Творчество

Конечно, Роберт рисковал. Если под видом юной графини скрывалась просто невольница, пусть и воспитанная в хозяйском доме, это выясниться достаточно быстро, хватит и одного приема. Ну тогда без вопросов — рабыню в бараки, на плантации кофе, а для всех окружающих преподносится красивая сказка об удалившейся в монастырь воспитаннице. Если самозванка голубых кровей, пусть даже незаконнорожденная — то здесь возможны варианты. Намечалась неплохая игра, самое главное самому не стать марионеткой в чужих руках, и он не хотел упустить ни одного шанса выйти победителем.
Роберт цветовую гамму материй на платье подобрал сам, прекрасно расшифровав упрямо поджатые губы «воспитанницы», Софи оставалось только выбрать фасон. Первым порывом молодого мужчины было желание проконтролировать и этот момент, но он сдержался: по-крайней мере будет сразу понятно, найдут они общий язык или нет. Роль надсмотрщика ему не нравилась. Девочка оказалась действительно умной - платье вполне соответствовало статусу юной вдовы , но не отличалось мрачной торжественностью.
Нет, Софи, конечно, не превратилась в красавицу, но прилагательное «милая» уже не было таким уж преувеличением. Благодаря усилиям куафера и накладным прядям тощий тугой пучок превратился во вполне сносные модные взбитые локоны, под пудрой болезненная бледность стала аристократической, хорошо скроенный корсаж удачно обозначил груди, а серебро кружев создало нужный переход от белоснежной кожи чуть угловатых обнаженных плеч к пышному великолепию бархата. Изящное сапфировое ожерелье и серьги дополняли наряд, подчеркивая достоинства — стройную длинную шейку, - и отвлекая от недостатков — отсутствия аппетитных округлостей.
И прием прошел достаточно успешно. Отец Ланс был прав, жизненный опыт — вещь неоспоримая. Даже мимолетное присутствие женщины рядом заставило некоторых потерять бдительность. Хозяйка дома, которая в обычной ситуации не рискнула бы сказать что либо суровому гостю, кроме приветственных слов, в этот раз попыталась даже завести светскую беседу:
- Ваша воспитанница-милая девочка, хотя немного замкнутая, что немудрено после такой трагедии. Весь свет поражен и ужасом трагедии — быть убитым в собственном доме! - и благородством вашего поступка.
- Вот как? Значит до этого случая свет отказывал мне в благородстве?- чуть насмешливый холодный голос Роберта заставил графиню смутиться, что с ней не случалось уже лет ...надцать .
- Ну что вы, просто вы настолько занятой человек, не так часто выезжаете, а тут — девушка... Было бы более понятно, если бы вы взяли под свое крыло юношу, … - начала неловко оправдываться де Сантини, что с ней вообще никогда не случалось.
Оставалось надеется, что связывая с именем месье Роберта мальчика-воспитанника, светские сплетники брали в расчет суровость и безжалостность его характера, а не предполагаемые сексуальные предпочтения. Но спрашивать об этом графиню мужчина не стал, а как бы устав от ее воркотни, коротко обронил:
- У этой девочки уже достаточно горького опыта, и боюсь, что вряд ли бы она смогла бы получить относительной комфорт в изнеженной светской семье тех родственников, которые, возможно остались во Франции... Знаете, особенности завещания... А поскольку покойный граф был истинным патриотом и преданным сторонником его Величества, то я пошел навстречу просьбе наместника...
В принципе он не сказал ничего, что противоречило бы реальности, и при этом в его словах не было ни слова конкретики. Самая благодатная почва для слухов, сплетен и домыслов. Чем в общем-то на следующий день хозяйка дома и воспользовалась.

Он пришел к ней в комнаты, когда Софи завтракала. Она вставала рано, но Роберт к этому времени уже давно был на ногах. Зато трапезу решил разделить с ней.
- Ну как вам раут? Не надоедали расспросами?
- Нет. Там собрались воспитанные люди, - Софи позволила себя слегка улыбнуться, отчего ее лицо неожиданно похорошело. - Только когда я сказала, что являюсь вдовой, но при этом не назвала имя покойного супруга, одна ядовитая особа высказалась насчет скоротечности моего брака, когда даже не успеваешь узнать имени нареченного.
- И вам это показалось забавным?
- На нее все так зашикали, а ведь это было не так далеко от истины. К сожалению, я мало знаю своего мужа.
- Ваш покойный муж, маркиз де Грамон, Роберт де Грамон, как ни странно мы с ним тезки, - холодный смешок мужчины более пугал, чем располагал к веселью. - Так вот он был хорошо известен в свете, и я думаю, не столько вы, сколько вам про него расскажут. Другое дело, что вы можете знать что-то, что было скрыто для посторонних глаз, учитывая драматические обстоятельства вашей свадьбы.
- Я всегда с уважением относилась к мужу и вряд ли буду делиться направо и налево тайнами, что он мне доверил, - негромко сказала Софи, не отрывая взгляда от великолепных фруктов в стоящей на столе вазе.
На несколько мгновений в комнате установилась такая тишина, что зазвенело в ушах, а негромким голос Роберта, прозвучавший после недолго молчания, казалось, отразился эхом в каждом уголке:
- Правильно. Секрет является оружием только тогда, когда его знаешь ты, и тот, кого он может погубить. И больше никого. А о чем говорили еще?
- Ну, больше расспрашивали о вас и о вашем доме. Настолько же ли он великолепен внутри, как снаружи, и что вы прячете под маской — божественную красоту или адское уродство.
- Второе, - Роберт опять усмехнулся, только более зло. - Я думаю, степень приближения к преисподней вы оцените сами, когда будете секретничать об этом в тесном дамском кружке.
Софи удивленно подняла глаза, хрустальная синева плеснулась ужасом — прямо перед собой она увидела обезображенное рубцами лицо на котором кривились в усмешке не тронутые уродством великолепные в своей чувственности губы.
Роберт был горд и самолюбив. Гордость не позволяла ему прятаться за маску как за щит, а самолюбие больше страдало от любопытно-жалостливого или брезгливого разглядывания, чем от выражения ужаса в чужих глазах. Поэтому он и предпочитал с одной стороны не слишком прятаться, с другой — никогда не находится на виду. Когда он увидел, как расширились глаза воспитанницы, то даже испытал некоторое удовлетворение, но вот ее дальнейшее поведение его крайне озадачило. Она не отвела стремительно глаза, как это делал отец Ланс, ее губы не искривились в жалостливой гримасе, а плечи не передернулись от отвращения. Она просто сразу восприняла его таким, какой он есть. И для него это было подобно пропущенному выпаду противника на дуэли. Он привык смехом встречать ужас, а жалость - язвительной насмешкой над собой. Но перед спокойным сочувствием … он оказался безоружен.
Он достаточно резко вышел из комнаты, кинув напоследок через плечо, что впереди у них еще несколько «домашних» приемов перед первым балом у наместника. А потом, вечером, его стали мучить мысли о том, что она будет на любопытные вопросы. Что он страшен? Что внешность у него как внешность? Или просто равнодушно пожмет плечами? Черт возьми, за последние два года ни одна женщина, даже самая шикарная, не занимала его мысли так долго, как это замухрышка! Решив, что это просто от недостатка женского тепла, Роберт нашел с кем и как провести ночь. Но,как ни странно, это не дало успокоения, что бывало с ним крайне редко. «Может провести ночь с этой девчонкой и убедиться, что она ничем не отличается от других, только что менее яркая?», - посетившая его мысль показалась забавной, но отбрасывать ее он не стал.

Девушка не слишком афишировала свое вдовство, но при случае упомянула свой титул по покойному мужу — маркиза Софи де Грамон. Колония была очень далека от Франции, многие новости лаже не доходили до сюда, либо искажались так, что переставали соответствовать истине. Поэтому в какой именно измене обвинялся ее покойный муж, и за что был помилован, многие знали весьма смутно. Припоминали какую-то романтическую историю, некоторые даже предполагали, что маркиз сумел обаять фаворитку его Величества, чего коронованный рогоносец простить не смог. Дуэли, скандальные романы тоже связывали с именем молодого опального маркиза. «И что такой блестящий кавалер, как он, мог найти в этой малышке? - не переставала вопрошать некая дама, пока Софи не было рядом. - Она не может соперничать даже с самыми перезрелыми дебютантками. Может, маркизу вскружило голову ее приданое?». «Ах, перестаньте лить яд! - одергивали ее другие. - Вы видели, как загораются ее глаза, когда речь заходит о муже? Это любовь!». Правда, томно вздыхая, некоторые дамы при этих словах смотрели чуть в сторону от своих мужей.

- Интересно, сударь, кого теперь вы выбрали себе в жертву, раз воспользовались таким оружием, как ваша воспитанница? - дама в постели Роберта лениво потянулась, позволяя шелковой простыне соскользнуть с пышной груди. - Я никогда не могла понять вас. То вы хитры, как сам дьявол, то наивны, как все земные мужчины.
- Мне тоже кажется, что у мужчины и женщины были разные прародители, поэтому нам трудно понять друг друга, хоть это и идет вразрез со святым писанием, - Роберт уже натянул рубашку и панталоны и теперь босиком направлялся к столику с вином и бисквитами. - например, я совершенно не понимаю, почему вы считаете Софи оружием? Угловатая незаметная девочка и только. Мила... даже не прелестна.
- Боже, неужели настал тот миг, когда вы забыли, кем я была? Уверяю, угловатость исчезнет, а чтобы увидеть волшебный свет изумительных глаз и испробовать сладость губ, так обычно упрямо сжатых, многие мужчины рискнут многим.
- То есть будь вы в … прошлом статусе, вы бы взяли ее под свое крыло? - он спросил об этом с ленцой, как бы поддерживая разговор, но напряженные плечи замершей с бокалом фигуры выдавали его интерес.
- Возможно. Только теперь муж не поймет, - женщина встала, нагая подошла к любовнику, прижалась всем телом к его. - И собственная ревность не позволит. Вы в последнее время слишком холодны. Не в ней ли причина?
- О, и эту женщину мне пришлось когда-то угрозами заманить в свою постель? - насмешливый тон ничуть не обидел любовницу, она только еще теснее обняла Роберта, стараясь чтобы он сквозь тонкую материю сорочки ощутил аппетитную тяжесть нагих грудей, а панталоны не смогли бы оградить его от жара ее лона.
Да, когда-то она была дамой полусвета, содержала элитный бордель, но захотела стать дворянкой, причем богатой. Для этого пришлось пожертвовать неким комфортом, в Париже исчезли мадам Жюли и ее девочки, а в колонии появилась красивая и скромная вдовушка, которая успешно и быстро выскочила замуж за престарелого графа. Только граф слишком кичился своей родословной, чтобы Жюли позволила своему прошлому проявиться хоть слухом, хоть намеком, чем, кстати, и воспользовался в свое время Роберт. Кто бы мог знать, что буквально через пару месяцев чопорная графиня будет готова в любой момент без угроз разделить ложе с суровым любовником в маске.
Мужчина допил вино, небрежно отстранил любовницу:
- Одевайтесь, графиня. Мне еще надо нанести пару визитов, да и ваша конная утренняя прогулка что-то затянулась, муж не заревнует?
- К кому? Жеребцу? Может быть, и ревновал бы, но у меня кобыла. Только уж своевольна, все время куда-то меня завозит, - Жюли обижено поджала губы, но послушно начала одеваться.
Женщина всегда остается женщиной. Да, у Роберта не было привычки провожать свою любовницу, но когда Жюли шла по дорожке сада к своему экипажу, она почувствовала, что за ней наблюдает из окна юная соперница (пусть это пока лишь фантазии ревнивой женщины!), и нарочно начала поправлять корсаж так, чтобы было понятно, что его одевали второпях и что все великолепие его содержимого совсем недавно услаждало взор и не только сурового мужчины.
Роберт зашел в гостевую комнату к воспитаннице так, как привык — без особых церемоний, поэтому Софи не успела отойти от окна с равнодушным видом. Она и не стала пытаться этого делать. Проводила взглядом выразительную фигурку посетительницы опекуна, задумчиво сказала:
- Мне иногда хочется взять несколько уроков у такой женщины. Интересно, если она станет вашей супругой, мне будет удобно обратиться к ней с подобной просьбой?
- Графиня давно замужем, Софи, - Роберт тоже подошел к окну, встал рядом с воспитанницей. - И потом есть вещи, которым нельзя научиться. Они приходят только с опытом.
- Когда я была совсем маленькой, и приезжала на каникулы из пансиона домой, я знала, что мой отец тоже любил посещать некую мадам Жюли. Она стала графиней. Но не изменила своим привычкам: обслуживает лично только самых почетных клиентов, - Софи повернулась к Роберту, скользнула взглядом по бездушной маске, опустила глаза. - А вы хотели мне что-то сказать?
- Да. Мне сейчас предстоит небольшой деловой визит, но было бы неплохо, если бы вы поехали вместе со мной. Хозяин -вдовец, у него дочь, которая первый год здесь и в свете, практически они не расстаются. А вести деловые переговоры при юном создании...
- Я поняла. Нам, как новеньким в этом светском обществе, будет о чем поговорить кроме вашей скучной политики. Это все? Я могу идти одеваться?
- Да, конечно, - Роберт продолжал стоять у окна, потом спросил, когда Софи была уже у самой двери. - Неужели ваш отец брал маленькую дочь в бордель?
- Ужасно порочно и завораживающе, не правда ли? - девушка обернулась , в полутьме коридора она неожиданно показалась даже симпатичной- блестящие глаза, дразнящая улыбка на лице. А тихий смех только усилил впечатление. — Нет, конечно. Я увидела ее в Булонском лесу, когда мои родители поссорились из-за кулона у нее на шее. Кажется, эта была фамильная драгоценность.
С легким поклоном она ушла в свои комнаты, а Роберт остался смотреть ей вслед. Девочка-замухрышка, которая ставила его все время в тупик. Не ошибся ли он в выборе? И почему-то неожиданно пришло в голову: вряд ли он теперь воспользуется услугами Жюли.
Деловой визит прошел неплохо, а после того, как Роберт получил последние бумаги, не мало за них заплатив, хозяин дома с извиняющейся улыбкой спросил:
- Не хотите ли сопроводить меня к нашим дамам другим ходом? Грешен, так переживаю за дочь, что предпочитаю контролировать каждый ее шаг, и не против услышать хоть кусочек невинного щебета. Вас это не коробит?
- Нет. Я уверен, что наши дамы не обсуждают ничего крамольного,но иногда интересно услышать дамские секреты, - и Роберт при этом совершенно не кривил душой.

- И вот, мы встретились с ним глазами. … И это была любовь с первого взгляда. Так мало времени было, чтобы быть наедине, но я помню каждую минуту. Каждый его жест, каждое его прикосновение,...
- А вы смогли... У вас действительный брак? - шепот юной девушки прерывался от волнения.
- Конечно. Его не сразу арестовали, хотя венчал нас уже тюремный капеллан. Муж вообще не хотел связывать меня браком, пока его будущее было под угрозой. Но я любила его, а он меня и …, - Софи прервала свой рассказ, потому что почувствовала тяжелый холодный взгляд. Обернувшись, увидела Роберта с хозяином дома — они вошли через дверь, закрытую портьерой — милые ухищрения заботливого отца. Увидела вошедших и дочка хозяина, поэтому все откровения о романтическом коротком браке пришлось отложить.
- Так значит, неземная любовь? - от злой иронии в голосе Роберта Софи стало холодно как зимой. Но ответила смело:
- А вы предпочитаете, чтобы нас обвенчали, когда он был в беспамятстве? Или сразу на эшафоте?
Роберт молча отвернулся. Но то, как побелели костяшки пальцев, сжимающих эфес шпаги, явно показывало степень его ярости. Из-за чего, для Софи так осталось загадкой.

Отцу Лансу пришлось смириться с выбором Роберта. Уже слишком народу узнало о появлении воспитанницы у некоронованного короля их колонии, да к тому же вдова маркиза точно привлечет дона Санчес, святой отец прекрасно оценил замысел своего соратника.
Когда Роберт представил ему Софи как маркизу де Грамон, с непонятным смешком отметив: «У них был короткий брак, но, кажется, основанный на взаимности,» - монах и бровью не повел. Заметил с кроткой улыбкой: «Ну что же, прекрасно, что маркиз при жизни еще испытал не только боль предательства, но и счастье в любви, не правда ли , герцог?». Роберт понял — вызов принят. Маркиз похоронен. Герцог Роберто Альварес вступает в игру.

---

Источник: http://www.only-r.com/forum/36-415-1

---