Творчество

Эдвард спал; Белла была рада этому. Ей нужны были эти несколько секунд наедине. Прийти в себя, привыкнуть к лавине эмоций, которую вызывал у неё этот человек. И все же она не удержалась, легко провела кончиками пальцев по его лбу, убирая волосы. Эдвард тяжело дышал во сне, тихо стонал. Белла осмотрела повязку на его руке и отметила, что ее нужно сменить. "Не хочу беспокоить его ", - сказала она сама себе, вглядываясь в суровое, отмеченное болезнью, но такое прекрасное лицо. Поднявшись, она развернулась к двери, чтобы уйти, когда услышала тихий голос. 
- Кто здесь? 
Белла застыла, словно пойманная с поличным. Сердце тяжело забилось, хотя она имела право находиться здесь, как сотрудница госпиталя. И все же... Именно в этой палате она чувствовала себя преступницей, прокравшейся на чужую территорию. 
- Отвечайте, ну же! Кто здесь?!
Голос Эдварда зазвучал резче, требовательнее, но в нем был и страх. 
- Это Белла... Белла Свон. Простите, мистер Каллен, я не хотела... я работаю здесь... И мистер Маккарти тоже просил...
Белла лепетала оправдания, осторожно повернувшись лицом к Эдварду, стараясь не делать резких движений, чтобы звуки не напугали его. 
И была поражена выражением его лица. Он поворачивал голову, словно ища её; неверие, радость, блаженство  смягчили резкие черты, невидящие глаза сияли. 
- Белла... - Он действительно произнёс вслух её имя, так тихо и нежно?
- Да, мистер Каллен? - Молчание. Слишком долгое. 
Он словно сник, внутренний свет погас. 
- Вы здесь работаете? - Ни следа нежности, в мелодичном голосе звучит сталь...
- Д-да, мистер Каллен.
- Делайте свою работу, мисс Свон, а затем оставьте меня одного, будьте так любезны. 
Он цедил слова сквозь сжатые зубы, жесткие скулы стали ещё жёстче. Закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. 
Все это произошло настолько быстро и было настолько странным и болезненным, что у Беллы на глазах выступили слезы. 
- Конечно, мистер Каллен. 
Она лихорадочно думала о том, как оправдать своё появление здесь, не создав проблем ни Эммету, ни себе. Очевидно, что Эдвард полностью пришёл в себя и ведёт себя соответственно своему состоянию. А все, что было - иллюзия с её стороны и, возможно, галлюцинация, вызванная болезнью с его. 
Но... ещё более странно было бы уйти сейчас. 
Белла осторожно открыла ящик шкафа с перевязочным материалом, стоявшего в палате. 
- Вы позволите сменить повязку на руке, мистер Каллен? 
Эдвард промолчал, но положил руку ладонью вверх на край постели. Белла вымыла и продезинфицировала руки, взяла лоток с бинтами и мазью и снова села на стул около кровати. 
- Больно не будет, - прошептала она, закусив от напряжения губу и разматывая старую повязку. 
Покачала головой, сдерживая подступившие снова слезы. Открыла банку с мазью. Стерильным  шпателем стала наносить средство на багровый, вспухший рубец, другой рукой придерживая тыльную сторону его ладони. Его кожа была гладкой, горячей; Белла запрещала себе даже думать о том, каково это - быть так близко, касаться его. 
"Так не должно быть... так нельзя... Он - пациент... мы с разных планет..." - твердила она самой себе, перебинтовывая его руку точными, легкими движениями, прислушиваясь к его странно тяжелому дыханию. 
- Все. Я закончила, мистер Каллен. 
Эдвард лежал неподвижно; его рука все ещё в её. Белла убрала ладонь, встала. 
- Отдыхайте, мистер Каллен. 
- Спасибо, - тихо ответил он. 
Покачав головой, Белла направилась к двери. "Забыть, все забыть". 
- Мисс Свон? - Голос Эдварда отразился от стен палаты; Белла вздрогнула. 
- Да, мистер Каллен? 
- Скажите... мы никогда не встречались? 
- Нет. Мы с вами не могли пересечься, - резко, едва сдерживаясь, сказала Белла и вышла, рывком закрыв за собой дверь палаты. 

Эммет все ещё мерил шагами коридор, когда Белла буквально вылетела из палаты. 
- Всего доброго, мистер Маккарти, - бросила она на ходу, почти бегом направляясь к лифту. Эммет видел низко опущенную голову, слышал, как дрожал ее голос. 
- Белла, подожди! Что случилось?! 
Лифт закрылся прямо перед носом Эммета. В недоумении он вернулся к палате Эдварда. Подойдя к двери, он услышал, как Эдвард говорит что-то, но разобрать слова было невозможно. В окно Эммет увидел, как Эдвард провёл кончиками пальцев по повязке на своём запястье, закрыл лицо руками. Приглушённые звуки, похожие на проклятья, снова донеслись из-за двери. 
- Что вы здесь делаете? Часы для посещений давно прошли! - По коридору к Эммету быстро шёл дюжий охранник. 
- Простите,  я ухожу. Мой друг лежит здесь, извините, - сказал Эммет, примирительным жестом подняв ладони вверх. 
Придётся уйти, не поговорив с Эдвардом, не узнав, что произошло. 

Страх возвращался во сне. Стоило закрыть глаза, и серая масса сменялась полнейшей тьмой. Не было ничего. Только чернота, наполненная страхом, который ощущался каждой клеткой, нервами, кожей. Сон был необходим; Эдвард быстро уставал, глаза закрывались сами. Он довольно легко засыпал, даже без медикаментов, но сон напоминал глубокий обморок. Он не мог пошевелиться, оцепенение сковывало его тело, а сознание, казалось, находилось на грани, заставляя его дрожать от ужаса. Казалось, он слышит собственный стон, когда его лба коснулись чьи-то лёгкие пальцы. Ласковое, прохладное прикосновение. Он явственно ощущал чьё-то присутствие. Тихий шёпот. Этот голос... Эдвард заставил себя проснуться. Не может быть. Это не может быть снова сном, химерой. Кто-то здесь, рядом с ним. Он почувствовал легкий, свежий аромат, напоминавший запах цветов. 
- Кто здесь? - спросил он. 
Тишина. Тихий шорох, лёгкие шаги. Эдварду не было страшно. Он лишь боялся, что так и не узнает, чьи прикосновения ещё горели на его коже. Чей голос он слышал...
- Кто здесь?! Отвечайте! 
- Белла. Белла Свон...
Белла... Он был поражён так, что не заметил, как выдохнул ее имя вслух. Голос, в котором дрожало смущение, был голосом из его снов. Тем, что впервые явился ему незадолго до трагедии, помог продолжить работу, вытащил его на поверхность из ямы, в которую он погрузился. Тем, кто звал его, умолял вернуться, просил жить дальше, когда он умирал на этой чертовой койке.  Только что делать с тем фактом, что у голоса есть имя... Белла... Реальная девушка из плоти и крови... Что она здесь делает?... Она примет его за сумасшедшего, если уже не приняла. Она работает здесь... о Боже... неужели это она так ласково касалась его лица, шептала что-то... "Не могу... чертов калека... не могу". Мысли неслись со скоростью звука. Девушка говорила что-то, упомянула Эммета. Неважно. Серая масса потемнела, виски сдавило болью. 
- Вы здесь работаете? - услышал Эдвард собственный голос, сочащийся холодом. - Ну так делайте свою работу, а затем оставьте меня в покое. 
 Белла задохнулась и замолчала, но быстро справилась с собой. Сказала, что должна сменить повязку на руке. "Если она ещё раз прикоснется ко мне... Это жестоко, Господи... Только моя вина… Она просто делает свою работу..."
Послышались лёгкие шаги, стук, звяканье металла; Эдвард чувствовал эту девушку, каждый ее шаг, каждое движение. Он не мог понять, что происходит. Он никогда не видел ее, да и вряд ли увидит. Но каждый его нерв был словно настроен на неё. Теперь он точно знал, что она была здесь, в один из тех странных и страшных моментов, когда его выбрасывало на поверхность, когда он мучительно приходил в себя. Это ее руку он держал тогда, когда понял, что с ним случилось. Все, во что Эдвард Каллен верил, что признавал, больше не имело значения. 
Она снова села рядом; волна тёплого дыхания и цветочного аромата. 
- Больно не будет, - ласково шепнула она, успокаивая его, словно ребёнка, после того, как он был груб и резок с ней. 
Она нежно подхватила его ладонь, сняла бинт. Эдвард почувствовал, как она нанесла мазь на рану, наложила свежую повязку. Ее пальчики скользнули по его руке; каждое прикосновение отзывалось дрожью где-то там, в солнечном сплетении. 
- Отдыхайте, мистер Каллен, - сказала Белла, отпуская его руку и вставая.
Эдвард лежал, не шевелясь. Тому, что происходило здесь и сейчас, не было названия. Да, он был не в себе, он ничего не видел, но он не сумасшедший. Он не мог испытывать такие сильные эмоции от присутствия незнакомой девушки. Все это - плод его измученного сознания. Фантом. 
По удаляющимся шагам он понял, что Белла сейчас уйдёт. 
- Мы не встречались? - Вопрос вырвался у Эдварда раньше, чем он осознал это. 
- Мы не могли пересечься, - отрывисто сказала Белла. Эдвард услышал слезы в ее голосе и звук захлопнувшейся двери. 

- Мне нужно в госпиталь. Я должна навестить Эдварда. – Джессика примирительно коснулась щеки Джаспера, пристально глядя ему в глаза. В них – тёмное море, подернутое тонким слоем льда. 
- Пойми, я не могу так оставить его. Я должна знать, как он. Но я вернусь, Джаспер. К тебе. Я хочу повидать человека, который был мне дорог. В этом нет ничего опасного для нас. Просто верь мне. 
Она видела, как Джаспер едва заметно расслабился, накрыл своей ладонью её, все ещё лежавшую на его щеке. 
В конце концов, можно и нужно быть великодушным. Особенно сейчас. Джесс права, никакой опасности нет и быть не может. Джаспер любил Джессику сильнее, чем мог выразить словами, но ему было также совершенно ясно, почему Эдвард не был более опасен для него. Она была слаба и ставила собственный комфорт и спокойствие превыше всего. Каллен привлекал её раньше; теперь, когда он превратился в развалину, он не будет нужен ей. Пусть девочка успокоит свою совесть; тем приятнее будет времяпрепровождение потом, когда она не будет тратить время на ненужные мысли. Да и самому Джасперу ситуация может быть на руку. А с ревностью, все же рвавшей его на части, он справится. Это не самое страшное, что ему доводилось испытывать. 
- Конечно, Джесс. Это будет только честно по отношению к… Эдварду. Отвезти тебя? 
- Нет, не нужно. Я должна отдать ему ключи. Как ты думаешь? 
Джаспер теснее привлек её к себе, прижался к мягким губам, чувствуя, что действительно успокаивается. Она такая, какой он хотел её, какой он любил её. А Каллен – идиот. Если бы он дал себе труд хоть немного приблизить её к себе… А теперь она принадлежит ему, Джасперу. И он может позволить себе это великодушие. 
- Поступай так, как считаешь нужным. Я доверяю тебе, - тихо сказал он, и это было правдой. Он знал, что она поступит так, как нужно ему. 

- Белла, Белла, остановись, послушай. Ну подожди же! – Эммет не спал всю ночь, не в силах понять, что произошло накануне. Похоже, что он втянул эту девушку во что-то, что выходило из-под их контроля. Она оказалась у палаты Эдварда, заговорила с Эмметом. Ей удалось удержать Эдварда на поверхности во время тяжелейшего приступа. Эммет видел реакцию друга на один лишь её голос. Но вчера…
- Да подожди же ты… Беллз, остановись, иначе меня арестуют… - Эммет в два шага нагнал Беллу, не реагировавшую на него. Ему пришлось бежать за ней вниз по лестнице; на них уже обращали внимание. 
Она действительно остановилась, повернулась к Эммету. Её лицо было более усталым, чем обычно, на щеках виднелись следы слез. 
- Что с тобой? – уже тише сказал Эммет; уже не впервые его с головой накрыло что-то, когда он просто смотрел на эту девушку, так щедро дарящую своё тепло совершенно посторонним людям. – Что случилось вчера? 
- Мистер Маккарти, я не могу говорить с вами об этом. Это все… недопустимо, неправильно… Я лишусь работы или уйду сама… - Она старалась говорить спокойно, но голос не слушался ее. – Я не могу себе этого позволить… Моя семья… 
- Тише… тише, успокойся, Белла… - Не понимая, что делает, Эммет притянул её к себе, обнял. Она не сопротивлялась, уткнулась мокрым лицом в его грудь, судорожно всхлипывая. Эммет гладил её по волосам, шептал что-то, давая ей выплакаться. Почему-то ему казалось, что Белле нечасто удаётся просто побыть слабой, просто плакать на чьем-то плече. А он сам… Эммет не вчера появился на свет. Он знал Эдварда. И знал себя. 
- Белла, что бы ни произошло вчера… Эдвард болен… Он очень независимый, гордый… Я думаю, что его убивает именно эта беспомощность, понимаешь… И если он сказал или сделал что-то… - Эммет тихо говорил, стараясь успокоить и Беллу, и бешеный стук собственного сердца, усиливавшийся каждый раз, когда она горестно всхлипывала. Наконец она подняла на него мокрые глаза. 
- Простите меня, - начала она, а Эммет лишь молча покачал головой, не в силах сказать ни слова больше. – Прости, Эммет. 
Белла вытерла лицо ладонью, убрала волосы с пылающих щёк. – Ты неправильно понял меня. Я ни в коем случае не хочу сказать, что мистер Каллен… Эдвард чем-то обидел меня… никогда… Он очень… храбро и стойко ведёт себя… Никто из нас никогда не сможет понять, что он чувствует и как ему страшно. – Её голос окреп, но она опустила голову и теперь избегала смотреть Эммету в глаза. 
- Что же случилось? Почему ты плачешь? – спросил Эммет едва слышно. 
Она вскинула голову. Её взгляд, прямой и искренний, говорил о том, что она не привыкла скрывать правду, изворачиваться, даже если это причинит боль ей самой.  – Я знаю себя, Эммет. Поэтому я не могу больше видеться с… мистером Калленом. Это неправильно и неэтично. – Голос снова сорвался, но Эммету стало ясно, что в этот раз она уже не допустит слабости. – У него есть ты… Он не один, даже если его семья… У него своя жизнь, он сильный… Я… Прости меня, прошу. 
Развернувшись, она сорвалась с места и исчезла в глубине полутемного коридора. 

Джессика стояла у палаты Эдварда уже несколько минут, но не решалась войти. Решимость, переполнявшая ее, исчезла. Она боялась. Боялась того, что стало с Эдвардом, боялась даже его вида. Боялась того, чтобы просто заговорить с ним. Она была уже готова уйти, когда к палате подошла немолодая женщина в форме медсестры. 
- Вы к мистеру Каллену? Проходите, я только на минутку, проверю кое-что. 
Женщина открыла дверь, пропуская Джессику вперёд. Отступать ей уже было некуда. 
- Доброе утро, мистер Каллен, это я, Лидия. 
- Доброе утро, - прозвучало в ответ. От непривычного, металлического тона его голоса Джесс непроизвольно сжалась, но на Лидию это не произвело ни малейшего впечатления. 
- Как вы спали, мистер Каллен? Что-то беспокоит? - спросила она, проверяя мониторы приборов и ловко меняя иглы и емкости капельницы. 
- Нет. 
- Ну вот и прекрасно. Если все так и останется, скоро переведём вас в обычную палату, а там и до выписки недалеко. - Лидия непринужденно болтала, хлопоча около Эдварда. - Вот и все. Я оставлю вас, тут к вам очаровательная гостья. 
Медсестра вышла; Джесс застыла у двери, не в силах сдвинуться с места. Она впервые после несчастного случая находилась так близко к человеку, которого, как ей казалось, любила. Ее поразила бледность, отливавшая синевой над скулами, ещё резче обозначившимися на лице, казавшимся ей чужим. Он был небрит, чего никогда не допускал в обычной жизни. Ему странным образом шла темная щетина, покрывшая его щеки, но делавшая его старше и суровее. 
- Кто здесь? Белла, это вы? Я прошу вас, простите меня. Я не хотел быть грубым с вами вчера... Я просто... я не могу... 
Джессика в оцепенении смотрела, как он волнуется, ища кого-то. Эдвард открыл глаза, прислушивался к чему-то, беспокойно двигался на постели. Его глаза... Сколько раз Джесс ловила себя на том, что провоцировала его на ссору, только чтобы увидеть, как сменяются эмоции в его невероятных глазах. Она видела в них гнев, похоть, страсть, что-то, похожее на нежность. Она наблюдала, как они темнели, когда он толкал ее на постель. Видела в них тлеющее пламя, заставлявшее ее терять голову. Видела боль, когда Карлайл в очередной раз прилюдно демонстрировал сыну холодность и отчуждение. 
А теперь в них была пустота. Он смотрел в одну точку; этот неподвижный взгляд странно и страшно контрастировал с его беспокойными движениями и хрипловатым голосом. 
- Белла, не молчите. Простите меня, прошу... - повторял он, как заведённый. 
Джесс не выдержала. - Эдвард, это я. 
Он замер, а затем словно окаменел. 
- Здравствуй, Джесс, - наконец произнёс он. 
Джесс медленно подошла к кровати, села на стул. Ее не держали ноги. - Здравствуй. 
- Спасибо, что пришла. 
- Прекрати, Эдвард. Я была здесь, когда тебя привезли. Мне было очень страшно. 
- Извини, что заставил тебя нервничать. 
- Как ты себя чувствуешь? - Эдвард молчал; с каждой секундой Джесс становилось все хуже. 
- Я ничего не вижу, Джессика. Это последствия того, что произошло, - неожиданно спокойно отозвался Эдвард.
- Я знаю, и мне безумно жаль. Но скоро ты вернёшься домой, Карлайл сделает все, чтобы тебе было удобно, все наладится... - Джессика заставляла себя говорить нормально, леденея в душе от того, что ей предстояло. 
- Не сомневаюсь. - Внезапно его лицо смягчилось. - Я оставил тебя одну в этой квартире. Ты так и не привыкла к ней, я знаю... Джесс, послушай...
- Я не живу там больше! - выпалила Джессика. Пока он был холоден с ней, она могла ещё оттягивать неизбежное, но эта внезапная ласка в его голосе, что-то, похожее на нежность, лишила ее сил и дальше скрывать правду. 
- Не живешь? Почему? 
- Я... сняла другую квартиру. Так захотел Карлайл...
Лицо Эдварда исказила ярость. - Как он посмел... Джесс, я и понятия не имел... Дьявол... Ты имеешь полное право жить в моем доме, и я...
- Эдвард, перестань! - Она почти кричала. - Выслушай меня... Я... Боже... Я не могу, не смогу так жить! Пойми, и тебе будет только хуже от этого. Карлайл прав, тебе нужен будет профессиональный уход, а я... Эдвард, ну помоги же мне...
Она расплакалась. 
- Помочь тебе сообщить мне, что бросаешь меня, потому что не в силах жить с калекой? - Слова падали, словно камни, разбиваясь на куски. - Считай, что сказала мне, а я услышал. Все хорошо, Джесс. Не переживай. Я не испорчу тебе жизнь. 
Джессика остолбенела; ее душили ярость и стыд. Слова Эдварда поднесли кривое зеркало к ее лицу, заставив увидеть в том, что она делала, лишь малодушие и трусость. 
- Джаспер был прав... Я ухожу, Эдвард. Я никогда не была нужна тебе, и сейчас не нужна. Мой экземпляр ключей у Карлайла. - Она встала. Прочь отсюда и поскорее забыть унижение, которому он подверг ее, даже находясь на больничной койке.
Эдвард закрыл глаза; через несколько секунд быстрые шаги Джесс стихли за захлопнутой дверью палаты. 
Он не был зол, не был ранен предательством. Чувство опустошённости, сковывавшее его, лишь усилилось. 
Белла... Это имя вернулось из ниоткуда, заполнив его мысли. Эдвард вспомнил, как она плакала вчера, выходя из его палаты; это воспоминание причинило ему боль. Она вернётся, должна будет вернуться. Он будет просить ее простить его. Ему это необходимо. 

Белла дошла до ординаторской, оказавшейся, к счастью, пустой. Захлопнула за собой дверь, села на кушетку. Ей казалось, что она предала всех: Эдварда, Эммета, саму себя. Но, по крайней мере, хватало мужества признаться хотя бы самой себе, почему вчерашний инцидент вызвал у неё совершенно непростительную, непрофессиональную реакцию. Эдвард Каллен был мужественным человеком, справлявшимся с огромными физическими и душевными страданиями. С первой секунды, с тех пор, как она увидела его, она чувствовала какую-то связь, притяжение, заставлявшее её думать о нем, постоянно, хотеть видеть его, быть с ним. Ей нравился Эммет, всей душой болевший за друга, которого, казалось, оставили все, даже его семья. Но в присутствии Эдварда она едва могла дышать от захлестывавших её эмоций. Пациенты часто были резки с персоналом, и Белла всегда, то шуткой, то мягкой строгостью, умела справляться с такими ситуациями, оставаясь спокойной и собранной. А с Эдвардом… 
«Этого не может быть», - думала Белла отчаянно. – «Я не могу чувствовать к нему ничего подобного… Это невозможно…» Его голос, то зовущий её по имени, то резко приказывающий ей заниматься своим делом, то задающий ей странные вопросы, преследовал её. 
- Ты что сидишь здесь в темноте? – Лидия вошла в ординаторскую, включила электрический чайник. – Если не выпью кофе, умру прямо сейчас. Белла, что с тобой? Что-то с Сетом? С папой? 
- Все в порядке, - сказала Белла, вытирая глаза. – Голова раскалывается. Сета выписывают послезавтра, папа в относительном порядке. Я жду письма от больничной кассы, быть может, они согласятся хотя бы частично оплатить сиделку. Как твои мальчики?
- Спасибо, дорогая, они успешно сводят меня с ума. Было бы прекрасно, если бы с сиделкой все получилось, ты бы стала спокойнее. Ладно, надо идти дальше. Я уже была наверху у миссис Крейг… Не нравится мне её состояние… Я сделала пометку, пусть Джеральд обратит внимание на последний анализ крови. И у мистера Каллена. Там все очень неплохо, - продолжила Лидия, не замечая того, что Белла буквально оцепенела. – Насколько это возможно. Я думаю, его можно будет скоро переводить в обычную палату, но это, опять же, будет решать Джеральд. К нему как раз его девушка приходила. Я оставила их наедине; ему необходимо общество близких людей. Так что… Кстати, если у тебя есть время, пойдём, поможешь мне снять Саймону гипс. Это маленькое чудовище, я его боюсь! – Лидия рассмеялась и встала. Белла последовала за ней, словно в тумане.