ГЛАВА 8
Неожиданный сквознячок, игриво раздувший кисейный полог над постелью, заставил Софи вздрогнуть и настороженно посмотреть на дверь. Она не спала, хотя время было далеко за полночь, ждала и боялась его визита. С того момента, как Роберт и невозмутимый дон Антонио застали ее и Филиппа в беседке у озера в весьма двусмысленном положении — то ли целовались, то ли просто мило о чем-то беседовали, близко сдвинув головы — минуло уже несколько часов. Дон Антонио вообще сделал вид, что ничего предосудительного не происходит, позвал племянника, очень вежливо попрощался с девушкой, поблагодарил хозяина за прием, выразил надежду на продолжение знакомства. Роберт пошел провожать их до экипажа, стоящего у парадного входа, но напоследок бросил через плечо такой взгляд на Софи, что сердце у нее упало. Вот ни в чем ни виновата, а почувствовала на своих плечах тяжесть грехов чуть ли не всего человечества. Ей стоило больших усилий сделать невозмутимое лицо и послать в ответ достаточно холодный и в то же время дерзкий взгляд - пусть не думает, что испугал.
У озера ожидать его возвращения не стала — с какой радости! - и удалилась в «свои» комнаты. Но шло время, а ни быстрых раздраженных шагов, ни отрывистых приказаний слугам, которые эхом разносились по всему дому, когда хозяин был не в духе, не было слышно. Сначала Софи была рада небольшой передышке — день весьма утомил морально, - потом стала даже обижаться — неужели ему все равно, что она дарить свое столь близкое внимание другому,, или именно этого он от нее и ждал? Но чем темнее становилось за окном, тем тревожнее становилось на душе. Оставив нетронутым ужин на низеньком столике у окна, девушка, не переодеваясь ко сну, свернулась уютным клубочком на подушках, разнообразное множество которых вокруг радовало глаз своим многоцветием, то ли мечтая о туманном будущем, то ли вспоминая не менее призрачное прошлое. Но мысли упрямо возвращались в реальное настоящее, которое единственное могло стать точкой для одного и дверью в другое
Она ждала прихода Роберта, и, кажется, уже мысленно подготовила себя к любому повороту событий, но когда увидела высокую темную фигуру в дверном проеме, то сердце, пропустив удар, все равно забилось пойманной птицей и сразу стало холодно, несмотря на теплый вечер. В его позе не было ничего угрожающего — расслабленно прислонившись к косяку резного проема , он молча смотрел на Софи, ничего не говоря. В комнате горело лишь две свечи в изголовье кровати, не слишком-то разгоняющие ночной полумрак, который сглаживал контуры и обманчиво дразнил спокойствием.
- Время позднее, а вы, сударыня, до сих пор не спите, - чуть насмешливый хрипловатый голос и ни движения навстречу.
- Время позднее, а вы приходите с визитом, сударь, - Софи села на кровати, подобрав под себя ноги и поплотнее завернувшись в цветастый палантин. Она очень постаралась сделать так, чтобы в голосе не слышалось волнения, колотящее ее изнутри.
- Ну, скажем так, я надеялся, что смогу поскорее отдать свой долг, - он оторвался от дверного проема и сделал несколько шагов вперед не к креслу у камина, как положено гостю, пусть и незваному, а прямо к ее кровати.
- Какой долг? - еле сдержавшись, чтобы не рвануть с ложа куда-нибудь — хоть в дверь, хоть в окно, - Софи только подвинулась ближе к изголовью, чувствуя себя в ловушке.
- Ну как же, несколько дней тому назад вы неосторожно сказали, что за хорошо исполненную роль милой вдовы и приманки для испанского гранда в качестве награды вы хотите меня... в своей опочивальне, - Роберт достаточно бесцеремонно сел на расшитое золотом покрывало. - Или это было сказано только для красного словца?
Софи мгновенье молчала, глядя на него расширившимися глазами, чуть закусив губку и прижимая к груди палантин. Бежать было уже катастрофически поздно, отказываться от своих слов — глупо, а продолжать — до безумия страшно.
- Так значит переговоры прошли более-менее успешно? - и почему ее голос чуть охрип?Может, от того ледяного огня, который колючим комочком поселился где-то внизу живота, мешая и говорить, и думать?
- Весьма, - Роберт продвинулся на кровати вперед, к ней , она — инстинктивно — назад, упершись спиной в мягкие подушки спинки. Отступать теперь было уж точно некуда.
- Ну так как? Или молодой гранд выглядит лучше, целуется слаще и заполучить его в свои сети более заманчиво? В качестве платы? - Роберт резко придвинулся почти вплотную к застывшей девушке, его глаза опасно сверкнули.
- А вы настолько в себе неуверенны, что ревнуете даже к таким молокососам? - сказала и сама испугалась своей смелости. По тому, как дернулись уголки губ и угрожающе прищурились глаза цвета расплавленного серебра, поняла, что в этот раз все будет иначе, чем в саду или на озере.
- К молокососам? Нет, - обхватив ее подбородок сильной ладонью, Роберт заставил Софи поднять лицо и посмотреть прямо в глаза.- Видимо, вас привлекают более зрелые мужчины. Типа графа де Ортес, так?
Если бы он начал кричать или обвинять ее в разврате или даже свальном грехе, девушка бы была шокирована меньше. Ее лицо побледнело , и она потрясенно прошептала:
- А причем здесь Себастьен?
На его лице отразилось мрачное торжество, а появившаяся на губах улыбка скорее обещала вечный ад, чем рай:
- Действительно, причем здесь человек, который был тебе настолько близок, что ты его спокойно называешь по имени?
Она хотела в запале начать оправдываться, но не вымолвила не слова, закусив губы.
- Молчишь, - Роберт усмехнулся, его рука с девичьего подбородка соскользнула назад, пальцы запутались в недлинных шелковых прядках на затылке, сжавшись, чуть потянули, вынуждая запрокинуть голову:
- Волосы стригут неверным женам и распутным девам. Не некая ли Кристель постаралась таким образом очернить тебя и разлучить с любезным твоему сердцу Себастьеном? Я видел, как блеснули твои глаза при упоминании ее имени сегодня за обедом.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Софи, опустив пушистые ресницы и судорожно переведя дыхание.
- Вы придумали такую романтическую историю, что мне не хочется разрушать ее. Но как бы то ни было: да, я терпеть не могу Кристель де Ортес, - губы Софи презрительно дернулись. Потом опять глубокий вздох: - но мне симпатичен Себастьен де Ортес, чтобы он не сделал мне, вам или целому государству, - опять напряженное молчание, потом смелый взгляд в серые глаза напротив: - Теперь что-то меняется?
- Меняется? - его пальцы, секунду назад жестко державшие ее за волосы, не позволяя опустить лицо или отодвинуться, вдруг резко ослабили захват, и их прикосновения теперь больше напоминали ласку. - Глупышка! Как люди, оставшиеся там, могут помешать отношением, возникшим здесь?
Продолжая удерживать девушку одной рукой за затылок, пусть и ласково, но твердо, Роберт другой рукой , едва касаясь, провел по контуру ее лица, очертил изящный изгиб шеи, спустил палантин с плеч с такой легкостью, как будто она и не пыталась удержать его на месте, вцепившись пальцами в непослушный шелк.
- Мне просто хочется знать, какого подвоха или неприятности я могу ждать даже от столь невинного создания как ты, - серые омуты глаз, всего лишь несколько минут назад напоминавшие ледяной щит, сейчас заволакивали и манили. А голос...
- Невинное создание - это я? - сказала только для того, чтобы услышать саму себя и хоть как-то стряхнуть наваждение. И тихонько охнула, когда обнаружила, что властная рука уже во всю расстегивает на ее груди перламутровые пуговички домашнего платья. Она даже попыталась помешать, но когда положила свою ладошку поверх его руки, он тотчас переплел свои пальцы с ее, и притжав девушку к себе, впился поцелуем в соблазнительно приоткрытые губы. Язык коварно проник в манящую теплоту рта, подчиняя и завоевывая, а ворвавшееся вслед горячее чистое дыхание лишало возможности думать и сопротивляться.
В последнем усилии она уперлась ладошками в его крепкую грудь, но вместо того, чтобы хоть как-то попытаться оттолкнуть, ее пальчики всего лишь стали воевать с крючками камзола и пуговицами рубашки. Видимо она посчитала, что нападение, даже такое своеобразное — это лучший способ защиты от агрессии. Хотя Роберт куда как более преуспел в навыке борьбы с лишней одеждой: несколько минут отвлекающих страстных поцелуев — и Софи оказалась практически нагой на золоте покрывала, тогда как на мужчине еще удерживались, пусть и почти расстегнутые, рубашка и штаны.
Это не было покорностью с ее стороны, как и не было насилием с его. Не животная похоть, но и не беспорочная страсть. Софи была неопытна и весьма напугана. Одно дело мечты, а возможно, и планы, и желания почти на бессознательном уровне , и совсем другое - оказаться в одночасье в постели с мужчиной, весьма страстным мужчиной, который вряд ли привык слышать слово «нет». И с запоздалым ужасом вспомнить первый опыт подобного общения, когда кроме боли, неловкости и стыда не получила более ничего. И от этого пытаться то сопротивляться почти на грани истерики, то с отчаянием кидаться в море незнакомых ощущений, желая оторваться от всего, удерживающего разум, и раствориться в море ощущений..
У Роберта же было только одно безудержное стремление: победить, овладеть, обладать. Полностью, безгранично. Неожиданный сплав жгучей ревности — чувство, которое он сам себе обещал изжить еще три года назад!- уязвленного самолюбия — откуда только! - отголоски жажды мести, - совсем лишние, но такие живучие! - и все сметающий порыв чувственного желания - этот сплав чувств за полдня выжег разум и толкнул в спальню к воспитаннице. Эта же раскаленная лава эмоций не позволила остановится и уйти при первых признаках паники в хрустальной синеве глаз напротив. Ему было не до благородства, совсем не до изысков, а приторную нежность он не терпел с детства. Но он не насиловал, нет. И безразличная или отчаянная покорность девушки на корню убила бы все его порывы. Победить в (почти) честном бою желаний и стремлений — что могло быть слаще! Сам не заметил, как увлекся чувственной игрой переплетенных тел, как перестал думать о том, что хочет, а просто жаждал. И ,может быть, поэтому финал был ошеломляющим для обоих: один уже забыл, как это бывает, другая даже не знала, что так бывает.
Она просыпалась медленно. Сознание не очень-то стремилось вырваться из сладкой неги, цепляясь за остатки розового тумана, окутавшего спасительной пеленой после феерического взрыва ощущений. Пошевелилась, поняла, что заботливо укрыта легким покрывалом. Прислушалась к себе. Опустошение? Не было. Тело казалось немного невесомым, но отнюдь не пустой использованной оболочкой. Боль? Слегка напрягла мышцы. Есть местами. Но так приятно! Воспоминания. Какие-то обрывки, но даже от них щеки вспыхнули через секунду. Не от стыда, от опаляющего чувственного смущения. Боже, неужели она так могла? И так смогла?! И это позволила? Боже, неужели ее руки не постеснялись добраться даже туда и как?! Софи хихикнула про себя, сладко потянулась, хотела сесть и вдруг резко осознала, что рядом кто-то есть. Прижав к обнаженной груди простыню, как будто это могло заглушить бешеный стук сердца, Софи неверяще покосилась на соседнюю подушку. Он не ушел! Не может быть...
Роберт спал на животе, уткнувшись носом в смятый шелк простыней. Светло-русые волосы беспорядочной копной разметались по его спине, только слегка приоткрывая уязвимый позвонок на шее, но зато практически закрыв даже видимую часть лица, повернутого в ее сторону. Расслабленная поза гибкого, мускулистого, да чего уж там — обалденно красивого на ее взгляд! - тела завораживала. Тогда, в темноте у озера она не разглядела, но в более беспощадных лучах рассветного солнца Софи теперь прекрасно видела, как белесые полоски от когда-то шрамов еще плели свой затейливый узор на загорелой гладкой коже спины. Но они не бросались в глаза и даже создавали своеобразный шарм. Поистине, шрамы украшают мужчину. Иногда.
Увлекшись разглядыванием контуров мужской фигуры, почти не прикрытой, только уголок покрывала задержался на уровне ягодиц, Софи не заметила, что ее тоже уже давно и с интересом рассматривают.
Роберт глядел на нее через завесу спутанных волос и думал о том, как же его угораздило заснуть в ее постели. И самое главное — ему это нравилось! Нравился легкий цветочных запах, витающий в комнате, нравилось какое-то безумное количество подушек, которые скрашивали аскетизм, присущий всем комнатам в его доме, нравилась эта забавная девчушка, разглядывающая его с таким благоговением, как будто видела перед собой совершенное творение природы. Неужели это из-за нее он потерял разум всего несколько часов назад и был готов на все, лишь бы полностью завоевать это хрупкое тело? Желая то ли поддразнить ее, то ли разубедить себя, он шевельнулся, постаравшись, чтобы последний покров мягко соскользнул с его тела. Она испуганно вздрогнула, чуть отпрянула, настороженно прислушиваясь, потом успокоенно перевела дух — спит. И бесстыдно уставилась на ту часть тела, которая недавно была укрыта покрывалом. Он почти физически чувствовал, как теплый синий взгляд, лаская, с восхищением скользит по красивой линии спины ниже, к сильным мышцам бедер и ягодиц. А когда Софи, чуть прикрыв ресницами сияющие глаза, неосознанно коснулась кончиком розового языка верхней губы, то Роберт понял — да, именно из-за нее. И еще отчетливо понял, что пора заканчивать жить в сказке сейчас же и немедленно.
Резко повернувшись на бок, одновременно натягивая на себя простынь, Роберт откинул волосы, открывая лицо навстречу ярким лучам солнца:
- Добро утро, Софи!
- Доброе утро, сударь, - она чуть смущенно улыбнулась, явно не зная, как теперь себя вести.
Роберт провел ладонью по ее подбородку, коснулся подушечкой большого пальца припухших губ, постарался заглянуть в бездонную синеву смело распахнутых глаз. Спросил с легкой усмешкой:
- Не жалеешь?
Софи опустила глаза, румянец окрасил щеки, но промолчала. Роберт усмехнулся, отпустил девушку, решительно сел на кровати, выискивая глазами одежду. И услышал тихое за спиной:
- Когда нас в монастыре готовили к семейной жизни, то сестры часто повторяли: ваш муж имеет право вести себя по отношению к вам как хозяин. Это право ему дано церковью и людскими законами, и мы должны почитать это за счастье. А в этой части христианского мира, если хозяин ведет себя как муж — тоже счастье?
- Для многих это счастье вдвойне, девочка, - напряженные плечи сидящего мужчины расслабились, в голосе появились мягкие нотки. - Я не знаю, как через некоторое время будешь это оценивать ты, но лично я начинаю верить, что мне безумно повезло.
Роберт обернулся, склонился к девушке , обжег поцелуем ее губы, поднялся и, захватив одежду, вышел из комнаты, ничуть не смущаясь своей наготы.
Понял ли он, что она хотела сказать своей фразой о том, что ничуть не жалеет о случившимся? Поняла ли она, что он ответил ей глубокой благодарностью ? Они больше не возвращались к этой теме. Но по тому, как мило она выглядела и как мирно он себя вел, было понятно, что лишние слова уже ни к чему.
А вечером приехал отец Ланс.
- Ну, как прошел визит дона Антонио? - спросил, как только они вошли с Робертом в кабинет. - Вам удалось прийти к взаимопониманию?
- Весьма неплохо, - Роберт немного удивленно воззрился на святого отца. - Я же вам послал с нарочным депешу. Завтра, на очередном рауте мы встретимся опять, возможно, поговорим более конкретно. Что-нибудь случилось?
- Да, - несмотря на серьезность тона монах был явно доволен развитием событий. - Сюда неофициально хочет приехать Себастьен де Ортес. Обстановка в Париже напрягает. Он ищет союзников и поддержку.
Источник: http://www.only-r.com/forum/36-400-1
