Творчество

Белла молча смотрела на  Джеральда. Он видел, как недоумение в ее глазах сменялось гневом. 

- Ты не хочешь обьяснить мне хоть что-нибудь? - тихо сказала она наконец. - Откуда тебе может быть известно, кто это? Джеральд?! 
- Белла, успокойся. - Он примирительно коснулся ее плеча. - Ты знаешь правду. Вдумайся, и ты все поймёшь. Прости, мне нужно идти. 
Доктор Кроуфорд вышел, оставив Беллу одну. 
Она была растеряна, сбита с толку. Однако страха больше не было. Лишь желание понять, докопаться до истины. Слова друга и коллеги дали ей понять, что бояться этих необъяснимых событий не нужно. 
Но кто мог вдруг начать помогать Белле Свон, уже очень давно сражавшейся в одиночку с обстоятельствами? Кому стала небезразличной ее жизнь? 
Заботы дня, работа, отвлекли Беллу; каждую свободную минуту она возвращалась к занимавшим ее мыслям; порой ей казалось, что она вот-вот ухватит что-то призрачное, эфемерное.
Но ее звали, просили, отвлекали, и она снова погружалась в рутину, тяжёлую работу, отнимавшую желание думать и рассуждать. 

Уже было темно, когда она вернулась домой. 
В доме было теперь тепло, пахло кофе. Миссис Салливан оказалась сокровищем; Чарли принял ее с первого же дня. Она прекрасно отнеслась к Белле, умело осаживала Сета, с которым иногда сталкивалась. 
Белла слышала ее тихую речь в комнате отца; она читала ему новости спорта из газет, а Чарли издавал звуки, выражавшие довольство. 
На столе стояла накрытая салфеткой тарелка. 
У Беллы совершенно не было аппетита, но, чтобы не обижать миссис Салливан, она съела оставленный ей ужин. Налив себе чашку какао, которое она обожала ещё с детства, она поднялась наверх, в свою комнату. Из комнаты Сета доносились шаги и какой-то шорох. Брат был дома. Белла хотела было постучать к нему, попробовать поговорить. После той ее вспышки отношения между ними стали ещё более натянутыми. Но у неё сегодня не было сил; слишком много пронеслось над ней в последнее время. 
Белла все чаще вспоминала мать. Она уже не могла бы точно сказать, какие из этих воспоминаний были отголосками реальных событий, а какие - плодом ее фантазии. Она скучала по Рене, по её легкости, способности заглянуть в самую суть вещей без наносного мусора, мешающего порой сделать верные выводы из происходящего. 
Свернувшись калачиком на кровати, Белла думала обо всем и  ни о чем. Слова Джеральда, события последнего времени, тоска по матери. И Эдвард. Всегда Эдвард. Как фон, как лейтмотив. Образы, обрывки мыслей, словно роились вокруг неё. Незаметно Белла уснула. 

- Милая, ты опять все усложняешь... - Голос матери звучал так ясно и чётко. Белла вздрогнула и подняв голову, посмотрела прямо в тёплые глаза орехового цвета. - На самом деле все намного проще. 
- Мама... Что мне делать... Я не справляюсь, мам... С Сетом... я бы и с папой не справилась бы, если бы не...
- Я все знаю, детка. Ты молодец. Ты поступаешь правильно. Вот только...
- Что, мама? - Белла пыталась взять руку матери, но ее собственное тело словно налилось свинцом. Ей оставалось только слушать. 
- Ты слишком строга к себе... Послушай... только не ошибись... не спугни... он совсем рядом...
- Кто, мама? 
- Ангел...

Белла проснулась. 
По лицу текли слезы. Мать не снилась ей уже давно. Один, два раза в период острой скорби, когда она едва могла говорить. И вот теперь. Увидеть мать было настолько прекрасно и настолько больно; Белла отчетливо понимала, насколько ей не хватает Рене. Она справлялась, и только. А жила ли она? Жил ли отец? Отчего Сет превратился в бесчувственное чудовище? Рене была связующим звеном, душой, сердцем. А без души - нет жизни. Есть прозябание, существование. 
Белла села, вытерла рукой лицо. Мама говорила с ней во сне. Успокаивала. Белла понимала, что ее сон - лишь плод ее измученного сознания. И все же... Мать никогда не разговаривала с Беллой во сне до этого. Они лишь мелькала, как бесплотная тень. A сегодня... Она словно побывала около своей дочери, так нуждавшейся в ней. 
Ангел... Не спугнуть ангела... Что это могло значить? Белла взяла с тумбочки стакан с водой, выпила. 
Джеральд сказал ей о том, что она знает правду. Нужно лишь сосредоточиться и она все поймёт. 
Встав, Белла спустилась в кухню. Миссис Салливан сидела за столом, перед ней - чашка чая и газета. 
- Здравствуй, детка, - ласково обратилась она к Белле. - Папа спит, с ним все хорошо. 
- Спасибо. Я не знаю, что бы мы делали без вас. - Белла опустилась на стул; в голове шумело, она не могла прийти в себя.
- Знаешь... - Миссис Салливан сняла очки, отложила газету. - Эта моя работа, я делаю ее и получаю за это деньги.  Но... Я работала в семьях, плативших мне частным образом, в состоятельных семьях. Где-то во мне нуждались... Где-то я видела полнейшее равнодушие к моим пациентам. У вас я нужна. И меня не может не радовать то, что мне позволено помочь вам. 
- Вы всегда работали так, миссис Салливан? 
- Нет, последние три года. До этого я работала в детском приюте. 
- Приют? - 
- Да. Названный в честь Лилиан Трэшер. 
- Кто это? 
- Это женщина, практически святая, основавшая в восемнадцатом веке первый в Египте приют для детей-сирот. 
- Понимаю. - Белла притихла. 
- Именно там узнаешь, что значит человеческое участие.   Всегда нужны деньги... всегда... Игрушки, книги, лекарства, персонал, да все что угодно. Финансирования не хватало. Мы выживали за счёт пожертвований. Но... приют маленький, как я уже сказала. Мы не могли привлечь крупных знаменитостей или бизнесменов, публичный резонанс не тот. - Миссис Салливан усмехнулась. 
- Ну кто-то же помогал вам? Как же так... - Белла покачала головой. 
- Да, конечно. Помогали. Генри Купер, боксёр. Он сам вырос в детском доме. Он даже приходил к нам два раза. Дети не хотели его отпускать. И Эдвард Каллен, переводчик. Он тоже бывал у нас... Жертвовал крупные суммы денег, книги. Странный молодой человек. По-хорошему странный... Я общалась с ним однажды. Его сложно понять и сложно забыть. Одна из наших воспитанниц делала фигурки такие, из дерева. Она подарила ему маленького ангела. Ты бы видела его глаза в этот момент... Он очень помог приюту. Что случилось, детка? С тобой все в порядке? 
Словно оцепенев, Белла смотрела в пространство перед собой. «Не спугни ангела...»

- Она была здесь... - Эммет был готов к взрыву. Был готов к тому, что Эдвард отвернётся от него, не сможет больше доверять. 
- Это она... Белла... готовила паэлью на твоей кухне? - Тихий, спокойный голос. 
- Да. Послушай...
- Эммет, не надо...
- Да выслушай же ты! - Эммет ударил ладонью по столу. - Я встретил ее случайно в супермаркете, когда хотел купить нам еды. Я не планировал все это. Белла вызвалась помочь мне. Хотя нет. Не мне. Тебе придётся услышать, как дела обстоят на самом деле, Эдвард. Не прячь голову в песок. Это не ты. Я знал тебя другим. 
- Тут ты прав. Ты знал меня другим. - Эдвард был ещё спокоен внешне, но Эммет знал, что это ненадолго. 
- Не начинай снова! Да, произошло несчастье, лишившее тебя зрения. Но кто сказал тебе, что на основании этого ты вправе решать, что лучше для другого человека, даже не спросив его?! Кто ты, Каллен? Господь Бог?! Ни черта подобного! 
- Что ты имеешь в виду? - Эдвард опешил, поражённый тем, как его лучший друг впервые говорил с ним. 
- Она не может думать ни о ком, кроме тебя, Эдвард. Так она сказала мне. - Эммет сник, словно теряя ту опору, энергию, придававшую ему смелость для этого разговора. Даже произносить эти слова было больно до крайности. - Это была ее идея. Она поклялась не произносить ни звука. Ей просто нужно было знать... Эдвард... Я не знаток человеческих душ. Но я знаю, что творится в наших душах. Ты нужен ей. А она необходима тебе. Не отнимай этот шанс хотя бы у вас двоих. Ты помогаешь ей финансово. Но я боюсь, что она швырнёт тебе эту помощь в лицо, если докопается до правды. Не деньги твои ей нужны...
Эдвард обхватил голову руками. - Я не могу... Не могу... Когда Джесс бросила меня... Каюсь, но я испытал облегчение. Она испугалась лишь мысли о том, чтобы жить со мной... таким... Я ничего больше так не хочу, как быть с Беллой. Но если она решит... если переоценит свои силы... Я отпущу ее, безусловно. Но со мной будет покончено. 
Эммет молчал. 
- Она добра и милосердна, Эммет. Она не Джессика. Ещё меньше я хочу, чтобы она несла все это, как тяжёлое бремя, не решаясь оставить инвалида. Я люблю ее, хотя даже не знаю, как она выглядит. Не понимаю, как такое возможно... Ты абсолютно прав. Я не имею права решать, что лучше для неё, а что нет. Но я имею право удержать человека, занёсшего ногу над пропастью. Умоляю, давай оставим этот разговор.
Эдвард встал. - Я побуду немного у себя, ты не возражаешь? 
- Нет. - Эммет был не менее измотан этим разговором. 
То, что у Эдварда железная воля, он знал давно. Но все эти чувства, появившиеся из ниоткуда и втянувшие их словно в водоворот, были настолько странны и сильны, что Эммету казалось, что Эдвард не сможет устоять, узнав о том, что женщина, ворвавшаяся в его жизнь, как комета, нуждается в нем так же, как и он в ней. 
- Я уже связался с одной из указанных в списке медсестёр, - сменил тему Эммет. 
- Спасибо тебе. - Эдвард протянул руку, коснулся плеча Эммета. - Как только этот вопрос будет решён, я займусь поиском квартиры. Дженкс мне поможет. Ты сможешь полностью владеть своей квартирой. - Эдвард улыбнулся. 
- Пошёл ты... - Эммет отвернулся к окну. 

Едва Эдвард закрыл за собой дверь своей комнаты, улыбка сползла с его мгновенно застывшего лица. Держась за стену, он дошёл до постели, упал на неё. 
Каждое сказанное Эмметом слово попало в цель. 
Он был бесповоротно отравлен. Голосом, спасшим ему жизнь. Прикосновениями нежных рук, даривших ему тепло. Тем единственным моментом, когда он смог держать ее в объятиях, сказать ей то, что так тяжело было облечь в слова. 
Эдвард Каллен из прошлого, не веривший никому, не любивший никого, поднял бы его на смех. Но ему было все равно. Он уже никогда не сможет жить по-прежнему, даже если чудо, в которое странным образом верили его врачи, вернёт ему зрение. Он видел слишком много, и именно тогда, когда не видел ничего. 
Эдвард вспомнил, как увидел ее во сне. В тот день, когда она действительно была здесь. Как чувствовал ее руки, ее губы на своём лице. Неужели... неужели... 
Эдвард встал, не в силах оставаться на месте. Белла была здесь... Она поцеловала его, пока он спал... Это не сон...
Эдвард отдал бы все, чтобы иметь возможность сесть за руль и уже через десять минут быть у ее дома. Подняться, увидеть ее лицо. Узнать, как загораются румянцем ее щеки. Какого цвета ее глаза. Отдать ей всего себя, своё тело, свою душу. Решить все ее проблемы, не прячась за спиной у адвоката, не страшась раскрыть своё имя. И получить взамен сокровище, найти которое  дано не каждому. 
И все же... Он был нужен Белле... Иначе бы ее не было здесь. Эта мысль была запретной, сладкой. Ещё один раз... почувствовать ее, услышать этот голос. Сделать себе такой подарок. 
- Не могу... не могу... - Эдвард стонал сквозь сжатые зубы, как от боли, борясь с собой и догадываясь, что проиграет. Обратной дороги уже не будет. 

Эммет все ещё сидел в кухне у стойки, бесцельно вертя в руках телефон. Он обзвонил уже почти всех указанных в списке медсестёр, с несколькими назначил встречу. Завтра предстояло ещё одно обследование в госпитале, занятие с психологом. Эммет отвлекал себя, составляя список важных вопросов, которые нужно было решить. Разговор с Эдвардом не привёл ни к чему. Эммету казалось, что он бьется о стену. Он сам не понимал, почему для него было настолько важно, чтобы его друг уступил любви, которую испытывал к женщине, лишившей покоя самого Эммета. Будет ли ему легче, если он станет свидетелем их счастья? 
Телефон зазвонил в его руке, прервав эти болезненные размышления. 
- Маккарти. 
- Эммет... Это... Это Белла.
- Белла! - Ее имя вырвалось у него на выдохе, нежность затопила с головой. - Что-то случилось? 
- Здравствуй. Нет... Нет, ничего. Прости, что беспокою. Просто мне нужно...
- Что я могу сделать для тебя? Скажи мне...
- Я хочу увидеть Эдварда.

Все, что Белла пережила за эти дни, сгущалось, словно грозовые тучи, искало выхода, не оставляло ее в покое ни на секунду. То, что она узнала от миссис Салливан, только подтвердило её догадку. Джеральд был прав. 
С момента знакомства с Эдвардом Калленом ее жизнь перевернулась. Ей было дано испытать чувства, о которых она ничего не знала и не надеялась узнать. Она едва нашла силы удержать и его и себя, не дать этому вихрю поглотить их обоих. 
Она молилась о том, чтобы он поскорее забыл о том, что произошло между ними. Но он не забыл ничего. В ответ на то, что она оттолкнула его, он решал ее проблемы. Белла была теперь уверена в том, что все эти чудеса - дело рук Эдварда Каллена. 
Порывистый характер Беллы не раз заставлял ее попадать в сложные ситуации. Пока она торопливо сворачивала разговор с миссис Салливан и бежала к себе наверх, чтобы разыскать номер телефона Эммета, она думала о том, какие последствия могут возыметь ее действия. Что, если Эдвард откажется встретиться с ней? Что, если согласится? Как она начнёт этот разговор? Она никогда и никому не хотела быть обязанной, тем более этому мужчине. Как объяснить ему все это и не оскорбить? 
Найдя номер Эммета, она вбила его в телефон, боясь передумать. 
Голос Эммета звучал устало и приглушённо. Как только она представилась, в нем зазвучало столько восторга и тепла, что Белла смутилась. Но затем, взяв себя в руки и сдерживая нервную дрожь, она произнесла: «Я хочу увидеть Эдварда». 

Эммет не верил своим ушам. С одной стороны, он считал, что это - единственный возможный путь для его друзей: выговориться, найти дорогу друг к другу. Но Белла была всегда так же против этого, как и Эдвард. 
- Что-то случилось? - выдавил он. 
- Я просто многое поняла... Я хочу... Мне необходимо сказать ему... Я даже не знаю, могу ли поступить так... 
Она замолчала, перебив саму себя. Молчал и Эммет. На сколько ещё хватит его благородства? Куда он загнал себя? 
- Послушай, Белла... Я помогу тебе, - безжизненно произнёс он. - Не жди, что будет легко. Но вам это действительно необходимо. Он на грани, Беллз. Его характер запрещает ему сделать то, что вернуло бы его к жизни. Попробуй спасти его ещё раз. Если тебе удастся это...
- Мне нужно знать, Эммет... Поговорить с ним...
- Завтра у него обследование в госпитале и встреча с психологом, все рано утром. К вечеру он будет более или менее в форме. Приезжай. Я впущу тебя и уйду, чтобы вы смогли поговорить. 
- Спасибо тебе...
- До завтра. - Как ни приятно было Эммету слышать ее, говорить с ней, он отсоединился без дальнейших расспросов. Больше не было сил. 
У Эммета была привычка, не раз выручавшая его в ситуациях, когда, казалось, не помогало ничего. Он никогда не задавался вопросом «почему». Почему именно ему выпало сесть в ту машину в горах; почему именно его постигла неудача и в личной жизни. Почему он взял на себя заботу о друге, сопряжённую с неудобствами и заботами. 
Эммет просто принимал то, что происходило в его жизни и вёл себя так, как ему подсказывал его собственный кодекс. Поэтому он не задумался ни на секунду, когда Белла попросила о встрече с Эдвардом, хотя он ощущал глухую боль, характер которой он не мог объяснить до конца даже самому себе. Вместо этого он задумался о том, как может пройти этот разговор. 

Эммет почти не спал той ночью. Похоже, что и Эдвард не находил покоя. Эммет слышал скрип старой кровати, шорох и тяжелые шаги, указывавшие на то, что Эдвард мерит шагами маленькую комнату, скользя ладонью по шероховатой стене. Эммет сдержал порыв постучаться к другу. Он знал - пока Эдвард сам не придёт к определенному решению, взывать к его чувствам и рассудку бесполезно. И надеялся на то, что дал ему достаточно пищи для размышлений; на то, что он все же сделает нужные выводы. Все эти мучения уже не имели смысла. 
Утром они в молчании пили кофе. Эммет отметил, что Эдвард снова ничего не ест. - В могилу себя хочешь загнать раньше времени? Вперёд, мешать не буду. - Его голос звучал почти неприязненно, но он с болью смотрел на исхудавшее лицо друга, на котором резко выделялись скулы. 
- Не надо так, - мягко сказал Эдвард. - Я не могу есть сейчас. Позднее. Я всегда нервничаю немного перед обследованием. 
- Прости, я не хотел. 
- Все хорошо. Я знаю, что ты имел в виду. Послушай... я просто хочу сказать тебе... возможно, я повторюсь, но я обязан тебе всем, Эм. И я сделаю все, чтобы как можно скорее вернуть тебе твою жизнь. 
- Прекрати. - Эммет сжал зубы, поморщился. У него мелькнула жуткая мысль, что, возможно, Эдвард охотно избавил бы окружающих от себя в буквальном смысле этого слова, если бы не тот самый железный стержень внутри него. Он причинял ему страдания, но и удерживал от того, чтобы совершить непоправимое. - Поехали, Эд. Иначе опоздаем. 

Эдвард порой ненавидел себя за то, что надеялся. Глупо, отчаянно надеялся. Перед каждым обследованием он внутренне замирал, ожидая вердикта врачей. Если бы речь шла о нем самом, ему было бы все равно. Но в его жизни были две вещи, ради которых он был готов на все. Раньше это была лишь его работа, его единственная страсть. А теперь... Чтобы увидеть Беллу, он принял бы любую боль; операции, болезненное лечение - неважно. Он не разбирался в медицинских тонкостях и терминах, которые употреблял доктор Кроуфорд, офтальмолог и нейрохирург, осматривавшие его. Факт заключался в том, что его зрительный нерв мог восстановиться. Также вероятна была пожизненная слепота. Пока его состояние было без изменений. 
Как и сегодня. 
После обследования Эдварда ожидала мисс Райт. Опустившись в кресло напротив неё, Эдвард молчал. 
- Вы сегодня далеко отсюда, Эдвард, - мягко отметила мисс Райт, когда молчание затянулось. 
- Прошу прощения. - Эдвард слегка улыбнулся. Он действительно не мог сказать ни слова. Он не видел лица своей собеседницы; это могло бы приободрить его. Он был словно заперт в клетке, куда долетали лишь голоса. 
- Если хотите, мы помолчим сегодня, Эдвард, - предложила мисс Райт. 
- Спасибо. Я попусту трачу ваше время. 
- Ничего подобного. Я уже говорила вам: любой способ, помогающий вам справиться с ситуацией, только приветствуется. Вы - сильный мужчина, знающий самого себя. Даже если вы сейчас потеряли почву под ногами. Все, что вы подсознательно делаете для себя, лучше любых наших разговоров. Но если вы хотите поговорить - я здесь. 
Эдвард сделал над собой усилие. Эта женщина с молодым, мелодичным голосом не заслужила того, что он вёл себя совершенно по-идиотски, несмотря на то, что в этом заключалась ее работа. Но ещё меньше он собирался посвящать ее в свои мысли. Эдвард заговорил о тяжёлом периоде восстановления, о нарушениях сна, о головокружении и приступах страха. Она подробно отвечала Эдварду, сумев действительно дать ему несколько дельных советов о том, как справляться с болезненными состояниями, не отпускавшими его. Осведомилась о ходе поиска сиделки, одобрила тех, кого отобрал Эммет. 

Вернувшись домой, Эммет приступил к осуществлению плана. Ему претило действовать за спиной полностью зависящего от него Эдварда, но другого выхода не было. Эдвард уже довольно хорошо ориентировался в доме друга, и Эммет не боялся, что что-то произойдёт.
- Я могу оставить тебя одного на час-полтора сегодня вечером? Мне нужно встретиться со знакомым, - спросил он Эдварда и устыдился ясной, радостной улыбке друга. 
- Ну разумеется, конечно! Выйди, развейся. Ничего со мной не произойдёт. Сколько тебе нужно. 

После ужина, к которому Эдвард хотя бы прикоснулся, Эммет помог ему принять душ, побриться. Эдвард молча давал вести себя. Он больше ни словом не упоминал о том, насколько унизительным было для него то, что друг подавал ему белье и полотенце, помогал выйти из душевой кабины, брил его. Эдвард понимал, что этот стыд - его личная проблема. Он и шагу не смог бы ступить без помощи Эммета, которую тот предлагал не задумываясь. 
- Я пойду. Сотовый со мной. Если я понадоблюсь тебе, нажми на домашнем аппарате третью кнопку слева. Попробуй. 
Эдвард улыбнулся, взял телефон. Скользнув пальцами по клавиатуре, нажал кнопку. Телефон Эммета отозвался. - Ну и прекрасно. 
Эдвард вернулся в свою спальню. 

Эммет открыл дверь, собираясь уйти. 
- Ох, Белла, я едва не ударил тебя дверью. Ты давно здесь стоишь? - Эммет говорил шепотом, глядя в испуганные шоколадные глаза. 
- Несколько секунд. Я уже хотела звонить тебе. 
- Хорошо. Как ты? 
- Я страшно нервничаю. - Белла густо покраснела, опустила глаза. 
- Все будет хорошо, - шепнул Эммет. - Он уже давно ждёт тебя. 

Белла тихонько прошла по темному холлу, сняла туфли. Она помнила дорогу к комнате Эдварда, но шла медленно, стараясь производить как можно меньше шума. С каждым шагом уверенность в том, что она делает, исчезала. 
- Эммет, ты забыл что-то? - Белла замерла. Он услышал ее шаги. Дверь в конце коридора открылась. 
- Эммет? Что случилось? 
Белла замерла. - Эммет?! Кто здесь?!
Его голос прогремел в пустом коридоре. В полумраке Белла видела его бледное лицо, широко раскрытые глаза. Ему было страшно; она не имела больше права мучить его. 
- Эдвард... - выдохнула она. 
Он вздрогнул всем телом, резко повернул голову к источнику звука. 
- Белла... - Не понимая, что делает, Эдвард протянул к ней руку. Белла взяла его ладонь, слегка сжала. 
- Осторожно. Я здесь. 
- Это невозможно... невозможно... - В один шаг он был рядом с ней, не отпуская ее руки. Не помня себя, притянул ее ближе; свободной рукой коснулся ее лица, волос, изучая, узнавая то, что никогда не был в состоянии забыть. - Если это сон, галлюцинация... я не смогу... 
Эдвард шептал что-то бессвязное, нежное, прижимая Беллу все теснее к себе, скользя губами по ее виску. - Девочка моя... Боже... Скажи мне... скажи мне, что я не сплю... я сошёл с ума, верно? 
- Нет... нет, я здесь, с тобой... тише... успокойся... я с тобой... Эдвард...
Она обнимала его, зарываясь пальцами в густые волосы, скользя ладонями по его плечам. Поразительно, насколько спокойно она вдруг почувствовала себя в объятиях этого человека, которого, по сути, не знала. Быть с Эдвардом, так близко, чувствовать его губы, ощущалось сродни возвращению домой после долгого, изнурительного путешествия. 
Между ними было много невысказанного; на их пути стояли они сами, их запутанные судьбы, стремление уберечь друг друга от страданий, пусть даже жертвуя собой. Но в эту минуту всего этого не существовало. Белла подняла к Эдварду лицо; она могла больше не бояться, не прятаться. 
Она только прошептала его имя, не в силах ни сказать ничего более, ни остановить Эдварда, когда он коснулся ее губ своими. - Белла... пожалуйста... пожалуйста... не оставляй меня больше, - твердил он, обрушивая на неё всю любовь, возникшую из ниоткуда и полностью поглотившую его, нежность, страсть, страх потери, тьмы; покрывая поцелуями ее глаза, губы. - Я не могу... не отпущу... ты моя... 
Эдварду казалось, что он стремительно теряет рассудок. Все, о чем он мог только мечтать, принадлежало ему в эту секунду. В голове не осталось ни одной мысли; сердце бешено билось. Тьма, окружавшая его, в сотни, тысячи раз обострила все его чувства. Жар, нежность под его ладонями, у его губ. Мягкость шелка, знакомый, нежный аромат цветов. Белла отвечала ему; он умирал от прикосновений ее рук. 
«Мне конец. Я погиб. Если я потеряю ее снова, меня не будет». Эта мысль била его, гнала вперёд, требовала взять все, идти до конца, прежде чем будет поздно. 
Белла прижалась спиной к стене, раскрываясь, отвечая на глубокий поцелуй, сладкий, мучительно долгий, нежный. Эдвард оперся о стену ладонями, коснулся своим лбом ее, успокаивая ее, себя, пытаясь восстановить дыхание. 
- Белла... моя Белла... я напугал тебя... прости меня... я не мог даже мечтать... ты здесь... 
Она коснулась его лица, ласково провела ладонью по щеке. - Эдвард... все хорошо... 
- Как ты попала сюда? 
- Эммет впустил меня, когда уходил. Я... я хотела увидеть тебя... 
Она впервые видела такую яркую улыбку на его измученном лице. Она словно подсветила, смягчила резкие черты, вдохнула жизнь в погасшие глаза. 
- Ты хотела увидеть меня? - Эдвард снова прикоснулся к губам Беллы, легко, ласково. Он мог не видеть ее; не чувствовать ее было выше его сил. 
- Нам нужно поговорить, - сказала Белла, ненавидя себя за выражение ужаса, мгновенно отразившееся на его лице.
- Поговорить... Хорошо. Идём. - Эдвард выпрямился, убирая руки. Белла видела, как вздрагивают его пальцы, как погасли глаза. 
- Из-за того, что я набросился на тебя, как безумный, ты не должна щадить меня, Белла, - сказал он хрипло, стоя к ней спиной. Белле казалось, что он читает ее мысли. 
Эдвард уверенно продвигался вперёд, скользя рукой по стене. Безошибочно нащупал выключатель на стене гостиной, включил свет. 
- Садись. Здесь где-то есть кресло.- Он медленно отошёл к окну. 
Белла села, но не могла произнести ни слова. Ее словно парализовало. Этот мужчина, сила его чувств, та буря, что поднялась в ней самой в ответ на его нежность. Как она могла осыпать его обвинениями, вопросами? 
- Белла, - сказал он, уже мягче, спокойнее. - Ты можешь сказать мне все. Не бойся, прошу. Я никогда не обижу тебя. 
- Я знаю, - тихо ответила Белла и была абсолютно искренна. 
- Эдвард... Я не знаю, что происходит... мы совершенно не знаем друг друга... это как наваждение... - Белла пыталась облечь в слова то, что невозможно было объяснить и понять. Ей казалось, что Эдвард не дышит, ожидая того, что последует далее. 
- Я хочу спросить тебя: почему ты делаешь все это? Кто я для тебя? Волшебным образом решаются все мои проблемы, меня вызывают в банк, чтобы сообщить, что неким неизвестным на мое имя открыт счёт... Я безумно благодарна тебе за отца, но деньги, Эдвард! Огромные деньги, почему?! 
Все это, облечённое в слова, диктуемые здравым смыслом, поразило Эдварда. В своём стремлении помочь Белле, он перешёл все границы, вторгся в ее личное пространство, просто потому что мог это сделать. Тем самым он невольно подчеркнул социальную разницу между ними. Он застонал, закрывая лицо руками. 
- Ты догадалась? Я умоляю, прости меня... Я просто хотел облегчить твою жизнь... Я не видел это в таком свете... Белла...
- Ты не знаешь меня, Эдвард. Ты не можешь меня знать. Мы провели вместе ничтожно мало времени, - уже тише сказала Белла. 
- Ты права... во всем права... Мне казалось... Белла, послушай... Позволь мне рассказать тебе все, объяснить. То, что я пытался сказать тебе тогда, в больнице. Все это правда. 
Эдвард подошёл ближе, ища Беллу, ее близость. 
- Ты позволишь?
Белла поднялась, встретила его на полпути. - Да, Эдвард. 

Эдвард рассказал ей все. Как искал свою дорогу в жизни, как потерял привязанность обоих родителей. Как работа заменила ему любовь. Как впервые услышал во сне голос, как почувствовал себя счастливым, впервые в жизни. 
- Этот голос вёл меня, Белла. Когда я слышал его, я не боялся ничего. Мне казалось, что я схожу с ума, но и это не страшило меня. 
Белла касалась руки Эдварда, всякий раз, когда видела, что ему становится тяжелее говорить, вспоминать. Он не мог видеть ее, но ее прикосновения придавали ему сил. 
- Эдвард... Что было дальше? 
- Да, конечно... Потом... потом случилось то, что случилось. И я узнал, что этот голос - не вымысел. Он принадлежал тебе, Белла. Я не знаю, что это, не могу объяснить. Я, в общем, скорее прагматик. Но жизнь в Японии, изучение этой непостижимой культуры, научили меня не оставлять без внимания сны, предчувствия. Моменты, когда наш дух говорит с нами, пытаясь сообщить о чём-то. О том, что жизнь идёт не в том направлении. О том, что наносное, поверхностное принимается нами за истину. 
Белла слушала Эдварда, его голос, всматривалась в его одухотворённое лицо. - Я слишком увлёкся собой. Я впустил в свою жизнь человека, к которому не испытывал ничего. А теперь... Это звучит странно, но... 
Все, что я делал после того, как встретил тебя... Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке. Что груз, который ты несёшь, станет хоть немного легче. 
- Откуда ты узнал о том... о том, как я живу? 
- Когда я пришёл в себя, я не мог думать ни о чем другом. Джеральд видел эти приступы. Видел мою реакцию лишь на твой голос. Я заставил его рассказать мне все, что он знал. Заставил предоставить мне твои данные, чтобы помочь твоему отцу. Не держи на него зла. Он прекрасно относится к тебе и желает тебе добра. Мне казалось, что я поступаю правильно. 
- Почему ты был так резок со мной вначале?
Эдвард выпрямился; его лицо стало жёстким, непримиримым. - Потому что считал и считаю до сих пор, что тебе не место около меня. 
Белла замерла, выпустила его ладонь из своей. - Что? Я не понимаю тебя, Эдвард! К чему тогда... Что означало тогда все, что ты только что... 
Эдвард слышал, что она еле сдерживается, чтобы не плакать. Он еле слышно застонал, протянул ей руку, но наткнулся на пустоту. Белла встала. 
- Не уходи, подожди! Что же ты... позволь мне... Белла, останься... 
Он чувствовал ее дыхание совсем рядом. - Ответь мне, пожалуйста. Ты была здесь недавно. Почему ты пообещала Эммету, что не произнесешь ни звука? Почему ты ни вздохом не дала мне понять, что находишься так близко? Почему, Белла? 
Белла стояла, не в силах пошевелиться. Ему удалось из обвиняемого стать обвинителем. Ведь ее мотивы были сходны с его мотивами. Она также считала, что ей не место в жизни Эдварда. 
- Тебе не место около меня, Эдвард...
Эдвард тяжело поднялся. - Подойди ко мне, прошу тебя. Белла... 
Белла повернулась к Эдварду лицом, не ожидая, что он так близко. Его тепло окутало ее, лишая воли. Он осторожно привлёк ее к себе. - Я знаю, что веду себя, как законченный эгоист. Жизнь, очевидно, ничему не научила меня. Но будь я проклят, если я отпущу тебя снова. Я также отдаю себе отчёт в том, что то, что я собираюсь сказать тебе, звучит дико в сложившихся обстоятельствах. 
- О чем ты? 
- Я люблю тебя, Белла. Я не знаю, как ты выглядишь, но для меня нет ничего прекраснее, чем чувствовать тебя. Я мало что знаю о тебе, но готов потратить всю жизнь на то, чтобы узнать все. 
- Эдвард...
- Подожди. - Он волновался все сильнее, его объятия становились крепче. Он словно спорил с собой, со всем миром, отвоёвывая своё счастье по крупицам. - Скажи мне... о чем ты думаешь? Возможно ли...
- Я хочу быть с тобой. Я почувствовала связь... между нами, с тех пор, как впервые увидела тебя в той проклятой палате. Я не могла думать ни о чем... только о тебе. 
Белла ощутила, как его судорожно напряженные мышцы слегка расслабились, словно он избежал опасности и даёт себе передышку. - Ты знаешь, как я живу, Эдвард. Я не принадлежу себе. Я должна и буду работать. Много работать. Благодаря тебе это стало возможным. Я не хочу твоих денег. Ты аннулируешь этот счёт в банке. Только так, Эдвард. И не иначе. 
Эдвард не верил своим ушам. То, о чем он не смел и мечтать, что запрещал самому себе... Неужели... Неужели... 
Он опустил голову, снова коснулся ее губ. - Все, что захочешь. Есть только ты. Я прошу тебя только об одном, Белла. Пообещай мне... Если ты не сможешь больше быть со мной... таким... не щади меня. Не взваливай на себя непосильную ношу. Никогда не бойся сказать мне правду, слышишь? Никогда. 
- Обещаю. 
Эдвард провёл ладонями по ее волосам, собрал их в кулак, нежно оттягивая ее голову назад. Его губы скользили по ее шее; голова кружилась, бешеное сердцебиение отдавалось болью в висках. Ее горячие ладони скользнули под короткие рукава его футболки, охватили предплечьях, притягивая его сильнее, ближе. 
- Что ты делаешь со мной... - прошептал Эдвард хрипло. 
Резкий звук телефонного звонка в сумке Беллы, брошенной на пол в холле, словно отрезвил его. 
- Тебе пора? 
Белла приподнялась на носочки, обхватила его шею и поцеловала его сама. 
- Я вернусь, Эдвард. Вернусь к тебе.