в секретарский пучок волосами и синими-пресиними глазами у тебя не встанет? Ты такой наивный. У меня своя работа, между прочим. Нельзя так жестко притираться к соблазнительным женским прелестям. Теперь справляйся. Как хочешь. Хотел-то я известно как, да схлопотал по физиономии. Как же иначе? Лишь факт, что думал я в тот момент тем, что находилось в южном полушарии, мог худо-бедно оправдать фразу, слетевшую с моих губ, читавших в свое время Теккерея, Шекспира и Гарди. Но, мягко говоря, девчонка-то сама – палец в рот не клади. Ладно, я не мог этого знать до всего этого вопиющего инцидента, зато потом отхватил с лихвой. Мне же было мало. Какое там – принять промах, как должное, и забыть, потому что все это временное, и я в городке всего на пару-тройку дней. Но почему-то она постоянно мелькала на горизонте, как вещественное доказательство того, как я облажался, или же ходячий укор. Я еще легко отделался, за такое в наше-то время можно и хозяйства лишиться. А если не хозяйства, то, во всяком случае, репутации. В общем, этими вещами даже шутить грешно. Если бы не она... Если бы она не была такой наглой и такой хорошенькой. Такой безбашенной и порывистой. Уж не знаю, хорошо это, плохо, но когда я видел ее, во мне пробуждался самый пещерный человек из всех пещерных. Какой там джентельмен, какие манеры! Дело не в том, что я о ней
так думал. Лишь в том, что не был способен думать вообще. Попал, так попал. Не потому ли, что она ответила на мой красиво сыгранный поцелуй с настоящим пылом? А может, потому, что ее обнаженная грудь совершенно необъяснимым образом оказалась в моей ладони? Да без разницы уже. И откуда взялось в обращении к ней это на удивление мягкое, интимное словечко, тоже понятия не имею...
- Так уж, зая. А теперь поднимайся.
- Зачем?
Молча беру ее за руку и веду по коридору. На ней насквозь мокрый купальник, на мне – белое махровое полотенце. На ногах – смешные шлепанцы. Довольно необычно идти с ней куда-то, как сквозь собственный сон, по сияющей звездами окружности огромного водного комплекса, будто дремлющего ночью. Я даже не слышу, что где-то еще есть движение, все растворилось в ощущениях и какой-то необъяснимой внутренней тишине. Она и я. Едва слышный плеск воды. Бирюзовые бассейны. Макеты пальм. Легкое эхо шагов. Мы поднимаемся по лестнице, минуем навесной мостик, чтобы оказаться в очередном широком проходе. О да, здесь я уже успел освоиться, и знаю, что там, в глубине, притаился небольшой массажный салон. Или тайный альков для двух сумасбродных любовников, у которых в распоряжении все это пространство, но которые ищут уединения в укромном уголке, желая спрятаться.
- Ты что, всерьез собрался делать мне массаж?
- Может быть. Думаешь, не умею?
- Кто тебя знает. Не обмазывай меня медом, ладно?
- Ты же запросила не с медом. Со мной. Я помню.
- И что это значит?
- Некоторые трудности.
Избавляю ее от купальника, скрывая нетерпение и зуд в загребущих ладонях, чтобы начать намыливать тело густой ароматной пеной. Это обоюдно приятно. Особенно когда я мягкими массирующими движениями откровенно исследую самые интересные холмы и впадинки. После недавних банных процедур она и так будто подшофе – не исключено, что надо опасаться падения на дно огромной ванны в розовых лепестках. Разомлев, прикрывает глаза, льнет ко мне... И, будто по команде, изгибается, когда, водя рукой вдоль ложбинки между ягодицам, продвигаюсь ниже, весьма чувствительно охватывая всю незащищенную «область бикини».
- Ах... черт, у тебя действительно...
длинные пальцы, - задыхаясь, бормочет она.
- Что?
- Ты... мог бы просто положить руку мне на живот, но изловчился подобраться с другой стороны и захватить все сразу...
О, эти милые эротические откровения! Скрывая улыбку, молчу, но ребро моей ладони скользит лодочкой вперед-назад, медленно, плавно, заставляя ее время от времени дергаться, как от удара током.
- Роберт...
Не выдерживая, закидывает ногу мне на бедро, прерывисто дышит, цепляясь за плечи и, похоже, не понимает, почему то, во что она влажно вжимается, еще не в ней.
- Массаж, - отзываюсь хрипло, пытаясь припомнить, с чего надумал ее подразнить.
- Издеваешься?!
Маленький автобус резко затормозил, и, откинутый на сидении вперед и обратно, я на мгновение вышел из приятного оцепенения. Похоже, пока не доехали. За окном было хмуро, в брюках подозрительно тесно, рот наполнился слюной. Все очень кстати! Но поскольку выбора у меня не было, пришлось вернуться в то же неудобное положение, пристроить голову на спинке высокого сидения и зажмуриться покрепче, возвращаясь в дрему. Личное порно под сомкнутыми веками – чем не вариант?
Та-дам! И там...
Оттолкнув меня, она на шатающихся ногах выходит из ванны, но тут же, не удержав равновесия, не очень мягко приземляется на матрас на полу, отчего злится еще больше.
- Не бушуй, зая, – смеясь, нависаю над ней, не давая подняться.
- Что у тебя за «трудности», а? – Огрызается она, изо всех сил делая вид, что
туда не смотрит, отчего выглядит презабавно.
- Тяжесть. Моя на тебе.
- С каких пор это трудность? – Голос ее подозрительно вибрирует. Похоже, вместо того, чтобы еще больше возмутиться, она еще больше возбудилась.
- А ты знаешь, что такое боди-массаж?
- Нет, - сквозь зубы цедит она.
- Да, до покладистой тайки тебе далеко, такая темпераметная. Я-то знаю, что это такое.
Выражение ее глаз отчетливо говорит: «Вот не сволочь ты после этого?»
- Слезь с меня, сейчас же.
- Я знаю, что такое боди-массаж не из личного опыта, - понимающе улыбаюсь я. - Не ревнуй.
- Разбежалась.
Будто не слыша, продолжаю:
- Так вот, это когда ты укладываешься... как удобнее, а по твоему намыленному телу елозит девушка – обнаженная. Ну, в твоем случае, парень.
- Елозит?
- Ну да. Пока не...
- И ты собрался...
- Вот потому и говорю, что трудности. Боюсь, я не до оргазма тебя доведу, а попросту расплющу.
- Очень смешно. Уж лучше выбирай, довести меня до оргазма или до белого каления.
- Это не одно и то же?
- Знаешь... хватит с меня. Пора домой.
Похоже, она не шутит. Замираю, отчасти от неожиданности, отчасти от недоумения.
- Что?
- Не надо никакого массажа.
- Почему?
- Потому что.
Но взгляд выдает больше, чем ей хотелось бы, а встрепенуться как следует не позволяет близость моего тела. Всего-то и требуется, сказать правду, но она снова злится, как уже повелось в моем присутствии. Побочный эффект неминуемого притяжения.
- Опять бушуешь, зая. Признайся, что тебе
надо больше...– хрипло выдыхаю, касаясь носом мочки ее уха... и – пусть я дважды сволочь после этого – знаю, что по губам растекается понимающая улыбка. - Больше, чем массаж.
- Ничего мне не... – Поцелуй со вкусом поглощает бурный протест.
Перехватываю ее руки в полете к моему лицу, завожу ей за голову, переплетая наши пальцы. И, поскольку я действительно заигрался так, что терпеть дальше нет сил у нас обоих, тут же исправляю собственную ошибку не самым оригинальным, зато самым действенным способом. Она со стоном выгибается подо мной, охватывает ногами бедра, и...
- Эй! – Умопомрачительные видения теряли фокус под чьим-то неласковым напором. С трудом открыв глаза, я увидел нависающего над собой мужчину средних лет, который, цепко держа за плечо, пытался мне что-то втолковать. Естественно, я ничерта не понимал, кроме, разве что, восклицаний.
- Да? – пробормотал я на своем родном.
В ответ он красноречиво ткнул пальцем в стекло, несколько раз повторив смутно знакомое название городка на «Д».
- А, прибыли? О’к, спасибо, - кивнул я, жестом давая понять, что выметаюсь. Он разве что не воздел руки к небу в благодарность за то, что до замедленного пассажира, наконец, дошло.
Поднимаясь, я достал с верхней полки рюкзак, пробрался по узкому проходу к ступеням, с улыбкой помахав на прощание водителю.
- Пока!
В ответ он скорее отмахнулся, чем помахал, но улыбку вернул.
Оказавшись на улице, я вдохнул полной грудью. И уже здесь, на стоянке, почувствовал себя иначе. Пахло сосной, сырой землей, осенью – густо и сочно. Не смотря на конец сентября, было по-летнему тепло, ярко зеленела трава, а кроны деревьев пока лишь примеряли желтые и оранжевые наряды со штрихами багрянца то тут, то там. День выдался таким погожим, таким дерзко-красивым, что захотелось раскинуть руки в стороны и хорошенько проораться от полноты чувств. Но перспектива быть упрятанным в какое-нибудь заведение для буйнопомешанных из-за неспособности изъясняться на местном языке охладила мой пыл, потому, закинув лямки рюкзака на плечо, я зашагал по асфальтированной дорожке вдоль парка. Этот маршрут я помнил, да и в городке, собственно, заблудиться было практически невозможно, все тропки выводили к центру. Там и находился отель – по соседству с небезызвестным аквапарком. Отгоняя непристойные мысли, сделавшие столь впечатляющим двухчасовой путь сюда, я с ангельским выражением лица ступил в уютный холл. Девушка на ресепшене при моем приближении буквально расцвела, излучая приветливость – поначалу показалось, узнала, что пришлось бы весьма некстати, но, похоже, это была естественная реакция на молодого мужчину, поскольку вокруг мелькали постояльцы (парами или по одиночке) весьма преклонного возраста. В общем, пройдя короткую и безболезненную (к счастью, девушка говорила по-английски) процедуру регистрации, я направился в номер. Не такой шикарный, в коем меня поселили когда-то, но очень приличный. Никакой броской роскоши, при этом несомненный комфорт, большой плюс для случайного путешественника. А вообще, тут мало что изменилось за эти годы. Казалось, что прошло столько времени, ведь оно для меня исчислялось премьерами, встречами-расставаниями, концертами, показами и прочей привычной мишурой без передышки... Тогда, как для кого-то размеренно текло, словно та река, что видна из окон верхнего этажа гостиницы, где я столь удачно расположился. Здесь все находилось поблизости – помимо аквапарка, ресторан, ночной клуб, даже салон спа-процедур. Можно было отдыхать и наслаждаться всем сразу, не покидая комплекс. Еще в прошлый раз я подметил, что тут знают толк в отдыхе, все рассчитано на посетителей, продумано до мелочей. Но, как ни странно, первым, что я решил сделать, приняв душ – это пойти пройтись, с перспективой обеда. Ресторан в непосредственной близости был хорош, но мне запомнился другой обед и блюда местной кухни – я просто должен был отведать их снова!
Как только я вышел на улицу, ноги сами понесли меня куда-то. Вдоль ухоженных разноцветных клумб, идеально чистых улочек, аккуратных газонов, невысоких зданий. По дорожкам из красного песка, по отделанной булыжником набережной, мимо лотков с сувенирами и пункта проката разнообразных средств передвижения. Небо над головой то темно-серо хмурилось, то золотисто голубело, утки на берегу лениво провожали взглядами, и было мне без особых причин легко, светло. Я мог расслабиться без боязни оказаться узнанным. Не потому, что этот городок был далек от цивилизации – он лишь жил другой жизнью, без суеты, без лоска. Он улыбался всем – и потому хотелось улыбаться ему.
Помимо всего прочего, меня с ним связывали весьма пикантные воспоминания и, возможно, именно из-за контраста того покоя, который это место дарило мыслям и душе, и беспокойных желаний, которые так неожиданно и бурно воплотились в жизнь, они с годами не то, что не поблекли, но стали еще ярче. Я помнил все подробности. Начало и продолжение. Помнил, каково было чувствовать то, что на экране видел со стороны. При просмотре фильма «наша» сцена возбудила меня с первого поцелуя. Я смотрел на то, как занимаюсь тем, чем на самом деле не занимаюсь, при этом зная, как в момент съемок желал этого и не только этого – в гораздо более развернутом варианте. Во время закрытого показа в VIP-зале тогдашняя моя подружка заметила, что у меня покраснели уши. В общем, фильм после нескольких обязательных премьер я больше не смотрел, зато теперь неминуемо вспомнил, все и сразу, как если бы то, что долго сдерживаешь, хлынуло бурным потоком. То есть, я не испытывал перевозбуждения, я улыбался – это было и забавно, и невероятно, и, пожалуй, в некотором роде стыдно... Даже малость безумно. Будто я чего-то напился, потому, абсолютно обнаглев, начал вытворять несвойственные мне вещи, явившись голым телом, желаниями и чувствами, чтобы нарушить ее уединение. Я был не только наглым, как никогда, но и жадным. И чем больше она спорила, тем больше я обалдевал. Не знаю, сколько было градусов в той бане, но мой личный термометр явно зашкалил. Ничего такого я не ожидал сам от себя, не то, что от нее. Такое бывает разве что в фантазиях, но никак не в реальности. Здесь, в реальности, просто живут – занимаются обычными делами, плывут по течению или борются с ним, встречаются, расстаются, грустят, улыбаются. Сексом, конечно, тоже занимаются, но чаще в постели. Ладно, бывает, в машине. Возможно, на обеденном столе...
К слову, про обед. В воздухе повеяло чем-то ароматным, отчего мысли мои тут же переключились. Неправда, что мужчины думают только об одном. Они думают
еще об одном гораздо чаще! О еде, конечно же. Я и не заметил, как оказался в точке назначения. Ресторан народной кухни, «филиал» которого располагался на свежем воздухе, под деревянным навесом. Людей было на удивление много, и все же, без звонков и резерваций, меня ждал единственный свободный стол. С невиданным шиком я расположился на скамье, где уместятся трое, плюс столько же по другую сторону. Девушка в псевдофольклорном наряде – гораздо короче принятого и гораздо приятней глазу – приняла мой заказ, который в скором времени был выполнен. Я смаковал горячую вкусную еду без привычной спешки, зато с внезапно пробудившимся зверским аппетитом, не обращая внимания на окружающих. А когда все же обратил, порадовался тому, что они не озираются по сторонам, занятые каждый своей трапезой.
Отобедал я шикарно, так же шикарно, как расселся, потому, что вполне ожидаемо, в один момент мое уединение нарушили вновьприбывшие голодные. Какая-то парочка вежливо пропросила разрешения пристроиться напротив. Я кивнул, жалея, что придется уйти по-английски, в тот самый момент, когда они начали громко спорить по поводу заказа. Попросив счет в сиюминутном желании ретироваться, я дождался «свою» обходительную официантку, расплатился, и, оставив чаевые, направился к распахнутым резным воротцам. На ходу запихивая телефон в карман, отвлекся, не обратив внимания на посетительницу, поднявшуюся из-за стола у стены, а потом мы слегка столкнулись у входа, и я заметил – неминуемо. До того, как узнал...
Нет, земля не закачалась под моими ногами, даже пресловутая молния не ударила. Это было легко, но не слегка... а очень. Очень. И я улыбнулся – она же удивленно, потом восторженно, улыбнулась в ответ. И восторг этот был не «ахательный», а дружеский, искренний, словно мы не жар бани, не масла массажа телами делили, а тепло воспоминаний и сердечную близость.
- Неужели? Глазам не верю! Какими судьбами?
Я еще не мог ответить, удивленный не меньше нее, смотрел, впитывал, пытался осознать. Может даже, беспардонно сканировал взглядом, кто меня знает.
На ней была удлиненная рубашка в сине-белую клеточку с красным пояском, облегающие джинсы. И красные туфли-лодочки. Волосы короче, чем я помнил. Стильное каре. Она была очень... хотелось сказать «хорошенькой», но она была красивой. Не безбашенной оторвой с глазами-грозой, а спокойной молодой леди с глазами-летним морем.
- Надо же! Вот так сюрприз... удивила. Узнала.
- Тебя удивило, что
я тебя узнала? – хмыкнула она, покачав головой. – И
ты упоминаешь сюрпризы? Куда катится мир.
- Вот и я говорю, - засмеялся я. – А давай... ты уже поела, как я понимаю, но, может, кофе? Только в более уединенном месте.
- Уединенном?.. Ох, Паттинсон. А давай, - подыграла она, беря меня под руку.
Кафе здесь встречались на каждом углу, потому, желая поскорее присесть друг напротив друга и предаться долгожданной беседе, мы зашли в первое попавшееся – уже по той причине, что оно заманчиво пустовало. Не хотелось помех, назойливости. Мы заказали по чашке кофе, и разговор потек сам собой, будто был когда-то лишь поставлен на паузу... Это казалось странным, но несомненно приятным. Мы расстались тогда без лишних сантиментов, после короткого объятия почти в один голос пожелав успехов, а еще счастья в жизни. За прошедшие годы я понял, что понятия эти весьма растяжимы, к тому же, не всегда взаимосвязаны. Да, успехом обделен я не был, но счастлив ли? Трудно сказать. Когда все при тебе, жаловаться стыдно. Обо мне она многое знала, фильмы видела, призналась даже, что смотрела трансляции некоторых премьер, чем весьма польстила – я же не знал ничего, потому спрашивал больше. Как выяснилось, закончив учебу, она вернулась сюда, на должность сначала администратора отеля, а после всего развлекательного центра, куда входил наш незабвенный аквапарк.
- О-го, - только и присвистнул я. – Ты, оказывается, крута.
- Училась хорошо, - похоже, польщенная вниманием не меньше меня, приняла комплимент она.
- Теперь вижу. Не только красива, еще и умна, - не подыскивая слов, искренне восхитился я.
Опустив глаза, она улыбнулась, но не победно, а смущенно, и – невероятно – ее щеки порозовели от удовольствия.
- А как... как с парнями? – прерывая паузу, возникшую из-за того, что я любовался ей, забыв о кофе, спросил зачем-то.
Она пожала плечами, снова посмотрев мне в глаза.
- Ничего сногсшибательного. Были одни довольно долгие отношения, но закончились плохо.
- Что, изменил? – Скорее из вежливости, чем из любопытства поинтересовался я. Не получив ответа, продолжил: – Помер? Оказался лохом?
Потупившись, она молчала, и мне стало не по себе. Может, парень и правда откинулся, а я тут неуместно шучу.
- Извини, если...
Не выдержав, она рассмеялась.
- Видел бы ты свое лицо, Паттинсон! Да лохом, лохом он оказался, причем последним. Поначалу все было довольно мило... потом начал лениться, скулить, психовать. В один прекрасный день ударил... Ой, ладно, не смотри так. Не угадала, да, потратила на него несколько лет, но это не самая большая трагедия. Собрала вещи и ушла, всех делов. Встречаются в жизни уроды, что делать.
- Ну да, бывает всякое, - кивнул я, мысленно отправляя неизвестного гаденыша в нокаут.
- А как было с тобой? – не замедлила перевести стрелки она. – Давай, колись, я же вижу на этом лбу горящую строку: «Устал от баб».
- Правда, что ли? Не верю.
Она лишь красноречиво похлопала глазами.
- Одна, к примеру, хотела, чтобы я член проколол.
- Чего... чего?
- Пирсинг. Колечко в... – мой указательный палец качнулся в нужном направлении.
- Жесть.
- Ну да, как представил, как оно будет каждый раз цепляться за трусы...
Она хихикнула, чуть не поперхнувшись кофе.
- И тебе были обещаны сумасшедшие радости минета за это?
- Что-то в этом роде.
- Не пошел, значит, тернистым путем.
- Мне лучше как-то по-традиционному, знаешь ли.
- Да? А когда-то казалось, с тобой не соскучишься...
И что это было? Поддразнивание, намек? Я немного растерялся, не смотря на то, как легко проходило наше общение. Ведь теперь, спустя время, с ней было действительно легко! Как с другом. Если не считать незначительных осложнений, вроде прикрытой, но оттого не менее заманчивой для глаз области декольте – только я старательно их игнорировал. Не хотелось сводить все к простому перепихону, даже если бы он мне светил, что сомнительно.
- Неужели?
- Ты стал таким приличным парнем.
- Я всегда был приличным, - смерив ее прямо противоположным взглядом, возразил я.
- Тебе видней, - подавив улыбку, пожала плечами она, и, меняя тему, добавила: - Не хочешь пройтись?
- Работу прогуливаешь?
- Ради такого дела можно и отпроситься.
- «Такого дела» - это меня?
В ответ на выразительное молчание уточнил:
- Пройтись – значит степенно, поддерживая беседу, гулять по парку, как достойная умиления пожилая пара?
- Ты т-а-акой зануда, - протянула она в ответ. - Ладно, можем покататься на велосипедах. Устраивает?
И мы катались, на велосипедах, сигвеях, электрических мотоциклах, даже на катамаранах по озеру. Я запомнил урок – потому что пришлось подписываться на все подряд, чтобы не прослыть ленивцем или, хуже того, испугавшимся физических нагрузок слабаком. По крайней мере, это было весело, хотя в какой-то момент показалось, что на следующий день я не смогу пошевелить ни руками, ни ногами. Ногами особенно. Но завтра будет завтра, а сегодня она хотела – и это было законом, которому я с удовольствием уступал. Жизнь порядком удивила меня, выкинув такой фокус, потому я жил в этих мгновениях, жил и радовался, и наслаждался, без раздумий, без оглядки. И если минувший день стал подарком судьбы, то когда спустился вечер, и небо зажгло самые яркие звезды, а вспышка музыки каскадом разноцветных брызг пронзила воздух, мне показалось, что незапланированный праздник только начался. Мы подошли к озаряющему тьму фонтану. В прошлый приезд мне довелось увидеть это единственный раз и не в такое позднее время, а сейчас он ритмично танцевал струями, что отливали то ярко-розовым, то лазурно-голубым, под песню «Stars» группы Simply Red, и это было непередаваемо. Наверное, я походил на ребенка, полностью поглощенного зрелищем. В какой-то момент повернул голову, заглянул в сияющие глаза своей спутницы и улыбнулся, обнимая ее за талию. Мы покачивались в такт музыке, вдыхая прохладу вечера, влагу ранней осени, впитывая красоту мига.
Песня закончилась, подсветка поющего фонтана потускнела, и все опять стало обычным. А хотелось чуточку больше, дольше... Оказалось, если вкинуть монетку в специальный аппарат, можно выбрать мелодию – вернее, сколько угодно мелодий, а не ждать целый час до следующей. Монетка у меня была, а песня нашлась случайно, потому что в ней заключалось ощущение того самого мига, внутреннего ликования, по какой-то причине переполнявшего меня. Эйфория... Мне не надо было подпевать или вытаптывать ритм, его отбивало мое сердце.
- Еще? – спросил я, когда все снова затихло.
Она лукаво кивнула, забирая из моей руки монетку до того, как я сказал:
- Теперь выбери ты.
«Пеняй на себя», - прочел по губам, но в чем подвох понял, только когда заиграла музыка. Внезапно вернувшаяся в облике молодой леди оторва принялась отплясывать на бортике, размахивая руками, под какую-то кошмарную попсовую песню на непонятном языке. Вид, наверное, у меня был ошалелый, тем не менее, скоро я смеялся с ней вместе, пусть и не дал втянуть себя в это безумие. Подошло несколько зевак, но, казалось, ее это совсем не волновало. Она танцевала, танцевала, пока не покачнулась, теряя равновесие, после чего упала прямо в раскрытые мной объятия. Растеряться было бы роскошью, потому, не задумываясь, не спрашивая, я просто поцеловал ее, запыхавшуюся и улыбчивую. На мгновение она удивленно замерла... но лишь на мгновение. Обхватив руками мою шею, прильнула крепче и поцеловала в ответ, медленно, томно. Грохот музыки смолк, подсветка фонтана стала неяркой, нежно озаряющей ночь, мы же все целовались. Это было так естественно, будто ничего лучше, ничего правильнее и быть не может. Я, она, тихий вечер, ласкающий ветерок, и наши слившиеся губы, и наши прильнувшие друг к другу тела... Потом она улыбнулась, поправила козырек моей бейсболки и, спрыгнув с бортика, потянула за руку.
- Пойдем. Хочу показать тебе особенное место.
Возражать я не стал, от вопросов удержался. Какая разница, куда идти, раз все так хорошо? Наслаждаться моментом, и только.
Постепенно сгущая краски, вечер становился темнее – и при этом насыщеннее, ярче. Не было нужды говорить, настолько комфортно было даже молчать вместе. Настолько красиво, светло было на душе.
Не выпуская моей ладони, она свернула с дорожки парка, спускаясь по траве к озеру, туда, где склонялась над водой раскидистая ива. А вокруг столько ароматов, столько звуков... Было нетрудно понять, почему этот природный шатер стал ее любимым. Мы расположились на берегу, глядя на блестящие среди тонких покачивающихся ветвей переливы маленьких волн. Спиной я прислонился к толстому стволу дерева, а моя внезапно притихшая подруга придвинулась ближе, притягивая колени к груди, и опустила голову мне на плечо. Я приобнял ее, ощущая запах волос...
- Они такие голосистые, правда? – неожиданно рассмеялась она.
- Кто? – не понял я.
- Лягушки. Сплошная романтика вокруг, но это кваканье...
- А вокруг романтика? – хмыкнул.
- Уже нет. Между прочим, если хочешь знать, здесь когда-то все и началось. Я сидела на этом самом месте до того, как пошла ночью в аквапарк. Безумное приключение.
Произнося это, она повернула голову, посмотрела на меня – и что-то произошло. Совсем недавно думалось, что страсти улетучились, так спокойно, по-дружески мы общались, с такой непринужденностью шутили, вспоминая. Что же теперь? Ночь? Темнота? Но никакая это была не романтика. Накрылось все медным тазом, и в одно мгновение я очутился в парилке прошлого, той самой, незабываемой бане, где... Казалось, мозг мой начинает медленно плавиться, температура тела стремительно повышаться.
И я поцеловал ее. Снова. Но на этот раз жадно, требовательно – прекрасно понимая, что могу разбудить в ней ту вредную девчонку... А может, именно этого я добивался? Чтобы она зло набросилась на меня, впоследствии пылко поддаваясь? Что ж, мое желание сбылось.
Не знаю, как это выглядело со стороны, заметь нас случайный прохожий, которым вполне мог оказаться какой-нибудь добропорядочный дедок, страдающий бессонницей – да гори все огнем! Даже если я потом не оторву ни зад, ни спину от земли, казавшейся такой мягкой, но внезапно обнаружившей обилие сучков, колючек, вмятин... В общем, романтик из меня никакой, это факт. Несколько минут я чувствовал все эти неудобства и спиной, и задом, когда она, не оттолкнув за неподобающе откровенный поцелуй с неприличным намеком на опредленный... ритм... в общем, все, что она сделала зло – вцепилась в воротник моей рубашки, одновременно срывая бейсболку, потом впилась пальцами в волосы, чувствительно так. Кажется, я ударился о ствол дерева затылком, сраженный мною же вызванным пылом. Не успел и глазом моргнуть, как она оседлала меня. И уж лучше я облысею и никогда не разогнусь, чем пожалуюсь на такое! Какой нормальный мужик пожалуется? Никогда до нее и никогда после я не переживал таких взрывоопасных эмоций. За четыре прошедших года стал еще большим занудой, устав от всего на свете, а теперь... Я горел весь, от макушки до пят. Пылали уши, щеки, ладони... и лучше смолчать про все остальное. Мы не могли оторвать друг от друга ни губ, ни рук, потому безумие не только не проходило – оно нарастало. Или возвращалось. Уже не хотелось смеяться, и еще меньше хотелось признаваться себе, что меня потрясла не внезапность порыва, не страстность, а переполнившие чувства. Это было не просто желание. И не воспоминания, как я думал – ведь в них, особенно по прошествии лет, все еще совершеннее. Теперь же я хотел ее, нет слов, как сильно, но...
В этот момент способность мыслить оборвалась. Я не помнил, расстегнул ее джинсы сам, или она, или каждый свои, но оказался в ней так туго, резко и быстро, что выдох стал похож на стон, и я едва не кончил. Рука скользнула по ее груди, обхватив сквозь тонкую ткань. Красавица моя всхлипнула и прикусила мне губу. Потом стала двигаться, но не откидываясь назад, а прижимаясь ко мне, глядя в глаза. Это было очень жарко. Настолько интенсивно, что темнело в глазах – при том, что я уже видел все вокруг, как ночной хищник. Ладони проникли под ткань ее джинсов, обхватив голые ягодицы, продвинулись ниже, и я ощутил пальцами место нашего слияния. Она вскрикнула, когда я прижал ее плотнее, одновременно приподнимая бедра. Мне хотелось, чтобы она разделась, хотелось видеть ее над собой абсолютно нагой в тенях ночи. Я смутно помнил ее тело, красивое молодое тело, соблазнительно большую грудь – а это был мой пунктик. Только я не мог остановиться хоть на миг, замедлить это, я был слишком близко, и знал, что она еще ближе.
- Черт, там кто-то идет, - нервно шепнула она мне на ухо, замирая.
Что я мог сказать? Мой многострадальный член бешено пульсировал.
- Не двигайся, он нас увидит... Вот же зараза...
Моя девочка трусишка, оказывается. Я не подавил, я подавился собственным смешком, когда от испуга мышцы ее живота сжались.
- Твою мать, я сейчас кончу, - прохрипел я, держась из последних сил. Я балансировал где-то на грани между болью и наступающим оргазмом.
- Роберт, ты... – она зажмурилась, и, проявляя сомнительную осторожность, стала едва заметно тереться бедрами о мои. Я весьма грубо придавил ее к себе, теряя контроль – но нам обоим было мало надо. Она вздрогнула, когда я стал гладить ее пальцами, потом чуть слышно ахнула мне на ухо, замирая. Это была настоящая буря, буря двух почти неподвижных тел, буря только между нами. Она дрожала, принимая меня, пока я судорожно, яростно изливался в нее, не выпуская из мертвой хватки. Такого дикого, почти мучительного удовольствия я давно не испытывал.
Когда, приведя себя в порядок, мы выскользнули из укрытия, поздний вечер все так же умиротворенно сиял звездами.
- Ты в порядке?
Странно было слышать такой вопрос, учитывая обстоятельства, я даже как-то напрягся, пытаясь понять, что именно его вызвало.
- Вроде да. А что?
- Ничего... Показалось, спину трешь.
И почему она такая досужая? Получался конфуз. Сногсшибательный секс не предполагает неудобств. Ну натер малость задницу. Или копчик. Еще под лопаткой колет, там какой-то сук выпирал. Не рассказывать же ей. Или... рассказать? С ней можно над таким посмеяться. Даже
после. Я посмотрел на нее, теперь освещенную светом фонаря, на ее эротично растрепанные волосы, зацелованные мной губы, в ее блестящие глаза, и подумал, что это «после» действует весьма возбуждающе. Память услужливо подсовывала слайды, где эта красотка фигурировала без скрывающих притягательное тело одежд.
- Роберт...
- Да, - моргнув, хрипло отозвался я. Она же, будто читая мысли – или стопроцентно их разделяя – неспешно прошлась по мне взглядом, потом приблизилась, встала на цыпочки и выдала, игриво щекотнув носом мочку уха:
-
После ты звучишь крайне непристойно...
Нет, зая, непристойно продолжать сводить меня с ума прямо на улице. Мои ладони скользнули по ее талии ниже, и, притянув к себе, я по-свойски прижал ее бедра к своим.
- Будь мы в другом месте, ты бы эти «звучания» слушала и слушала, - ответил на комплимент.
- Напугал, тоже мне...
Закусив губу, она провела кончиком пальца вдоль выреза моей футболки.
- Пойдем в гостиницу, - отпустив тормоза, прямо сказал я.
- Не могу сейчас.
Простая, честная фраза, не менее честная, чем моя, отрезвила почище оплеухи.
- Не можешь
сейчас? Но сейчас почти ночь.
- Вот именно. Мне надо хорошенько выспаться.
- Ты... издеваешься?
Она встрепенулась, с силой разжимая мои руки. Отступила, и только потом со спокойной стервозностью произнесла:
- А ты наглеешь. На тебе свет клином не сошелся. У меня есть своя жизнь. И завтра рано вставать.
- А если я завтра уеду?
- Значит, уедешь. Можем уже сейчас попрощаться.
- Ладно... Подожди. Послушай, - охлаждая злой пыл, в порыве которого можно наговорить всякой хрени, я прикрыл глаза. Вдохнул, выдохнул, и снова посмотрел на нее. - Может, я не то сказал. Знаю, позвать в гостиницу... это пошло, и я совсем не имел ввиду... Я только хотел провести с тобой эту ночь. Когда ехал сюда, даже не думал, что мы встретимся, а увидеть тебя... было здорово, просто здорово, понимаешь? Говорить с тобой, гулять, кататься на всех этих приспособлениях, слушать песни у поющего фонтана. Целовать тебя. Ты ведь тоже это чувствуешь.
- Паттинсон... – она опустила голову, покачала ею. После, заглянув мне в глаза, улыбнулась, будто не зная, что сказать. Или что со мной таким делать. Так же как я не знал, как ее понять. А ведь она была особенной. Самой потрясающей девчонкой, которая однажды мелькнула в моей жизни. Это признавал даже циник во мне, почти доконавший романтика. – Давай-ка сбавим обороты, ладно? А то как два паровоза, гремим, несемся на полной скорости, еще и пар спускаем, когда до столкновения секунда. Я не дразню тебя. И не обижаюсь на твое предложение. Если ты не уедешь, я найду тебя завтра. Обязательно найду, поверь. Может, к тому моменту тебе и задница болеть перестанет, - заметила она.
- Спасибо за заботу, - буркнул я, хотя губы, кажется, дрогнули от сдерживаемого смеха. Конечно, она догадалась.
Разве не комично до абсурда? Стоим тут, двое взрослых состоявшихся людей, что ведут себя и рассуждают, как подростки под воздействием гормонов. И это после того, как минут десять назад абсолютно феерично кончили.
- Тогда... пока? – примирительно спросила она.
- Пока, - обронил я без излишних проявлений чувств, держа руки в карманах – так, на всякий случай.
Она помахала с расстояния в несколько шагов, не выглядя при этом особо радостной, и пошла по асфальтированной дорожке, оставляя меня одного. Такого окончания вечера я не ждал, хотя, конечно, поспешил в какой-то момент, предрешив все заранее. У нее действительно была своя жизнь, а завтра предстоял обычный рабочий день, нормированный, возможно, даже более долгий, чем положено, из-за часов, проведенных сегодня со мной. И если я придумал сюда наведаться, вылетев за пределы отлаженного графика, не значит, что она должна наводить хаос в своем из-за меня. Только потому что я... это я. При том, что знаю – эту девушку не привлекает моя популярность, для нее неважен статус мировой звезды, она вообще будто с другой планеты, и смотрит на меня именно так. Как на инопланетянина. Правда очень, очень сексуального...
Сначала мне снились какие-то инопланетяне. Они почему-то квакали, отвратительно громко. Дальше стало хуже. Спятивший пенсионер носился за мной с граблями в руке – все было бы ничего, если бы при этом мои джинсы и трусы оставались на месте, а не в районе коленей. «Как не стыдно!» - орал он, и мне даже во сне было стыдно. Потом я оказался в ресторане, а рядом сидела она – целовала, целовала до одури, на виду у всех, и не успел я очухаться, как полезла под стол с явным намерением расстегнуть ширинку. «Ты проколол член?!» - раздался истошный вопль, отчего официант поскользнулся у стойки, роняя поднос. От всего этого шума я в ужасе проснулся. Сел на постели, охватив голову руками, когда же бросил взгляд на часы, оказалось, что прошел всего час, один несчастный час длиннющей ночи, которую мне надо убить в одиночестве, в то время, как хотелось бы совсем другого...
Дальше все мои попытки были тщетными. Я не мог заснуть, конечно же, не мог. Она в очередной раз свела меня с ума и оставила томиться одного. Мне было катастрофически мало того, что произошло между нами. Я хотел еще. Я хотел ее. Без конца вспоминал, прокручивая в голове... Останавливал себя, пробуя читать или что-то смотреть по телевизору, бессмысленно переключая с канала на канал. Набросил футболку на электронные часы, слишком ярко светящиеся в темноте. Сходил в душ. Постоял у окна. Снова лег.
Овца. Две овцы. Три овцы. Сто овец. Тысяча...
В дверь постучали. Решив, что померещилось, я перевернулся на другой бок, туда, где паслось новое стадо – но стук повторился. Время было, откровенно говоря, позднее, если, конечно, уже не раннее. И все же я поднялся с кровати, на ходу натягивая джинсы. Пересек комнату.
- Да?
- Обслуживание номеров.
- Что-то случилось?
- Угроза возгорания.
Я не спал, тем не менее, до меня не дошло, пока не открыл в недоумении дверь и не увидел за ней ту, которую слишком жаждал увидеть. Я выпал в осадок, честно... Будь она в костюме пожарника или французской горничной, это потрясло бы меньше, чем облегающая белая блузка и юбка-карандаш, идеально подходящие администратору.
- Угроза возгорания... чего? – откровенно пялясь в треугольник декольте, обнажавший глубокую ложбинку, пробормотал я.
- Меня, - тихо откликнулась она.
Так, строго запрещая себе удивляться, я чуточку сошел с ума, потому что почти не ждал, но дождался, потому что сильно желал, но забыл, каково это. Как с обрыва в море. Как с солнцепека в холодные волны. Отрыв от реальности. Адреналин в крови. Неминуемая дрожь.
- Ты переоделась, - произнес ей в губы, когда дверь была закрыта изнутри. – Зачем?
Я до головокружения хотел поцеловать ее, будто не делал этого сколько-то часов назад.
- Чтобы ты раздел меня.
- Зачем? – снова ей в губы шепнул я. Поднял руки, упирая их в дверь над ее головой. Мягко прильнул телом. Мне нравилось касаться ее, не касаясь. Это было так ново, так сладко. Я знал ее и не знал. Я думал, что здесь проездом, но нет.
- Чтобы ты узнал меня.
Она хотела подарить мне то, чего я желал. Узнать не в смысле: «О, да ты та самая девчонка с шикарным телом, с которой мы однажды хорошо порезвились!» Узнать – познать. Обнажить больше.
У меня горели подушечки пальцев, когда я расстегивал ее блузку, нетерпеливо, но медленно. Мои ладони останавливались, охватывая ее груди, чуть сжимая и отпуская, прежде чем вернуться к очередной перламутровой пуговичке. Их было восемь. Последняя оторвалась... Я целовал податливые губы, а пальцы терялись в кружеве лифчика – игривом кружеве под строгой деловой блузкой, что сейчас валялась у моих босых ног. Ткань ее была настолько плотной, что никак нельзя было догадаться, что кружево белья черное. С алыми бантиками у бретелек. Юбку я снял не так аккуратно, но, по крайней мере, ничего не оторвал. Что-то где-то треснуло, но это вполне могло касаться моих собственных джинсов, которые она держала за край, легконько водя ноготками по дорожке волос внизу живота. Мне не хватало воздуха, и я целовал ее так, будто желал забрать у нее последний. Сомкнув руки на моей шее, она потянула за собой, к большому темному окну, уходящему в ночь.
- Джинсы...
- ...что?
Я ощутил кожей ее тайную улыбку, обещание тела, прильнувшего к моему.
- Выступи из них, а то зацепишься...
Легкая снисходительность в голосе, даже если за ней скрывалось что-то важное, то, чего я пока не должен был знать, заставила отбросить нежности.
Не надо играть со мной, красавица. Ты же знаешь, чем это закончится. Я готов был романтично целовать твои реснички и пяточки, но раз так, теперь держись... - Если хочется видеть больше, так и скажи. Можешь снять их сама, - нагловато отозвался я, прикусив мочку ее уха.
Она отреагировала с той незабытой мной спонтанной горячностью, что по-прежнему заводила с полоборота – возбужденно вздрогнула, возмущенно вспыхнула, прежде чем толкнуть меня в грудь.
- Как был самодовольным нахалом...
- О, да. Все для тебя, зая.
- Знаешь, что? – выпалила она, но я не дал договорить. Развернул ее, впечатывая обнаженной грудью в окно.
- Не знаю, но пора тебе кое-что напомнить.
С ее губ слетело что-то нечленораздельное, когда, приспустив свои джинсы и ее трусики, я прижал ее бедра к своим, давая почувствовать, до чего она меня довела. Она выгнула спину, подаваясь ближе, выдохнула мое имя... и все, я окончательно слетел с катушек. Это не было похоже на наш первый раз, порывистый, интенсивный. Зато я медленно и верно сходил с ума. Когда наши тела соединились, она ахнула, прикрыв глаза, и уткнулась лбом в стекло. Раскрыв пальцы веером, распластала их, и вся будто растеклась, отдаваясь мне. Нам некуда было спешить, и я растягивал удовольствие, делая его почти мучительным. Мне казалось, что мы в поезде, который несется куда-то, и мир за окном плывет; темнота, проблески, но эти проблески были вспышками во мне, все более яркими. Мой живот терся о ее ягодицы, я видел ее изогнутый позвоночник, ее отражение в стекле, видел, как от моих движений она беззвучно стонет и слепо ищет мою руку, чтобы соединить со своей, опуская туда, где мы сливаемся... А мне было этого мало – будто мы были порознь, искали в друг друге удовольствия, но не единения. Потому я сделал то, чего хотел сразу, прежде, чем она зацепила меня указаниями. То самое, на что намекнула, не сумев сказать прямо... Выпустил, повернув к себе – и она замерла.
Я заметил, как сильно ее трясет. Будто выйдя из транса, почти плача, она готова была убежать или ударить меня... но я не играл. Притянув ближе, поцеловал, жадно, страстно. Снова раскрыл ее для себя, заставляя обхватить ногами за пояс, и cнова вошел. Наши горячие, взмокшие от пота тела дрожали. Я чувствовал ту же вибрацию, что и она – так бешено бились наши сердца. Держал ее на весу, вдавливая бедрами в стекло снова и снова, вдавливая в себя, впиваясь поцелуем. Пока она не оторвалась от моих губ, чтобы вскрикнуть мне в шею, впиться ногтями в спину... вторая рука скользнула по позвоночнику, чувствительно сжала ягодицу. Возможно, до крови, но от этой необузданной реакции, от того, как ее тело реагировало на мое, сладкие спазмы скрутили мышцы, приятная боль свела низ живота, заставляя гореть. Я кончил так бурно, будто не испытывал оргазма несколько лет. Ноги подкашивались, и я стоял, вжимаясь в нее, скорее, чтобы прийти в себя и не показать, насколько меня разобрало... и, черт, готов был целовать и реснички, и пяточки этой сумасбродной девчонки. Моей девчонки.
- Неприличный парень вернулся, ты рада?
- А-то, - промурлыкала утомленно. И тут же попросила: - Отнесешь меня в постель?
- Еще бы, зая...
Позже, когда мы лежали рядом, глядя друг другу в глаза, полностью обнаженные, усталые и счастливые, я лениво озвучил единственную мысль, что крутилась в голове:
- Ты как была безбашенной, так и осталась.
Конечно, за это меня ждала очередная улыбка в награду.
- Думаешь?
- Угу. Говорила, встретимся завтра, целую сцену устроила, и вот, пробралась среди ночи, лишив отдыха нас обоих.
- У меня не получалось заснуть, - вздохнула она покаянно. Почти. - Стала собираться на работу на четыре часа раньше положенного, явилась ни свет, ни заря, напугала мирно прикорнувшего охранника... И без труда нашла тебя по книге регистраций, мистер Томпсон. Ты тут один без пары и такого юного возраста.
- Всего год скинул, заметь.
- Когда все остальные из разряда тех, кому за пятьдесят и выше, не суть. И что ты подарил девушке на ресепшене за регистрацию без документа?
- Ничего, кроме улыбки. И десятки евро на конфеты. Только не устраивай ей нагоняй, ты же понимаешь, как это важно.
- А улыбка была какой? – осведомилась она.
- Обычной, - непонимающе ответил я.
- Знаю я твою обычную. Она там за стойкой раздеваться не начала?
- Ты за кого меня принимаешь? – хмыкнул я, и, не удержавшись, легонько ущипнул ее за грудь.
- Ой! Лапки убери, мистер Томпсон. А то еще приму тебя за Паттинсона.
Конечно же, лапки убирать я и не подумал, наоборот, сгреб ее, смеющуюся, в объятия, перетягивая на себя.
- Когда тебе уезжать? – спросила неожиданно, посерьезнев. Мы долго смотрели другу другу в глаза, а потом я ответил:
- Через два дня надо быть в Лос-Анджелесе. Так что послезавтра утром, не позже.
- Значит, у нас еще день.
- И ночь.
- Хочешь лишить меня отдыха напрочь?
- Хочу отдыхать с тобой вдвоем...
Все время до моего отъезда отдыхали мы очень активно. И весело. Наслаждаться каждой минутой в ее обществе стало за эти пару суток чем-то само собой разумеющимся. По пути назад, на этот раз сидя в салоне комфортабельного пассажирского автобуса, где не надо было подпирать коленями подбородок, я, прикрыв глаза, прокручивал недавние события снова и снова. Наши посиделки в кафе, прогулки вдоль озера, по сосновому бору, интересные беседы или уютное молчание. Ностальгическое путешествие в банный комплекс... Первой мы зашли в ту самую баню, египетскую, только расположились не друг напротив друга, а рядом на горячей скамье. И, конечно, раздеваться догола не стали, хотя для эффективности процедур здесь, в отсеке для взрослых, это запрещено не было. Вопреки ожиданиям, ничего эротичного в новом визите не обнаружилось. Мы лишь переглядывались, прыская со смеху, как подростки, похоже, думая об одном и том же. Наконец, я это озвучил:
- Мы, правда, были сумасшедшими. Как можно чем-то заниматься в таком жаре? Сейчас даже просто сидеть сложно...
На самом деле, я знал. Когда чего-то хочешь так сильно, как я ее тогда, остальное уже не заботит.
Она сменила позу, усевшись боком ко мне, и положила ноги мне на колени.
- Стареем... – выдала обреченно, и мы снова засмеялись.
- Да ладно тебе!
- Хочешь пошалить? – Она незамедлительно приблизила пятку к легковозбудимой зоне.
Отводя опасность, я стал нежно массировать стопу, потом каждый пальчик.
- Хочу просто побыть здесь с тобой. Нам некуда торопиться.
- Не боишься быть узнанным?
Чудно, но об этом я совсем забыл. К счастью, в будний день утром людей было мало.
- Ты ведь меня прикроешь, если что?
- Еще бы. Всем своим телом, мистер Томпсон...
До моего авиарейса оставалось минут десять, когда порыв позвонить ей перерос в необходимость. Чувствовал я себя хреново, даже пальцы дрожали, оттого я чуть не выронил телефон. И, ожидая соединения, жутко нервничал, даже не пытаясь себе признаваться, почему.
- Привет? – Ее голос звучал удивленно.
- Привет...
- Ты откуда звонишь?
- Скоро улетаю, вот и...
- Это проверка, правильный ли номер я дала? – пошутила она.
- Нет, что ты... просто... – Ну все, обрыв. – Ты мне нравишься. Ты мне больше, чем нравишься.
После того, как я это выпалил, повисла долгая пауза.
- И ты не смог произнести этого, глядя мне в глаза?
- Не смог.
- Ладно... – откликнулась она. - В общем-то, я понимаю. Все сложнее, чем кажется.
Тут я практически перебил ее, лишь бы не растерять смелости, и зачастил:
- А может, мы только убеждаем себя в этом, чтобы ничего не менять?
- И что значит твоя фраза?
- Если бы ты... Если бы согласилась приехать ко мне. У тебя есть нужные документы, образование, ты знаешь английский, и ты не из тех, кого невозможно сорвать с места. Мы ведь можем попробовать. Я не прошу бросать все ради меня... Но если есть малейший шанс, что ты этого захочешь, я не упущу его.
Опять пауза. Еще более долгая, чем в прошлый раз.
- Ты слышишь? Ты хочешь? – не выдержал этой пытки молчанием я.
- Пожить у тебя?
- Нет... со мной... Быть вместе.
- Звучит серьезно.
Было невозможно понять ее реакцию. Почему же я так ступил, струсил, не решившись высказать все это, пока она была рядом.
- Мне как-то изменить формулировку?
- Не надо, суть понятна.
- И..?
- Извини, не сейчас.
- Что?
- Не сейчас, ладно? Позвоню позже.
- Но у меня вылет через пять минут, я буду вне связи...
- Значит, еще позже. Все, целую. Удачного полета.
И гудки.
Удачного полета?! Это шутка? Честное слово, мне захотелось, чтобы самолет упал в океан только для того, чтобы она сильно пожалела о таком легкомыслии. Я тут выворачиваю душу, а взамен получаю... «Не сейчас, ладно?» Не зараза она после этого? Угораздило же в такую влюб...
Так, все. Вне связи. Нет меня.
Тем не менее, слабовольный я включил телефон сразу по прибытии, уже в здании аэропорта, чтобы перезвонить ей, высказав все, что думаю – но тут, почти сразу, пискнул сигнал входящего сообщения. Открывая его, я резко сбавил темп, в результате несколько идущих позади человек столкнулись друг с другом и моей спиной, отпустив кучу нелестных комментариев в адрес «такого идиота».
Идиот же перечитывал в третий раз: «Знаешь, я подумала... Сам напросился, так что жди!»
Жди?! Я почувствовал, как улыбка расплывается по лицу все шире. И незамедлил напечатать: «Жду, зая. Ой, как жду!»
...................................................................................................................................................
Песни поющего фонтана (для настроения, не поленитесь...))
Ностальгическая... Stars - Simply Red Перевод Эйфоричная... Loreen - Euphoria Перевод Эротичная... Bruno Mars - Locked Out Of Heaven Перевод Романтическая... Labirinth - Beneath Your Beautiful Перевод Сам поющий фонтан...(клик для пущей красоты))
Берег озера...
Холл гостиницы...
Номер... 
Еще номер... 
"Изида"... 
А вот теперь - СПАСИБО! За то, что заглянули, вспомнили, попарились, разделили ностальгию... или эйфорию))) Вот теперь "Обнаженный" больше не будет томиться. Статус: закончен.
Если что-то слишком просто, слишком откровенно или несерьезно - прошу прощения, хотя не раскаиваюсь) Такая уж это история - написанная ради удовольствия, для разгрузки запаренного мозга в моменты особого Робохотения) Приятного вам вечера - или любого времени суток! Эйфория,
Бессмертное произведение искусства -
Пульсирующая любовь в моём сердце ©
Источник: http://www.only-r.com/forum/38-87-10
